И уставился прозрачным пустым взглядом на столик, который украшали три бутылки поддельной водки и многочисленные следы предыдущих попоек. Волчок был немного не в своем уме, но беды из этого не делал. Да и в принципе он был нормальным мужиком – только во время полнолуния находило на него – начинал кидаться на людей и вопить, что он оборотень. Но опять же, за день до приступа обязательно окружающих предупреждал.
– Ну ты сказал, Волчок, – молвил Валера, – Да и не буду я их жрать. Мне их извести надо.
– А мышеловки пробовал? – спросил Слюнявчик.
Бомж Валера вздохнул. Волчок разлил воняющую сивушными маслами бодягу под мутным граненым стаканам (настоящим ветеранам денатуратных попоек), и кивнул Слюнявчику – посмотри, мол.
– И яд тоже? – продолжил Слюнявчик и сунулся к буржуйке, к черному промасленному противню, на котором, фырча и шкворча, жарилось сегодня коронное блюдо вечера – бездомная дворняга, самолично отловленная сегодня Волчком. От животного осталось мало – несколько бесформенных кусков темного мяса.
Слюнявчик поворошил куски гнутой алюминиевой вилкой, и пустил слюни – мутные и тягучие, как брага в граненых стаканах. Со смачным шлепком шлепнулись эти следы человеческой жизнедеятельности на пол и расплылись там темными каплями. Никто на это внимания не обратил – Костю потому и прозвали Слюнявчиком, что контролировать он себя не мог. Зато мысли подавал дельные.
– Есть способ, – сказал он.
– Ну? – спросил Валера.
– Берешь ведро. Ставишь доску. А по ней, родименькой, жратву разбрасываешь, чтобы как дорожка получилась. Крыса идет, видит ее – и начинает подбирать, и все выше-выше и выше. А потом доска перевешивать – едрить – и тварь в ведре.
– А назад?
– Что назад? Назад у ней мозгов не хватит. Это тебе не Волчок – универов не кончала.
Тут то ты ее и захомутаешь!
Пораженный глубиной Слюнявчиковой мысли Волчок подвинул тому стакан, который был тут же схвачен и употреблен. Слюнявчик крякнул, утер благодарную слезу.
– Хитро! – прокомментировал Валера. – Вот сегодня и попробую.
– Пробуй, – сказал радушно Костик, – тока наказ. Как тварюгу отловишь, ты ее нам отдай. Мы ее на закусь пустим, хвостатую.
– Не вопрос!
И вечер продолжил, становясь с течением времени все благостнее и доброжелательнее. И лишь к вечеру случился небольшой скандал: часов в десять Манька продрала очи и, ничего не соображая, потянулась к собаке. Пока заметили – половину уже умяла, стерва! Били ее втроем, с гиканьем и нерастраченным чувством справедливости, а как дергаться перестала, вынесли на крышу – на свежий морозный воздух.
С тем и завершили. Слезно распрощались, а Валера приступил к осуществлению смелого научного эксперимента.
Ведро, доска, попытки создание сложной геометрической конструкции трясущимися руками.
В конце концов, ему это удалось, и с чувством выполненного долга Валера заснул, завалившись на пожелтевший от многолетней грязи матрас.
Закончился старый день и начался новый. Такой, как и все предыдущие. Бомж Валера все равно их не считал – какой смысл считать, если они похожи друг на друга как близнецы?
Тяжкое начало и буйное хмельное завершение. А между ними собирательство и подтверждение своей территории.
Неолит все еще с нами. Стоит рядом в оборванном ватнике и дышит перегаром – надо только уметь заметить.
Валера отодрал чугунную свою башку от матраса и вгляделся в мутную оконную даль. Шел снег – крупный, пушистый, уже по настоящему зимний. Этот не растает, как предыдущий.
Это уже хозяин, на ближайшие два-три месяца.
Сейчас самое главное отыскать заботливо оставленную с вечера заначку – без нее жизнь не жизнь. Валера рывком поднялся и зашарил вокруг в поисках бутыля. Рука его задела одинокое оцинкованное ведро и то сдвинулось со странным скрежещущим звуком.
Валера удивленно замер. Память о вчерашнем потихоньку к нему возвращалась. Ну конечно – гений все-таки Слюнявчик – ловушка сработала! Доска вертикально торчит из ведра, рапортуя о выполненной работе. Кусочки снеди разбросаны вокруг.
А в ведре что-то царапалось.
Крыса была там – попалась в хитро настроенную конструкцию!
– Попалась, тварь! – резюмировал бомж Валера удовлетворенно. Тяжкое похмелье вдруг как-то отошло на задний план, а день словно посветлел – еще бы, такой подарок с утра.
– «Я убью ее не сразу, нет» – размышлял Валера, ковыляя к ведру, – «Пусть сначала помучается как следует. Подольше, как меня изводила, гадина! А как прикончу, отдам Косте, заслужил!»
Посмеиваясь и воздавая хвалы хитроумному Слюнявчику, он добрался до оцинкованной посудины и заглянул внутрь. И снова замер. Лицо его удивленно вытянулось.
Воистину сегодня был день сюрпризов.
Ловушка сработала как надо, вот только поймала она не крысу. Вместо здоровой, серой, когтистой бестии с чешуйчатым хвостом и желтыми зубами со дна ведра испуганно взирало совсем другое создание. Больше всего оно напоминало кролика, который воле судеб лишился своего главного украшения – роскошных ушей. Да и цвет у него был какой-то странный – белые и черные пятна перемежаются на длинной шерсти.
Зато все остальное вполне сохранилось – круглые темные глазки, умильный розовый нос, что все время морщится и нюхает воздух, крошечные, совсем кроличьи лапки с розовыми коготками.
Непонятная зверюга. Но симпатичная, надо признать.
– Ты кто? – спросил Валера. Это было глупо, но ничего другого с утра в голову прийти и не могло.
Розовый нос сморщился, глаза-пуговицы испуганно мигнули. Приоткрылся маленький ротик, явив свету два ослепительно белых резца.
– Чук! – сказал зверек, – Фыр!
– Ага, значит Чук – произнес Валера, – А где же Гек?
– Фыр! Тц! – сказал зверь и засучил лапами по гладкой поверхности ведра, пытаясь выбраться. Он явно хотел на свободу.
– Ну нет, родной, – сказал Валера, оглядывая зверушку, – никуда ты не пойдешь. Попался – сиди.
Зверек только фыркнул негодующе. Он вполне подходил под расплывчато-инфантильное определение «какая прелесть!»
Ну не убивать же такое? Все кровожадно-похмельные Валерины мысли куда-то подевались.
Убить такое создание, это все равно что изрезать своего любимого в детстве плюшевого мишку – жалко до слез.
– Что же мне с тобой делать, а, Чук? – спросил Валера – отпустить? Так ты ж в роде зверь не дикий. Может, сбежал от кого?
Создание сновало внутри ведра, поднималось на задние лапы и начинало забавно сучить передними, будто умоляя бомжа Валеру достать его из этой страшной ловушки да отпустить на все четыре стороны. Теперь стало заметно, что зверушка сильно отощала – шерсть топорщится клочьями, тусклая.
– Да ты, наверное, жрать хочешь! – решил Валера, – а что такие как ты жрут?
Он добрался до столика, разгреб пустые бутылки и поднял со столешницы высохшую обертку от дешевого колбасного паштета. Наклонился над ведром и предложил ее Чуку.
Тот негодующе фыркнул и в ужасе подался подальше от повисшего в воздухе сомнительного лакомства. Валера понимающе кивнул – сам он тоже не стал бы такое есть.
– А может, – сказал он, – Ты траву ешь? Ты ж вроде кролика.
Травы в жилище Валеры не оказалось. Да и не могло ее там быть. Там и из еды то наличествовала только вышеупомянутая шкурка – деликатес для мух, да только откуда им взяться в начале зимы?
– Вот что Чук, – сказал Валера, – сиди пока здесь, а я сбегаю за зеленью какой нить.
Капустой. Против капусты не возражаешь?
Чук не возражал. Возможно, его сейчас волновали совсем другие проблемы. Бомж Валера нацепил штатный свой ватник – защита от холода и чужих бьющих конечностей – и поспешил на улицу.
Забылся, пошел сдуру не через крышу, а вниз по ступенькам, и у самого выхода наткнулся на консьержку. Нажал на кнопку замка, провожаемый ее ледяным ненавидящим взглядом – бомжей она не любила особенно сильно – и вывалился в кружащую пушистыми хлопьями серость. Зима, зима – вон уже какие сугробы намело, таять не успевают. Да и вообще уже не растают – до весны.
Возле подъезда – белое на белом – лежал квадратный запечатанный конверт. И не видно бы его было, если бы не яркая марка в правом углу. Валера покосился на письмо, а потом проследовал мимо – нелюбопытность залог выживания в городских джунглях.
Купил капусты в ярком продовольственном бутике, что светился как одинокий маяк посреди кружащего бело-серого снегопада.
На обратном пути он вспомнил, где он уже видел такое создание. Ну конечно – золотые школьные годы, пионеры, форма, юннаты, живой уголок. А в клетке вот такой зверь обгладывает капустный лист.
Это морская свинка. Чук – это довольно крупная морская свинка. Создание, кстати, весьма нежное и уход за ним нужен.
Валера топал сквозь снегопад, бережно прижимал к груди кочан капусты – травку, еду, впервые за много лет купленную не для себя. Странное какое-то ощущение – в этот серый унылый день бесповоротно наступившей зимы бездомный и никому не нужный Валера вдруг почувствовал, что больше не один. Ощущение это пришло внезапно и сильно – теперь его дома ждут.
Вот он идет с дурацким капустным кочаном, а дома остался Чук – голодная и одичавшая морская свинка, которая ждет, чтобы ее накормили. И без его, Валеры, животина эта, скорее всего, сдохнет.
Маленькое пушистое создание по глупости попавшее в ловушку для крыс, требующее заботы и ухода. Давным-давно Валера не заботился ни о ком, кроме себя. Он был величайшим эгоистом, как и все бомжи, которые хоть и сбиваются в стаи, всегда держать между собой дистанцию.
Неловкая и неумелая улыбка появилась вдруг на одутловатом, изрезанном морщинами лице Валеры. Он шел сквозь снег и улыбался, и думал о чем-то своем – и настолько погрузился в эти свои заоблачные думы, что когда из снегопада возник вдруг пьяный вдрызг Слюнявчик и окликнул его – даже не заметил этого. Его ждали дома.
От капусты Чук отказался, в очередной раз, шарахнувшись прочь. После некоторых раздумий Валера пришел к выводу, что животина просто боится его, такого большого и страшного. Он оставил капустные листья в ведре, и стал наблюдать с некоторого расстояния. Чук тыкался носом в листья, испуганно отскакивал, гневно фыркал.
– Э, братец, да ты совсем дикий, – произнес Валера с улыбкой – ну да ничего, привыкнешь. Все привыкают.
Память его словно освобождалась от шор – столько давно забытого всплыло вдруг из этих замутненных повседневностью глубин. Много лет назад маленький мальчик из неблагополучной семьи по имени Валера читал книжку. Она называлась «друг воспитанный тобой» и была про собак. Про воспитание собак. Нежность, любовь, доброе отношение – и ты воспитаешь себе друга, а не безвольную, выполняющую любую команду и страшащуюся тебя тварь. Валера решил, что-то, что подходит для собак, годится и для морских свинок, пусть и не в полном объеме.
– Дикий ты Чук, – повторил он, глядя, как его новый пушистый жилец мельтешит в своем ведре, – Но я тебя приручу. Будешь ты у меня ручной.
И с этого дня жизнь бомжа Валеры переменилась – тягучая череда бессмысленных заполненных алкоголем и собирательством дней осветилась изнутри возникшей неожиданно целью. И откуда-то взялись силы, жизненная энергия, чтобы эту цель достичь. Пропала вялость и апатия – словно и не вел столько лет растительное существование.
Дни шли за днями – все больше углублялись в холодную, сыплющую снегом зиму. Валерий купил справочник по уходу за домашними животными – потратил кучу денег и с изумлением обнаружил, что почти разучился читать. Перелистывая страницы, приступил к осуществлению своей цели.
Поначалу Чук страшился. Дрожал, впадал в депрессию и отвергал предлагаемое лакомство.
Но как-то раз положенный к нему капустный лист исчез, как не бывало. А потом еще один и еще. К концу первой недели свинка охотно уплетала травяную свою снедь, и даже делала робкие попытки взять капустный кусочек прямо из рук.
Порывшись в окрестных свалках, Валера отыскал старую, но еще вполне надежную клетку, сделанную из потемневшего дерева и медных погнутых прутьев. Припомнив старые навыки, привел ее в надлежащий вид и скоро Чук получил новый дом – удобный, просторный, с выстеленным газетами полом.
Валера со всей осторожностью переселил своего нового жильца в клетку, и с умилением глядел, как морская свинка обустраивается.
Клетка Чуку понравилась. Во всяком случае, так показалось его новому владельцу.
За время, прошедшее со своего пленения Чук сильно поправился, шерсть его стала лосниться, а характер явно переменился в лучшую сторону. Теперь он перестал пугливо вздрагивать, лишь завидя Валерия у своей клетки. Наоборот, вставал на здание лапы и умильно мельтешил передними – словно тянулся.
А потом настал день, когда это мохнатое чудо робко взяло предложенный капустный кусочек из рук Валеры. Чук схватил лакомство из пальцев и утащил в угол клетки – пробовать. А следующий кусочек он уже чуть ли не вырвал силой, смелея на глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86