Хуже стало только тогда, когда он вернулся в больницу, высадив Рени, и обнаружил, что персонал у койки Сьюзен отключает систему жизнеобеспечения.
А теперь, принужденный идиотизмом этого человека бродить в тапках по огромной пещере, как будто вновь переживая ту страшную ночь, не зная, когда он может наткнуться на тело… Он был зол - еще больше, чем напуган. Если он найдет Джозефа Сулавейо и если тот не убил себя, Джереми устроит ему такую взбучку, которую тот запомнит на всю жизнь, и не имеет значения, что Длинный Джозеф крупнее его.
Мысль о том, чтобы избить человека за то, что он не смог совершить самоубийство, вызвала у Дако нервный и совершенно непроизвольный смех. Звук его был неприятным.
Для начала он проверил самые очевидные места. Кровать Джозефа в общей комнате была пуста, куча одеял на полу - единственное пристанище беспорядка в помещении. Кухня, в которой Джозеф с безумной настойчивостью искал что-нибудь выпить, была также пуста. Джереми принудил себя открыть кладовку и холодильную камеру, куда можно было залезть в полный рост, и даже посмотрел в шкафах, несмотря на свой страх, что, открыв какой-нибудь из них, он увидит труп Джозефа, осклабившийся на него, с пеной изо рта от какой-нибудь чистящей жидкости. Но кухня также была тиха и необитаема.
Джереми методично обошел все жилые и служебные помещения, открывая все, что было крупнее ящика для бумаги. На это у него ушло почти два часа. Звуки сердцебиения Рени и !Ксаббу аккомпанировали методичному поиску, по-прежнему спокойные, но с некоторой вариацией, так что через какое-то время это вселило в Дако почти уверенность, и он стал чувствовать себя уже не так одиноко.
Би-бом… би-бом…
Закончив обследование жилых и рабочих комнат, Джереми продолжил поиски на стоянке автомобилей, на тот случай, если этот сумасшедший дурак Сулавейо попытался запустить двигатель «Ихлози» и убить себя окисью углерода, не понимая, что у него закончится бензин, прежде чем он сможет заполнить миллион кубических метров гаража, даже если бы тот не вентилировался. Но автомобиль был пуст, к нему не прикасались со времени последней чистки, на мгновение машина показалась Джереми такой же потрепанной и бесполезной, как и он сам. Дако открыл дверь и достал из «бардачка» карманный фонарик, потом продолжил поиски в гараже, направляя свет в темные области за свисающими лампами, имея в виду слабый шанс, что Джозеф мог каким-то образом добраться до балок, чтобы повеситься.
Осмотреть гараж оказалось недолгим делом. Все четыре уровня были пусты. Джереми остановился на самом верхнем, чтобы передохнуть и подумать, прислушиваясь к эху сердечного ритма, который теперь учетверялся, отражаясь от каменных стен. В этом не было смысла - он все проверил. Если только Джозеф не забрался в одну из капсул. Если он утонул в жидкости, это объясняло отсутствие дополнительных жизненных сигналов.
Джереми содрогнулся. Мысль об Ирен Сулавейо, не подозревающей о том, что в вязкой черноте всего в нескольких дюймах от нее плавало тело ее отца…
Ему придется проверить. Это ужасно, но придется посмотреть. Он гадал, можно ли вывести спящих из их виртуальных сновидений, просто открыв капсулы. Что, если Джозефа там не окажется, и эксперимент будет прерван на ровном месте?..
По-прежнему в тревоге и страхе Джереми добрался до самого большого вентиляционного канала, чтобы глотнуть воздуха и прочистить голову. У него получилось… но не то, что он планировал.
Экран вентилятора лежал на полу.
С минуту Джереми тупо глядел на него, потом бросил взгляд вверх по квадратной трубе, которая была открыта: огромное отверстие в ничто. Джереми направил луч фонарика назад на пол и увидел, что в центре экрана была сложена аккуратная горка болтов.
Воздуховод был просторен, но все же достаточно узок для того, чтобы кто-то мог влезть по нему наверх, упираясь плечами и ногами. Если этот человек не был настроен очень решительно. Или немного безумен.
Здесь, в дальнем конце гаража, вдали от динамиков усиленные стуки сердца были тише. Джереми просунул голову в воздуховод, позвал Джозефа по имени и услышал, как его собственный голос прогремел и замер. Он снова закричал, но ответа по-прежнему не было. Дако втиснул верхнюю часть тела и голову в канал и направил фонарик вверх. Несколько паутинок при вторжении затрепетали в воздухе - они держались на стене лишь одним концом, как будто мимо них что-то протиснулось.
Пока Джереми смотрел туда, ему казалось, что внизу слышатся звуки дыхания, какое-то почти мелодичное уханье - возможно, приглушенный голос, пытающийся позвать на помощь, несмотря на рану. Дако напряженно вслушивался, но звук был очень слаб, и он обругал стук сердец, всего несколько мгновений назад составлявший ему столь приятную компанию. Джереми запихал фонарик в карман и подтянулся вверх, чтобы преградить путь шумам из громкоговорителей своим телом.
Теперь бормочущие звуки стали различимы. Секунду спустя он понял, что это было: где-то далеко в пластиково-стальной трубе ветер, который ранним утром мел Драконовы горы, дул в открытый конец воздуховода.
Длинный Джозеф ушел, чтобы быть со своим ребенком, Стивеном. Не в переносном смысле, не убив себя, а буквально. Конечно. Джозеф Сулавейо был очень буквальным человеком. «Боже мой, что теперь будет?»
Джереми неловко выбрался обратно из воздуховода. Стуки сердец тех, кого он охранял, все еще эхом неслись через гараж, медленно и размеренно, как будто ничего не изменилось. «Дурак, чертов дурак!..»
ГЛАВА 17
НА ФАБРИКЕ
СЕТЕПЕРЕДАЧА/МУЗЫКА: «Ужасные животные» собираются расстаться
(изображение: клип из альбома «1Way4U2B»)
ГОЛОС: Близнецы Саския и Мартинус Бенчлоу, участники-основатели группы «Моя семья и прочие ужасные-ужасные животные», исполнители одного из известнейших хитов десятилетия «1Way4U2B», которым, однако, некоторое время не удавалось попасть в хит-парады, решили идти каждый своей музыкальной дорогой.
(изображение: М. Бенчлоу и менеджер на приеме после церемонии вручения премии «Гимми»)
М.БЕНЧЛОУ: «Саския? Она превосходна, но мне нужно идти в другом направлении, менее коммерческом. Деньги тут ни при чем, понимаете? Я устал от суеты. Мне очень, очень нравится джаз, люблю всю его историю. У меня есть труба, понимаете? Я знаю все до единой мелодии, что играл Армстронг. И мне нужно все это исследовать. У нее была своя бочка меда, куда ей нужно было добавить ложку дегтя, но мы по-прежнему родственные души…»
Трудно было разумно объяснить представшее ей зрелище - незнакомец Азадор на полу среди останков тиктаков, щебечущая птичкой девушка Эмили, осыпающая его явно нежеланными поцелуями, - да и не было у Рени времени дожидаться разумного объяснения. Трупы летучих обезьян и зеленобородых солдат - редеющей армии Нового Изумрудного Города - валялись в коридорах штаба Страшилы. Прочие защитники умирали в этот самый момент всего в нескольких сотнях метров отсюда, пытаясь сдержать натиск разъяренных тиктаков на погрузочную площадку, и опасность с каждой секундой росла. Все же Рени не смогла просто проигнорировать только что услышанное.
- У тебя с ней… был секс!
Азадор нахмурился, высвобождаясь из объятий девушки:
- Возможно. А тебе что за дело?
- Она ведь марионетка?
Хотя Эмили находилась всего в нескольких метрах, радостная, как щенок, оттого что нашла своего возлюбленного, в это трудно было поверить.
- Да. - Азадор встал. - И что? Тебе-то какое дело до сексуальных привычек - или, будем откровенны, способов мастурбации - других людей? Может, тебе хочется обсудить свою половую жизнь?
- Но она всего лишь программа. Как ты мог? Как ты мог воспользоваться ею?
Азадор тряхнул головой, вернув себе часть самоуверенности, несмотря на то что девушка буквально обвилась вокруг его ног, пытаясь поцеловать колено своего дорогого Генри.
- Или одно, или другое. Так она все же программа? Или я воспользовался неопытностью молодой женщины?
Рени повернулась к !Ксаббу, ища поддержки, но бабуин перестал следить за их беседой.
- Я слышу, как приближаются новые механические люди. - Он указал вдаль через широкий, выложенный кафелем пол. - Оттуда.
- Нам придется выйти через главный вход. - Азадор безуспешно попытался вытянуть ногу из захвата Эмили. - Черт подери! - Он замахнулся.
- Если ты ее ударишь, - резко сказала Рени, - я тебя убью.
Их взгляды встретились на долгое мгновение.
- Тогда убери от меня эту сучку! Быстро, или нас убьют.
Рени оттащила протестующую Эмили.
- Но наш ребенок!.. - зарыдала девушка.
- Если мы не поторопимся, он никогда не родится! - Рени поразила неожиданная мысль. Что сказал этот ужасный Железный Дровосек? «Ты отыскал Дороти», или что-то в этом роде? Не об этом ли ребенке они говорили?
Азадора дискуссия не интересовала. Он уже шагал через просторную комнату, направляясь в коридор, пересекающий под прямым углом тот, из которого, как предупредил !Ксаббу, могли появиться атакующие. Рени проглотила проклятье и бросилась рысцой за ним, а !Ксаббу бежал рядом на четырех лапах. Эмили не потребовалось уговаривать, чтобы она последовала за усатым мужчиной.
«Легко сказать: я тебя убью, - подумала Рени, - но он крупный мужчина, а у меня нет никакого оружия». Она укоряла себя за то, что не стащила одно из старинных ружей у мертвых солдат, хотя после сцены, увиденной на погрузочной площадке, она сомневалась, что в них еще остались патроны.
Поспевать за Азадором было трудно, к тому же у Рени все болело после множества передряг в мире Кунохары и этой извращенной версии Изумрудного Города. Азадор провел их извилистым путем по зданию, через коридоры, которые казались тупиковыми, но скрывали в нишах потайные двери. Рени снова стала гадать, откуда он так много знал именно об этом сим-мире. Не говоря уже о его уловке, которая превратила стену в дверь, вспомнила она.
Кто же он такой, черт подери?
Дворец Страшилы, гигантская функциональная камера из бетонных стен и полов из линолеума, мог бы сойти за муниципальное здание в Дурбане или в любом месте Третьего мира. Ясно было, что когда-то везде здесь кипела жизнь, даже, возможно, слишком лихорадочно - старомодные распечатки и прочие бумаги были разбросаны повсюду, так что на них можно было поскользнуться, и даже в секциях, через которые они шли, достаточно было столов и стульев, чтобы разместить сотни людей, хотя по крайней мере половина из них, похоже, была предназначена для людей гораздо меньше нормального роста - но теперь здание выглядело так же пусто, как Улей после того, как по нему прошлось чудовище.
«Энтропия, - сказала себе Рени. - Кажется, так это называется? Как будто все здесь когда-то было заполнено, а потом всему этому позволили исчезнуть, развалиться». Но пока они побывали лишь в трех симуляциях. Делать выводы было еще преждевременно.
Азадор остановился напротив широкой двойной двери и нажал на нее. Створки чуть приоткрылись, но с другого конца, похоже, им что-то мешало распахнуться. Рени уперлась в дверь рядом с ним, чтобы помочь; толкала даже Эмили, глядя при этом на своего возлюбленного, как будто он в одиночку раздвигал волны Красного моря. Эта картинка нашла свое подтверждение, когда мгновение спустя двери неожиданно распахнулись и в проем хлынула волна чего-то алого. На минуту Рени показалось, что это кошмарный поток крови, но красное было сухим и шелестело, и когда Рени зачерпнула его ладонью, она обнаружила, что это…
- Конфетти?..
Они пробрались через потоки бумажных кружков, потом обогнули перевернутые столы, сваленные горой в дальнем конце. Когда беглецы перелезали через мебель, прямо в лицо им уставился транспарант с огромными буквами: «Мы будем скучать по тебе, Фрегоза! Счастливого отдыха в отставке!».
- Это приемная, - Азадор обозрел штабеля складных столов, которыми в комнате были заблокированы два из трех выходов. - Кто-то пытался здесь забаррикадироваться.
- У них мало что из этого вышло, - заметила Рени.
- Осталось немного защитников, - указал Азадор.
Когда Рени посмотрела в направлении незаблокированной двери, он закричал:
- Нет! Не делай этого!
Она раздраженно повернулась к нему:
- Кто ты такой, чтобы мне приказывать?
- Это не приказ. Они поставили преграду перед другими дверьми, а перед этими - нет. Они ждут, что мы пойдем именно через свободные двери. Наверное, на той стороне ловушка.
Несмотря на всю ее неприязнь к этому человеку, Рени переполнил стыд.
- Ты прав, извини.
- Давайте я пойду, - предложил !Ксаббу, когда они подошли к двери. - Я легкий и быстрый.
Рени покачала головой:
- Не раньше, чем мы откроем дверь. Азадор, есть ли обходной путь, вроде того, каким ты вывел нас из камеры?
Он с минуту в молчании изучал стены, потом покачал головой:
- Нет, в этой комнате - нет. Это не… как же это называется?.. невключающийся код. Эту комнату кто-то сделал специально. Когда-то в ней, возможно, было очень мило…
Рени поглядела на огромное, без окон, мятно-зеленое пространство и почувствовала сомнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117