- Кто вы?! - воскликнула Горгона, лишь только её глаза открылись. Резко сев на кровати, она осмотрелась и тут же встала на ноги. Её ноздри хищно затрепетали, глаза впились в моё лицо, а руки потянулись ладонями ко мне: - Я вас помню! Это вы меня похитили. Надеюсь, вы просто не поняли: как сильно вы меня этим обидели. Хотя ваша сила просто поражает! Так легко меня лишить сознания! Вы просто неподражаемы!
Комплименты из её уст изливались на меня настоящим водопадом, и чувствовалось сразу: женщина включила своё оружие на полную мощность. А вот определить: стало ли действовать её оружие, было нельзя. На слух голос остался таким же, как и прежде. Но контролировал я себя прекрасно, не превращаясь при её словах в безмозглого и послушного идиота. Я даже позволил ей схватить мою руку и страстно прижать к груди. Такой манящей когда-то, и такой обычной в данный момент. И на лице я изобразил примерно то, что Горгона и ожидала увидеть. Хотя другой рукой подавал Роберту заранее оговорённые жесты. Доказывая, что контролирую себя полностью. А Галина Стоурми действовала весьма напористо. Чуть ли не подталкивая к двери, она горячо меня убеждала немедленно, вместе с ней покинуть это страшное помещение. Обещая после этого океан счастья, море радости и речку мёда, по которой, я буду плавать весь свой остаток жизни. Последние её фразы меня наоборот сильно разозлили. Я вспомнил ребят, которых эта ведьма довела до могилы и замер в уже открытых дверях. Затем вырвал свою руку из её ладоней, резко развернул к себе спиной и совсем неджентльменским пинком придал Горгоне солидное ускорение. Сдерживая ярость и пытаясь не поломать ей при этом позвоночник. Женщина пролетела через всё помещение, перевернула столик, кувыркнулась через кровать и боком, ногами к верху, ударилась об стенку. Затем, с собачим повизгиванием поднялась на колени и затряслась как в эпилепсии. А из её горла вырвался лишь короткий вопрос:
- За что?!
- За то, что связалась с тварями и сама стала последней тварью! - ненависть меня переполняла настолько, что появилось желание добить таки эту страшную садистку. Но я только сказал: - Учти, твоё истинное наказание - ещё впереди!
Вышел, закрыл за собой дверь, но даже сквозь неё до меня донеслись звериные вопли отчаяния, страха и смертельного ужаса. Скорей всего арестованная догадалась, что лишилась самого страшного своего оружие. А это, возможно, и было для неё самым существенным наказанием.
На предутренних улицах столицы было весьма многолюдно. Что впрочем, не помешало одному их частых патрулей проверить мои документы. Придраться им не удалось, поэтому в гостиницу я прибыл вовремя. Не хватало возбудить ненужное беспокойство у моих многочисленных охранников. Хоть они и не могли наблюдать за мной визуально, но мало ли какие дела заставят их меня разбудить. Минут двадцать я смогу ругаться и возражать через крабер, но потом таки они взломают дверь. А может и не взломают? Проверять не хотелось, и по подземному ходу я поспешно добрался в апартаменты графа Шалонера.
По счастливому стечению обстоятельств, он сам только недавно прибыл с очередных гуляний и с моим появлением принялся красочно описывать свежие ночные похождения. Одобрительно кивая головой, я заглянул в свой номер, но на огромной кровати никого не увидел. Освещённое огромной люстрой помещение ждало своего обитателя, но так и не дождалось. Хотя в изголовье, возле зеркала, и горела ночная лампа. Моя баррикада у выходных дверей, оставалась совершенно нетронутой.
"Так и есть: заснул в ванне!"- воскликнул я мысленно, а потом и увидел вместе с крадущимся за мной на цыпочках Цой Таном, умильно расслабленного Николя. На столике, рядом с ванной, стояло две бутылки из под шампанского и начатая бутылка вина.
- Пьяница…! - еле слышным шёпотом ругнулся я.
- Беспробудный…! - тихо согласился граф Шалонер. И мы также беззвучно вернулись в его номер. По дороге я выключил ненужный и ослепительный верхний свет в своей спальне и прикрыл за собой плотно стенную панель, служащую нам для переходов.
- Давай, заказывай плотный завтрак! Накормим его, а потом уже вдвоём поедим у меня.
Но лишь только я договорил последнее слово, как из моего номера раздался неимоверный грохот. Выхлоп разлетающегося вдребезги стекла сменился частой пулемётной очередью взрывов и противным визгом разлетающихся осколков.
На пол мы упали одновременно и по разные стороны от замаскированного входа. Но тот остался нерушимым и секунд пять я смотрел на него, словно первоклассник на голую учительницу. И только когда послышались свистки с улицы и панические выкрики с беспорядочным топотом в коридоре, я понял, что нападение закончилось. Кем бы ни были стрелявшие, они уже давно уносят ноги. Вернее пробуют их унести с места преступления. Но ловить их - не моя забота. И рывком отворяя переход в мой номер, я молил только об одном: лишь бы мы не разбудили Николя во время нашего ухода. Повезло: не разбудили! Николя прыгал в дверном проёме ванной комнаты на одной ноге, пытаясь надеть на другую ботинок. И одного взгляда стало нам достаточно для понимания: почему он не бежит в нашу сторону. Вся спальня была исполосована тысячами осколков и утыкана троекратно большим количеством иголок. Один из нападавших скорей всего, стрелял в окно из скорострельного гранатомёта, а второй из подобного же оружия, но метающего взрывающиеся кассеты с иглами. И пройти по создавшемуся "коврику" босиком весьма проблематично для любого купальщика!
Ботинок не желал одеваться на мокрую и раскисшую ногу. Поэтому когда я подскочил к Николя, он мне просто запрыгнул на руки, уже сжимая в руках и остальную одежду. Как ребёнка я пронёс его к приоткрытой панели и, не церемонясь, швырнул в номер графа.
- Уходи! Свяжемся! - и тут же восстановил кажущуюся нерушимость стены. Дверь в мой номер уже трещала под натиском могучих ударов, а мне ведь надо было принять соответствующий вид. Даже в училище мы не раздевались быстрей при отбое. Через минуту я уже выходил из ванной голый, мокрый и в туфлях на босу ногу. Стараясь при выкриках не сорвать себе голос:
- Спокойно! Со мной всё в порядке! Стойте! Хватит, я вам говорю! Сейчас я открою дверь! Или то, что от неё осталось!
Мои команды не остались безответными, удары прекратились, давление ослабло и общими усилиями с двух сторон нам удалось открыть прогнутые вовнутрь двери. Начальник охраны тут же попытался окружить меня щитами и эвакуировать не знаю куда, но я отменил его действия:
- Остаёмся здесь! Пока всё не выясним!
А уж потом людей набежало! Но самое главное: стрелявших всё-таки схватили. Хоть и пришлось обоих ранить при этом, и одного чуть ли не смертельно. Их тут же взяли в оборот имперские силы безопасности, даже не подпустив на допрос людей барона. Утверждая, что раз они поймали преступников, то они и будут вести следствие.
Через час ко мне в гости пожаловал не кто иной, как Хайнек. К тому времени я принял надлежащий моему титулу вид, а спальню моего номера приводили под моим неустанным контролем в первоначальное состояние. Хмыкнув от этого зрелища, бравый вояка без разрешения расположился в удобном кресле гостиной и напустил на себя вид самого информирования человека в империи:
- Теперь понятно, почему вам так понравилась эта гостиница…
- Мне?! Понравилась?! - мне даже не надо было притворятся удивлённым. - Почему?
- В интересах следствия я не буду раскрывать нашу информированность. - Хайнек говорил так многозначительно, что мне захотелось рассмеяться ему в лицо. - Разве только вы сами не захотите мне всё рассказать! Итак?
При этом он прямо дырку пытался сделать у меня на переносице своим взглядом. Поэтому я тяжело вздохнул и признался:
- Ваша проницательность просто поражает! И как такой знаменитый сыщик затесался среди грубых солдафонов?!
Как ни странно командир Дивизиона не вспылил, не рассердился, а только ещё больше напрягся:
- Зря вы, барон, так себя ведёте. Любой другой бы уже на вашем месте делал Лунманский прыжок в неизвестном направлении…
- Мне не привыкать. Да и прятаться надоело. И нравится мне здесь потому… А, я забыл: вы и так знаете. К тому же по древней присказке в одну и ту же воронку бомба два раза не падает.
- Если бы это была бомба…
- Посадим людей в дом напротив, стекла установим бронированные. Да и ваши люди теперь более ответственно будут относиться к охране общественного спокойствия.
На мои слова Хайнек мило улыбнулся. Чем удивил меня основательно.
- Наши люди только тем и занимаются. И учтите: им приходиться вдобавок разоблачать и скрытых преступников. Которые более опасны для империи, чем двое ревнивцев с гранатомётами.
- Ага, ревнивцев?1 - воскликнул я, поняв итог первого допроса.- Они ещё и расскажут потом, что ошиблись окном? И вы, пошлёпав их по попке, отправите через недельку по домам?
- Уж вы то прекрасно знаете, что с преступниками мы не церемонимся. Если они будут нам лгать сознательно, то после домутила расскажут истинную правду. И тогда…
- Вы знаете: в моих интересах тоже знать всю эту "самую правду"! - добавил я в свой голос повелительности. - Совместно мы можем выйти на след истинных виновников многочисленных преступлений. Поэтому я требую присутствия на допросе своего следователя.
- Конечно! Мы готовы пойти на ещё большее сотрудничество: вы лично можете присутствовать на допросе!
- Не стоит! Я вполне своим людям доверяю!
- Да?! И всем доверяете? - в голосе Хайнека послышались злорадные нотки. - Забаррикадировали дверь изнутри, а сами спрятались в ванне?!
- А вы бы предпочли увидеть моё тело в спальне? Утыканное иголками? - я тоже добавил в свои слова жёлчной подозрительности. - Или вы надеялись на это?
- Барон, не передёргивайте ваши домыслы! - рявкнул командир Дивизиона. - Я занимаю свой пост благодаря своим заслугам, а не продажности и закулисным интригам!
- А я имею титул от рождения! - напомнил я, не сдерживая своего баритона. И Хайнек опять, совсем неожиданно для меня улыбнулся:
- Признаться, ваше воспитание не бросается в глаза…
- Зато прямой и честный! - парировал я.
- Хорошо, - Хайнек резко встал. - Значит, выделю вам одного, двух человек для охраны в этом номере. Присылайте своего человека для следствия!
И, не дождавшись от меня ни благодарности, ни возмущения от такой наглости, вышел. Даже не попрощавшись.
Признаться, он меня немного озадачил своим поведением. Несколько лет назад, оно являлось более предсказуемым. Хоть бравый вояка во многом действовал, как и раньше, прямолинейно.
После его визита специалисты обнаружили целых три подслушивающих устройства в гостиной. Которые командир Дивизиона натыкал в подлокотники кресла. Старший специалист группы электронщиков уважительно покрутил головой, показывая мне в экранированной шкатулке три бесцветные капсулы. При этом он ещё и пальцами сделал жест, обозначающий немалую дороговизну найденных изделий. Но ведь и барон стал небедным в последнее время. На новые технические средства, позволяющих находить подобные капсулы, выделял денежки, не задумываясь об их количестве.
До самого обеда мне не удалось отдохнуть. Не хотелось рисковать тайным переходом в соседний номер и давать конкретные указания в каждом отдельном случае. Хоть управляющий гостиницы и рвался в номер с очень обеспокоенным видом. Пришлось удовлетворить его любопытство. Но уже после того как поменяли все ковры, рамы с окнами, мебель, лампы и в нескольким местах особо пострадавшую обивку. Остальные дырочки и порезы, портящие внешний вид номера я приказал вообще не трогать. Объяснив управляющему, что так мне больше нравится. Будет чаще напоминать об осторожности.
- А уж когда я выеду от вас на нашу свадьбу с принцессой, тогда можете переделывать этот номер как хотите.
Управляющий гостиницы остался доволен моей блажью. Тем более что, внимательно скользнув взглядом по стенке, не обнаружил признаков раскрытия тайны. Напоследок он только передал горячую просьбу от имени собравшихся внизу корреспондентов. Уж очень они умоляли ответить на несколько вопросов, касающихся неудавшегося покушения. Пришлось согласиться.
В последние годы, уже будучи командиром Дивизиона, я лично узнал многих талантливых, умных и непредвзятых журналистов. Приходилось этими знаниями пользоваться в самых различных ситуациях.
Вот и сейчас я выбрал всего десяток представителей пятой власти. Да и не желал я давать обширную пресс конференцию для более чем четырёхсот желающих. А сделал сенсационные заявления в узком кругу, в уютной гостиной своего номера. И сказал только то, что посчитал нужным для нашего дела. И уже к вечеру появились такие репортажи! Где я выглядел в нужном цвете, с нужными фотографиями и с приятными комментариями о моей затворнической жизни.
Обед я съел в своём обновлённом номере. Затем закрылся, кратко переговорил по текущим делам и впал в спасительный сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144