— Может, мы попадем в этот шторм, — прошептал Загремел.
Эльф обернулся, услышав, как они разговаривают, и им пришлось замолчать.
Они подошли к огромному сетчатому тенту; в сетях расположилась леди драконов — блистательно-царственная владычица своего племени. Она полулежа покоилась в своем сверкающем бриллиантами большом гнезде; когда ей случалось пошевелиться, драгоценные камни поворачивались новыми гранями, разбрасывая яркие искры света, как глаза повелителя мух. Драконица нервно подергивала шипастым голубым хвостом и временами нетерпеливо рычала, выгибая яркую алую шею. Это производило потрясающее впечатление. Она читала чудовищные комиксы и, похоже, была не слишком довольна тем, что ее прервали.
— Ее высочество блистательная леди драконов требует более подробных объяснений, придурок. — В отблесках величия своей владычицы эльф обретал высокомерие.
Придурок, да? Загремел прикинулся еще более глупым, чем раньше.
— Я не знаю, не понимаю, — пробормотал он.
— Правда ли, что вы несъедобны?
Загремел вытянул руку в стальной перчатке. Леди драконов осторожно потянулась к ней и попыталась укусить. Ее позолоченные зубки скользнули по металлу, и она поспешно отодвинулась, коротко взревев.
— Если вы несъедобны, какая от вас польза, спрашивает ее высочество, — перевел эльф.
— Что за вопрос! — возмущенно воскликнула Танди. — Люди правят Ксанфом!
— Драконы правят Ксанфом, — возразил эльф. — Драконы терпят всех остальных только в качестве добычи.
Но леди драконов промолчала. Загремел подозревал, что она вовсе не хотела начинать войну с королем-превращателем людского племени.
В ответ на очередной рык своей госпожи эльф снова повернулся к Загремелу.
— Что нам с вами делать? — спросил он. Загремел передернул плечами: — Не хочу туда, где вода. В воде посидеть — можно заржаветь.
Вообще-то ни его рукавицы из нержавеющей стали, ни медь, из которой состояла Бантик, не ржавели; вода скорее нанесет ущерб огню драконов. Но он помнил о штормовом предупреждении уха; если ему удастся заставить леди драконов отправить их в этот шторм, хотя бы обманом, у них появится больше надежд выжить, чем здесь.
— Металл — ржавчина... — задумался эльф. Леди драконов заревела.
— Верно, наши железные драконы сторонятся воды. — Эльф с подозрением поглядел на Загремела: — Надеюсь, ты нас не дурачишь?
— Я — вурдалак, большой дурак, — дружелюбно сообщил Загремел.
— Разумеется, — с неприкрытым презрением согласился эльф.
Итак, леди драконов приговорила всю компанию к отправке в воздушные сферы, коль скоро водные сферы не граничат с землей драконов. Одну сторону границы отличали зелень и деревья, другую сторону — стена грозовых облаков. Загремелу это не понравилось — он знал, что девушки не выдержат того наказания, которое способен выдержать он сам. Но шаг сделан, и он казался не таким уж плохим по сравнению с пребыванием среди драконов. Путешественники приняли некоторые меры предосторожности, связавшись веревкой Чем, чтобы никого не унесло ветром.
Они перешли границу — и оказались в сердце штормового вихря, швырявшего им в лицо пыль. Это была не обычная, а пыльная буря! Летящие песчинки жестоко ранили кожу. Загремел подхватил девушек и прикрыл их своим массивным телом, чтобы защитить, и они продолжили движение вперед. Огр споткнулся, поскольку не видел собственных плоско-стопых ног в слепящем песчаном вихре, упал и покатился, стараясь не причинить вреда девушкам.
Остановился он только в своеобразной долинке, возникшей под защитой валуна. Чем остановилась рядом с ним. Здесь основная масса песка летела мимо них, и они попытались открыть глаза. Благодаря веревке все были целы, хотя и изрядно потрепаны.
— Что нам теперь делать? — испуганно спросила Танди.
Сирена села и приникла к драконьему уху.
— Ничего, — доложила она. — Но может быть, песчаная буря заглушает все звуки.
Загремел взял ухо и прислушался.
— Я слышу медный корабль, — сказал он. Бантик приняла эстафету: — Я слышу своих соплеменников! Они играют... Это духовой оркестр! Мне надо готовиться к возвращению домой!
— Ты уверена? — спросила сирена.
— Думаю, теперь да, — ответила медная девица. — Я достаточно испытала в вашем мире, чтобы понять, что мой мне нравится больше. Вы все, конечно, очень милые, но все-таки не медные.
— Это верно, — согласилась сирена. — Надо найти еще одну тыкву, чтобы Загремел смог доставить тебя назад. Думаю, сейчас мы все предпочли бы оказаться в твоем мире.
— Может, та тишина, которую ты слышала, и означает тыкву? — предположила Танди.
— Нет, в тыкве очень шумно, — сказал Загремел. — Отличное местечко для огрских развлечений!
— Давайте же найдем тыкву! — воскликнула Бантик. Песок ее не беспокоил, ее просто мучила тоска по дому.
— Не сумеем, пока буря не утихнет, — уверенно сказала сирена. — Тыквы не растут в такую погоду.
— Но это же воздушные сферы, — возразила Бантик. — Здесь ветер не утихает никогда. Чем согласно кивнула: — Я, как вам известно, составляла карту внутреннего Ксанфа, потому-то я и здесь. Мои предварительные исследования, подкрепленные теми сведениями, которые мне удалось собрать по дороге, предполагают существование пяти основных сфер в этой части Ксанфа, как-то: Воздух, Земля, Огонь, Вода и Пустота. Это, судя по всему, Воздух, и вероятно, буря здесь действительно никогда не утихает. Нам придется так или иначе выбраться отсюда.
— Я знаю, как выбраться! — с энтузиазмом заявила Бантик. Она начала вращать медными руками и зарылась в наваленный горой песок. Через несколько мгновений перед путниками появилось начало тоннеля.
— Хорошая мысль! — воскликнула Танди. — Я помогу!
Она бросилась на землю позади медной девицы. Вскоре к ним присоединились остальные, поскольку чем глубже становился тоннель, тем больше требовалось усилий, чтобы убрать с дороги песок.
Вскоре работали уже все, вытянувшись в цепочку, завершавшуюся Загремелом, который утрамбовывал песок позади себя. Продвигались медленно, но верно. Периодически Бантик выбиралась на поверхность, чтобы убедиться, что буря все еще бушует. Когда они добрались до какого-то утеса, дававшего защиту от ветра, на поверхность вылезли все, чтобы отдохнуть с комфортом.
Пейзаж выглядел весьма уныло — песок и ничего, кроме песка. Были здесь и дюны, и долины, но нигде ни одного растения и ни капли воды. Ветер был неутомим. Он рычал, завывал и свистел. Он гнал облака, смерчи и вихри, создавая в небе мимолетные странные скульптуры.
Частенько какой-нибудь смерч проносился рядом с утесом, пытаясь всосать путешественников в свою круглую пасть-воронку, но не мог удержаться рядом с камнем. Загремел сознавал, что для смерчей это страшное разочарование; своей мощью и безмозглостью они напоминали ему огров.
Тут путешественники приблизились к другой границе; и когда они перешагнули невидимую черту, ветер внезапно стих. Одновременно очистился и воздух. Но облегчения это не принесло: буйство воздуха сменилось буйством земли. Она содрогнулась под их ногами, и не от огрской поступи — началось землетрясение!
— О, мне это совсем не нравится! — сказала Чем. — Я привыкла скакать по твердой земле.
Загремел уставился на нее. Кентаврица стояла, неловко расставив передние ноги, ее коричневая куртка запылилась, хвост подергивался, а груди вздрагивали — надо признать, весьма завлекательно.
— Может, дальше к северу земля тверже, — предположил он.
Они повернули на север — и наткнулись на действующий вулкан. В его жерле вспучивалась, устремляясь по склону потоком прямо к ним, раскаленно-красная лава.
— Ой, тут еще хуже! — пожаловалась Чем, пытаясь погасить искру, упавшую на ее красивый хвост. Она казалась действительно потрясенной, эта земля явно не подходила для нее.
Сирена снова прислушалась к драконьему уху.
— Ого! — воскликнула она. — Звук меняется в зависимости от того, куда я поворачиваюсь! — Она повернулась, внимательно прислушиваясь. — На севере страшный треск и гром — это вулкан, который мы видим. Я слышу и вижу, как он извергается. К югу рев ветра — там мы уже были. На западе постоянный гул — землетрясение. На востоке... — Она улыбнулась прекрасной улыбкой. — Чудесная, покойная, тишайшая тишина.
— Могилы тихи. — Танди содрогнулась.
— Лучше уж кладбище, чем это, — сказала Чем. — Через него можно по крайней мере пройти.
— Иногда, — согласилась Танди.
Они повернули на восток. Земля постоянно смещалась под ногами, словно пытаясь помешать их продвижению вперед, но они были тверды в своем решении убраться отсюда.
Когда солнце устало опустилось за вулканом, по счастью, не попав в его жерло, путники достигли новой границы сфер. Прямо за ней виднелась грядка гипнотыкв. Тишина была не кладбищенской. Просто огородной.
— Никогда не думала, что обрадуюсь при виде такой грядки, — мрачно проговорила Танди.
— Здесь мы и проведем ночь, — сказала сирена. — А пока давайте-ка выясним, съедобны ли эти тыквы.
— Оставьте, оставьте одну! — закричала Бантик.
— Разумеется, дорогуша. Попробуй вот эту. — Сирена протянула медной девице отличную большую тыкву.
Бантик замешкалась в сомнении, потом заглянула в глазок. И снова подняла взгляд.
— Там ничего нет, — сказала она.
— Как — ничего нет? — Загремелу не приходило в голову, что какая-то из тыкв может не работать. Он забрал тыкву у Бантик и заглянул в нее.
И оказался в устремившемся к земле корабле Он поспешно ухватился за рычаги управления и восстановил равновесие. Когда на нем не висела медная девица, он управлялся со всем просто прекрасно.
В считанные мгновения Загремел доставил корабль назад в Медный город, к его дому-гавани. Он сумел повернуть корабль и аккуратно приземлиться. Потом вылез наружу и направился между движущихся домов к тому, в котором жила Бантик, к четвертому строению, идя по своему отмеченному бечевкой следу. Он машинально подумал о том, оставил ли за собой веревочный след по всему небу и возле луны. В Ксанфе он потерял эту бечевку, а здесь нашел. Что ж, неплохо. Медяки обступили его.
— Где Блянтик? — спрашивали они. — Мы проводим репетицию медного духового оркестра, и она нам нужна.
— Блянтик? Ах да, она сменила имя. Она вернется, как только я сумею ее доставить. Она услышала, как вы репетируете, и сказала, что скоро вернется.
— Разумеется; мы все боимся высоты. Когда падаем с большой высоты, мы получаем царапины. У Блянтик уже была одна царапина на...
— Не говорите об этом с чужаком! — оборвала мужчину-бесстыдника медная девица.
— Дайте мне немного времени, и я верну ее, — сказал Загремел. — Теперь я знаю, как это сделать.
Они были не слишком удовлетворены, однако оставили его в покое. Загремел уселся в нише, двигавшейся вместе со стеной, и задремал.
Глава 9
Гурманская тыква
Он проснулся в Ксанфе, когда Танди убрала от него тыкву.
— Я не знала, сколько тебе нужно времени. — Она подняла ухо провального дракона. — Я слушала его и, когда оно затихло, подумала, что, может быть, пора вытащить тебя оттуда. Я не уверена, что слышала именно тебя, но, поскольку твое здоровье мне небезразлично...
Загремел взял в руки ухо. Он услышал утробный голос, говоривший: — Зеркало, слушай и исполняй — треснешь ли, нет, но дорогу мне дай. Последовал звон разбитого стекла.
— Теперь там не так уж тихо, — доложил Загремел. — Звучит так, будто это я говорю.
Танди улыбнулась:
— Говори все, что тебе угодно, Загремел. Ты моя главная опора в этом странном поверхностном мире. И я тревожусь, когда тебя нет.
Загремел накрыл ее маленькую ручку своей здоровенной волосатой лапой: — Я ценю это, Танди. Я знаю, тебе было бы тяжело остаться одной на просторах Ксанфа. Но я стараюсь справиться со своими проблемами там, в тыкве, и становлюсь сильнее.
— Надеюсь, — сказала она. — Ты нужен нам всем, и не только для того, чтобы защищать нас от монстров. Чем говорит, что к северу, кажется, находится горная гряда, на которую мы не сможем взобраться, на востоке драконы, на юге пыльная буря. Нам придется направиться назад, на запад, через земную сферу, а вулкан до сих пор извергает лаву.
— Нужно просто подождать, пока лава не остановится, — сказал Загремел.
— Да. Но мы не знаем, сколько это займет времени, а она должна еще остыть, чтобы мы могли пройти по ней. Наверно, мы еще на некоторое время останемся здесь, на бахче.
— Так и сделаем, — сказал Загремел. Он выпустил руку Танди, боясь, что его тяжелая лапа причинит ей боль. — Ты, кажется, говорила, что эти тыквы съедобны?
— О да, конечно. Ты можешь съесть столько, сколько захочешь. Мы все уже наелись; тыквы — хорошая штука, когда не заглядываешь в глазок. И что смешно, там, внутри, нет ни следа иного мира: ни кладбища, ничего такого. — Она протянула ему тыкву глазком вниз.
Загремел тут же набил пасть. Действительно вкусно — сладкая сочная мякоть и масса семян. Казалось странным, что вещь, способная воздействовать на его сознание, может быть еще и вкусной едой, но ведь не только тыквы обладают такой особенностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52