Марджьяд Гриффитс была на кухне, когда приехала Джо. Она озабоченно посмотрела на Джо.
– Вот опять ты плохо выглядишь, моя девочка, – сказала она. – Ну-ка заходи и садись. И ты, конечно же, выпьешь моего шерри. Я здесь одна. Ты слишком много ездишь на машине. Почему бы тебе не пожить здесь какое-то время?
Джо грациозно села на стул.
– Я бы с удовольствием, – сказала она. – Беда в том, что я сейчас одновременно работаю в двух местах. – Она глотнула шерри и закрыла глаза.
– Хочешь прилечь, девочка? Я приготовлю ужин позже. – Марджьяд пристально наблюдала за ней. Она видела, что Джо смертельно устала, сильно изменившись за те две недели с момента их первой встречи.
Джо медленно покачала головой.
– Вы верите в судьбу, миссис Гриффитс?
– Говоришь, в судьбу? – Марджьяд на минуту задумалась. Она взяла стул и села напротив Джо. – Ты имеешь в виду рок? Нет, не верю. Жизнь – это то, что ты создаешь сама. Мы не можем винить никого, кроме самих себя. Ты выглядишь подавленной.
Джо кивнула.
– Кажется, да. – Бездумно она взяла бутылку и наполнила пустой стакан. – Мне кажется, за мной охотятся.
Марджьяд удивленно подняла брови.
– Кто это?
– Женщина, умершая почти восемьсот лет назад.
– Ты хочешь сказать, что видела ее?
Джо нахмурилась.
– Она не привидение. Не какое-то сверхъестественное существо. Она – во мне. Где-то в мозгу – воспоминания… – Она поставила стакан и закрыла глаза руками. – Простите. Вы должно быть думаете, что я сумасшедшая.
Марджьяд покачала головой:
– Когда я в первый раз тебя увидела, я сказала Дорен, что ты чудно выглядишь. В тебе уэльская кровь, не так ли, и твоя манера говорить…
– Думаю, да.
– Такое случается с кельтами, нелегко тем, кто не может это контролировать, но ты должна научиться жить с этим. Не борись с тем, что в тебе, девочка моя. Прими это как дар Господень.
– Но я не предсказываю будущее, хотя, быть может, это еще хуже. Я вижу прошлое! В деталях!
– Значит, на это есть причина. Истину надо узнать, несправедливость – устранить. – Марджьяд резко встала. Она ушла в гостиную и минуту спустя вернулась. В руках у нее была старая Библия в кожаном переплете. – Молись, если можешь, Джо. Если не можешь, просто положи под подушку. Она отгонит плохие сны. Так, сейчас, мне нужно приготовить рагу, будет готово через час. Ты поднимись наверх, прими горячую ванну и выкинь все это из головы!
Ник лег на кровать в гостинице, снял галстук. Он вспотел. Рубашка была мокрой от жары. Он так устал, что даже не было сил пойти и постоять под холодным душем. Он закрыл лицо рукой.
Презентация прошла удачно; он должен ликовать. Утомленный, он слушал вой полицейской сирены пятнадцатью этажами ниже на Лексингтон-Авеню. Он почти заснул, когда раздался телефонный звонок. Он перевернулся на живот и поднял трубку.
– Ник? – это был Джим Грирсон. – Как все прошло?
Ник лег.
– Нормально. Я думаю, у нас есть надежда. Как ты?
– Я обедал с Майком Десмондом, как условились вчера. Я немного перед ним пресмыкался, а потом сказал ему, как на духу, какой он осел, что отказывается от самой перспективной фирмы в Лондоне только потому, что мы сделали выговор новому парню. Я сказал ему, что лично для него мы будем курировать новую компанию. – Он колебался. – Когда я говорил «мы», на самом деле я говорил «ты».
– Ну и? – пробурчал Ник, смотря в потолок.
– Он не очень доволен услугами, он получил от сам знаешь кого. Я полагаю, он ожидал, что они ухватятся за предложение, как только узнают о контракте, вместо этого, как он говорит, они подослали какую-то девчонку, кроме того, он сказал, что упустит случай быть обслуженным членом королевской семьи.
Джим хихикнул.
– Королевской семьи? – Ник наклонился вперед, достал графин с апельсиновым соком на столике у кровати. – Какой семьи? Только не говори мне, что принц Эдвард решил стать рекламным агентом.
– Нет, старик. Ты.
– Я?
– Твоя тайная жизнь. Ты хочешь сказать, ты не знаешь, что ее разоблачили? Да она во всех газетах. «Мейл» печатали ее в четверг, «Стандарт» – в пятницу.
Ник сел.
– Какая жизнь? Что ты несешь?
– Подожди, подожди. Сейчас найду страницу и прочитаю тебе. Будь ко мне снисходительным. Здесь сейчас полночь, и у меня был тяжелый день.
Ник лежал с закрытыми глазами, пока Джим читал статью. Он чувствовал себя обособленно, как будто человек, о котором говорилось, был кто-то другой. Он не удивился, даже не возмутился. Просто он очень, очень устал.
Когда Джим закончил, наступила пауза.
– Это все правда, старик? – Осторожно спросил Джим через минуту.
– Правда то, что я позволил своему брату загипнотизировать себя, – резко сказал Ник. – Ты должен спросить у него, что же произошло. Я ничего об этом не помню. Все кажется таким нереальным. – Он засмеялся. – Полагаю, Джуди Керзон должна ответить за это. Я сверну ей шею, когда вернусь.
– Лучше отправь ее в Тауэр, старина, – Джим громко захохотал. – Ничего не слышал об этом от Джо? – с любопытством спросил он.
– Нет, – ответил Ник. – Ни слова.
Была минутная пауза, затем Джим продолжил:
– Слушай, у меня завтра встреча в восемь, поэтому я лучше пойду, иначе просто не проснусь. Позвоню завтра, в это же время. О'кей?
Ник повесил трубку. В комнате из-за кондиционера стало довольно прохладно. По дороге в ванную он снял с себя рубашку, включил душ и потом вернулся к телефону.
– Я хочу позвонить в Лондон, – грубо сказал он, и назвал номер.
Марджьяд Гриффитс разбудила Джо, присев на край кровати и спросила:
– Ну, как спала?
Джо потянулась:
– Очень хорошо. Ваши чары сработали, – нащупала под подушкой Библию.
Марджьяд кивнула:
– Я знала, что сработает. Тебе звонили. – Она достала записку из кармана юбки. – Мистер Клементс. Он приглашал тебя на ленч с ним и его женой около полудня. Он просил не перезванивать, если только ты не сможешь пойти.
Джо улыбнулась.
– Очень мило. Мистер Клементс – причина тому, что я здесь. Он написал много книг о земельных участках, животных и истории Португалии. Он купил местечко недалеко от Брекнока.
Марджьяд встала.
– Он известный? – Она улыбнулась. – И ты пишешь о нем, так? Хорошо. Это отвлечет тебя от других проблем. – Марджьяд замешкалась в дверях. – Что будешь делать сегодня?
Джо села, убирая волосы с лица. Она посмотрела на улицу, где легкая дымка закрыла голубизну неба.
– Если можно, я бы осталась здесь еще на день-два. Мне нужно написать о Бене Клементсе, а потом… – Она запнулась. – Потом, я думаю, поброжу еще по городу.
На западе сгущались тяжелые черные тучи. Матильда управляла лошадью. Взглянув на небо, она подала знак всадникам поторопиться. Они пустили лошадей легким галопом по направлению к Хей, следуя по изогнутой дороге мимо Уая через высохшие луга, оставляя за собой клубы пыли, от которой щипало глаза и першило в горле. Молния озарила багровое небо. Было невыносимо жарко.
– Держу пари, мы доберемся до того, как начнется дождь, – сказала Матильда через плечо.
Она оживилась от мысли о приближающейся грозе. Это был плохой год. Она думала о событиях, которые последовали за убийством Трегерна. Его смерть послужила причиной для других столкновений в горах его родственников, и особенно невероятно влиятельного принца Гвенвина с валлийцами. При осаде Пейнзкасла был схвачен зять Матильды Груффид Рис, но по просьбе Матильды его отпустили. Валлийская знать отчаянно боролась за сохранение своего господства на границах. Они победили, но с большими потерями.
Еще одна вспышка молнии разрезала небо, за ней последовал глухой удар грома, и, отогнав свои черные мысли, Матильда пустила лошадь галопом. Ее вуаль развевалась да ветру, волосы выбились из-под мантильи. Она стремительно въехала в Хей, вспугнув птиц и детей. Она не заметила улыбок мужчин и женщин, покачивающих головами, наблюдая за тем, как она въехала в ворота замка. Охрана приняла положение смирно, когда Матильда резко остановила лошадь. Ее внимание неожиданно привлекла фигура, направляющаяся к ней через двор. Бросив поводья она охнула от изумления не веря своим глазам.
– Тильда? Тильда? Это действительно ты?
Дочь была такой же высокой, как и мать, стройной, с серебряными волосами, лицо было цвета слоновой кости.
– Надеюсь, ты в порядке, дорогая мама, – Тильда улыбнулась и сделала реверанс, прежде чем мать ее расцеловала. – Я приехала, чтобы быть с Груффидом.
– А твой малыш, Тильда? Ты привезла его? – Матильда держала дочь за руки, не отрывая от нее глаз. Так много напоминало в ней о Ричарде – и так мало.
Тильда опустила глаза.
– У меня теперь двое детей, мама. Рис и Оуэн. Ему только семь месяцев. Они… – она запнулась. – Мы… мы подумали, что будет лучше, если они останутся с матерью Груффида и их нянями. Я приехала одна.
– Ты хочешь сказать, они не позволили привезти детей с собой? Их удерживают как заложников, двух малышей!
– Нет, мама, успокойся. Было небезопасно привозить их, вот и все. Они в безопасности там, где они сейчас. Иначе я бы их не оставила.
Первые капли дождя начали падать на землю.
– Пойдем внутрь, мама. Я не хочу рассказывать свои новости перед всем твоим караулом в грозу! – Она вошла в зал, стройная и прямая, как мать. Но на этом сходство и заканчивалось. Матильда была рыжей и яркой. Тильда, наоборот, казалась бледной и воздушной, неземной. Мать принадлежала солнцу, дочь – луне.
Так как месяц назад Маргарет уехала, чтобы выйти замуж за Вальтера де Роси, замок казался пустым. Из всех ее детей Маргарет наиболее походила на мать, и Матильда скучала по ней, ей необходима была ее поддержка и дружеское общение, и она страшно боялась того, что в любой момент Вальтер увезет ее в свое графство через Ирландское море, в Мит. Изабелла тоже должна была скоро выйти замуж за Роджера Мортимера из Вигмора, первая жена которого умерла от чумы. Поэтому Матильда вдвойне радовалась возвращению своей старшей дочери.
Но Тильда горько разочаровала ее. Она была холодна с матерью, нехотя отвечая на ее вопросы. Тильда послушно села рядом с Груффидом, как только они с Уильямом вернулись в замок, и довела Изабелл до слез своими критическими замечаниями.
Матильда, которая собиралась пригласить ее поехать с ней на Рождество в Брамбер, промолчала.
– Ты изменилась, Тильда. Раньше ты была мягкой и послушной в семье, – печально упрекнула мать.
Тильда, вздохнув, повернулась к матери. Глаза ее сверкнули.
– Я не обязана подчиняться тебе. Мой долг – подчиняться мужу! Трудно быть мягкой, когда моего отца называют жестоким убийцей. Он известен своим вероломством и лицемерием, а что касается тебя, – дочь замолчала, – они называют тебя… ведьмой, прошипела она.
– Я слышу, как моим детям рассказывают истории о ведьме Молл, которая заберет их, если они не будут спать, и они говорят об их родной бабушке! – она почти кричала от досады.
Матильда смотрела на нее, не произнося ни слова.
– Почему ты не остановишь их? – Она отвернулась, не желая видеть слезы дочери.
– Потому что все, что я знаю – правда. – В голосе Тильды чувствовалась неприязнь. – Я помню, ты колдовала, когда я была ребенком, ты и твоя старая нянька. Я помню, как ты заваривала курительные смеси в комнате. И многое другое. Говорят, ты общаешься с духами, что ты вызвала сто тысяч дьяволов в Диле, что ты носишься с ветром, что ты и делала в тот день, когда я сюда приехала.
Матильда сидела на табурете и смотрела на тлеющие угольки в камине.
– Если ты всему этому веришь, зачем тогда приехала к нам?
– Я приехала к Груффиду. Я не знала, разрешат ли ему вернуться домой. Я должна была приехать.
– Ясно. Что ж, тогда иди к нему. – Она замолчала, отвернувшись от Тильды.
Дочь постояла в нерешительности, немного сожалея о своей вспышке гнева, затем искоса взглянув на мать, прошла мимо нее к выходу.
Матильда позаботилась о том, чтобы они не оставались с дочерью наедине и, хотя и была добра к Тильде и заботилась о ней, с большим облегчением проводила их с Груффидом в Хей.
Уильям в тот вечер сказал, сидя за столом:
– Это хороший брак. Я сомневался по этому поводу: связь недостаточно сильна, чтобы удержать Рис, но Груффид – хороший человек для валлийца. Хотел бы я, чтобы он был посильнее, но, мне кажется, он хороший муж для нашей дочери. Она выглядит счастливой. – Он взглянул на Матильду, ухмыляясь. – Знаю, ты всегда была недовольна тем, что она уехала в Уэльс, Молл. Надеюсь, этот визит успокоил тебя.
В ответ Матильда только опустила глаза и молча кивнула.
– Нет! Это не так! – Джо качала головой. – Уильям знал! Он знал, что она не его дочь! Он бы этого не сказал! Он бы не переживал…
Она слегка пошатнулась, держась руками за холодную стену замка, голова кружилась, во рту пересохло. Ее немного подташнивало. Она потерла глаза руками, отчаянно пытаясь освободиться от дурных мыслей. «Он бы ее не назвал «нашей» дочерью. Он знал. К тому времени он уже знал о Ричарде. Он заставил меня рассказать ему…»
Но знал ли он? Она чувствовала, как сердце начало учащенно биться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109