А лучше всего, если бы ты убедил его уехать в Шотландию и выбросить все из головы. Пусть он будет от нее подальше.
Ник подозрительно посмотрел на мать.
– Я вижу, ты по-настоящему встревожилась, – поразмыслив, заговорил он. – Не в твоих правилах вмешиваться. Так все-таки, на что ты намекаешь?
– Я не намекаю, я уже все сказала, – резко ответила она. – А теперь я хочу знать: вы помирились с Джо?
– Нет.
– Ах, Ник! – В тоне ее чувствовалось сожаление. – Тогда это, возможно, не важно. – Она взяла бутерброд и откусила крошечный кусочек. – Я очень люблю тебя и Сэма, и Джо я полюбила. И мне не хочется, чтобы кто-то из вас пострадал.
Ник встал, прошел к окну, и, глядя в него, сказал:
– Никто не пострадает.
– Хотелось бы в это верить, – тихо проговорила Дороти, глядя на младшего сына с безмерной грустью. Если бы она могла прямо рассказать Нику о своих страхах. Но, зная характер сына, сделать это Дороти не решалась. Она отложила бутерброд и взяла чашку с кофе. – Пообещай мне кое-что, – осторожно попросила она. – Если Сэм предложит загипнотизировать тебя, как Джо, я хочу, чтобы ты отказался.
– Почему?
– У меня есть достаточно серьезное основание для такой просьбы. Ты никогда не должен позволять Сэму гипнотизировать тебя.
– Предупреждение запоздало. Он уже меня гипнотизировал, – криво усмехнулся Ник. – Жест доброй воли, так сказать, и вреда от этого не было.
Дороти замерла, охваченная тревогой. Стараясь скрыть свои чувства, она взяла чашку и подошла к Нику.
– И когда это было? – шепотом спросила она.
– Позавчера, если говорить точно. – Он взял чашку из ее рук. – Но в чем все-таки дело? Почему ты так разволновалась? Что в этом такого страшного?
Она покачала головой и улыбнулась.
– Ничего особенного. Страх перед неизвестным, наверное. Но я и подумать не могла, что ты на это согласишься. В детстве ты боялся даже засыпать один.
– Это не было похоже на сон. Я помню каждое его слово. – Ник засмеялся. – Или мне так кажется, по крайней мере.
– О, Ник! – Она бросила на него быстрый взгляд, не скрывая тревоги.
– Ничего, все в порядке. Беспокоиться не о чем. Сэм знает, что делает.
– Этого-то я и боюсь больше всего, – в сторону сказала Дороти, так, что Ник ее не слышал.
Рассеянно она взяла бутерброд, и взгляд ее задержался на стене, где, оправленное в стальную рамку, висело силуэтное изображение двух играющих в мяч детей. Она не сразу смогла взять себя в руки и заговорить.
– А он выяснил, кем ты был в прошлой жизни Джо, или он сказал, что тебя там не было? – Она медленно повернулась и посмотрела в лицо сыну. – Так как же, Ник? Что он позволил тебе запомнить?
22
Джо не хотела нигде останавливаться. Она гнала машину вперед и вперед, стремясь как можно быстрее уехать с пограничных с Уэльсом территорий, где название каждого города и деревни, казалось, тянуло ее назад в прошлое. Она боялась, что, стоит ей остановиться, и все начнется снова. Прошлое было рядом, оно притаилось где-то на границе ее сознания, и вместе с ним там пряталась тень страха, преследовавшего Матильду.
Направляя машину на юго-восток, Джо миновала Абергавенни, и вдруг до ее сознания дошло, что ей надо ехать по другой дороге, а не той, которую она наметила раньше. Она остановила машину, схватила карту и усилием воли, заставила себя сосредоточиться на паутине дорог, пальцем прослеживая обратный путь до Лондона. Солнце обрушивало на машину потоки ослепляющего света.
Не в силах двигаться дальше, она заехала пообедать в Монмут. Тенистый сад за пабом радовал приятной прохладой. Она ела салат с хрустящей булочкой, запивая сидром, и чувствовала, как напряжение ослабевает. Страх понемногу отступал. Она, в конце концов, нашла следы Матильды. На берегу Уай и у замка Хей с ней случилось то, что она ожидала в Брамбере или когда прикасалась к древним стенам замка в Клэре. Каким-то образом она ввела себя в транс, а дышавшие прошлым окрестности сделали остальное.
Так чего же она боится? Джо удобнее устроилась в кресле под полосатым зонтиком и с полузакрытыми глазами принялась размышлять. Ей надо признать проснувшийся необычный талант, подчинить его своей воле и, воспользовавшись им, узнать, учла ли Матильда предостережение старой Джинн.
Джо встала и сладко, по-кошачьи, потянулась. Бывала ли Матильда в Монмуте? А если да, то хватит ли у Джо смелости это проверить?
В нерешительности Джо вышла из садика на дорогу. Она посмотрела на свою машину, стоявшую у тротуара. Ее не прельщала мысль еще четыре часа провести за рулем под палящими лучами солнца, и она решительно свернула в сторону. Солнце скрылось в дымке, но прохладнее не стало. Джо прошла по тропинке между какими-то старыми каменными постройками и спустилась к Аску. Она присела на осыпающуюся стену и увидела, как по сухому мху проворно пробежала ящерица и юркнула в трещину в камне.
Сбросив туфли, она опустила ноги в ледяную воду. Ей нужно отдохнуть несколько минут, а потом она решит: ехать ли дальше, или попытаться вызвать прошлое.
У старого моста вода облизывала обросшие мхом камни, расчесывая длинные коричневые космы водорослей. Время от времени луч солнца прорывался сквозь дымку и падал на воду. Гладкая поверхность реки в том месте превращалась в искрящееся волнующееся пятно, которое, отсверкав, сливалось с бурыми массами.
Вдруг она почувствовала, как перед ее глазами реальная картина всколыхнулась, мелькнул какой-то смутный образ. Джо стиснула руки, стараясь прогнать наваждение. Она моргнула, и реальность обрела четкость, затем снова окружающая картина дрогнула. Джо постепенно убрала ноги из воды и попыталась встать.
– Нет, – шептала она. – Нет, я не думала об этом. Еще рано. Я не готова. Я не хочу. Чтобы это снова произошло, пока не хочу…
Приступ тошноты повторился. Матильда опустила голову на подушку и стала ждать, пока тошнота отступит. Элен осторожно положила ей на лоб ткань, смоченную в ледяной воде. У нее посинели пальцы, но она снова и снова обмакивала ткань в воду, чтобы унять лихорадочную дрожь госпожи.
– Миледи, вы не сможете сегодня покинуть Монмут. Вам надо так и сказать сэру Уильяму. – Она бросилась за тазом. Матильду снова тошнило.
– Нет! – Оттолкнув таз, Матильда с трудом встала. – Я поеду с сэром Уильямом. У меня предчувствие, странное предчувствие близкой опасности. Я чувствую это вот здесь. – Она приложила руку к животу. – Элен, я уверена, что мне надо быть в Хее. Нам не следовало отпускать их одних со слугами.
– Но вы больны, миледи. – Элен смотрела на нее с искренним сочувствием.
– Я не больна, – резко возразила Матильда. – Я сказала тебе, что опять жду ребенка.
– Но мадам, вас раньше никогда не тошнило по утрам. Никогда, за все годы, что служу у вас… – Она умолкла, увидев выражение лица Матильды.
– А теперь меня тошнит, так что успокойся. – Матильда через силу встала с постели и накинула халат. – Что-то не так, Элен. Не могу объяснить что, но у меня дурное предчувствие. Что-то страшное должно произойти. А мои чувства меня никогда не обманывали. Я должна быть с детьми, должна…
Это случилось снова предыдущей ночью. Когда она лежала в полусне, какая-то тень бродила около нее, она не могла разобрать, что это было.
– Смерть ходит рядом, Элен, – прошептала она. – Смерть рядом с нами. – Матильда снова сложилась пополам, и Элен бросилась к ней, чтобы поддержать ее. В глазах ее застыл ужас. На мгновение женщины прижались друг к другу. Затем Матильда медленно выпрямилась, убирая с потного лба завитки волос.
Матильда очень огорчилась, когда обнаружила, что снова беременна. Два года назад она родила третьего сына Реджинальда и надеялась, что Бог смилостивится над ней и не пошлет ей новое бремя.
Она не предполагала, что эта беременность через несколько недель уложит ее в постель и неохотно согласилась, когда они были в Глостере, чтобы дети с нянями и слугами ехали с основным обозом в Херефорд, а оттуда в замок Хей, недавно возведенный на холме над старым местом около церкви святой девы Марии. А сама она отправилась вместе с Уильямом осматривать его замки в Гвенте и даже настроила себя на новое посещение Абергавенни, если он того потребует. Но Уильям пока об этом не заикался.
С той ужасной ночи прошло семь лет, но она была уверена, что и Уильям иногда видит ее в страшных снах. С тех пор, как они отправили детей, Матильда потеряла покой. Она живо представляла их себе. Высокий худощавый Уилл ехал за своим грумом, держась очень прямо. На красивом с мелкими чертами лице, обрамленном непокорными мышиного цвета волосами, застыло строгое выражение. Джайлз мало походил на брата. Он держался уверенно, его отливавшие медью волосы были тщательно причесаны, он значительно превосходил брата умом и сообразительностью. Светловолосая маленькая Матильда поражала странной замкнутостью. Она ни к кому не питала теплых чувств и не ждала любви. И, наконец, двухлетний крепыш – Реджинальд. Такой же светловолосый, как и сестра, он также мало был похож на нее, как и на других братьев. Все дети повернулись, закричали и замахали руками, когда длинная вереница всадников и повозок двинулась в путь. С ними отправилась и Нелл. Бедняжка, всего за несколько месяцев она успела выйти замуж и овдоветь. Она вернулась к Матильде и была благодарна, что ее приставили опекать детей после того, как умерла Джинн. Она дарила им любовь и ласку и завоевала этим расположение, как нянь, так и мальчиков. До сердца маленькой девочки она пыталась достучаться также безуспешно, как и Матильда.
Матильда провожала их глазами, пока они не скрылись за деревьями; и тогда с грустным вздохом отвернулась.
Она начала с трудом одеваться. У нее ныли все кости. Элен помогла ей надеть рубашку, платье и тунику. В последнюю очередь Матильда подставила руки, чтобы облачиться в теплую накидку на меху. Пронизывающие до костей сырые осенние ветра швыряли набухшие от дождя жухлые листья на дороги, по которым они скакали от замка к замку. Представив себе эту картину, Матильда поежилась. Но ее радовало решение Уильяма зимовать в Хее. Хей принадлежал ей. А в Брамбере продолжали властвовать духи Берты и старого сэра Уильяма. В Хее она никогда не встретится с королем.
Она часто размышляла над пророчеством старой Джинн, представляя себе грубое лицо короля Генриха. В руках его находилась судьба всех подданных, но почему от него так зависела именно ее судьба? В последние месяцы она все чаще крестилась, защищаясь от злых сил, и нередко ловила на себе взгляд огромных непроницаемых глаз маленькой Матильды.
– Я думаю, что вам лучше сказать сэру Уильяму, что вы нездоровы, – упрямо говорила Элен. Матильда хорошо знала ее настойчивость. – По крайней мере, прикажите подать паланкин. В нем вы будете в тепле.
– Нет, – стояла на своем Матильда. – Не беспокойся, Элен. Мне не нужен паланкин. И пока я ничего не буду сообщать сэру Уильяму. В седле я лучше себя чувствую. Распорядись принести мне горячего бульона, а потом я сойду вниз.
Элен подозвала пухленькую служанку, сидевшую на корточках у огня, и девушка побежала выполнять поручение.
– Ленивая девчонка, – презрительно фыркнула Элен. – Лишний раз не пошевелится. Больше положенного ничего не сделает. Могу поспорить, что она пошлет наверх кого-либо другого. – Элен стала укладывать в дорожный сундук оставшуюся одежду. Как и предсказывала Элен, бульон принесла другая служанка. Элен подошла и взяла чашку. – Можете идти, – сказала она, – я сама дам его миледи.
Женщина собиралась уйти, но колебалась, глядя на высокую фигуру у постели, закутанную в меховую накидку.
– Arglwyddes! Миледи! – Женщина говорила мелодичным грудным голосом.
– Я сказала, что вы можете идти, – сверкнула на нее глазами Элен. – Миледи не хочет, чтобы ее беспокоили. Оставьте ее в покое.
Женщина подняла руку, останавливая Элен. К возмущению Элен, она шагнула вперед.
– Помолчи, девочка. Я должна поговорить с леди Матильдой. Должна. – В голосе ее отчетливо слышалась тревога.
Матильда резко обернулась, и накидка упала с ее плеча.
– Кто это? – Она присмотрелась к женщине. Сердце ее заколотилось. Голос будил в ее душе воспоминания. – Что вы хотите? – Когда женщина подняла глаза, Матильда ее узнала. – Меган, – потрясенно прошептала она. – Это ты?
– Так вы не забыли меня, миледи? – Меган постояла молча, стиснув перед собой руки, пристально глядя на Матильду.
Матильда опустила глаза, следя, как шевелится от сквозняка камыш на полу.
– Я пыталась забыть, Меган. Старалась забыть все, что произошло в Абергавенни, даже тебя.
Меган кивнула.
– Я так и думала.
– Что такое? – Элен пришла в себя и шагнула вперед. – Миледи, что это за птица? – Она окинула Меган презрительным взглядом.
– Эта птица, моя милая, пришла поговорить с твоей госпожой. А теперь, девушка, займись-ка делом. И поставь бульон, пока не перевернула. – Меган сердито покачала головой, когда Элен плеснула бульон на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Ник подозрительно посмотрел на мать.
– Я вижу, ты по-настоящему встревожилась, – поразмыслив, заговорил он. – Не в твоих правилах вмешиваться. Так все-таки, на что ты намекаешь?
– Я не намекаю, я уже все сказала, – резко ответила она. – А теперь я хочу знать: вы помирились с Джо?
– Нет.
– Ах, Ник! – В тоне ее чувствовалось сожаление. – Тогда это, возможно, не важно. – Она взяла бутерброд и откусила крошечный кусочек. – Я очень люблю тебя и Сэма, и Джо я полюбила. И мне не хочется, чтобы кто-то из вас пострадал.
Ник встал, прошел к окну, и, глядя в него, сказал:
– Никто не пострадает.
– Хотелось бы в это верить, – тихо проговорила Дороти, глядя на младшего сына с безмерной грустью. Если бы она могла прямо рассказать Нику о своих страхах. Но, зная характер сына, сделать это Дороти не решалась. Она отложила бутерброд и взяла чашку с кофе. – Пообещай мне кое-что, – осторожно попросила она. – Если Сэм предложит загипнотизировать тебя, как Джо, я хочу, чтобы ты отказался.
– Почему?
– У меня есть достаточно серьезное основание для такой просьбы. Ты никогда не должен позволять Сэму гипнотизировать тебя.
– Предупреждение запоздало. Он уже меня гипнотизировал, – криво усмехнулся Ник. – Жест доброй воли, так сказать, и вреда от этого не было.
Дороти замерла, охваченная тревогой. Стараясь скрыть свои чувства, она взяла чашку и подошла к Нику.
– И когда это было? – шепотом спросила она.
– Позавчера, если говорить точно. – Он взял чашку из ее рук. – Но в чем все-таки дело? Почему ты так разволновалась? Что в этом такого страшного?
Она покачала головой и улыбнулась.
– Ничего особенного. Страх перед неизвестным, наверное. Но я и подумать не могла, что ты на это согласишься. В детстве ты боялся даже засыпать один.
– Это не было похоже на сон. Я помню каждое его слово. – Ник засмеялся. – Или мне так кажется, по крайней мере.
– О, Ник! – Она бросила на него быстрый взгляд, не скрывая тревоги.
– Ничего, все в порядке. Беспокоиться не о чем. Сэм знает, что делает.
– Этого-то я и боюсь больше всего, – в сторону сказала Дороти, так, что Ник ее не слышал.
Рассеянно она взяла бутерброд, и взгляд ее задержался на стене, где, оправленное в стальную рамку, висело силуэтное изображение двух играющих в мяч детей. Она не сразу смогла взять себя в руки и заговорить.
– А он выяснил, кем ты был в прошлой жизни Джо, или он сказал, что тебя там не было? – Она медленно повернулась и посмотрела в лицо сыну. – Так как же, Ник? Что он позволил тебе запомнить?
22
Джо не хотела нигде останавливаться. Она гнала машину вперед и вперед, стремясь как можно быстрее уехать с пограничных с Уэльсом территорий, где название каждого города и деревни, казалось, тянуло ее назад в прошлое. Она боялась, что, стоит ей остановиться, и все начнется снова. Прошлое было рядом, оно притаилось где-то на границе ее сознания, и вместе с ним там пряталась тень страха, преследовавшего Матильду.
Направляя машину на юго-восток, Джо миновала Абергавенни, и вдруг до ее сознания дошло, что ей надо ехать по другой дороге, а не той, которую она наметила раньше. Она остановила машину, схватила карту и усилием воли, заставила себя сосредоточиться на паутине дорог, пальцем прослеживая обратный путь до Лондона. Солнце обрушивало на машину потоки ослепляющего света.
Не в силах двигаться дальше, она заехала пообедать в Монмут. Тенистый сад за пабом радовал приятной прохладой. Она ела салат с хрустящей булочкой, запивая сидром, и чувствовала, как напряжение ослабевает. Страх понемногу отступал. Она, в конце концов, нашла следы Матильды. На берегу Уай и у замка Хей с ней случилось то, что она ожидала в Брамбере или когда прикасалась к древним стенам замка в Клэре. Каким-то образом она ввела себя в транс, а дышавшие прошлым окрестности сделали остальное.
Так чего же она боится? Джо удобнее устроилась в кресле под полосатым зонтиком и с полузакрытыми глазами принялась размышлять. Ей надо признать проснувшийся необычный талант, подчинить его своей воле и, воспользовавшись им, узнать, учла ли Матильда предостережение старой Джинн.
Джо встала и сладко, по-кошачьи, потянулась. Бывала ли Матильда в Монмуте? А если да, то хватит ли у Джо смелости это проверить?
В нерешительности Джо вышла из садика на дорогу. Она посмотрела на свою машину, стоявшую у тротуара. Ее не прельщала мысль еще четыре часа провести за рулем под палящими лучами солнца, и она решительно свернула в сторону. Солнце скрылось в дымке, но прохладнее не стало. Джо прошла по тропинке между какими-то старыми каменными постройками и спустилась к Аску. Она присела на осыпающуюся стену и увидела, как по сухому мху проворно пробежала ящерица и юркнула в трещину в камне.
Сбросив туфли, она опустила ноги в ледяную воду. Ей нужно отдохнуть несколько минут, а потом она решит: ехать ли дальше, или попытаться вызвать прошлое.
У старого моста вода облизывала обросшие мхом камни, расчесывая длинные коричневые космы водорослей. Время от времени луч солнца прорывался сквозь дымку и падал на воду. Гладкая поверхность реки в том месте превращалась в искрящееся волнующееся пятно, которое, отсверкав, сливалось с бурыми массами.
Вдруг она почувствовала, как перед ее глазами реальная картина всколыхнулась, мелькнул какой-то смутный образ. Джо стиснула руки, стараясь прогнать наваждение. Она моргнула, и реальность обрела четкость, затем снова окружающая картина дрогнула. Джо постепенно убрала ноги из воды и попыталась встать.
– Нет, – шептала она. – Нет, я не думала об этом. Еще рано. Я не готова. Я не хочу. Чтобы это снова произошло, пока не хочу…
Приступ тошноты повторился. Матильда опустила голову на подушку и стала ждать, пока тошнота отступит. Элен осторожно положила ей на лоб ткань, смоченную в ледяной воде. У нее посинели пальцы, но она снова и снова обмакивала ткань в воду, чтобы унять лихорадочную дрожь госпожи.
– Миледи, вы не сможете сегодня покинуть Монмут. Вам надо так и сказать сэру Уильяму. – Она бросилась за тазом. Матильду снова тошнило.
– Нет! – Оттолкнув таз, Матильда с трудом встала. – Я поеду с сэром Уильямом. У меня предчувствие, странное предчувствие близкой опасности. Я чувствую это вот здесь. – Она приложила руку к животу. – Элен, я уверена, что мне надо быть в Хее. Нам не следовало отпускать их одних со слугами.
– Но вы больны, миледи. – Элен смотрела на нее с искренним сочувствием.
– Я не больна, – резко возразила Матильда. – Я сказала тебе, что опять жду ребенка.
– Но мадам, вас раньше никогда не тошнило по утрам. Никогда, за все годы, что служу у вас… – Она умолкла, увидев выражение лица Матильды.
– А теперь меня тошнит, так что успокойся. – Матильда через силу встала с постели и накинула халат. – Что-то не так, Элен. Не могу объяснить что, но у меня дурное предчувствие. Что-то страшное должно произойти. А мои чувства меня никогда не обманывали. Я должна быть с детьми, должна…
Это случилось снова предыдущей ночью. Когда она лежала в полусне, какая-то тень бродила около нее, она не могла разобрать, что это было.
– Смерть ходит рядом, Элен, – прошептала она. – Смерть рядом с нами. – Матильда снова сложилась пополам, и Элен бросилась к ней, чтобы поддержать ее. В глазах ее застыл ужас. На мгновение женщины прижались друг к другу. Затем Матильда медленно выпрямилась, убирая с потного лба завитки волос.
Матильда очень огорчилась, когда обнаружила, что снова беременна. Два года назад она родила третьего сына Реджинальда и надеялась, что Бог смилостивится над ней и не пошлет ей новое бремя.
Она не предполагала, что эта беременность через несколько недель уложит ее в постель и неохотно согласилась, когда они были в Глостере, чтобы дети с нянями и слугами ехали с основным обозом в Херефорд, а оттуда в замок Хей, недавно возведенный на холме над старым местом около церкви святой девы Марии. А сама она отправилась вместе с Уильямом осматривать его замки в Гвенте и даже настроила себя на новое посещение Абергавенни, если он того потребует. Но Уильям пока об этом не заикался.
С той ужасной ночи прошло семь лет, но она была уверена, что и Уильям иногда видит ее в страшных снах. С тех пор, как они отправили детей, Матильда потеряла покой. Она живо представляла их себе. Высокий худощавый Уилл ехал за своим грумом, держась очень прямо. На красивом с мелкими чертами лице, обрамленном непокорными мышиного цвета волосами, застыло строгое выражение. Джайлз мало походил на брата. Он держался уверенно, его отливавшие медью волосы были тщательно причесаны, он значительно превосходил брата умом и сообразительностью. Светловолосая маленькая Матильда поражала странной замкнутостью. Она ни к кому не питала теплых чувств и не ждала любви. И, наконец, двухлетний крепыш – Реджинальд. Такой же светловолосый, как и сестра, он также мало был похож на нее, как и на других братьев. Все дети повернулись, закричали и замахали руками, когда длинная вереница всадников и повозок двинулась в путь. С ними отправилась и Нелл. Бедняжка, всего за несколько месяцев она успела выйти замуж и овдоветь. Она вернулась к Матильде и была благодарна, что ее приставили опекать детей после того, как умерла Джинн. Она дарила им любовь и ласку и завоевала этим расположение, как нянь, так и мальчиков. До сердца маленькой девочки она пыталась достучаться также безуспешно, как и Матильда.
Матильда провожала их глазами, пока они не скрылись за деревьями; и тогда с грустным вздохом отвернулась.
Она начала с трудом одеваться. У нее ныли все кости. Элен помогла ей надеть рубашку, платье и тунику. В последнюю очередь Матильда подставила руки, чтобы облачиться в теплую накидку на меху. Пронизывающие до костей сырые осенние ветра швыряли набухшие от дождя жухлые листья на дороги, по которым они скакали от замка к замку. Представив себе эту картину, Матильда поежилась. Но ее радовало решение Уильяма зимовать в Хее. Хей принадлежал ей. А в Брамбере продолжали властвовать духи Берты и старого сэра Уильяма. В Хее она никогда не встретится с королем.
Она часто размышляла над пророчеством старой Джинн, представляя себе грубое лицо короля Генриха. В руках его находилась судьба всех подданных, но почему от него так зависела именно ее судьба? В последние месяцы она все чаще крестилась, защищаясь от злых сил, и нередко ловила на себе взгляд огромных непроницаемых глаз маленькой Матильды.
– Я думаю, что вам лучше сказать сэру Уильяму, что вы нездоровы, – упрямо говорила Элен. Матильда хорошо знала ее настойчивость. – По крайней мере, прикажите подать паланкин. В нем вы будете в тепле.
– Нет, – стояла на своем Матильда. – Не беспокойся, Элен. Мне не нужен паланкин. И пока я ничего не буду сообщать сэру Уильяму. В седле я лучше себя чувствую. Распорядись принести мне горячего бульона, а потом я сойду вниз.
Элен подозвала пухленькую служанку, сидевшую на корточках у огня, и девушка побежала выполнять поручение.
– Ленивая девчонка, – презрительно фыркнула Элен. – Лишний раз не пошевелится. Больше положенного ничего не сделает. Могу поспорить, что она пошлет наверх кого-либо другого. – Элен стала укладывать в дорожный сундук оставшуюся одежду. Как и предсказывала Элен, бульон принесла другая служанка. Элен подошла и взяла чашку. – Можете идти, – сказала она, – я сама дам его миледи.
Женщина собиралась уйти, но колебалась, глядя на высокую фигуру у постели, закутанную в меховую накидку.
– Arglwyddes! Миледи! – Женщина говорила мелодичным грудным голосом.
– Я сказала, что вы можете идти, – сверкнула на нее глазами Элен. – Миледи не хочет, чтобы ее беспокоили. Оставьте ее в покое.
Женщина подняла руку, останавливая Элен. К возмущению Элен, она шагнула вперед.
– Помолчи, девочка. Я должна поговорить с леди Матильдой. Должна. – В голосе ее отчетливо слышалась тревога.
Матильда резко обернулась, и накидка упала с ее плеча.
– Кто это? – Она присмотрелась к женщине. Сердце ее заколотилось. Голос будил в ее душе воспоминания. – Что вы хотите? – Когда женщина подняла глаза, Матильда ее узнала. – Меган, – потрясенно прошептала она. – Это ты?
– Так вы не забыли меня, миледи? – Меган постояла молча, стиснув перед собой руки, пристально глядя на Матильду.
Матильда опустила глаза, следя, как шевелится от сквозняка камыш на полу.
– Я пыталась забыть, Меган. Старалась забыть все, что произошло в Абергавенни, даже тебя.
Меган кивнула.
– Я так и думала.
– Что такое? – Элен пришла в себя и шагнула вперед. – Миледи, что это за птица? – Она окинула Меган презрительным взглядом.
– Эта птица, моя милая, пришла поговорить с твоей госпожой. А теперь, девушка, займись-ка делом. И поставь бульон, пока не перевернула. – Меган сердито покачала головой, когда Элен плеснула бульон на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109