— Так вы утверждаете, что Ева Галли, актриса Эдварда и наша секретарша — одно и то же лицо?
— Не лицо. То же существо. И рысь, которую вы видели у болота, скорее всего, тоже она. Это не человек, Сирс. Когда вы видели ненависть Евы Галли в тот день в квартире моего дяди, то, я думаю, вы видели ее самую подлинную суть. Она явилась, чтобы спровоцировать вас на что-нибудь разрушительное, чтобы лишить вас невинности. Но вы не поддались, и вот теперь она вернулась отомстить вам. И мне. Она бросила меня ради моего брата, но знала, что наступит и моя очередь. И тогда она переловит нас всех одного за другим.
— И что заставило вас поверить в это? — по-прежнему недоверчиво спросил Сирс.
— Во-первых, Питер Берне. Я думаю, вы бы ему тоже поверили. А еще есть книга, которую я нашел в библиотеке. Но главное — Питер. Он пришел сегодня в дом Льюиса, как я уже говорил, — он пересказал им все, что говорил Питер, — смерть Фредди Робинсона, смерть Джима Харди в доме Анны Мостин и, наконец, ужасные события сегодняшнего утра. — Поэтому я не сомневаюсь, что Анна Мостин и есть «благодетельница» Грегори Бэйта. Она оживила Грегори и Фенни — Питер правильно сказал, что они — ее цепные собаки и делают все, что она скажет. Вместе они могут уничтожить весь город, как доктор Заячья лапка в моем романе.
— Они что, пытаются воплотить этот роман в жизнь? — спросил Рики.
— Думаю, что да. Они еще называют себя Ночными сторожами. Это тоже игра, как и эти инициалы — Анна Мостин, Анна-Вероника Мур, Альма Моубли. Она специально хотела, чтобы мы это заметили. Я уверен, что она привела сюда Грегори и Фенни только потому, что Сирс видел их раньше. Или они тогда попались ему из-за того, что она хотела использовать их сейчас. И я не случайно видел Грегори в Калифорнии, когда принял его за человек-волка.
— А кто он на самом деле? — спросил Сирс.
— Видите ли, существа вроде Анны Мостин или Евы Галли стоят за всеми когда-либо рассказанными страшными историями. Не думаю, что эти истории передают их подлинную суть, но они ясно говорят, что их можно уничтожить. Грегори Бэйт скорее похож на оборотня. Или на вампира. Он питается кровью и получил бессмертие, продав душу своей благодетельнице.
Дон взял одну из принесенных книг.
— Это справочник, «Словарь фольклора и мифологии». Тут есть большая статья «Оборотни», написанная профессором Р.Д.Джеймсоном. Вот послушайте: «Хотя документальных подтверждений существования оборотней не имеется, число известий о них из разных частей света измеряется астрономической цифрой». Они встречаются в фольклоре всех народов. Статья занимает три колонки, одна из самых длинных в книге. Боюсь, что она нам мало поможет, потому что не указывает способов, какими можно уничтожить оборотней. Но послушайте, как она кончается: «Конкретные примеры превращения в различных животных скрывают за собой подлинную сущность оборотничества, которое, несомненно, связано с психологическими патологиями. Пока это явление не изучено со всей тщательностью, мы вынуждены заключить, что ничто не есть то, чем оно кажется».
— Аминь, — сказал Рики.
— Чудесно. «Ничто не есть то, чем оно кажется». Эти существа способны убедить вас, что вы сошли с ума. Мы все видели и чувствовали то, что не согласовывалось со здравым смыслом, и отвергали это. Но это случалось на самом деле. Вы видели, что Ева Галли выглядывала из машины, и через миг видели ее в образе рыси.
— А если бы один из нас взял тогда ружье и застрелил рысь? — спросил Сирс. — Что бы случилось?
— Думаю, вы бы увидели нечто удивительное, но что это, сказать не могу. Может быть, она бы умерла. Может, превратилась бы во что-то другое или, от боли, прошла бы целую серию превращений. А может, пули ее вообще не берут.
— Слишком много «может быть».
— Это все, что мы имеем.
— Если принять вашу теорию.
— Если у вас есть лучшая, изложите ее. Но теперь мы знаем, что случилось с Фредди Робинсоном и Джимом Харди. И еще — я навел справки о Анне-Веронике Мур. Она явилась из ниоткуда. Никто не знал о ней ничего до того дня, когда она поступила в актерский кружок. Она просто возникла там, у двери, зная, что ею заинтересуется Эдвард Вандерли.
— Если это так, то эти… существа еще опаснее, — заметил Сирс. — Они умны.
— Да, они умны и не прочь пошутить. И любят, как индейский Маниту, выставлять себя напоказ. Вот вторая книга, которую я разыскал: «Я прошел этот путь» Роберта Моубли. Это художник, которого Альма называла своим отцом. Я жалею, что раньше не разыскал его автобиографию. Теперь я думаю, что, назвав себя его фамилией, она хотела указать на свое предыдущее появление. Четвертая глава называется «Тучи сгустились», и, хотя книга не очень хорошо написана, я хочу зачитать вам пару отрывков.
Дон открыл книгу на заложенной странице.
— "Даже в такой удачно сложившейся жизни, как моя, были темные периоды, полные неизбывной печали. Таким был 8 год; я пережил его и сохранил душевное здоровье только всецело отдавшись моей работе. Зная мои предыдущие светлые акварели и формалистические опыты, люди часто спрашивали меня, что так изменило мой стиль в так называемый «сверхъестественный период». Я могу лишь сказать, что это сделали смятение эмоций и полная неустойчивость моего ума, ставшие результатом нескольких печальных событий.
Первым из них была смерть моей матери, Джессики Остуд-Моубли, чьи мудрые советы…" — Здесь я перелистаю пару страниц, — предупредил Дон и продолжал — "Второй, еще более страшной потерей, было самоубийство на восемнадцатом году жизни моего старшего сына Шелби.
Я опишу здесь лишь те обстоятельства его смерти, которые непосредственно повлияли на изменения в моем творчестве, и должен заметить, что Шелби был веселым, живым и очень чутким мальчиком, и лишь страшный шок, вызванный прикосновением какого-то невообразимого зла, мог вызвать такой его конец.
Вскоре после смерти матери дом рядом с нами купила богатая, красивая дама лет сорока, вся семья которой состояла из четырнадцатилетней племянницы, за которой она ухаживала после смерти родителей. Миссис Флоренс де Пейсер была очаровательной женщиной с европейским воспитанием, и мы быстро завели с ней знакомство. Она разбиралась в живописи и знала даже мои работы, хотя, конечно, они никак не шли в сравнение с висевшими у нее полотнами французских символистов. При всей привлекательности миссис де Пейсер украшением дома была ее племянница, Ами Монктон — иногда мне кажется, что она была самой красивой женщиной, какую я видел в жизни. Каждое ее движение было наполнено непередаваемой спокойной грацией. Ами часто гостила у нас в доме, и оба моих сына были без ума от нее".
— Вот оно, — сказал Дон. — Четырнадцатилетняя Альма Моубли на воспитании у миссис де Пейсер. Бедный Моубли не знал, кого он принимает у себя в доме. Слушайте дальше: "Хотя Ами была одного возраста с моим младшим, Уитни, именно Шелби с его впечатлительностью стал ближе к ней. Тогда я думал, что он общается с ней просто из вежливости, и даже когда признаки его влюбленности стали заметны (бедный Шелби краснел, когда при нем произносили имя девочки), я не подозревал, что дело зашло так далеко. На деле мне было приятно наблюдать их рядом, и я не, очень удивился, когда Шелби под большим секретом сообщил мне, что, когда Ами будет 18, а ему 22, они поженятся.
Через несколько месяцев я заметил ухудшение здоровья и внешнего вида Шелби. Он забросил друзей и почти все время проводил с Ами и миссис де Пейсер, а также с их слугой — зловещим типом, похожим на итальянца, по имени Грегорио. Он был мне подозрителен, и я сказал об этом миссис де Пейсер, на что получил ответ, что она знает его и его семью много лет и что он прекрасный шофер.
В последние две недели жизни мой сын сильно осунулся и стал чрезвычайно скрытен. Я впервые в жизни проявил суровость и запретил ему ходить в дом де Пейсер. Я решил, что шофер Грегорио давал ему пробовать наркотики, быть может, марихуану, которая уже тогда была обычной в Новом Орлеане. Может быть, они соединяли это с креольским мистицизмом — обычным спутником марихуаны.
Результаты оказались трагическими. Шелби игнорировал мое запрещение и продолжал бывать у миссис де Пейсер; в последний день августа он вернулся домой, взял мой револьвер из спальни и выстрелил себе в висок. Я работал у себя в студии и первым услышал выстрел.
Я был в шоке и, вместо того, чтобы вызвать полицию или «скорую помощь», перебежал дорогу и посмотрел на дом миссис де Пейсер. То, что я увидел, заставило меня лишиться сознания.
В верхнем окне дома стоял шофер Грегорио и улыбался мне с выражением сатанинской злобы на лице. Я пытался закричать и не мог. Внизу я увидел нечто худшее. Возле дома стояла Ами Монктон и тоже смотрела на меня, но спокойно, без всякого выражения. Ее ноги не касались земли. Она будто парила в воздухе. Я закрыл руками лицо и впал в непродолжительное забытье. Когда я очнулся, их уже не было.
Миссис де Пейсер и Ами послали цветы на похороны Шелби и сразу же уехали в Калифорнию. Хотя я уверен, что то, что я видел в день смерти Шелби, было галлюцинацией, я сжег эти цветы. После этих событий и появились мои картины «сверхъестественного периода», о которых я сейчас и пишу".
Дон посмотрел на Рики и Сирса.
— Я сам прочитал это только сегодня. Видите, что я подразумевал, когда я говорил, что они любят выставлять себя напоказ? Они хотят, чтобы их жертвы знали или хотя бы подозревали, с кем имеют дело. Роберт Моубли пережил шок и создал свои лучшие полотна; Альма хотела, чтобы я знал это, и специально рассказывала мне про Новый Орлеан и Флоренс де Пейсер. Она убила того мальчика, как моего брата.
— А почему она до сих пор не убила нас? — спросил Сирс. — У нее были все возможности. Я даже сейчас не верю в то, что вы нам рассказали, но, если даже это так, почему она ждет? Почему мы трое еще живы?
Рики откашлялся.
— Актриса Эдварда сказала Стелле, что я хороший враг. Теперь я понимаю. Она хочет, чтобы мы наконец поняли, кто нам противостоит.
— Мы поняли, — сказал Дон.
— У вас есть план?
— Нет, только кое-какие идеи. Я сейчас вернусь в отель, соберу вещи и перееду сюда. Может быть, в записях моего дяди мне встретится необходимая информация. И еще я хочу проникнуть в дом Анны Мостин. Надеюсь, вы пойдете со мной. Там мы можем что-нибудь найти. Не думаю, что они будут нас там ждать. Они знают, что туда мы придем в первую очередь.
Дон посмотрел на Сирса и Рики.
— И еще одно. Сирс спрашивал, что было бы, если бы вы застрелили рысь. Так вот, на этот раз мы сделаем это. Застрелим рысь, чего бы это ни стоило.
Сирс Джеймс проворчал что-то неразборчивое. Рики спросил:
— Так вы думаете, мы трое с Питером Бернсом сможем положить этому конец?
— Вряд ли, — ответил за Дона Сирс. — Но в конце концов, за этим мы его и пригласили.
— Может скажем кому-нибудь? — спросил Рики. — Попытаемся убедить Хардести?
— Тогда мы кончим психушкой, — сказал Сирс.
— Пускай думают, что это марсиане. Сирс прав. Но я скажу вам еще одно.
— Что?
— Держу пари, что ваша секретарша завтра не выйдет на работу.
Когда старики ушли, Дон подбросил дров в камин и сел на диван. Пока за окном падал снег и завывал ветер, он вспомнил теплую ночь, запах горящих листьев, чириканье воробьев и бледное любимое лицо, глядящее на него сияющими глазами. И обнаженную девушку, смотрящую в темное окно и произносящую слова, которые он теперь понял: «Ты дух». Ты, Дональд. Именно ты. Это и случается во всех историях с привидениями.
II
ГОРОД В ОСАДЕ
Нарцисс плакал, глядя на свое отражение в воде.
Друг спросил, почему он плачет, и Нарцисс ответил:
«Я плачу оттого, что потерял невинность».
Друг сказал:
«Ты мог бы найти причину и получше».
Глава 1
В Милберне декабрь, близится Рождество. У города долгая память, и этот месяц всегда связан с определенными вещами — с конфетами из кленового сахара, с катанием на коньках по замерзшей реке, с елками в витринах магазинов. В декабре, под несколькими дюймами снега, Милберн всегда выглядит празднично, немного сказочным. На площади всегда ставят большую елку, и Элинор Харди украшает фасад отеля разноцветными огоньками. Дети водят хороводы вокруг Санта-Клауса в универсальном магазине, и только взрослые замечают, что Санта-Клаус выглядит и пахнет, как Омар Норрис (декабрь примирял Омара не только с женой, но и с собой — он прекращал пить до конца праздников). Hopберт Клайд, как и его отец, выводил за город старые сани, чтобы все дети могли узнать, как звенят настоящие серебряные колокольчики, и испытать, каково мчаться за — парой добрых коней в искристом облаке снежной пыли. А Элмер Скэйлс, как его отец, открывал ворота и пускал детей и взрослых скатываться на санках и лыжах с холма, стоящего на границе его владений. Многие жарили каштаны, а милбернские хозяйки оживленно обменивались рецептами рождественских блюд. Мясников заваливали заказами на двадцатифунтовых индеек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Не лицо. То же существо. И рысь, которую вы видели у болота, скорее всего, тоже она. Это не человек, Сирс. Когда вы видели ненависть Евы Галли в тот день в квартире моего дяди, то, я думаю, вы видели ее самую подлинную суть. Она явилась, чтобы спровоцировать вас на что-нибудь разрушительное, чтобы лишить вас невинности. Но вы не поддались, и вот теперь она вернулась отомстить вам. И мне. Она бросила меня ради моего брата, но знала, что наступит и моя очередь. И тогда она переловит нас всех одного за другим.
— И что заставило вас поверить в это? — по-прежнему недоверчиво спросил Сирс.
— Во-первых, Питер Берне. Я думаю, вы бы ему тоже поверили. А еще есть книга, которую я нашел в библиотеке. Но главное — Питер. Он пришел сегодня в дом Льюиса, как я уже говорил, — он пересказал им все, что говорил Питер, — смерть Фредди Робинсона, смерть Джима Харди в доме Анны Мостин и, наконец, ужасные события сегодняшнего утра. — Поэтому я не сомневаюсь, что Анна Мостин и есть «благодетельница» Грегори Бэйта. Она оживила Грегори и Фенни — Питер правильно сказал, что они — ее цепные собаки и делают все, что она скажет. Вместе они могут уничтожить весь город, как доктор Заячья лапка в моем романе.
— Они что, пытаются воплотить этот роман в жизнь? — спросил Рики.
— Думаю, что да. Они еще называют себя Ночными сторожами. Это тоже игра, как и эти инициалы — Анна Мостин, Анна-Вероника Мур, Альма Моубли. Она специально хотела, чтобы мы это заметили. Я уверен, что она привела сюда Грегори и Фенни только потому, что Сирс видел их раньше. Или они тогда попались ему из-за того, что она хотела использовать их сейчас. И я не случайно видел Грегори в Калифорнии, когда принял его за человек-волка.
— А кто он на самом деле? — спросил Сирс.
— Видите ли, существа вроде Анны Мостин или Евы Галли стоят за всеми когда-либо рассказанными страшными историями. Не думаю, что эти истории передают их подлинную суть, но они ясно говорят, что их можно уничтожить. Грегори Бэйт скорее похож на оборотня. Или на вампира. Он питается кровью и получил бессмертие, продав душу своей благодетельнице.
Дон взял одну из принесенных книг.
— Это справочник, «Словарь фольклора и мифологии». Тут есть большая статья «Оборотни», написанная профессором Р.Д.Джеймсоном. Вот послушайте: «Хотя документальных подтверждений существования оборотней не имеется, число известий о них из разных частей света измеряется астрономической цифрой». Они встречаются в фольклоре всех народов. Статья занимает три колонки, одна из самых длинных в книге. Боюсь, что она нам мало поможет, потому что не указывает способов, какими можно уничтожить оборотней. Но послушайте, как она кончается: «Конкретные примеры превращения в различных животных скрывают за собой подлинную сущность оборотничества, которое, несомненно, связано с психологическими патологиями. Пока это явление не изучено со всей тщательностью, мы вынуждены заключить, что ничто не есть то, чем оно кажется».
— Аминь, — сказал Рики.
— Чудесно. «Ничто не есть то, чем оно кажется». Эти существа способны убедить вас, что вы сошли с ума. Мы все видели и чувствовали то, что не согласовывалось со здравым смыслом, и отвергали это. Но это случалось на самом деле. Вы видели, что Ева Галли выглядывала из машины, и через миг видели ее в образе рыси.
— А если бы один из нас взял тогда ружье и застрелил рысь? — спросил Сирс. — Что бы случилось?
— Думаю, вы бы увидели нечто удивительное, но что это, сказать не могу. Может быть, она бы умерла. Может, превратилась бы во что-то другое или, от боли, прошла бы целую серию превращений. А может, пули ее вообще не берут.
— Слишком много «может быть».
— Это все, что мы имеем.
— Если принять вашу теорию.
— Если у вас есть лучшая, изложите ее. Но теперь мы знаем, что случилось с Фредди Робинсоном и Джимом Харди. И еще — я навел справки о Анне-Веронике Мур. Она явилась из ниоткуда. Никто не знал о ней ничего до того дня, когда она поступила в актерский кружок. Она просто возникла там, у двери, зная, что ею заинтересуется Эдвард Вандерли.
— Если это так, то эти… существа еще опаснее, — заметил Сирс. — Они умны.
— Да, они умны и не прочь пошутить. И любят, как индейский Маниту, выставлять себя напоказ. Вот вторая книга, которую я разыскал: «Я прошел этот путь» Роберта Моубли. Это художник, которого Альма называла своим отцом. Я жалею, что раньше не разыскал его автобиографию. Теперь я думаю, что, назвав себя его фамилией, она хотела указать на свое предыдущее появление. Четвертая глава называется «Тучи сгустились», и, хотя книга не очень хорошо написана, я хочу зачитать вам пару отрывков.
Дон открыл книгу на заложенной странице.
— "Даже в такой удачно сложившейся жизни, как моя, были темные периоды, полные неизбывной печали. Таким был 8 год; я пережил его и сохранил душевное здоровье только всецело отдавшись моей работе. Зная мои предыдущие светлые акварели и формалистические опыты, люди часто спрашивали меня, что так изменило мой стиль в так называемый «сверхъестественный период». Я могу лишь сказать, что это сделали смятение эмоций и полная неустойчивость моего ума, ставшие результатом нескольких печальных событий.
Первым из них была смерть моей матери, Джессики Остуд-Моубли, чьи мудрые советы…" — Здесь я перелистаю пару страниц, — предупредил Дон и продолжал — "Второй, еще более страшной потерей, было самоубийство на восемнадцатом году жизни моего старшего сына Шелби.
Я опишу здесь лишь те обстоятельства его смерти, которые непосредственно повлияли на изменения в моем творчестве, и должен заметить, что Шелби был веселым, живым и очень чутким мальчиком, и лишь страшный шок, вызванный прикосновением какого-то невообразимого зла, мог вызвать такой его конец.
Вскоре после смерти матери дом рядом с нами купила богатая, красивая дама лет сорока, вся семья которой состояла из четырнадцатилетней племянницы, за которой она ухаживала после смерти родителей. Миссис Флоренс де Пейсер была очаровательной женщиной с европейским воспитанием, и мы быстро завели с ней знакомство. Она разбиралась в живописи и знала даже мои работы, хотя, конечно, они никак не шли в сравнение с висевшими у нее полотнами французских символистов. При всей привлекательности миссис де Пейсер украшением дома была ее племянница, Ами Монктон — иногда мне кажется, что она была самой красивой женщиной, какую я видел в жизни. Каждое ее движение было наполнено непередаваемой спокойной грацией. Ами часто гостила у нас в доме, и оба моих сына были без ума от нее".
— Вот оно, — сказал Дон. — Четырнадцатилетняя Альма Моубли на воспитании у миссис де Пейсер. Бедный Моубли не знал, кого он принимает у себя в доме. Слушайте дальше: "Хотя Ами была одного возраста с моим младшим, Уитни, именно Шелби с его впечатлительностью стал ближе к ней. Тогда я думал, что он общается с ней просто из вежливости, и даже когда признаки его влюбленности стали заметны (бедный Шелби краснел, когда при нем произносили имя девочки), я не подозревал, что дело зашло так далеко. На деле мне было приятно наблюдать их рядом, и я не, очень удивился, когда Шелби под большим секретом сообщил мне, что, когда Ами будет 18, а ему 22, они поженятся.
Через несколько месяцев я заметил ухудшение здоровья и внешнего вида Шелби. Он забросил друзей и почти все время проводил с Ами и миссис де Пейсер, а также с их слугой — зловещим типом, похожим на итальянца, по имени Грегорио. Он был мне подозрителен, и я сказал об этом миссис де Пейсер, на что получил ответ, что она знает его и его семью много лет и что он прекрасный шофер.
В последние две недели жизни мой сын сильно осунулся и стал чрезвычайно скрытен. Я впервые в жизни проявил суровость и запретил ему ходить в дом де Пейсер. Я решил, что шофер Грегорио давал ему пробовать наркотики, быть может, марихуану, которая уже тогда была обычной в Новом Орлеане. Может быть, они соединяли это с креольским мистицизмом — обычным спутником марихуаны.
Результаты оказались трагическими. Шелби игнорировал мое запрещение и продолжал бывать у миссис де Пейсер; в последний день августа он вернулся домой, взял мой револьвер из спальни и выстрелил себе в висок. Я работал у себя в студии и первым услышал выстрел.
Я был в шоке и, вместо того, чтобы вызвать полицию или «скорую помощь», перебежал дорогу и посмотрел на дом миссис де Пейсер. То, что я увидел, заставило меня лишиться сознания.
В верхнем окне дома стоял шофер Грегорио и улыбался мне с выражением сатанинской злобы на лице. Я пытался закричать и не мог. Внизу я увидел нечто худшее. Возле дома стояла Ами Монктон и тоже смотрела на меня, но спокойно, без всякого выражения. Ее ноги не касались земли. Она будто парила в воздухе. Я закрыл руками лицо и впал в непродолжительное забытье. Когда я очнулся, их уже не было.
Миссис де Пейсер и Ами послали цветы на похороны Шелби и сразу же уехали в Калифорнию. Хотя я уверен, что то, что я видел в день смерти Шелби, было галлюцинацией, я сжег эти цветы. После этих событий и появились мои картины «сверхъестественного периода», о которых я сейчас и пишу".
Дон посмотрел на Рики и Сирса.
— Я сам прочитал это только сегодня. Видите, что я подразумевал, когда я говорил, что они любят выставлять себя напоказ? Они хотят, чтобы их жертвы знали или хотя бы подозревали, с кем имеют дело. Роберт Моубли пережил шок и создал свои лучшие полотна; Альма хотела, чтобы я знал это, и специально рассказывала мне про Новый Орлеан и Флоренс де Пейсер. Она убила того мальчика, как моего брата.
— А почему она до сих пор не убила нас? — спросил Сирс. — У нее были все возможности. Я даже сейчас не верю в то, что вы нам рассказали, но, если даже это так, почему она ждет? Почему мы трое еще живы?
Рики откашлялся.
— Актриса Эдварда сказала Стелле, что я хороший враг. Теперь я понимаю. Она хочет, чтобы мы наконец поняли, кто нам противостоит.
— Мы поняли, — сказал Дон.
— У вас есть план?
— Нет, только кое-какие идеи. Я сейчас вернусь в отель, соберу вещи и перееду сюда. Может быть, в записях моего дяди мне встретится необходимая информация. И еще я хочу проникнуть в дом Анны Мостин. Надеюсь, вы пойдете со мной. Там мы можем что-нибудь найти. Не думаю, что они будут нас там ждать. Они знают, что туда мы придем в первую очередь.
Дон посмотрел на Сирса и Рики.
— И еще одно. Сирс спрашивал, что было бы, если бы вы застрелили рысь. Так вот, на этот раз мы сделаем это. Застрелим рысь, чего бы это ни стоило.
Сирс Джеймс проворчал что-то неразборчивое. Рики спросил:
— Так вы думаете, мы трое с Питером Бернсом сможем положить этому конец?
— Вряд ли, — ответил за Дона Сирс. — Но в конце концов, за этим мы его и пригласили.
— Может скажем кому-нибудь? — спросил Рики. — Попытаемся убедить Хардести?
— Тогда мы кончим психушкой, — сказал Сирс.
— Пускай думают, что это марсиане. Сирс прав. Но я скажу вам еще одно.
— Что?
— Держу пари, что ваша секретарша завтра не выйдет на работу.
Когда старики ушли, Дон подбросил дров в камин и сел на диван. Пока за окном падал снег и завывал ветер, он вспомнил теплую ночь, запах горящих листьев, чириканье воробьев и бледное любимое лицо, глядящее на него сияющими глазами. И обнаженную девушку, смотрящую в темное окно и произносящую слова, которые он теперь понял: «Ты дух». Ты, Дональд. Именно ты. Это и случается во всех историях с привидениями.
II
ГОРОД В ОСАДЕ
Нарцисс плакал, глядя на свое отражение в воде.
Друг спросил, почему он плачет, и Нарцисс ответил:
«Я плачу оттого, что потерял невинность».
Друг сказал:
«Ты мог бы найти причину и получше».
Глава 1
В Милберне декабрь, близится Рождество. У города долгая память, и этот месяц всегда связан с определенными вещами — с конфетами из кленового сахара, с катанием на коньках по замерзшей реке, с елками в витринах магазинов. В декабре, под несколькими дюймами снега, Милберн всегда выглядит празднично, немного сказочным. На площади всегда ставят большую елку, и Элинор Харди украшает фасад отеля разноцветными огоньками. Дети водят хороводы вокруг Санта-Клауса в универсальном магазине, и только взрослые замечают, что Санта-Клаус выглядит и пахнет, как Омар Норрис (декабрь примирял Омара не только с женой, но и с собой — он прекращал пить до конца праздников). Hopберт Клайд, как и его отец, выводил за город старые сани, чтобы все дети могли узнать, как звенят настоящие серебряные колокольчики, и испытать, каково мчаться за — парой добрых коней в искристом облаке снежной пыли. А Элмер Скэйлс, как его отец, открывал ворота и пускал детей и взрослых скатываться на санках и лыжах с холма, стоящего на границе его владений. Многие жарили каштаны, а милбернские хозяйки оживленно обменивались рецептами рождественских блюд. Мясников заваливали заказами на двадцатифунтовых индеек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51