– У нас здесь два постоялых двора. Насколько мне известно, сейчас у старого Гересона есть лошади на продажу.
– Чем же мы сможем с ним расплатиться? – слабым голосом спросила Дженроза.
– Вы не могли бы представить нас? – спросил Камаль Этина.
– Представить вас? С чего вы взяли, что я мог бы это сделать?
– Но ведь это нужно для того, чтобы поймать выродков, которые похитили нашего товарища и убили Айрана, – резко ответил Камаль.
Этина предложение незнакомца обескуражило.
– Я никогда до сих пор не представлял чужеземцев…
– А кто же еще в вашем городе станет преследовать убийц с такой же яростью, как мы? – спросил Эйджер.
– Да, надо признаться, что, пожалуй, таких не найдется. Едва ли преследование опасных преступников может что-нибудь значить для крестьян и торговцев.
– Тогда отправьте нас, – настойчиво повторил Камаль.
– Ради чего, сэр? Так или иначе вы намерены догонять вашего похищенного товарища. Что изменит мое распоряжение?
Камаль облизал пересохшие губы.
– Тогда вы могли бы ссудить нам денег для наших нужд.
– Ссудить вам денег? – Этин был шокирован до глубины души. – Я не располагаю деньгами, чтобы нанимать лошадей для чужеземцев.
Эйджер потряс шкатулку Айрана.
– У вас есть эта шкатулка. Ссудите нам достаточно денег, чтобы мы смогли выбрать лошадей, хотя бы в память об Айране. У нас самих нет ничего, а без этого нам не поймать его убийц.
Этин впал в состояние столбняка. Он не знал, что делать.
– Гибель Айрана взывает об отмщении, – прорычал Эйджер.
Этин шумно выдохнул носом и взял из рук Эйджера шкатулку. Внимательно отобрав из нее горсть монет, он протянул их Камалю.
– Этих денег вам хватит на то, чтобы купить четырех отличных коней, – трех для вас и еще одного для вашего товарища, если вам удастся выручить его из беды, однако забудьте о том, что это ссуда. Я не думаю, что дух Айрана прогневается из-за этих денег, если вы сможете отомстить за его смерть. Гересона вы сможете найти в противоположном конце города. А пока вы улаживаете это дело, я расспрошу Левита и всех остальных, и тогда, может быть, смогу вам рассказать какие-нибудь новые подробности.
– Я останусь здесь вместе с господином Этином, – сказал друзьям Эйджер. – Когда здесь все закончится, я найду вас у Гересона.
Камаль кивнул и вместе с Дженрозой вышел. Они без труда нашли постоялый двор и предложили Гересону деньги, о которых он сказал, что за такую сумму они могут выбрать любых лошадей, какие им только приглянутся, а он еще добавит седла, сбрую и дорожные мешки. К тому времени, как они успели выбрать четырех упитанных бойких лошадей, к ним подошел Эйджер.
– Единственными посетителями, которые еще оставались в харчевне и пили, когда Айран отпустил своих рабочих, были Линан, два путешественника и трое крестьян. Священник нашел путешественников – они все еще оставались в своих комнатах. Они сообщили ему, что, когда они отправились спать, в зале оставались только Линан и крестьяне, а сам Айран находился в кухне. Одна из поварих знает имя одного из крестьян и сказала, что он владеет землями на востоке долины, на самых склонах.
– Так что же мы будем делать сначала? – спросила Дженроза.
– Мы поедем по следам, которые нашли вы с Камалем. Не думаю я, чтобы они направлялись обратно на ферму.
– А почему нет? – спросил Камаль.
– Потому что крестьянин должен знать, что ночью его узнали, и что священник непременно придет к нему с вопросами, если его вообще сразу не арестуют. Крестьянина, между прочим, зовут Джес Прадо. Тебе это ни о чем не говорит?
Камаль мгновение подумал и медленно кивнул.
– Сам я никогда с ним не встречался, но знаю, что он был капитаном наемников и во время войны дрался на стороне рабовладельцев. Большинству наших капитанов после войны удалось рассеять их отряды, и все они осели где-то здесь. Наверное, Прадо выбрал эту долину.
– Что ж, раз так, то я мог бы держать пари, что он сейчас прилагает все усилия к тому, чтобы убраться из долины. А еще важнее то, что он направляется не на юг.
– Ну и что? – спросила Дженроза.
– Прадо не посмел бы похитить Линана, если бы не знал, кто он такой, так же, как и о том, что мальчик объявлен вне закона, однако, невзирая на все это, он не собирается, надо полагать, прямо в Кендру, чтобы доставить его победный приз самой Ариве. А это означает, что с ним содействуют силы, о которых мы даже не способны предполагать.
– Может быть, Арива вовсе не хочет, чтобы Линана увидели в столице, – предположил Камаль. – Может быть, она считает, что его поддержат именно здесь, среди простонародья.
– Тогда почему бы им не умертвить его сразу? – возразил Эйджер.
– По-моему, здесь замешано немало народу, и на своем пути Прадо может столкнуться с ними. Более того, Прадо прекрасно знает, что мы станем преследовать его, так что не следует надеяться на то, что он долго станет придерживаться прямой дороги. Значит, мы спохватились почти вовремя, – произнес Камаль, седлая выбранную им для себя лошадь. Это была большая кобыла с черной полосой на лбу.
Прежде чем его спутники успели ответить, перед ними появился священник.
– Не знаю, что такое в тебе есть, Горбач, однако черты твоего лица вселяют в меня доверие.
– Спасибо, если так, – сухо ответил Эйджер.
– Я не поеду с вами. Не такой уж я наездник, и мне за вами не угнаться. Разыщите убийц Айрана и, если только сможете, верните их сюда, дабы свершилось правосудие.
Камаль мрачно взглянул на священника.
– Обещать мы этого не можем, но сделаем все, что только будет от нас зависеть.
Тем временем Эйджер и Дженроза оседлали своих лошадей, а Камаль взял за поводья четвертую. Они направились к северному выходу из города, и в душе каждого из них теплилась надежда на то, что Линан оставался в живых, и что его можно было бы спасти.
По дороге за спиной Прадо на его коне Линан все же заснул и свалился с седла. Он оставался в полусознании, и боль от удара головой о твердую землю почти ничего не добавила к его состоянию. Как сквозь сон он слышал чьи-то проклятия и короткие распоряжения. Чьи-то грубые руки наполовину подняли его с земли, перетащили на более удобное место. Он плохо помнил и осознавал все, что с ним происходило до этого момента. Что-то чужое вцепилось в его подбородок, а потом все его тело пронзила боль. На миг его сознание прояснилось, и он увидел над собой ожесточенное лицо Джеса Прадо, хотя и сквозь пелену красноватого тумана, застилавшего его глаза. Линан застонал. Какая-то часть сознания подсказывала ему, что все случившееся нынешней ночью, – не более чем ночной кошмар.
– Я собираюсь зашить твою рану, парень, – выдохнул Прадо ему в лицо. – Но сперва нам придется ее как следует прочистить.
Когда в глубокий порез кто-то стал втирать жирную мазь, Линан снова начал проваливаться в туман. Вновь по всему его телу прошла волна острой непереносимой боли. В какое-то мгновение ему показалось, что все закончено, и что он снова может погрузиться в забытье, что кошмар и все, что с ним связано, позади, однако это был короткий миг передышки перед бурей. Когда Прадо достал огромную иглу и стал жилой зашивать рану, Линан содрогнулся всем телом. Прадо сидел у него на груди, чтобы помешать любым его движениям, а оба его подручных головореза держали голову и ноги принца. Линан закричал от боли, и тотчас же сознание покинуло его.
Конечно, он не мог знать, долго ли он пробыл в глубоком обмороке, однако, когда он очнулся, оказалось, что его руки привязаны к передней луке седла, а Прадо железной хваткой держит его за талию. Впереди он увидел Бейзика и услышал, как сзади стучали копыта коня Эзора. В зашитой ране пульсировала кровь, челюсть невыносимо болела и казалась вдвое больше своего истинного размера. Язык во рту точно распух, и когда Линан попытался попросить воды, то вместо слов он услышал свой жалобный хрип.
– Наш приятель проснулся, – заметил Бейзик, оглянувшись через плечо. Прадо в ответ только хмыкнул.
Линан попробовал повернуть голову и оглядеться, однако при этом движении боль в челюсти усилилась, и повернуться он смог лишь всем туловищем. Они ехали по узкой дороге, которая, однако, была хорошо наезжена и утрамбована и поднималась вверх по пологому, заросшему деревьями склону. С листьев на Линана капала вода. С бледно-голубого неба сквозь завесу ветвей пробивались неяркие солнечные лучи, но от их света он почувствовал озноб. Он еще раз попытался попросить воды, однако никто из негодяев не обратил на это внимания.
Вскоре дорога выровнялась, а заросли деревьев начали редеть. Линан быстро взглянул на солнце и определил, что они направлялись на север. Справа раскинулась Арранская долина со своими полями и садами. Слева от них тянулась равнина, поросшая густой высокой травой, кое-где виднелись деревья. Дальше к востоку горизонт терялся в зеленой дымке, и Линан подумал, что там должна быть река.
»Наверное, это река Барда, – мысленно сказал он сам себе. – Почему же они везут меня этой дорогой? Ведь мы направляемся вовсе не в Кендру, а в Хьюм».
По мере того, как разгорался день, становилось теплее, и промокшая одежда Линана стала подсыхать и плотно обтягивать его тело. Теперь они выбрались из тенистых зарослей и ехали по равнине, перебираясь от рощицы к рощице. Линану стало ясно, что Прадо пытался укрыться, где только это было возможно. Когда солнце оказалось в зените, они остановились в тени небольшой дубовой рощи. Линана стащили с седла на землю, и Прадо внимательно осмотрел свою работу.
– Будешь жить. Инфекции в рану никакой не попало, а шов будет стягивать ее как следует. Правда, какое-то время ты не сможешь жевать.
Он запрокинул голову Линана и поднес к его губам флягу. В рот принца полилась вода, часть которой попала в дыхательное горло. От неожиданности он закашлялся, ощутив при этом резкую боль в челюсти, которая, казалось, разрывалась на части, однако Прадо схватил его за волосы и снова запрокинул его голову назад, заставляя его пить еще.
Подошел Бейзик и положил руку на плечо Прадо.
– Капитан, вы должны на это взглянуть.
Прадо последовал за Бейзиком к самому краю рощицы. Остановившись, оба они стали вглядываться на запад, туда, откуда начали свой путь с плененным Линаном. Быстро жестикулируя, они переговаривались между собой. Прадо отдал какое-то распоряжение и вернулся к Линану, ударом в спину заставив того подняться на ноги. Бейзик с Эзором подняли Линана, усадили его на коня Прадо и опять крепко привязали его руки к передней луке седла. Кони устали и нуждались в хорошем отдыхе, однако Прадо пустил своего коня легким галопом, направляясь прямо на восток.
Линан отчаянно пытался приспособиться к движениям животного, но его руки были так крепко привязаны к луке, что ему не удавалось подняться над седлом. Его подбрасывало при каждом шаге коня, и боль от этого становилась все более невыносимой. Он закричал, однако на его крик никто не обратил внимания. Тогда он попытался сосредоточить свой взгляд на горизонте. Зеленоватая дымка казалась далекой, словно вечность. Он снова закричал, и Прадо грубо выругался. Линан услышал, как за его спиной из ножен освободили меч. Прадо с силой ударил Линана рукояткой меча по затылку, и все перед глазами принца погрузилось во мрак.
Камаль держался впереди. Ему удавалось удерживать свою лошадь и заставлять ее двигаться быстрой рысью и вместе с тем внимательно вглядываться в дорогу. Дженроза и Эйджер ехали следом, при этом Эйджер был глубоко погружен в размышления, а Дженроза прилагала все усилия к тому, чтобы удерживаться в седле. Она знала правила верховой езды, но навыков в этом у нее было слишком мало.
Они ехали уже около трех часов, когда Камаль остановил свою лошадь.
– Я потерял след, – мрачно сказал он. – Дорога высыхает, и теперь я уже не могу отличить старые следы от свежих.
С этими словами он с досадой хлопнул себя по бедру.
– Так или иначе, но мы должны двигаться дальше, – решительно произнес Эйджер.
– А что, если ты ошибаешься? – спросил его Камаль. – Что, если Прадо повернул назад и теперь движется на юг, в Кендру?
Эйджер пожал плечами.
– Тут уж нам ничего не поделать. Мы должны продолжать двигаться и надеяться на то, что нам удастся заметить какой-нибудь знак.
Камаль с изумлением увидел, что Дженроза соскочила с лошади.
– Что вы делаете? Мы пока что не можем позволить себе отдых.
– У вас есть что-нибудь из вещей Линана?
– Какое это имеет отношение… – сердито начал Камаль, однако Эйджер жестом прервал его.
– У меня есть его меч и тот плащ, который дал ему с собой крестьянин из лесной деревни, – сказал горбун.
– Отрежьте мне кусок ткани от этого плаща.
Эйджер отвязал от седла скатанный плащ Линана и сделал то, о чем попросила Дженроза. Он протянул девушке кусок ткани. Камаль открыл было рот, чтобы спросить их, понимают ли они, что делают, но Эйджер повторил свой жест, призывая друга к молчанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64