- Я не спрашиваю код ее домашней линии, мисс Дрейбах. Но у меня есть очень важная тема, которую я хочу с ней обсудить, а она не ответила ни на одно из моих сообщений, посланных по другим каналам.
- Это ее право, не так ли, мистер Рэмси? - Улыбка утратила частичку монументальности, возможно, даму слегка встревожили слова Рэмси. - Если вопрос юридический, то не следует ли вам связаться непосредственно с нашим юридическим отделом?
Дядюшку Джингла тем временем проглотил кит - или нечто, что называлось бы китом, если бы китообразных делали из кирпичей. За прошлую неделю Рэмси успел насмотреться шоу дядюшки Джингла и знал, что это существо называется Стенной Кит. За мелодраматическим ужасом дядюшки наблюдать было не очень-то приятно. А что вообще дети думают о таких шоу?
- Возможно, я недостаточно ясно выразился, - сказал он, отводя взгляд от миниатюризированного спектакля. - Ольга Пирофски не сделала ничего плохого. У моих клиентов нет жалоб ни на «Джунгли дядюшки Джингла», ни на «Развлекательную корпорацию Оболос». Мы просто хотим поговорить с мисс Пирофски на тему, очень важную для моих клиентов, и я обратился к вам за помощью, потому что она не отвечает на мои сообщения.
Мисс Дрейбах поправила шапочку глянцевитых волос. Она немного успокоилась, но, судя по ее виду, Рэмси не сумел убедить ее окончательно.
- Рада это слышать, мистер Рэмси. Как вам известно, «Оболос» является мировым лидером по детским развлекательным программам, и мы не желаем, чтобы по Сети расползлись необоснованные слухи о каких-либо юридических проблемах. Но не думаю, что смогу чем-либо вам помочь. В конце концов, я ведь не могу заставить одну из наших служащих ответить на ваш вызов.
- Послушайте, а есть хоть что-то, о чем вы способны думать? Не может ли кто-нибудь вручить мисс Пирофски мою записку? И заверить ее, что она может помочь моим клиентам в очень важном деле, и это не будет ей стоить ничего, кроме нескольких минут для разговора со мной.
- Что ж… - Похоже, она развеяла миниатюрную бурю своих сомнений и теперь размышляла над возможным компромиссом. - Нам очень не хотелось бы, чтобы вы ушли отсюда, полагая, будто мы здесь, в «Самом счастливом месте Сети», не делаем все, что в наших силах. Пожалуй, я смогу дать вам номер офиса режиссера шоу. И возможно, она… ой, на этой неделе режиссер - это он! - Она скорчила гримаску типа «какая я глупая», которая отняла десять пунктов от ее коэффициента интеллектуальности и добавила почти столько же лет к возрасту. - Возможно, он сможет передать ваше послание Ольге. Мисс Пирофски.
- Спасибо. Это было бы замечательно, мисс Дрейбах. Даже не могу выразить, насколько вы мне помогли.
Она снова замерла, консультируясь с начальством. А на экране за ее спиной дядюшка Джингл кувыркался отчаянно и бесконечно, как белка в колесе.
Звонок раздался за несколько минут до десяти часов, когда он уже подумал о том, что можно собираться домой. Рэмси вздохнул и поудобнее расположился в кресле.
- Ответить.
Входящий звонок оказался только голосовым. А сам голос прозвучал робко и с еле заметным акцентом, который он никогда не замечал на шоу дядюшки Джингла:
- Алло? Есть тут кто-нибудь по фамилии… Рэмси?
- Декатур Рэмси, мисс Пирофски. Это я. Большое вам спасибо, что ответили на мой звонок. Я вам очень признателен за то, что вы нашли время для…
- Что вам нужно?
Вот и покончили с формальностями. Режиссер предупреждал, что она немного странная.
- Я адвокат - надеюсь, об этом вам сказали. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов от лица своих клиентов.
- Кто они?
- Боюсь, сейчас я не могу назвать их имена.
- Я никому ничего не сделала.
- Никто этого и не утверждает, мисс Пирофски. - Господи, да эта женщина не просто странная, она еще и напугана. - Прошу вас просто выслушать вопросы. Если вы не захотите на них отвечать, то вам надо лишь об этом сказать. Поймите меня правильно, если вы мне поможете, то окажете моим клиентам огромную услугу. У них возникла очень и очень трудная проблема, и они в отчаянии.
- Как я могу им помочь? Я даже не знаю, кто они такие.
Он набрал в грудь побольше воздуха, моля Бога Показаний Под Присягой о терпении.
- Позвольте задать первый вопрос. Знакомо ли вам явление под названием «синдром Тандагора»?
Наступило долгое молчание.
- Продолжайте, - услышал он наконец.
- Продолжать?
- Я хочу услышать все вопросы. А потом решу, стану ли на них отвечать.
К этому моменту Катур Рэмси почти убедил себя, что имеет дело с сумасшедшей особого рода - из тех, кто верит, что правительство прячет где-то группу маленьких зеленых человечков или что разведслужбы, пользуясь секретными психолучами, внушают им разные мысли, - но так как дело его собственных клиентов само по себе было чертовски странным, то сохранялась слабая надежда на то, что он узнает нечто стоящее.
- Вообще-то, я не могу задать вам остальные вопросы, пока не получу ответ на первый, - объяснил он. - Но прозвучать они могут примерно так: «Знаете ли вы кого-нибудь с таким синдромом? Если нет, то почему вы интересовались им, а также аналогичными медицинскими состояниями?» Вы поняли, мисс Пирофски? Примерно так. Но мне нужно услышать ответ на первый вопрос.
На сей раз молчание еще больше затянулось. Рэмси уже начал полагать, что она отключилась, так ничего и не сказав, но тут услышал вопрос, заданный почти шепотом:
- А как… как вы узнали, что я интересовалась «болезнью Тандагора»?
Боже, да я эту бедную женщину напугал почти до смерти.
- Это не секрет, мэм… то есть, мисс Пирофски. Я ничего не скрываю. Я провожу исследования этого синдрома по просьбе своих клиентов. И связываюсь со многими людьми, которые запрашивали в медсетях информацию на эту тему или писали статьи. И даже с теми, у кого в семьях имеются недиагностированные заболевания, напоминающие синдром Тандагора. Поэтому вы далеко не единственная, с кем я общался. - Зато вы, безусловно, одна из самых интересных, поскольку сами работаете в Сети и непосредственно с детьми. И еще до вас оказалось чертовски трудно добраться.
- У меня были эти ужасные головные боли, - призналась она и тут же торопливо добавила: - Господи, да вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая. Или что у меня опухоль мозга или что-то в этом роде. Ничего такого у меня нет. Врачи говорят, что я здорова. - Она помолчала. - И еще… вы подумаете, что я еще более сумасшедшая, но я не могу говорить об этом по телефону. - Она нервно рассмеялась. - Вы не замечали, как сейчас редко говорят «телефон»? Наверное, это означает, что я становлюсь очень старой.
Рэмси с трудом продрался сквозь мешанину идей.
- Вы не хотите говорить об этом… по телефону? Я правильно понял?
- Не могли бы вы ко мне приехать?
- Не уверен, мисс Пирофски. Где вы живете? Где-то неподалеку от Торонто, верно?
- Я живу… - Она снова замолчала на несколько секунд. - О нет. Если вы увидели мое имя, занимаясь синдромом Тандагора, то это значит… значит, что его может увидеть кто угодно, - Ее голос под конец стал тише, словно она отошла от микрофона или провалилась в колодец. - Господи, - прошептала она. - Мне надо спасаться. Я не могу говорить.
- Мисс Пирофски, прошу вас…
Связь прервалась.
Рэмси некоторое время смотрел на темный экран, прежде чем вывести на него фоновую картинку, и размышлял над тем, какие дела ему придется отложить, чтобы выкроить время на поездку в Канаду, и что он станет думать обо всей этой истории, если женщина окажется такой же изменчивой, как и ее слова.
Джалил Фредерикс принадлежал к тем людям, которые производят впечатление, что вы только что отвлекли их от чего-то действительно важного. И даже если вы позвоните такому человеку и сообщите, что его дом горит, то он слегка удивится, что его потревожили, когда есть дела, реально заслуживающие его внимания.
- Простите, Рэмси, но я устал, - сказал он. - Суть ваших слов сводится к тому, что ничего серьезного у вас пока нет. Я прав?
- В целом. - Когда имеешь дело с Фредериксом, то увиливать - скверная стратегия, но и позволять ему давить на себя тоже не следует. Катур Рэмси уже давно решил, что Джалил хороший человек, но привык сминать людей в удобные для него формы. - Однако, прежде чем начать постройку дома, нужно выкорчевать кусты.
- Несомненно. - Джалил нахмурился, когда его невидимая на экране жена что-то сказала, - Он не по этому поводу звонит. - Фредерикс снова переключил внимание на адвоката. - Она сказала, что пытается получить разрешение на копирование нужных вам записей, но на это может уйти еще несколько дней. Вы получили файлы Сэм, которые она вам посылала?
- Нет проблем. Да, файлы я получил, но у меня пока не было возможности их просмотреть. Я с вами свяжусь в начале следующей недели и дам знать, к чему привели все эти расследования.
Дожидаясь, пока кто-нибудь из семьи Гардинеров ответит на его вызов, Рэмси разглядывал поток машин, проносящийся по эстакаде тремя этажами ниже окна его офиса. Мокрый от дождя асфальт был исполосован отражениями фар. Он знал, что ему следовало бы запросить у Фредериксов одобрение поездки в Торонто, но ему совершенно не хотелось объяснять Джалилу Фредериксу, зачем ему нужна встреча с женщиной, изображающей дядюшку Джингла в сетевом шоу. Да он и сам не мог понять, почему решил, что сможет узнать из этого разговора что-либо стоящее.
Фильтр поступающих вызовов отработал лишь наполовину, когда на экране показался Конрад Гардинер. Он был примерно ровесником Рэмси, возможно, даже чуть младше, но выглядел так, словно ему пора на пенсию. На его лице почти не читались эмоции.
- Что мы можем для вас сделать, мистер Рэмси?
- Я хотел кое о чем спросить. У вас все еще продолжается та проблема с агентом вашего сына и пропадающими файлами?
- Да. Мы приглашали специалистов из двух разных компаний, чтобы это пресечь, но безрезультатно. - Он медленно покачал головой. - До сих пор не могу поверить, что вся эта информация была отправлена из нашей домашней системы, прямо у нас из-под носа какой-то… какой-то программой. Кучкой кодов, принимающей собственные решения. - Он усмехнулся. - Что ж, мы ведь живем в двадцать первом веке, верно?
- Как его звали?
- В смысле агента Орландо? Не знаю. Какое-то «что-то ПсИИ» - псевдоискусственный интеллект. Уже устаревший, но был дорогой, когда мы его покупали. Если надо, я смогу уточнить.
- Вообще-то, мне хотелось бы узнать, не дал ли ему Орландо какое-нибудь имя. Или прозвище. Люди, особенно дети, так часто делают.
- Господи, да вы шутите? - Вопрос застал Гардинера врасплох. - Уж я точно его не вспомню. Вивьен!
В комнату вошла его жена, показавшись в уголке экрана Рэмси. Она снимала пальто, и Рэмси предположил, что она вернулась из госпиталя. Муж пересказал ей вопрос, и она ответила что-то, чего Рэмси не расслышал.
- Его звали Бизли, - сообщил Гардинер. - Точно. Совсем забыл. Он появился у Орландо, когда тот был еще совсем малышом. - Уголок его рта дернулся, Гардинер на секунду отвернулся. Справившись с эмоциями, он спросил: - А почему вы захотели это узнать?
- Да так, стало интересно. Есть одна идея. Расскажу в другой раз.
Рэмси отключил связь и принялся размышлять, наблюдая за цепочкам огоньков проезжающих внизу машин.
Домой он вернулся лишь к полуночи. Третий раз за эту неделю, а сегодня лишь четверг.
Он знал, что это сон, и от этого становилось еще хуже.
Только такие видения и приходили к нему в бескровную тьму, которая ныне стала для него ближайшим эквивалентом сна - все те же усталые образы, все те же циркулирующие позоры и ужасы. Они могли оказаться разбитыми на части, а затем слитыми в странные комбинации, но и тогда они оставались теми же, что приходили к нему годами, а некоторые и дольше столетия.
Даже призраки, навещающие Феликса Жонглера, старели.
Три старших парня стояли перед ним, блокируя лестницу и лишая всяких шансов сбежать. Олдфилд поднял воротник белой рубашки и прятал в кулаке сигарету. Патто и Хэлсол, ждавшие своей очереди, посмотрели туда же, куда и Олдфилд. И теперь вся троица уставилась на него, как ведьмы Макбета.
- Ну, чего пялишься, Пустобрех? - вопросил Олдфилд.
- Мелочь пузатая, - добавил Хэлсол. - Сволочь плаксивая. Лягушатник.
- Джагглс хочет к нам присоединиться, - ухмыльнулся Патто. - Хочет затянуться твоей сигареткой, Оли.
Все это было так предсказуемо - история и фантазия, слившиеся в предательскую смесь. Часть древнего мозга Жонглера, сохраняющая критическое расстояние от сцены, на которой разыгрывался сон, поняла, что лестница и площадка перед ней находятся не в школе Крэнли, а в доме в Лимо, где проходило его детство, а Патто из сна почти полностью утратил свои истинные черты и выглядит как человек, которого Жонглер когда-то знал (и чей бизнес погубил) в самом начале прошлого столетия, почти через девяносто лет после этих искаженно вспоминаемых школьных дней.
Но, несмотря на все повторения, унижений, испытанных в этом и других, похожих снах, не становились меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117