..
...Загремел снова сидел под деревом. Он сразу понял, в чем дело. Полдюжины медяков — нет, это были мужчины и женщины из людской деревни — с угрожающим видом приближались к дереву, в руках у мужчин были топоры. Гамадриада кричала.
Загремел не мог этого стерпеть. Он поднялся на ноги, возвышаясь над людьми, как истинный огр. И выдал великолепный огрский рык.
Люди развернулись и бросились врассыпную. Они не знали, что Загремел теперь значительно слабее, чем казался. Знай они это, они напали бы на него и, возможно, поставили бы его в затруднительное положение, подобно медякам в тыкве. Он заменил иллюзорную лунную завесу иллюзией собственной мощи.
Гамадриада слетела с дерева и повисла у него на шее. Ее волосы горели, как огонь. Сейчас она выглядела здоровой и полной жизненных сил.
— Ты — великий, громадный, великолепный, чудовищный грубиян! — воскликнула она, целуя его прямо в волосатое ухо.
Загремел был странно тронут; как и заметил кентавр, нимфы редко обнимают и целуют огров.
Он усадил гамадриаду назад на дерево, затем сам сел на землю для очередного тыквенного сеанса. Они все равно никуда не могли уйти, пока король не получит сообщение и не сделает что-нибудь для того, чтобы обеспечить постоянную защиту дереву, а пока Загремел хотел покончить с тыквенными делами.
— Разбудите меня, если понадобится, — сказал он, заметив, что колыхание лунной завесы стало уже почти незаметным. Если бы деревья защищали огры, а не хорошенькие, но совершенно беспомощные дриады, срубленных деревьев было бы намного меньше. Разумеется, деревья в первую очередь уничтожались именно ограми, которые использовали их, чтобы делать зубочистки и прочее в этом роде, так что не ему критиковать. Он приставил к глазку тыквы левый глаз, решив на сей раз дать отдых правому.
Он стоял на аллее между домами. В чем дело? Последовательность событий должна была возобновиться с того момента, на котором прервалась. Что же не так?
Два здания заскользили к нему, заставив его убраться с дороги. Загремел перебрался на новое место — и увидел свою бечевку. Он чуть не пересек собственный след! Но отступить было некуда — дома двигались вслед за ним.
Однако его проклятый интеллект косящих глаз не позволял ему смириться. Он непременно желал знать, почему вся сцена в тыкве несколько сместилась. Может, тыква стареет, портится и ее система выходит из строя? Он вовсе не хотел оказаться в гнилой тыкве, как в ловушке!
Здания разошлись, начиная движение к новой цели. Вновь открылась аллея, бечевка начала разматываться — и остановилась.
Загремел подбежал к ее концу. Веревка была аккуратно разрезана — она заканчивалась на том самом месте, где он снова вернулся в это видение.
Но когда здания разошлись, Загремел увидел другой обрывок веревки. Должно быть, он отмечал окончание прошлого «сеанса» — чуть подальше. Загремел отступил от своего прежнего курса буквально на шаг, но отступил не физически: он вернулся туда же, где был, однако чуть сместился. Почему?
Здания изменили направление движения и снова надвинулись на него. Они-то уж точно не тратили времени на лишние размышления! Загремел бросился назад, его мозг лихорадочно работал. И неожиданно до него дошло — он переменил глаза! Левый его глаз находился на некотором расстоянии от правого, и, хотя для Ксанфа это расстояние практически незаметно, оно становилось значительнее в крохотном мире тыквы. Поэтому произошло смещение и разрыв бечевки.
Ну что ж, это избавило его от медяков. Но Загремел не мог этого принять. Он не хотел избавления, он хотел оказаться победителем в схватке с медяками и пойти дальше, твердо зная, что уменьшил возможности коня тьмы. Он хотел хорошо выполнить работу, не оставив лазейки, сквозь которую могла ускользнуть его душа.
Поэтому он должен был вернуться туда, откуда ушел, и продолжить то, что начал.
Он пошел по своему главному следу, оставляя за собой веревку. Нашел квадратную яму, с которой сдвинулось здание, и залез в нее. Здание переместилось назад, сверху снова упал поток света. Загремел забрался внутрь здания и подбежал к концу своей бечевки.
Медяки заметили его и угрожающе двинулись вперед. Загремел быстро связал два конца веревки, воссоединив след своего пути, потом выпрямился, и на него набросилось с полдюжины человечков. Теперь все в порядке!
Он продолжил по одному отдирать от своих ног медяков. Среди них снова оказалась девица в бюстгальтере.
— Опять ты? — поинтересовался он, держа ее, как и раньше, одним пальцем. Это был и вправду наилучший вариант, поскольку она яростно брыкалась и махала руками. — Мне что, опять тебя уронить?
— Не смей меня снова ронять, ты! — вспыхнула она; ее медная кожа засверкала от гнева. Она яростно вдохнула — и чуть не сорвалась с его пальца, поскольку бюстгальтер у нее был тугой, а огр только слегка придерживал ее за этот предмет туалета. — У меня с прошлого раза осталась вмятина и три царапины, ты, монстр! — Она продемонстрировала свои руки: — Вот царапина, а вот еще одна. А вмятину я тебе не покажу!
— Но ты ведь меня пнула, — рассудительно произнес Загремел, размышляя о том, где же могла находиться вмятина.
— Я тебе говорила! Мы должны... В следующее мгновение он уже снова оказался в Ксанфе. Загремел сразу понял, в чем дело: к дереву приближался василиск — василечек, можно сказать, только что вылупившийся и блуждающий без цели, но тем не менее смертельно опасный.
— Поставь меня на землю, ты, болван!
Загремел ошеломленно уставился на источник голоса. Он до сих пор держал медную девицу, свисавшую с его пальца на своем бюстгальтере. Он вытащил ее из тыквы!
Загремел поспешно, но бережно, чтобы не помять, поставил девицу на землю. Сейчас у него было более срочное дело. Как можно избавиться от василиска?
— Ой, смотрите, — воскликнула медная девица, — какой хорошенький цыпленок! — Она шагнула к жуткому малышу и наклонилась.
— Не дотрагивайся до него! — закричала сирена. — Даже не смотри на него!
Слишком поздно. Медная девица уже подняла маленькое чудовище.
— Ну разве ты не прелесть! — ворковала она, поворачивая василиска в руке, чтобы разглядеть его мордочку.
— Нет! — Несколько голосов слились в предостерегающем крике.
И опять слишком поздно. Медная девица уже заглядывала в глубину смертоносных глаз маленького чудовища.
— О, если бы я могла держать тебя у себя вместе с остальными моими домашними зверьками, — сказала она, почти коснувшись вздернутым носиком жуткой маленькой морды. — У меня в коллекции нет никого похожего на тебя.
Василенок зашипел и куснул, но его маленькие зубки не смогли даже оцарапать медь.
— О, как мило, — проворковала девица. — Правда, я тоже тебе нравлюсь?
Очевидно, чары маленького монстра бессильны против металлической девицы. Она и так уже тверже камня.
— Мисс, э-э... — начала сирена.
— Меня зовут Блянтик, — отозвалась медная девица. — Из строения номер четыре в Медном городе. А ты?..
— Я — сирена, — представилась сирена. — Бантик, мы были бы очень благодарны, если бы...
— Блянтик, — развязно поправила девица.
— Прошу прощения. Я ослышалась. Блянтик. Если бы ты...
— Но пожалуй, Бантик мне нравится больше. Здесь так необычно мягко, я к этому не привыкла... Ты можешь называть меня так, сирен.
— Сирена. Три слога.
— Ничего, по мне чем короче, тем лучше, сирена.
— Вы меняете имена, когда захотите? — явно не веря, спросила Джон.
— Разумеется. А вы что, нет?
— Нет, — с завистью ответила фея.
— Бантик, это животное... — возобновила прерванный разговор сирена. — Для нас оно смертельно опасно. И если бы ты...
Загремел оглядывался по сторонам — нет ли поблизости другой опасности. В это мгновение его взгляд упал на тыкву, и даже на расстоянии его сознание было втянуто внутрь через глазок, и он снова оказался среди медяков. На этот раз он стоял внутри здания, но в отдалении от толпы, а его бечевка снова была перерезана. На сей раз он воспользовался правым глазом.
Медяки увидели его и двинулись в атаку. Это становилось бессмысленным.
— Стойте! — прорычал он.
Они ошеломленно остановились.
— Почему? — поинтересовался кто-то.
— Потому что я случайно забрал одну из вас в мир живых и, если со мной что-нибудь случится, она навсегда останется там.
Они замерли, парализованные ужасом.
— Эта участь страшнее смерти! — воскликнул один. — Это... — Он замолчал, не смея высказать чудовищный вывод.
— Это жизнь! — прошептал второй медяк. Все умолкли, охваченные ужасом.
— Да, сложная ситуация, — подтвердил Загремел. — И я должен доставить ее назад. Что я и сделаю. Но вам придется мне помочь.
— Все, что угодно, — сказал медяк, потускнев.
— Скажите, как я могу выбраться отсюда сам, без помощи извне?
— Это просто. Садись на корабль.
— Корабль? Но здесь нет воды! На лицах нескольких медяков появились металлические улыбки.
— Это не тот корабль. Это челнок типа «ШаттлЛуна». Его можно найти в доме, который называется «Лунный триптих».
— Проводите меня туда, — сказал Загремел. Они подвели его к медной двери, открывавшейся наружу.
— Ты его сразу увидишь, — уверяли они. — Это самый большой дом в городе.
Загремел поблагодарил их и вышел на улицу. Здания все еще двигались, но теперь у него уже был опыт, и он обходил их с тыла, избегая столкновений. Он оглянулся на дом, который покинул, и увидел написанную сбоку цифру "4", однако не обнаружил и следа двери, через которую вышел. Очевидно, дверь была односторонней и с внешней стороны просто не существовала.
Вскоре он увидел здание вдвое больше остальных. Должно быть, это оно и есть. Когда здание приблизилось, он забрался в «якорную» яму и через мгновение был уже внутри. Здесь действительно находился корабль-челнок, похожий на стоящий на хвосте гигантский наконечник стрелы. Сбоку был достаточно большой люк, и Загремел забрался внутрь.
Он оказался в подобии тесного дупла, которое покинул его обитатель. Усесться удобно можно было только в одном месте — на чем-то вроде стула с мягкой обивкой, стоящего перед панелью со множеством разных штучек. Здесь Загремел и устроился, уверенный, что сможет разделаться с этими штучками, если они будут ему мешать. На панели оказалась еще одна медная кнопка, и Загремел вдавил в нее палец.
Люк с лязгом закрылся. Колесо начало вращаться. Зашипел воздух. Из стула выползли ремни и обвились вокруг тела огра. Перед его лицом зажегся волшебный экран. Взвыл сигнал тревоги. Корабль задрожал, потом рванулся вперед, как снаряд из катапульты, и пролетел прямо сквозь крышу.
Временами на экране виднелись быстро уходящие вниз облака. Затем в поле зрения появилась луна; с каждой минутой она становилась все больше и ярче. Сейчас она была полукруглой, вот почему лунная завеса больше не скрывала огнедуб — луны осталось слишком мало, чтобы поддерживать ее. Но оставшаяся половина выглядела вполне твердой, не считая того, что в ней имелось достаточно круглых дыр. А какой же сыр без дыр!
До огра дошло, что медяки не совсем верно поняли его просьбу. Они указали ему путь из Медного города — но не из тыквы. Что ж, ничего не остается, кроме как продолжать путь. Может, этот корабль и доставит его назад к огнедубу.
Загремел в общем-то не очень хотел на луну, хотя один вид этого свежего сыра заставил его почувствовать голод. В конце концов, с тех пор как он подкрепился теми яблоками, прошел уже час. Он оглядел панель и заметил несколько торчащих оттуда медных рычагов. Он ухватился за них и принялся крутить в разные стороны.
Луна уплыла из зеркала, а Загремела начало швырять в кресле, словно под ударами бури. По счастью, ремни все-таки удерживали его на месте. Он отпустил рычаги — и через мгновение луна снова оказалась перед ним. Вероятно, он вмешался в программу полета. Интеллект заставил огра обдумать ситуацию, и он пришел к выводу, что с помощью рычагов можно управлять кораблем. Пока ими не пользовались, корабль плыл куда хотел, вероятнее всего, направляясь в одну из дыр лунного сыра. Возможно, этот челнок типа «Шаттл-Луна» использовали для доставки сыра в Ксанф, хотя Загремел не мог себе представить, зачем металлическим людям может понадобиться сыр.
Загремел снова взялся за рычаги и начал орудовать ими более вдумчиво. Огры неуклюжи только тогда, когда им это удобно; когда их никто не видит, они способны на весьма тонкие операции. Луна танцевала перед ним, но не исчезала из зеркала. Он еще немного поэкспериментировал, пока не научился тормозить, когда хотел, и придавать кораблю такую скорость, которую хотел.
Прекрасно! Теперь остается направить корабль назад к Ксанфу и посадить возле огнедуба. Потом корабль можно отдать медной бесстыднице Бантик, чтобы она вернулась в свой город и в свой дом.
На экране появились изображения. Формой они напоминали брань-репейник и явно направлялись к кораблю. Что им нужно?
Рядом с Загремелом возникли вспышки света. Корабль содрогнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
...Загремел снова сидел под деревом. Он сразу понял, в чем дело. Полдюжины медяков — нет, это были мужчины и женщины из людской деревни — с угрожающим видом приближались к дереву, в руках у мужчин были топоры. Гамадриада кричала.
Загремел не мог этого стерпеть. Он поднялся на ноги, возвышаясь над людьми, как истинный огр. И выдал великолепный огрский рык.
Люди развернулись и бросились врассыпную. Они не знали, что Загремел теперь значительно слабее, чем казался. Знай они это, они напали бы на него и, возможно, поставили бы его в затруднительное положение, подобно медякам в тыкве. Он заменил иллюзорную лунную завесу иллюзией собственной мощи.
Гамадриада слетела с дерева и повисла у него на шее. Ее волосы горели, как огонь. Сейчас она выглядела здоровой и полной жизненных сил.
— Ты — великий, громадный, великолепный, чудовищный грубиян! — воскликнула она, целуя его прямо в волосатое ухо.
Загремел был странно тронут; как и заметил кентавр, нимфы редко обнимают и целуют огров.
Он усадил гамадриаду назад на дерево, затем сам сел на землю для очередного тыквенного сеанса. Они все равно никуда не могли уйти, пока король не получит сообщение и не сделает что-нибудь для того, чтобы обеспечить постоянную защиту дереву, а пока Загремел хотел покончить с тыквенными делами.
— Разбудите меня, если понадобится, — сказал он, заметив, что колыхание лунной завесы стало уже почти незаметным. Если бы деревья защищали огры, а не хорошенькие, но совершенно беспомощные дриады, срубленных деревьев было бы намного меньше. Разумеется, деревья в первую очередь уничтожались именно ограми, которые использовали их, чтобы делать зубочистки и прочее в этом роде, так что не ему критиковать. Он приставил к глазку тыквы левый глаз, решив на сей раз дать отдых правому.
Он стоял на аллее между домами. В чем дело? Последовательность событий должна была возобновиться с того момента, на котором прервалась. Что же не так?
Два здания заскользили к нему, заставив его убраться с дороги. Загремел перебрался на новое место — и увидел свою бечевку. Он чуть не пересек собственный след! Но отступить было некуда — дома двигались вслед за ним.
Однако его проклятый интеллект косящих глаз не позволял ему смириться. Он непременно желал знать, почему вся сцена в тыкве несколько сместилась. Может, тыква стареет, портится и ее система выходит из строя? Он вовсе не хотел оказаться в гнилой тыкве, как в ловушке!
Здания разошлись, начиная движение к новой цели. Вновь открылась аллея, бечевка начала разматываться — и остановилась.
Загремел подбежал к ее концу. Веревка была аккуратно разрезана — она заканчивалась на том самом месте, где он снова вернулся в это видение.
Но когда здания разошлись, Загремел увидел другой обрывок веревки. Должно быть, он отмечал окончание прошлого «сеанса» — чуть подальше. Загремел отступил от своего прежнего курса буквально на шаг, но отступил не физически: он вернулся туда же, где был, однако чуть сместился. Почему?
Здания изменили направление движения и снова надвинулись на него. Они-то уж точно не тратили времени на лишние размышления! Загремел бросился назад, его мозг лихорадочно работал. И неожиданно до него дошло — он переменил глаза! Левый его глаз находился на некотором расстоянии от правого, и, хотя для Ксанфа это расстояние практически незаметно, оно становилось значительнее в крохотном мире тыквы. Поэтому произошло смещение и разрыв бечевки.
Ну что ж, это избавило его от медяков. Но Загремел не мог этого принять. Он не хотел избавления, он хотел оказаться победителем в схватке с медяками и пойти дальше, твердо зная, что уменьшил возможности коня тьмы. Он хотел хорошо выполнить работу, не оставив лазейки, сквозь которую могла ускользнуть его душа.
Поэтому он должен был вернуться туда, откуда ушел, и продолжить то, что начал.
Он пошел по своему главному следу, оставляя за собой веревку. Нашел квадратную яму, с которой сдвинулось здание, и залез в нее. Здание переместилось назад, сверху снова упал поток света. Загремел забрался внутрь здания и подбежал к концу своей бечевки.
Медяки заметили его и угрожающе двинулись вперед. Загремел быстро связал два конца веревки, воссоединив след своего пути, потом выпрямился, и на него набросилось с полдюжины человечков. Теперь все в порядке!
Он продолжил по одному отдирать от своих ног медяков. Среди них снова оказалась девица в бюстгальтере.
— Опять ты? — поинтересовался он, держа ее, как и раньше, одним пальцем. Это был и вправду наилучший вариант, поскольку она яростно брыкалась и махала руками. — Мне что, опять тебя уронить?
— Не смей меня снова ронять, ты! — вспыхнула она; ее медная кожа засверкала от гнева. Она яростно вдохнула — и чуть не сорвалась с его пальца, поскольку бюстгальтер у нее был тугой, а огр только слегка придерживал ее за этот предмет туалета. — У меня с прошлого раза осталась вмятина и три царапины, ты, монстр! — Она продемонстрировала свои руки: — Вот царапина, а вот еще одна. А вмятину я тебе не покажу!
— Но ты ведь меня пнула, — рассудительно произнес Загремел, размышляя о том, где же могла находиться вмятина.
— Я тебе говорила! Мы должны... В следующее мгновение он уже снова оказался в Ксанфе. Загремел сразу понял, в чем дело: к дереву приближался василиск — василечек, можно сказать, только что вылупившийся и блуждающий без цели, но тем не менее смертельно опасный.
— Поставь меня на землю, ты, болван!
Загремел ошеломленно уставился на источник голоса. Он до сих пор держал медную девицу, свисавшую с его пальца на своем бюстгальтере. Он вытащил ее из тыквы!
Загремел поспешно, но бережно, чтобы не помять, поставил девицу на землю. Сейчас у него было более срочное дело. Как можно избавиться от василиска?
— Ой, смотрите, — воскликнула медная девица, — какой хорошенький цыпленок! — Она шагнула к жуткому малышу и наклонилась.
— Не дотрагивайся до него! — закричала сирена. — Даже не смотри на него!
Слишком поздно. Медная девица уже подняла маленькое чудовище.
— Ну разве ты не прелесть! — ворковала она, поворачивая василиска в руке, чтобы разглядеть его мордочку.
— Нет! — Несколько голосов слились в предостерегающем крике.
И опять слишком поздно. Медная девица уже заглядывала в глубину смертоносных глаз маленького чудовища.
— О, если бы я могла держать тебя у себя вместе с остальными моими домашними зверьками, — сказала она, почти коснувшись вздернутым носиком жуткой маленькой морды. — У меня в коллекции нет никого похожего на тебя.
Василенок зашипел и куснул, но его маленькие зубки не смогли даже оцарапать медь.
— О, как мило, — проворковала девица. — Правда, я тоже тебе нравлюсь?
Очевидно, чары маленького монстра бессильны против металлической девицы. Она и так уже тверже камня.
— Мисс, э-э... — начала сирена.
— Меня зовут Блянтик, — отозвалась медная девица. — Из строения номер четыре в Медном городе. А ты?..
— Я — сирена, — представилась сирена. — Бантик, мы были бы очень благодарны, если бы...
— Блянтик, — развязно поправила девица.
— Прошу прощения. Я ослышалась. Блянтик. Если бы ты...
— Но пожалуй, Бантик мне нравится больше. Здесь так необычно мягко, я к этому не привыкла... Ты можешь называть меня так, сирен.
— Сирена. Три слога.
— Ничего, по мне чем короче, тем лучше, сирена.
— Вы меняете имена, когда захотите? — явно не веря, спросила Джон.
— Разумеется. А вы что, нет?
— Нет, — с завистью ответила фея.
— Бантик, это животное... — возобновила прерванный разговор сирена. — Для нас оно смертельно опасно. И если бы ты...
Загремел оглядывался по сторонам — нет ли поблизости другой опасности. В это мгновение его взгляд упал на тыкву, и даже на расстоянии его сознание было втянуто внутрь через глазок, и он снова оказался среди медяков. На этот раз он стоял внутри здания, но в отдалении от толпы, а его бечевка снова была перерезана. На сей раз он воспользовался правым глазом.
Медяки увидели его и двинулись в атаку. Это становилось бессмысленным.
— Стойте! — прорычал он.
Они ошеломленно остановились.
— Почему? — поинтересовался кто-то.
— Потому что я случайно забрал одну из вас в мир живых и, если со мной что-нибудь случится, она навсегда останется там.
Они замерли, парализованные ужасом.
— Эта участь страшнее смерти! — воскликнул один. — Это... — Он замолчал, не смея высказать чудовищный вывод.
— Это жизнь! — прошептал второй медяк. Все умолкли, охваченные ужасом.
— Да, сложная ситуация, — подтвердил Загремел. — И я должен доставить ее назад. Что я и сделаю. Но вам придется мне помочь.
— Все, что угодно, — сказал медяк, потускнев.
— Скажите, как я могу выбраться отсюда сам, без помощи извне?
— Это просто. Садись на корабль.
— Корабль? Но здесь нет воды! На лицах нескольких медяков появились металлические улыбки.
— Это не тот корабль. Это челнок типа «ШаттлЛуна». Его можно найти в доме, который называется «Лунный триптих».
— Проводите меня туда, — сказал Загремел. Они подвели его к медной двери, открывавшейся наружу.
— Ты его сразу увидишь, — уверяли они. — Это самый большой дом в городе.
Загремел поблагодарил их и вышел на улицу. Здания все еще двигались, но теперь у него уже был опыт, и он обходил их с тыла, избегая столкновений. Он оглянулся на дом, который покинул, и увидел написанную сбоку цифру "4", однако не обнаружил и следа двери, через которую вышел. Очевидно, дверь была односторонней и с внешней стороны просто не существовала.
Вскоре он увидел здание вдвое больше остальных. Должно быть, это оно и есть. Когда здание приблизилось, он забрался в «якорную» яму и через мгновение был уже внутри. Здесь действительно находился корабль-челнок, похожий на стоящий на хвосте гигантский наконечник стрелы. Сбоку был достаточно большой люк, и Загремел забрался внутрь.
Он оказался в подобии тесного дупла, которое покинул его обитатель. Усесться удобно можно было только в одном месте — на чем-то вроде стула с мягкой обивкой, стоящего перед панелью со множеством разных штучек. Здесь Загремел и устроился, уверенный, что сможет разделаться с этими штучками, если они будут ему мешать. На панели оказалась еще одна медная кнопка, и Загремел вдавил в нее палец.
Люк с лязгом закрылся. Колесо начало вращаться. Зашипел воздух. Из стула выползли ремни и обвились вокруг тела огра. Перед его лицом зажегся волшебный экран. Взвыл сигнал тревоги. Корабль задрожал, потом рванулся вперед, как снаряд из катапульты, и пролетел прямо сквозь крышу.
Временами на экране виднелись быстро уходящие вниз облака. Затем в поле зрения появилась луна; с каждой минутой она становилась все больше и ярче. Сейчас она была полукруглой, вот почему лунная завеса больше не скрывала огнедуб — луны осталось слишком мало, чтобы поддерживать ее. Но оставшаяся половина выглядела вполне твердой, не считая того, что в ней имелось достаточно круглых дыр. А какой же сыр без дыр!
До огра дошло, что медяки не совсем верно поняли его просьбу. Они указали ему путь из Медного города — но не из тыквы. Что ж, ничего не остается, кроме как продолжать путь. Может, этот корабль и доставит его назад к огнедубу.
Загремел в общем-то не очень хотел на луну, хотя один вид этого свежего сыра заставил его почувствовать голод. В конце концов, с тех пор как он подкрепился теми яблоками, прошел уже час. Он оглядел панель и заметил несколько торчащих оттуда медных рычагов. Он ухватился за них и принялся крутить в разные стороны.
Луна уплыла из зеркала, а Загремела начало швырять в кресле, словно под ударами бури. По счастью, ремни все-таки удерживали его на месте. Он отпустил рычаги — и через мгновение луна снова оказалась перед ним. Вероятно, он вмешался в программу полета. Интеллект заставил огра обдумать ситуацию, и он пришел к выводу, что с помощью рычагов можно управлять кораблем. Пока ими не пользовались, корабль плыл куда хотел, вероятнее всего, направляясь в одну из дыр лунного сыра. Возможно, этот челнок типа «Шаттл-Луна» использовали для доставки сыра в Ксанф, хотя Загремел не мог себе представить, зачем металлическим людям может понадобиться сыр.
Загремел снова взялся за рычаги и начал орудовать ими более вдумчиво. Огры неуклюжи только тогда, когда им это удобно; когда их никто не видит, они способны на весьма тонкие операции. Луна танцевала перед ним, но не исчезала из зеркала. Он еще немного поэкспериментировал, пока не научился тормозить, когда хотел, и придавать кораблю такую скорость, которую хотел.
Прекрасно! Теперь остается направить корабль назад к Ксанфу и посадить возле огнедуба. Потом корабль можно отдать медной бесстыднице Бантик, чтобы она вернулась в свой город и в свой дом.
На экране появились изображения. Формой они напоминали брань-репейник и явно направлялись к кораблю. Что им нужно?
Рядом с Загремелом возникли вспышки света. Корабль содрогнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52