Здесь не заметно никакой явной опасности. И это, как боялся Загремел, как раз и было самой большой опасностью.
Чем развернула свою волшебную карту. Рядом с ее головой в воздухе возникло изображение. Но на этот раз карта развернулась невероятно широко, стремительно покрывая землю, на которой они стояли; изображение всего Ксанфа прошло перед их глазами. Горы, реки и Провал — вероятно, чары забвения не вредили картам. Затем деревья и ручьи увеличились настолько, что стали различимы, — и не только они, но и какие-то животные, застывшие на рисунке. Из-за того, что карта быстро росла, животные тоже перемещались, делаясь очень похожими на живых.
— Эй, она не должна этого делать! — воскликнула Чем. — Она же вырастает в натуральную величину!
Судя по всему, карта вырвалась из-под контроля. Загремел недоумевал, почему это произошло именно здесь. Если бы к нему вернулся интеллект, он смог бы осознать, что это, разумеется, не совпадение, что это связано с самой природой Пустоты. Он смог бы даже понять, что мысленные образы, воплощенные в форме карты или неосознанные, влияют на ландшафт Пустоты. Возможно, взаимодействие двух сил создало земли, где оживает фантазия, — хорошее развлечение, пока оно не вырвется из-под контроля. Возможно, никакой физической опасности в Пустоте и нет, однако здесь царил хаос мыслей, ничем не нарушаемый, пока на него не воздействовала проникшая извне мысль. Но разумеется, обыкновенному глупому огру не постичь и сотой доли столь сложного рассуждения, поэтому Загремел просто перестал об этом думать. Он надеялся только, что это глупое забвение не приведет к серьезным последствиям. Глупость не всегда является недостатком, как может посчитать человек умный.
Чем, смущенная странным поведением своей карты, свернула ее. Затем попробовала развернуть еще раз, сосредоточившись. Карта снова начала расползаться, затем сжалась в точку, бешено вращаясь, и наконец приняла нужные размеры. Чем училась контролировать ситуацию, что было неплохо, поскольку здесь отсутствие дисциплины могло привести к тяжелым последствиям.
— Смотри, а вот и пасущиеся кентавры, — сказала Чем, указывая куда-то вперед.
Загремел посмотрел. Он увидел стадо пасущихся огров. Опять же, если бы только проклятие интеллекта продолжало тяготеть над ним, он мог бы понять, что они наблюдают еще одну чрезвычайно любопытную особенность данной области. Чем видела одну бессмыслицу, он — другую. Это предполагало, что каждый мог видеть то, что он себе представляет или, может быть, хочет увидеть. Реальность же была совершенно иной. Не имело значения, кем в действительности являлись пасущиеся животные, — они не были ни кентаврами, ни ограми.
Если это действительно так, продолжил бы Загремел, как можно быть уверенным в том, что все остальное, виденное ими, не является иллюзией? Танди могла затеряться в мире меняющихся реальностей, даже не подозревая об этом. Поскольку восприятие Чем и Загремела также было искажено, поиски Танди могли стать значительно более серьезной проблемой, чем казалось вначале. Но он, глупый огр, будет тупо топать вперед, не осознавая возможности подобных осложнений.
— Забавно, — сказала Чем. — Мы же знаем, что кентавры не пасутся.
— Без сомнения, видение, — сказал Загремел, тщетно пытаясь сформулировать то, что, как он знал, при отсутствии интеллекта вообще не способен понять.
— Иллюзия! — воскликнула Чем. — Разумеется! Мы видим совершенно других существ, которые только кажутся кентаврами!
Она умница, как и все кентавры, и подхватывала мысль на лету.
Но не до конца.
— Я тебе не рассказал, что кентавров не видал, — добавил он.
— Ты видел что-то другое? Не кентавров? — Она нахмурилась: — Что ты видел, Загремел? Загремел постучал себя в грудь.
— О, ты видел огров. Да, полагаю, в этом есть смысл. Я вижу подобных себе, ты — тебе. Но как разобраться, что же это на самом деле?
Этого огр уже не мог вычислить. Если бы к нему вернулся его интеллект, он, возможно, сумел бы сформулировать, как можно создать обратную перспективу, которая уничтожит искажения, возникающие благодаря работе воображения, и оставит только истину. Возможно, наложение восприятий, при котором представления Чем будут противопоставлены его собственным, приведет к необходимому эффекту, устранив различия. Она видела кентавров, он — огров, то есть оба — своих сородичей, как они и подозревали. Оба видели некоторое число особей — здесь их восприятие совпадало и, вероятно, было верным. Оба видели этих существ пасущимися — наверное, это действительно какие-то пасущиеся животные. Дальнейшие размышления с возможным обсуждением расхождений и использованием магической карты Чем через некоторое время позволили бы разобраться в ситуации — насколько возможно.
Разумеется, нельзя исключать и такую возможность, что там вообще ничего нет. Что даже совпадения в восприятии являются просто общими фантазиями, так что составленное представление о неизвестных существах окажется просто результатом согласования иллюзий. Может быть — И в этом просматривалась истина, — все находящееся в Пустоте является вообще ничем. Полное отсутствие всякой вещественной реальности. Существа мыслили — следовательно, существовали; но возможно, и само их мышление, и мысли — лишь иллюзии.
Так что и самих мыслителей могло не существовать — и в тот момент, когда они это осознавали, они переставали существовать.
Пустота становилась пустой.
Но лишенный интеллекта огр ничего этого не должен был увидеть — может, оно и к лучшему. Если уж что-нибудь представлять, начинать надо с интеллектуальных дебрей и косящих глаз. Но ими он пользовался бы с осторожностью, чтобы включенный на полную мощность интеллект не уничтожил сам себя. Надо будет поддерживать иллюзию существования до тех пор, пока они не спасут Танди и не выберутся из Пустоты, чтобы видимость их существования стала реальностью.
— Я хочу узнать, где лозу искать, — с сожалением сказал он.
Чем поняла его буквально — вполне естественно, ведь она знала, что ему недостает ума, чтобы выражаться образно.
— Думаешь, здесь поблизости могут расти лозы косящих глаз? Может, я смогу обнаружить их на карте. — Чем сосредоточилась, и карта, все еще висящая в воздухе, засветилась. В некоторых местах зелень на ней была ярче. — Обычно я не могу нанести на карту то, чего не видела своими глазами, — пробормотала Чем. — Но иногда я способна предположить что-либо, опираясь на опыт и интуицию. Я думаю, такие лозы могут быть здесь. — Она ткнула в какое-то место на карте, и там тут же зажглась метка. — Хотя они могут тоже оказаться иллюзорными — обычными растениями, которые мы принимаем за лозы косящих глаз.
Загремел был слишком глуп, чтобы оценить различие. Он отправился в направлении, указанном на карте. Кентаврица последовала за ним, держа под рукой карту, чтобы при необходимости огр мог с ней свериться. Вскоре он прибыл на место — там они и росли, переплетенные лозы, увешанные гроздьями глаз, каждый из которых готов был поделиться с кем-нибудь своим интеллектом и пониманием сути вещей.
Загремел ухватил один отросток и ткнул его себе в голову. Отросток задергался и быстро присосался. Как низко он пал — сам призывает проклятие на свою голову!
Его интеллект расширился, развернулся, подобно карте кентаврицы. Теперь ему удалось удержать все те мысли, которые ускользали от него раньше. Он увидел один существенный недостаток в попытках использовать силу разума для восстановления реальности: обращенная на его собственный интеллект, она, возможно, выявит, что этот интеллект — всего лишь иллюзия. Поскольку Загремелу требовался интеллект, чтобы спасти Танди, он решил пойти другим путем. Лучше использовать открывшиеся перспективы, чтобы найти девушку, а лишь затем исследовать механизм нереального действия косящих глаз — когда разоблачение иллюзий уже ничем не будет грозить. Мудро также не обдумывать вопрос реальности собственного существования.
Как же найти Танди? Если бы ее следы светились, отыскать их было бы несложно. Но теперь он слишком умен, чтобы поверить в существование чего-либо настолько удобного и своевременного.
Однако кентаврицу можно было провестн.
— Подозреваю, что может обнаружиться зримое свидетельство того, что тут прошел кто-то с другой стороны, — заметил он. — Мы принесли сюда нездешние бактерии и вещества из других областей Ксанфа. Возможно, взаимодействие их с окружающей средой способно вызвать заметный эффект, например, слабо выраженное свечение...
— Загремел! — воскликнула Чем. — Сработало! Ты снова поумнел!
— Да, я предполагал, что это возможно.
— Но это же иллюзия! И лозы косящих глаз — воображаемые! Как же они могут подействовать?
— То, что воздействует на чувства, способно воздействовать и на разум, — объяснил Загремел. Чем казалась такой умной всего минуту назад. Теперь, с хитроумно возведенной колокольни его восстановленного интеллекта, она казалась Загремелу замедленно соображающей. Разумеется, с ее стороны было бы глупостью уничтожить его мыслительные способности, попытавшись объяснить их возникновение, поскольку это вновь возвратит их обоих к непониманию ситуации. Он должен переубедить ее — прежде чем она переубедит его. — В Ксанфе предметы и явления обычно являются тем, чем кажутся. Например, иллюзия света, которую создает королева Ирис, позволяет ей видеть в темноте; ее иллюзия провидения позволяет ей видеть тех, кто находится за пределами видимости. Здесь, в Пустоте, напротив, предметы и явления кажутся тем, чем не являются. Мы можем усовершенствовать эти иллюзии, чтобы использовать их к своей выгоде, и создавать новые иллюзии, служащие нашим интересам. Можешь ли ты различить следы?
Чем присмотрелась, подавленная его ошеломляющей логикой.
— Я... да, — с удивлением сказала она. — Мои похожи на диски, твои — отпечатки лап. Мои светятся светло-коричневым, как моя шкура; твои — черным, как твоя шерсть. — Она подняла глаза: — Я несу чушь? Как след может светиться черным?
— А какой еще цвет подходит огру? — спросил Загремел. Он не видел следов, но решил не заострять на этом внимание. — Теперь надо разыскать следы Танди. — Он коротко улыбнулся. — И надеюсь, они не будут вопить.
— Да, разумеется, — согласилась Чем. — Ее след должен начинаться там, где мы пересекли границу; там и надо искать. — Она направилась назад, но внезапно остановилась. — Занятно...
— Что занятно? — Загремел сознавал, что Пустота коварна и потенциально опасна. И если Чем начала проникаться здешним духом, значит, ее нужно спешно переубедить. От этого может зависеть само их существование.
— Похоже, я наткнулась на стену. Ее не видно, но она мешает мне пройти.
Стена. Ну, это ничего, это препятствие физическое, а не интеллектуальное, а потому значительно менее опасное. Лучше уж бороться с подобными препятствиями, чем утруждать себя абстрактными логическими построениями. Загремел подошел к Чем — и сам уперся в стену. Она была невидимой, как и говорила Чем, но, проведя по ней рукой, Загремел ощутил шероховатый камень. Стена явно построена из огроупорного материала, или он слишком ослабел, чтобы разрушить ее. Странно.
Его интеллект рассудил иначе. Если предметы в Пустоте являются не тем, чем кажутся, возможно, это справедливо и по отношению к стене. Ее может вообще не существовать; если не верить, что эта стена есть, можно пройти сквозь нее. Но если он сумеет уничтожить столь прочную стену одним мысленным усилием, что же произойдет с прочими вещами в Пустоте, такими, как интеллект косящих глаз? Лучше не пытаться не верить.
— Что ты чувствуешь? — спросила Чем.
— Прочную каменную стену, — сказал он, решившись. — Боюсь, нам трудно будет выбраться из Пустоты.
Загремел подумал, что интеллектуальное уничтожение стены способно вызвать гибель вторгшихся в Пустоту; возможно, эта преграда все-таки материальна. Ему придется полностью использовать свой мозг, но оставаться настороже, чтобы не запутаться и не заблудиться в иллюзиях этих иллюзий.
— Но должен же быть выход, — с явно фальшивой уверенностью заявила Чем. Так же как и Загремел, она подозревала, что сейчас они в большей беде, чем когда на них напал провальный дракон или когда под ними начала трескаться лава. Равновесие мыслей и чувств было сейчас столь же важно, как тогда — физическое равновесие. — Первым делом мы должны догнать Танди; потом мы сможем заняться поисками выхода.
По крайней мере очередность действий она определила правильно.
— Мы можем отыскать ее следы, если повернем в сторону. Теперь мы понимаем, почему она не вернулась. Эта стена проницаема с внешней и непроницаема с внутренней стороны Пустоты. Как лесная тропинка, ведущая только в одну сторону.
— Да. Мне всегда нравились такие тропинки. Настолько же, насколько мне не нравится эта стена.
Чем свернула в сторону, чтобы идти вдоль стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Чем развернула свою волшебную карту. Рядом с ее головой в воздухе возникло изображение. Но на этот раз карта развернулась невероятно широко, стремительно покрывая землю, на которой они стояли; изображение всего Ксанфа прошло перед их глазами. Горы, реки и Провал — вероятно, чары забвения не вредили картам. Затем деревья и ручьи увеличились настолько, что стали различимы, — и не только они, но и какие-то животные, застывшие на рисунке. Из-за того, что карта быстро росла, животные тоже перемещались, делаясь очень похожими на живых.
— Эй, она не должна этого делать! — воскликнула Чем. — Она же вырастает в натуральную величину!
Судя по всему, карта вырвалась из-под контроля. Загремел недоумевал, почему это произошло именно здесь. Если бы к нему вернулся интеллект, он смог бы осознать, что это, разумеется, не совпадение, что это связано с самой природой Пустоты. Он смог бы даже понять, что мысленные образы, воплощенные в форме карты или неосознанные, влияют на ландшафт Пустоты. Возможно, взаимодействие двух сил создало земли, где оживает фантазия, — хорошее развлечение, пока оно не вырвется из-под контроля. Возможно, никакой физической опасности в Пустоте и нет, однако здесь царил хаос мыслей, ничем не нарушаемый, пока на него не воздействовала проникшая извне мысль. Но разумеется, обыкновенному глупому огру не постичь и сотой доли столь сложного рассуждения, поэтому Загремел просто перестал об этом думать. Он надеялся только, что это глупое забвение не приведет к серьезным последствиям. Глупость не всегда является недостатком, как может посчитать человек умный.
Чем, смущенная странным поведением своей карты, свернула ее. Затем попробовала развернуть еще раз, сосредоточившись. Карта снова начала расползаться, затем сжалась в точку, бешено вращаясь, и наконец приняла нужные размеры. Чем училась контролировать ситуацию, что было неплохо, поскольку здесь отсутствие дисциплины могло привести к тяжелым последствиям.
— Смотри, а вот и пасущиеся кентавры, — сказала Чем, указывая куда-то вперед.
Загремел посмотрел. Он увидел стадо пасущихся огров. Опять же, если бы только проклятие интеллекта продолжало тяготеть над ним, он мог бы понять, что они наблюдают еще одну чрезвычайно любопытную особенность данной области. Чем видела одну бессмыслицу, он — другую. Это предполагало, что каждый мог видеть то, что он себе представляет или, может быть, хочет увидеть. Реальность же была совершенно иной. Не имело значения, кем в действительности являлись пасущиеся животные, — они не были ни кентаврами, ни ограми.
Если это действительно так, продолжил бы Загремел, как можно быть уверенным в том, что все остальное, виденное ими, не является иллюзией? Танди могла затеряться в мире меняющихся реальностей, даже не подозревая об этом. Поскольку восприятие Чем и Загремела также было искажено, поиски Танди могли стать значительно более серьезной проблемой, чем казалось вначале. Но он, глупый огр, будет тупо топать вперед, не осознавая возможности подобных осложнений.
— Забавно, — сказала Чем. — Мы же знаем, что кентавры не пасутся.
— Без сомнения, видение, — сказал Загремел, тщетно пытаясь сформулировать то, что, как он знал, при отсутствии интеллекта вообще не способен понять.
— Иллюзия! — воскликнула Чем. — Разумеется! Мы видим совершенно других существ, которые только кажутся кентаврами!
Она умница, как и все кентавры, и подхватывала мысль на лету.
Но не до конца.
— Я тебе не рассказал, что кентавров не видал, — добавил он.
— Ты видел что-то другое? Не кентавров? — Она нахмурилась: — Что ты видел, Загремел? Загремел постучал себя в грудь.
— О, ты видел огров. Да, полагаю, в этом есть смысл. Я вижу подобных себе, ты — тебе. Но как разобраться, что же это на самом деле?
Этого огр уже не мог вычислить. Если бы к нему вернулся его интеллект, он, возможно, сумел бы сформулировать, как можно создать обратную перспективу, которая уничтожит искажения, возникающие благодаря работе воображения, и оставит только истину. Возможно, наложение восприятий, при котором представления Чем будут противопоставлены его собственным, приведет к необходимому эффекту, устранив различия. Она видела кентавров, он — огров, то есть оба — своих сородичей, как они и подозревали. Оба видели некоторое число особей — здесь их восприятие совпадало и, вероятно, было верным. Оба видели этих существ пасущимися — наверное, это действительно какие-то пасущиеся животные. Дальнейшие размышления с возможным обсуждением расхождений и использованием магической карты Чем через некоторое время позволили бы разобраться в ситуации — насколько возможно.
Разумеется, нельзя исключать и такую возможность, что там вообще ничего нет. Что даже совпадения в восприятии являются просто общими фантазиями, так что составленное представление о неизвестных существах окажется просто результатом согласования иллюзий. Может быть — И в этом просматривалась истина, — все находящееся в Пустоте является вообще ничем. Полное отсутствие всякой вещественной реальности. Существа мыслили — следовательно, существовали; но возможно, и само их мышление, и мысли — лишь иллюзии.
Так что и самих мыслителей могло не существовать — и в тот момент, когда они это осознавали, они переставали существовать.
Пустота становилась пустой.
Но лишенный интеллекта огр ничего этого не должен был увидеть — может, оно и к лучшему. Если уж что-нибудь представлять, начинать надо с интеллектуальных дебрей и косящих глаз. Но ими он пользовался бы с осторожностью, чтобы включенный на полную мощность интеллект не уничтожил сам себя. Надо будет поддерживать иллюзию существования до тех пор, пока они не спасут Танди и не выберутся из Пустоты, чтобы видимость их существования стала реальностью.
— Я хочу узнать, где лозу искать, — с сожалением сказал он.
Чем поняла его буквально — вполне естественно, ведь она знала, что ему недостает ума, чтобы выражаться образно.
— Думаешь, здесь поблизости могут расти лозы косящих глаз? Может, я смогу обнаружить их на карте. — Чем сосредоточилась, и карта, все еще висящая в воздухе, засветилась. В некоторых местах зелень на ней была ярче. — Обычно я не могу нанести на карту то, чего не видела своими глазами, — пробормотала Чем. — Но иногда я способна предположить что-либо, опираясь на опыт и интуицию. Я думаю, такие лозы могут быть здесь. — Она ткнула в какое-то место на карте, и там тут же зажглась метка. — Хотя они могут тоже оказаться иллюзорными — обычными растениями, которые мы принимаем за лозы косящих глаз.
Загремел был слишком глуп, чтобы оценить различие. Он отправился в направлении, указанном на карте. Кентаврица последовала за ним, держа под рукой карту, чтобы при необходимости огр мог с ней свериться. Вскоре он прибыл на место — там они и росли, переплетенные лозы, увешанные гроздьями глаз, каждый из которых готов был поделиться с кем-нибудь своим интеллектом и пониманием сути вещей.
Загремел ухватил один отросток и ткнул его себе в голову. Отросток задергался и быстро присосался. Как низко он пал — сам призывает проклятие на свою голову!
Его интеллект расширился, развернулся, подобно карте кентаврицы. Теперь ему удалось удержать все те мысли, которые ускользали от него раньше. Он увидел один существенный недостаток в попытках использовать силу разума для восстановления реальности: обращенная на его собственный интеллект, она, возможно, выявит, что этот интеллект — всего лишь иллюзия. Поскольку Загремелу требовался интеллект, чтобы спасти Танди, он решил пойти другим путем. Лучше использовать открывшиеся перспективы, чтобы найти девушку, а лишь затем исследовать механизм нереального действия косящих глаз — когда разоблачение иллюзий уже ничем не будет грозить. Мудро также не обдумывать вопрос реальности собственного существования.
Как же найти Танди? Если бы ее следы светились, отыскать их было бы несложно. Но теперь он слишком умен, чтобы поверить в существование чего-либо настолько удобного и своевременного.
Однако кентаврицу можно было провестн.
— Подозреваю, что может обнаружиться зримое свидетельство того, что тут прошел кто-то с другой стороны, — заметил он. — Мы принесли сюда нездешние бактерии и вещества из других областей Ксанфа. Возможно, взаимодействие их с окружающей средой способно вызвать заметный эффект, например, слабо выраженное свечение...
— Загремел! — воскликнула Чем. — Сработало! Ты снова поумнел!
— Да, я предполагал, что это возможно.
— Но это же иллюзия! И лозы косящих глаз — воображаемые! Как же они могут подействовать?
— То, что воздействует на чувства, способно воздействовать и на разум, — объяснил Загремел. Чем казалась такой умной всего минуту назад. Теперь, с хитроумно возведенной колокольни его восстановленного интеллекта, она казалась Загремелу замедленно соображающей. Разумеется, с ее стороны было бы глупостью уничтожить его мыслительные способности, попытавшись объяснить их возникновение, поскольку это вновь возвратит их обоих к непониманию ситуации. Он должен переубедить ее — прежде чем она переубедит его. — В Ксанфе предметы и явления обычно являются тем, чем кажутся. Например, иллюзия света, которую создает королева Ирис, позволяет ей видеть в темноте; ее иллюзия провидения позволяет ей видеть тех, кто находится за пределами видимости. Здесь, в Пустоте, напротив, предметы и явления кажутся тем, чем не являются. Мы можем усовершенствовать эти иллюзии, чтобы использовать их к своей выгоде, и создавать новые иллюзии, служащие нашим интересам. Можешь ли ты различить следы?
Чем присмотрелась, подавленная его ошеломляющей логикой.
— Я... да, — с удивлением сказала она. — Мои похожи на диски, твои — отпечатки лап. Мои светятся светло-коричневым, как моя шкура; твои — черным, как твоя шерсть. — Она подняла глаза: — Я несу чушь? Как след может светиться черным?
— А какой еще цвет подходит огру? — спросил Загремел. Он не видел следов, но решил не заострять на этом внимание. — Теперь надо разыскать следы Танди. — Он коротко улыбнулся. — И надеюсь, они не будут вопить.
— Да, разумеется, — согласилась Чем. — Ее след должен начинаться там, где мы пересекли границу; там и надо искать. — Она направилась назад, но внезапно остановилась. — Занятно...
— Что занятно? — Загремел сознавал, что Пустота коварна и потенциально опасна. И если Чем начала проникаться здешним духом, значит, ее нужно спешно переубедить. От этого может зависеть само их существование.
— Похоже, я наткнулась на стену. Ее не видно, но она мешает мне пройти.
Стена. Ну, это ничего, это препятствие физическое, а не интеллектуальное, а потому значительно менее опасное. Лучше уж бороться с подобными препятствиями, чем утруждать себя абстрактными логическими построениями. Загремел подошел к Чем — и сам уперся в стену. Она была невидимой, как и говорила Чем, но, проведя по ней рукой, Загремел ощутил шероховатый камень. Стена явно построена из огроупорного материала, или он слишком ослабел, чтобы разрушить ее. Странно.
Его интеллект рассудил иначе. Если предметы в Пустоте являются не тем, чем кажутся, возможно, это справедливо и по отношению к стене. Ее может вообще не существовать; если не верить, что эта стена есть, можно пройти сквозь нее. Но если он сумеет уничтожить столь прочную стену одним мысленным усилием, что же произойдет с прочими вещами в Пустоте, такими, как интеллект косящих глаз? Лучше не пытаться не верить.
— Что ты чувствуешь? — спросила Чем.
— Прочную каменную стену, — сказал он, решившись. — Боюсь, нам трудно будет выбраться из Пустоты.
Загремел подумал, что интеллектуальное уничтожение стены способно вызвать гибель вторгшихся в Пустоту; возможно, эта преграда все-таки материальна. Ему придется полностью использовать свой мозг, но оставаться настороже, чтобы не запутаться и не заблудиться в иллюзиях этих иллюзий.
— Но должен же быть выход, — с явно фальшивой уверенностью заявила Чем. Так же как и Загремел, она подозревала, что сейчас они в большей беде, чем когда на них напал провальный дракон или когда под ними начала трескаться лава. Равновесие мыслей и чувств было сейчас столь же важно, как тогда — физическое равновесие. — Первым делом мы должны догнать Танди; потом мы сможем заняться поисками выхода.
По крайней мере очередность действий она определила правильно.
— Мы можем отыскать ее следы, если повернем в сторону. Теперь мы понимаем, почему она не вернулась. Эта стена проницаема с внешней и непроницаема с внутренней стороны Пустоты. Как лесная тропинка, ведущая только в одну сторону.
— Да. Мне всегда нравились такие тропинки. Настолько же, насколько мне не нравится эта стена.
Чем свернула в сторону, чтобы идти вдоль стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52