Я бросал машину из стороны в сторону. Гравилет, летящий по прямой траектории, через секунду будет сбит истребителями или орудиями вражеского линкора. Если плетешь кружева, то оттягиваешь момент, когда плазменный разряд разнесет твой истребитель на куски.
- Флагманский линкор уходит в гиперпространство, - послышался, как всегда, спокойный (чего ему это стоило) голос капитана Эйхана. - Надо быстрее дожимать их.
Я это понимал. И все это понимали.
«Сокрушитель» начал покрываться голубой дымкой. Флагман готовился к прыжку. Надо успеть! Перевес в силах позволил нам начать формирование сферы Гаруса…
- С-7, занять сектор 38/67/8.
- М-11, Занять сектор 20/15/5.
- Т-1, занять сектор 30/08/7. - Это для меня.
Я вышел в сектор. Дымка разрасталась.
Восемь наших кораблей формировали сферу. Остальные продолжали бой.
Вокруг флагмана противника возникла радужная оболочка - это разрушалось его защитное поле. Одновременно орудия наших крейсеров били по «Сокрушителю». Флагман погибал. Теперь все решали секунды. Успеет он уйти в гиперпространство или нет.
- Флагман покидают боевые машины и спасательные боты, - проинформировал компьютер.
Похоже, враги теряли всякую надежду сохранить «Сокрушитель».
Один за другим прозвучали упоительные сигналы, означавшие капитуляцию. Первыми сдались спасательные боты - им просто смешно ввязываться в драку с боевыми гравилетами. Потом пришла очередь истребителей. Один за другим они стали планировать в сети наших крейсеров и скрываться в их чреве.
- В нашем секторе гравилет противника, - произнес компьютер. - Сигнал о капитуляции. По правилам, мы обязаны пропустить его.
- Пропускаем.
- Гравилет противника - опасное сближение. Нападение.
В последний момент, будто предчувствуя беду, я заложил крутой вираж. Сделал это еще за миг до предупреждения компьютера и до того, как увидел атаку якобы сдавшегося неприятеля. И ушел от удара, который разнес бы меня в пыль.
Это был подлейший поступок. Сигнал капитуляции для пилота - это святое. Использовать его как военную хитрость - последнее дело. И все-таки пилот гравилета пошел на такое. Поступок не только подлый, но и отчаянный. Он обрекал себя на верную гибель.
- Гравилет идентифицирован. Это «Крылатый пес» - боевая машина адмирала Круса.
- Ясно.
Ну конечно же, это был Крус. Кому бы еще могло прийти в голову пойти на такое. Ему действительно нечего было терять. Все его труды, надежды, устремления черной души - все сейчас шло прахом. Это был день его крушения и позора. Адмирал не хотел пережить его.
Я бросил машину следом. Мы находились ближе всех к разваливающемуся, на глазах теряющему свою форму, сминающемуся флагману, который вот-вот, превратится в бесформенную безобразную глыбу металла. Я вцепился в «Крылатого пса», сел ему на хвост, и теперь нас разделяло каких-нибудь двести километров. Это - как вытянутая рука в наземном бою. Я врезал по нему из всех орудий. Крус был отличным пилотом, поразительно чутким, с предвидением опасности… Он успел увернуться в сторону.
Теперь он несся прямо на свой линкор. Похоже, он решил покончить счеты с жизнью, в последний миг соединившись в пламени со свей летающей цитаделью, которая долго служила ему верой и правдой. Он обезумел. Флагман рос на глазах. Я тоже обезумел. Я решил не отпускать Круса ни при каких обстоятельствах. Это было больше, чем жажда справедливого возмездия. Я знал, что самым главным в жизни для меня было уничтожить, раздавить адмирала Круса. И я сделаю это, пусть даже платой будет моя собственная жизнь.
Дистанция между нами сокращалась. Я уже почти настиг адмирала, но он ловко уходил от моих ударов. И тут я понял его замысел. Он хотел вместе с погибающим «Сокрушителем» проскочить в гиперпространство. Этот маневр требовал ювелирной точности, но Крус был пилотом-легендой. Расчет его оказался потрясающе точным. Синее пламя объяло флагман, а потом озарило все вокруг, и я на миг растворился в нем. Меня будто вывернуло наизнанку, разобрали на атомы, а потом снова собрали. Через секунду я пришел в себя.
- Произошел гиперпереход, - сообщил компьютер.
«Ох», - простонал я и в отчаянии ударил по подлокотнику кулаком.
Произошло то, на что надеялся Крус. В гибнущем флагмане гиперпространственный двигатель достиг рабочего режима и свел концы триллионов километров в одну точку. Я попал в зону его действия и сейчас нахожусь неизвестно где.
Я успел швырнуть машину в сторону, и залп прошел мимо. Я едва не позабыл, что нахожусь здесь не один. Бой для меня еще не кончился.
Мы разошлись на достаточное расстояние и дали Друг другу передышку.
- Расстояние сто пятнадцать тысяч километров от планеты типа 3-2, - заговорил компьютер. - Планета не идентифицирована
Планета, голубая, похожая на мою родную Землю, висела на черном небе. «Сокрушитель» тоже был здесь. Вернее, то, что от него осталось. Может быть, там и был кто-то жив, но это уже не имело значения. Линкор превратился в безжизненный металлический ком, вращающийся вокруг планеты, которую даже не найти в галактических справочниках.
- Опасное сближение с вражеским гравилетом. Мог бы и не говорить. Я сам видел, что белая траектория становится ярче. Вот она стала пунктирной - это означало, что мы в пределах досягаемости орудий.
То, что началось потом, трудно описать словами. Я полностью отключился от всего, кроме боя. Сколько он длился? Не знаю. Знаю только, что получил несколько ударов, которые, к счастью, не затронули жизненно важных систем глайдера.
Круксу тоже крепко досталось, но и он держался. Это было выше человеческих сил, но мы продолжали драться.
Я заложил дугу, которая чуть не превратила меня в лепешку, потом сбросил скорость и сумел синхронизироваться с «Крылатым псом». Он ушел в сторону, но я ожидал этого и нанес упреждающий удар. И увидел, как «Пес» начал разваливаться на части.
- Так тебе! - как сумасшедший заорал я, потом откинулся на ремнях и прошептал, поглаживая панель компьютера. - Спасибо, приятель!
- Разрушение восемьдесят пять процентов. Энергетические системы в режиме аварийного разогрева. Время жизни машины - шестнадцать секунд. Катапультирование!
- Катапультируемся!
Меня выбросило из кабины.
- Скорость девять километров в секунду, расстояние от поверхности планеты - семьдесят тысяч километров, мы на орбите, - заявил малый компьютер, управляющий скафандром. - Запас воздуха - десять часов. Энергетические запасы - полные.
- Все не так плохо, - через силу усмехнулся я запекшимися от крови губами. - Еще поживем. Десять часов.
Бездонное черное небо, голубая планета под ногами. Рукой подать. Точка на стекле шлема начала расти. Скафандр. Великий Ларг! Крус тоже катапультировался, и, судя по всему, намеревался завершить наш спор.
- Ты Гард Тилас, - заскрипел в рации ненавистный голос. - Я узнал тебя. Только ты из этих слизняков способен выдержать такой бой.
- Да, это я.
Он грязно выругался и бросился на меня. Мы закружились в смертельном танце. Он, как и я, хотел одного: во что бы то ни стало уничтожить меня. Он жил этим безумным порывом, наслаждался им. Он бился даже не за свою жизнь, а за мою. Точнее, за мою смерть.
Мы маневрировали, пытаясь занять более выгодную позицию. Исход мог зависеть от одного удачно броска.
Никто из конструкторов скафандров не думал о том, чтобы приспособить их для драки в открытом космосе, тем более для рукопашного боя. Такое просто никому не могло прийти в голову. Поэтому никакого оружия для этого не было. В ранце за спиной имелся лучемет - он входит в аварийный запас вместе с пищевыми брикетами, радиостанцией, сигнальной системой и множеством других предметов. Но до него не дотянешься, кроме того, не в перчатке же с ним управляться.
Единственное оружие - стигмитовая механическая пилка, предназначенная для того, чтобы при случае пилот смог освободиться от металлических обломков и выбраться из разбитой машины. Она резала самые крепкие металлы, как нож масло, а материал скафандров для нее пропилить - раз плюнуть. Стоит только попасть под нее - все кончено.
Крус устремился на меня. Автономные гравидвигатели позволяли нам осуществлять активные маневры. Я уклонился и попытался зайти противнику в тыл. Он плавно ушел, и мы снова зависли в метрах тридцати друг от друга.
Следующим атаковал я. Крус без труда уклонился, и я с ужасом осознал, что ребро его перчатки прошлось мне по спине. Я устремился вперед, сбросив врага с себя. Сейчас раздастся хлопок, разгерметизация, и я превращусь в ледышку.
- Поврежден правый кислородный баллон. Запас кислорода - сорок восемь процентов от начального…
Уф, живой.
За моей спиной парили хлопья кислорода. Крус снова пытался зайти сзади. На этот раз его удар пришелся по аварийному ранцу. Ничего, это мы переживем. Вряд ли мне придется опуститься на эту планету, чтобы воспользоваться аварийным запасом.
Отчаянный рывок, и я ухватил Круса за руку, а другой рукой попытался прорезать его скафандр. Но он схватил меня свободной рукой за кисть. Мы вцепились друг в Друга мертвой хваткой. Но я оказался сильнее. Моя рука медленно двигалась к его забралу. Сантиметр за сантиметром.
Он сдался. Мышцы его ослабели, моя рука рванулась вперед, и пила проехалась по стеклу скафандра. В лицо мне ударило белое облако. Выходил кислород, тут же сгущаясь и леденея, меня откинуло назад, и я потерял сознание…
Очнувшись, я увидел над собой белый потолок. Скосив глаза, заметил рядом с собой похожую на краба комплексную медицинскую систему. Вскоре меня привели во вполне приличное состояние. Серьезных повреждений у меня не нашлось.
- Ты проспал двадцать часов, - сказал капитан Эйхан, зашедший в палату и устроившийся в кресле против моей кровати. Он улыбался, сбросив, как шелуху, свою привычную собранность и серьезность. Сегодня это был просто счастливый человек. Человек, победивший окончательно и бесповоротно в самой тяжелой войне, которую знало когда-либо человечество.
- Как я сюда попал?
- Нам опять удалось засечь точку перехода. И мы пришли туда.
- А тело Круса?
- Мы нашли его. Он был в расколотом скафандре.
- Это я его. Пилой.
- А мы думали, что он погиб, когда от перегрузок развалился его истребитель.
- Я должен был сбить его. И я сделал это!
- Ты будешь представлен к Ордену Высшей Доблести. Ты станешь пятым, кто его удостоен.
- Так ли это важно? - устало произнес я и увидел, что глаза Эйхана округлились, ибо Орден Высшей Доблести - предел мечтаний для каждого гражданина Галактического Союза, кем бы он ни был. - Главное, я прикончил его.
- Да, понимаю, - кивнул капитан.
Но что он понимал в этом. А что понимал в этом я?
… ЕЩЕ ОДИН ШАГ ВПЕРЕД НА БЕЛУЮ КЛЕТКУ…
* * *
Я прожил все эти жизни. И это не было наваждением. Я действительно был и Великим Холмом, и инспектором полиции, и пилотом космического флота.
А еще - командиром стражи Принца Изумрудного Аика, копьеносцем в стане Черной Акулы, начальником подводной базы Островного государства, астрологом при дворе Корнума Счастливого, лесным бароном, чистильщиком в зоне ядерного поражения. Да еще много кем. Я рождался, жил и умирал в десятках миров. Но помнил из этого лишь то, что имеет отношение к главному - к нашей борьбе с Робгуром. Если бы я вспомнил абсолютно все, то просто не выдержал бы тяжестей прожитых жизней. Мы боролись за обладание золотой чашей.
Я умирал на жертвенных кострах и в горящем танке, я убивал Хранителя из пистолета и бластера. Мы сходились в воздушных боях и бились на копьях. Самые разные из тысячи миров становились полем нашей битвы. Битвы за один из этих миров, может быть, и не самый значительный, но наш - за Землю.
После каждой жизни я вновь оказывался в башне Тирантоса. Если побеждал я, то продвигался на одну клетку ближе к чаше. Если побеждал Хранитель, то одну клетку преодолевал он. Это была жуткая игра, но вместе с тем она захватывала, пьянила, как хорошее вино.
Сперва обгонял он. Потом я. Клетка за клеткой, жизнь за жизнью - мы приближались к итогу. Вскоре все будет определено, жестоко, твердо, окончательно (хотя, есть ли в этом мире хоть что-нибудь окончательное?).
И вот остался решающий шаг. Последняя клетка. И у меня, и у Хранителя Робгура. Казалось, протяни руку и коснешься золотой чаши. Последняя жизнь на пути к ней. Всего одна жизнь, всего одна клетка. Всего одна схватка, такой огромный путь - и все решается. Куда забросит меня судьба?
Я вцепился ему в горло. Силы наши были равны. Он был огромен, черен, порос волосами, от его роскошной одежды остались одни лохмотья. Его борода царапала мою кожу, он рвал зубами мое плечо и пытался вытеснить меня с маленькой ровной площадки на вершине высокой скалы. На нас смотрели тысячи глаз. Последний раз Верховный Жрец Золотого Кольца и Великий Змей Красной пустыни бились сто двадцать лет назад. Кто победит? Будет ли, как раньше, литься кровь сотен людей на жертвоприношениях и царить безжалостный холодный порядок, будут ли на костях несчастных расти гигантские храмы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48