неуклюжий
грубиян Эндертон и грациозный денди Шейкер. Я невольно начинал подражать
точным движениям, с которыми он передвигался при ослабленном тяготении.
Мы подошли к автоматам, и Дэнни Шейкер показал мне, как ими
пользоваться - выбирать блюда по своему вкусу.
Сама пища неожиданно разочаровала меня. Нет, она была вполне
съедобна, но почему-то мне казалось раньше, что космическая пища должна
отличаться от той, что мы едим внизу, на Эрине. На деле она оказалась
точно такой же. Как объяснил мне Шейкер, каждый кусок, что я - или кто
угодно другой - проглочу в космосе, доставлен с Эрина. Единственным
исключением была соль. Основные запасы ее были на Слито - четвертой луне
Антрима - и ее тоннами отправляли оттуда на Эрин.
- Нам еще повезло, что мы можем летать на Слито и добывать ее там, -
сказал Шейкер. - Ведь на Эрине соли слишком мало. Соль - это хлорид
натрия, а натрий слишком редкий в этой системе элемент.
- Я не люблю соли.
- Возможно. Но жить без нее не смог бы. И если бы мы не летали в
космос, думаю, на планете не осталось бы ни души.
Над этим стоило поразмыслить. Там, внизу, люди считали: то, что
привозят на Эрин с Сорока Миров, приходится очень кстати, но не так уж
необходимо. И тут я слышу, что Эрин не смог бы существовать без
космолетчиков.
- Поторопитесь. - Дэнни Шейкер наблюдал за тем, как я ем, хотя сам
интереса к еде не проявлял. - У нас впереди еще куча дел.
- Я думал, мы готовы к отлету.
- Мы готовы. Том Тул и остальная часть экипажа, должно быть, уже
стартовали с Эрина. Они прибудут на "Кухулин" вместе с доктором Ксавье. Но
мы летим надолго, и я должен еще раз проверить, все ли припасено и
погружено, готов ли сам корабль к полету. Тогда если в глубоком космосе
что-нибудь случится, я буду винить только себя и никого другого.
Мне не терпелось увидеть "Кухулин" с той минуты, когда я впервые
услышал это название. Но прежде чем моя мечта осуществилась, мне
предстояло пройти еще одно испытание. Только небольшая часть Верхней базы
была герметизирована. Все остальное, включая подходы к межпланетным
кораблям, находилось в безвоздушном пространстве.
С помощью Шейкера я облачился в скафандр и проверил тридцать шесть
контрольных позиций - в последующие несколько недель это настолько вошло у
меня в привычку, что проделывалось автоматически: воздух, два фильтра,
обогрев, герметичность, температура, связь, питание, удаление отходов
(двойное), медикаменты, давление (три позиции), сопла для маневрирования
(два), разъемы (тринадцать), замки (четыре), контрольные табло (три).
Еще две минуты пришлось ждать, пока насосы откачают воздух из
шлюзовой камеры. Я видел, как цифры на табло наружного давления быстро
приближаются к нулю. Еще немного - и от космического вакуума меня отделяла
только тонкая оболочка скафандра.
И снова мне на помощь пришел Дэнни Шейкер. Он вел себя так, словно в
том, что мы делали, не было ничего особенного.
- Если тебя что-то беспокоит во время сброса давления в шлюзовой
камере, - как бы невзначай произнес он, - нужно нажать кнопку "отказ" вот
здесь, на стене. Шлюзовая камера заполнится воздухом за пять секунд.
Ладно, пошли.
Прежде чем я сообразил, что происходит, он ухватил меня за рукав
скафандра и потащил из шлюза. Я думал, мы сразу попадем в открытый космос
- и снова не угадал. Мы были в коридоре, ничем не отличавшимся от того, по
которому попали в шлюз. За малым исключением: воздух в нем отсутствовал, и
температура снаружи была на сотню градусов ниже нуля.
Последним сюрпризом стал сам "Кухулин". Он покоился в огромном
открытом ангаре, удерживаемый на месте электромагнитами. По форме он не
напоминал ни перевернутую чашу челночного корабля, ни стройную иглу
атмосферного флайера. Вместо этого я увидел перед собой длинную корявую
палку с усеченным конусом на одном конце и маленькой сферой на другом.
- Машинное отделение, грузовой отсек и жилая сфера, - послышался в
моих наушниках голос Дэнни Шейкера.
Корабль был гораздо больше, чем мне показалось на первый взгляд. На
поверхности маленькой сферы обнаружились выпуклости и темные провалы -
иллюминаторы и люки.
- А где же место для груза? - удивился я. - Вы что, крепите его
снаружи?
Шейкер рассмеялся - смехом, знакомым мне еще по Эрину.
- Иногда я жалею, что мы не можем крепить его там. Все, что ты видишь
между конусом машинного отделения и жилой сферой - это эластичная
мембрана, собранная у жесткой оси-колонны. Когда "Кухулин" загружен
полностью, он напоминает огромный надутый шар с маленькими наростами на
противоположных сторонах. И пока распределишь груз для полета - можно
рехнуться. Но я не думаю, что в этот раз ты с этим столкнешься.
Мне стоило бы задуматься над тем, откуда он это знает. Ведь доктор
Эйлин настаивала на том, что цель нашей экспедиции должна оставаться в
тайне. Но я тогда об этом не подумал, а сразу ударился в расспросы:
- А как вы приземляетесь? Здесь же нет места для отражателя.
- Совершенно верно. "Кухулин" никогда не приземляется. Это корабль
для глубокого космоса.
- А как вы тогда грузитесь?
- С помощью грузовых катеров. Видишь их?
Теперь, когда он показал мне, я увидел. Каждый нарост на центральной
части корабля представляя собой маленький кораблик, округлую скорлупку,
лепящуюся к центральному стволу.
- Но у них тоже нет отражателей.
- А они им и не нужны. На большинстве Сорока Миров слабая гравитация.
Исключение составляют Антрим и Тайрон, а на поверхность этих газовых
гигантов мы никогда не садимся. На всех других планетах притяжение не
превышает сотой доли притяжения Эрина. И это хорошо, ибо в противном
случае доставка грузов с них была бы невозможна.
Пока я задавал вопросы - а их у меня накопилась сотня, если не
больше, - мы добрались до того, что Дэнни Шейкер называл "жилой сферой". С
близкого расстояния было видно, что ее поверхность, издалека казавшаяся
просто серой, была покрыта паутиной швов, царапин и вмятин.
- Ничего удивительного, - сказал Дэнни Шейкер. - "Кухулин" ничем не
отличается от других кораблей. Он стар. Стар и изранен. Он построен
задолго до Изоляции и немало пережил.
- Но почему мы не строим тогда новые?
- Хороший вопрос. Мы вернемся к нему, когда у нас будет больше
времени, идет?
Его голос звучал совершенно естественно, но мне почему-то показалось,
что он не хочет говорить со мной на эту тему, не обсудив ее предварительно
с доктором Эйлин. Странное дело, с каждой милей, что мы удалялись от
поверхности Эрина, у меня росло ощущение того, что баланс между жизнью на
планете и жизнью в Сорока Мирах предельно неустойчив. Изоляция становилась
все более реальным и ощутимым фактом, не туманным преданием, но вопросом
жизни и смерти. Пока я жил с матерью на берегу озера Шилин, мир казался
мне надежным и безопасным. И теперь я узнаю, что Эрин жив только благодаря
тому, что созданные еще до Изоляции космические системы еще работают, хотя
с годами ветшают все больше и больше.
И интерьер "Кухулина", когда мы наконец вышли из входного шлюза и
сняли скафандры, только подтверждал это. Помещения, где я впервые
познакомился с экипажем, были чистыми и содержались в порядке. Но все
здесь носило следы долгого использования. И, пожалуй, можно было добавить
еще, что сама команда походила в этом отношении на корабль.
Познакомившись на Эрине только с двумя членами экипажа, я не знал,
чего мне ожидать от остальных. Капитан Шейкер и Том Тул были полной
противоположностью друг другу: ширококостный хриплый спорщик Том Тул и
спокойный, изящный Дэнни Шейкер.
Остальные космолетчики оказались не менее разнообразными.
- Это Патрик О'Рурк, - представил мне Шейкер первого из выстроившихся
перед нами мужчин. - Патрик и Том Тул - мои правая и левая руки. Они
обеспечивают порядок на корабле, пока меня здесь нет. Если что, Джей,
обращайся к ним. Так, это - Шин Вилгус, Коннор Брайан, Уильям Сэйндж,
Дональд Радден, Алан Кирнен, Шимус Стерн, Дагал Лини, Джозеф Мунро...
В основной состав экипажа кроме Пата О'Рурка и Тома Тула входило еще
девять человек. После третьего я начал путаться в их именах, хотя
некоторых - особо выдающихся - запомнил. Дональд Радден был так толст, что
я не мог понять, как он только таскает свой вес (хотя, если подумать, в
невесомости это должно быть, несомненно, легче, чем на Эрине). Шин Вилгус
даже не притворялся, что рад встрече со мной, и все время бросал на меня
злобные взгляды.
Здороваясь, все они хрипели так же страшно, как покойный Пэдди
Эндертон, но Роберт Дунан в этом отношении переплюнул всех. Каждый вдох
заканчивался у него приступом кашля. Дэнни Шейкер был, похоже,
единственным и неповторимым исключением: космолетчик со здоровыми легкими.
Темноволосый гигант Патрик О'Рурк поразил мое воображение - я еще не видел
таких огромных людей. Да и остальные ненамного уступали ему ростом. Том
Тул, который поначалу показался мне таким высоким (дюйма на два выше дяди
Дункана), оказался среди них чуть ли не самым низкорослым.
И еще одна черта была у них общей, хоть я и не понимал, что бы это
могло означать. Пожимая мне руку, каждый из них вглядывался в меня с
неподдельным интересом. Это чувствовалось даже в Шине Вилгусе при всей его
враждебности.
Ко времени, когда я здоровался с последним, Рори О'Донованом, я начал
подозревать, что все они увидели во мне что-то для них необычное. Может,
как предположили два таких разных человека, как Пэдди Эндертон и Дэнни
Шейкер, мне и впрямь уготована судьба великого космолетчика? Может, это
как-то заметно, и они просто реагируют на это?
Ответа на этот вопрос пока не было, но я все же решил изо всех сил
стараться, чтобы это пророчество оправдалось. Когда Дэнни Шейкер спросил
меня, не хочу ли я осмотреть вместе с ним корабль, я ухватился за эту
возможность.
И когда через восемь часов было объявлено, что все в порядке, и
"Кухулин" выплыл из дока Верхней базы в открытый космос, навстречу Сорока
Мирам, я уже ни капельки не боялся. Я не сомневался, что следующие месяц
или два станут счастливейшими в моей жизни.
13
Только спустя сутки после старта "Кухулина" вещи и события начали
укладываться в моей голове в отдаленное подобие порядка. Так много всего
произошло со мной за такой короткий срок, что результатом был, по
выражению доктора Эйлин, "переизбыток впечатлений". Сам я не знал, как это
назвать. На меня обрушилось огромное количество всякой всячины, назначение
которой я должен был для себя уяснить, а я с трудом узнавал предмет,
виденный уже раз или два.
Проблемы оставались, и было их немало.
Ну например, еще до вылета с Верхней базы Дэнни Шейкер показал мне
все уголки корабля. Мы побывали даже в машинном отделении в хвостовой
части "Кухулина" - во время полета никто кроме самоубийцы не полезет туда
- и в запутанных лабиринтах свернутого грузового отсека. Шейкер показал
мне системы энергоснабжения, вентиляции, аварийные шлюзы, объяснил систему
удаления мусора и уборки в жилых отсеках. Но только на следующий день,
обходя все это снова с доктором Эйлин, я начал получать представление о
том, что же это на самом деле.
Мне впору было плакать. Доктор Эйлин знала, что я уже побывал везде
на корабле, и, разумеется, задавала вопросы, но на добрую половину из них
я ответить не мог.
- Посмотри-ка сюда, - сказала она, когда мы шли по узенькому
коридорчику где-то в зоне жилых помещений. - Почему эта каюта не такая,
как все?
Коридор был чист. Но одно из выходивших в него помещений, судя по
покрывавшим все в нем толстым слоям пыли, не убиралось годами.
Я в отчаянии тряхнул головой. Говорил ведь мне Шейкер что-то об этой
каюте. Только что?
Я вошел внутрь, нагнулся и снял со стены вентиляционную решетку. Вот
это я сделал зря. Я был мгновенно окутан облаком пыли, которая не
замедлила набиться мне в волосы, в глаза, в нос... Сам воздуховод был
чист, я даже слышал, как в нем посвистывал воздушный поток. Я вспомнил,
что Дэнни Шейкер рассказывал мне про вентиляционные каналы. Обычно они
имели пару футов в диаметре и помимо прямого назначения служили путями
передвижения роботов-уборщиков, а при аварии - еще и дополнительными
переходами из одного отсека корабля в другой. Правда, ни то, ни другое не
объясняло, почему роботы, так старательно убиравшие любую пылинку, начисто
игнорировали эту каюту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
грубиян Эндертон и грациозный денди Шейкер. Я невольно начинал подражать
точным движениям, с которыми он передвигался при ослабленном тяготении.
Мы подошли к автоматам, и Дэнни Шейкер показал мне, как ими
пользоваться - выбирать блюда по своему вкусу.
Сама пища неожиданно разочаровала меня. Нет, она была вполне
съедобна, но почему-то мне казалось раньше, что космическая пища должна
отличаться от той, что мы едим внизу, на Эрине. На деле она оказалась
точно такой же. Как объяснил мне Шейкер, каждый кусок, что я - или кто
угодно другой - проглочу в космосе, доставлен с Эрина. Единственным
исключением была соль. Основные запасы ее были на Слито - четвертой луне
Антрима - и ее тоннами отправляли оттуда на Эрин.
- Нам еще повезло, что мы можем летать на Слито и добывать ее там, -
сказал Шейкер. - Ведь на Эрине соли слишком мало. Соль - это хлорид
натрия, а натрий слишком редкий в этой системе элемент.
- Я не люблю соли.
- Возможно. Но жить без нее не смог бы. И если бы мы не летали в
космос, думаю, на планете не осталось бы ни души.
Над этим стоило поразмыслить. Там, внизу, люди считали: то, что
привозят на Эрин с Сорока Миров, приходится очень кстати, но не так уж
необходимо. И тут я слышу, что Эрин не смог бы существовать без
космолетчиков.
- Поторопитесь. - Дэнни Шейкер наблюдал за тем, как я ем, хотя сам
интереса к еде не проявлял. - У нас впереди еще куча дел.
- Я думал, мы готовы к отлету.
- Мы готовы. Том Тул и остальная часть экипажа, должно быть, уже
стартовали с Эрина. Они прибудут на "Кухулин" вместе с доктором Ксавье. Но
мы летим надолго, и я должен еще раз проверить, все ли припасено и
погружено, готов ли сам корабль к полету. Тогда если в глубоком космосе
что-нибудь случится, я буду винить только себя и никого другого.
Мне не терпелось увидеть "Кухулин" с той минуты, когда я впервые
услышал это название. Но прежде чем моя мечта осуществилась, мне
предстояло пройти еще одно испытание. Только небольшая часть Верхней базы
была герметизирована. Все остальное, включая подходы к межпланетным
кораблям, находилось в безвоздушном пространстве.
С помощью Шейкера я облачился в скафандр и проверил тридцать шесть
контрольных позиций - в последующие несколько недель это настолько вошло у
меня в привычку, что проделывалось автоматически: воздух, два фильтра,
обогрев, герметичность, температура, связь, питание, удаление отходов
(двойное), медикаменты, давление (три позиции), сопла для маневрирования
(два), разъемы (тринадцать), замки (четыре), контрольные табло (три).
Еще две минуты пришлось ждать, пока насосы откачают воздух из
шлюзовой камеры. Я видел, как цифры на табло наружного давления быстро
приближаются к нулю. Еще немного - и от космического вакуума меня отделяла
только тонкая оболочка скафандра.
И снова мне на помощь пришел Дэнни Шейкер. Он вел себя так, словно в
том, что мы делали, не было ничего особенного.
- Если тебя что-то беспокоит во время сброса давления в шлюзовой
камере, - как бы невзначай произнес он, - нужно нажать кнопку "отказ" вот
здесь, на стене. Шлюзовая камера заполнится воздухом за пять секунд.
Ладно, пошли.
Прежде чем я сообразил, что происходит, он ухватил меня за рукав
скафандра и потащил из шлюза. Я думал, мы сразу попадем в открытый космос
- и снова не угадал. Мы были в коридоре, ничем не отличавшимся от того, по
которому попали в шлюз. За малым исключением: воздух в нем отсутствовал, и
температура снаружи была на сотню градусов ниже нуля.
Последним сюрпризом стал сам "Кухулин". Он покоился в огромном
открытом ангаре, удерживаемый на месте электромагнитами. По форме он не
напоминал ни перевернутую чашу челночного корабля, ни стройную иглу
атмосферного флайера. Вместо этого я увидел перед собой длинную корявую
палку с усеченным конусом на одном конце и маленькой сферой на другом.
- Машинное отделение, грузовой отсек и жилая сфера, - послышался в
моих наушниках голос Дэнни Шейкера.
Корабль был гораздо больше, чем мне показалось на первый взгляд. На
поверхности маленькой сферы обнаружились выпуклости и темные провалы -
иллюминаторы и люки.
- А где же место для груза? - удивился я. - Вы что, крепите его
снаружи?
Шейкер рассмеялся - смехом, знакомым мне еще по Эрину.
- Иногда я жалею, что мы не можем крепить его там. Все, что ты видишь
между конусом машинного отделения и жилой сферой - это эластичная
мембрана, собранная у жесткой оси-колонны. Когда "Кухулин" загружен
полностью, он напоминает огромный надутый шар с маленькими наростами на
противоположных сторонах. И пока распределишь груз для полета - можно
рехнуться. Но я не думаю, что в этот раз ты с этим столкнешься.
Мне стоило бы задуматься над тем, откуда он это знает. Ведь доктор
Эйлин настаивала на том, что цель нашей экспедиции должна оставаться в
тайне. Но я тогда об этом не подумал, а сразу ударился в расспросы:
- А как вы приземляетесь? Здесь же нет места для отражателя.
- Совершенно верно. "Кухулин" никогда не приземляется. Это корабль
для глубокого космоса.
- А как вы тогда грузитесь?
- С помощью грузовых катеров. Видишь их?
Теперь, когда он показал мне, я увидел. Каждый нарост на центральной
части корабля представляя собой маленький кораблик, округлую скорлупку,
лепящуюся к центральному стволу.
- Но у них тоже нет отражателей.
- А они им и не нужны. На большинстве Сорока Миров слабая гравитация.
Исключение составляют Антрим и Тайрон, а на поверхность этих газовых
гигантов мы никогда не садимся. На всех других планетах притяжение не
превышает сотой доли притяжения Эрина. И это хорошо, ибо в противном
случае доставка грузов с них была бы невозможна.
Пока я задавал вопросы - а их у меня накопилась сотня, если не
больше, - мы добрались до того, что Дэнни Шейкер называл "жилой сферой". С
близкого расстояния было видно, что ее поверхность, издалека казавшаяся
просто серой, была покрыта паутиной швов, царапин и вмятин.
- Ничего удивительного, - сказал Дэнни Шейкер. - "Кухулин" ничем не
отличается от других кораблей. Он стар. Стар и изранен. Он построен
задолго до Изоляции и немало пережил.
- Но почему мы не строим тогда новые?
- Хороший вопрос. Мы вернемся к нему, когда у нас будет больше
времени, идет?
Его голос звучал совершенно естественно, но мне почему-то показалось,
что он не хочет говорить со мной на эту тему, не обсудив ее предварительно
с доктором Эйлин. Странное дело, с каждой милей, что мы удалялись от
поверхности Эрина, у меня росло ощущение того, что баланс между жизнью на
планете и жизнью в Сорока Мирах предельно неустойчив. Изоляция становилась
все более реальным и ощутимым фактом, не туманным преданием, но вопросом
жизни и смерти. Пока я жил с матерью на берегу озера Шилин, мир казался
мне надежным и безопасным. И теперь я узнаю, что Эрин жив только благодаря
тому, что созданные еще до Изоляции космические системы еще работают, хотя
с годами ветшают все больше и больше.
И интерьер "Кухулина", когда мы наконец вышли из входного шлюза и
сняли скафандры, только подтверждал это. Помещения, где я впервые
познакомился с экипажем, были чистыми и содержались в порядке. Но все
здесь носило следы долгого использования. И, пожалуй, можно было добавить
еще, что сама команда походила в этом отношении на корабль.
Познакомившись на Эрине только с двумя членами экипажа, я не знал,
чего мне ожидать от остальных. Капитан Шейкер и Том Тул были полной
противоположностью друг другу: ширококостный хриплый спорщик Том Тул и
спокойный, изящный Дэнни Шейкер.
Остальные космолетчики оказались не менее разнообразными.
- Это Патрик О'Рурк, - представил мне Шейкер первого из выстроившихся
перед нами мужчин. - Патрик и Том Тул - мои правая и левая руки. Они
обеспечивают порядок на корабле, пока меня здесь нет. Если что, Джей,
обращайся к ним. Так, это - Шин Вилгус, Коннор Брайан, Уильям Сэйндж,
Дональд Радден, Алан Кирнен, Шимус Стерн, Дагал Лини, Джозеф Мунро...
В основной состав экипажа кроме Пата О'Рурка и Тома Тула входило еще
девять человек. После третьего я начал путаться в их именах, хотя
некоторых - особо выдающихся - запомнил. Дональд Радден был так толст, что
я не мог понять, как он только таскает свой вес (хотя, если подумать, в
невесомости это должно быть, несомненно, легче, чем на Эрине). Шин Вилгус
даже не притворялся, что рад встрече со мной, и все время бросал на меня
злобные взгляды.
Здороваясь, все они хрипели так же страшно, как покойный Пэдди
Эндертон, но Роберт Дунан в этом отношении переплюнул всех. Каждый вдох
заканчивался у него приступом кашля. Дэнни Шейкер был, похоже,
единственным и неповторимым исключением: космолетчик со здоровыми легкими.
Темноволосый гигант Патрик О'Рурк поразил мое воображение - я еще не видел
таких огромных людей. Да и остальные ненамного уступали ему ростом. Том
Тул, который поначалу показался мне таким высоким (дюйма на два выше дяди
Дункана), оказался среди них чуть ли не самым низкорослым.
И еще одна черта была у них общей, хоть я и не понимал, что бы это
могло означать. Пожимая мне руку, каждый из них вглядывался в меня с
неподдельным интересом. Это чувствовалось даже в Шине Вилгусе при всей его
враждебности.
Ко времени, когда я здоровался с последним, Рори О'Донованом, я начал
подозревать, что все они увидели во мне что-то для них необычное. Может,
как предположили два таких разных человека, как Пэдди Эндертон и Дэнни
Шейкер, мне и впрямь уготована судьба великого космолетчика? Может, это
как-то заметно, и они просто реагируют на это?
Ответа на этот вопрос пока не было, но я все же решил изо всех сил
стараться, чтобы это пророчество оправдалось. Когда Дэнни Шейкер спросил
меня, не хочу ли я осмотреть вместе с ним корабль, я ухватился за эту
возможность.
И когда через восемь часов было объявлено, что все в порядке, и
"Кухулин" выплыл из дока Верхней базы в открытый космос, навстречу Сорока
Мирам, я уже ни капельки не боялся. Я не сомневался, что следующие месяц
или два станут счастливейшими в моей жизни.
13
Только спустя сутки после старта "Кухулина" вещи и события начали
укладываться в моей голове в отдаленное подобие порядка. Так много всего
произошло со мной за такой короткий срок, что результатом был, по
выражению доктора Эйлин, "переизбыток впечатлений". Сам я не знал, как это
назвать. На меня обрушилось огромное количество всякой всячины, назначение
которой я должен был для себя уяснить, а я с трудом узнавал предмет,
виденный уже раз или два.
Проблемы оставались, и было их немало.
Ну например, еще до вылета с Верхней базы Дэнни Шейкер показал мне
все уголки корабля. Мы побывали даже в машинном отделении в хвостовой
части "Кухулина" - во время полета никто кроме самоубийцы не полезет туда
- и в запутанных лабиринтах свернутого грузового отсека. Шейкер показал
мне системы энергоснабжения, вентиляции, аварийные шлюзы, объяснил систему
удаления мусора и уборки в жилых отсеках. Но только на следующий день,
обходя все это снова с доктором Эйлин, я начал получать представление о
том, что же это на самом деле.
Мне впору было плакать. Доктор Эйлин знала, что я уже побывал везде
на корабле, и, разумеется, задавала вопросы, но на добрую половину из них
я ответить не мог.
- Посмотри-ка сюда, - сказала она, когда мы шли по узенькому
коридорчику где-то в зоне жилых помещений. - Почему эта каюта не такая,
как все?
Коридор был чист. Но одно из выходивших в него помещений, судя по
покрывавшим все в нем толстым слоям пыли, не убиралось годами.
Я в отчаянии тряхнул головой. Говорил ведь мне Шейкер что-то об этой
каюте. Только что?
Я вошел внутрь, нагнулся и снял со стены вентиляционную решетку. Вот
это я сделал зря. Я был мгновенно окутан облаком пыли, которая не
замедлила набиться мне в волосы, в глаза, в нос... Сам воздуховод был
чист, я даже слышал, как в нем посвистывал воздушный поток. Я вспомнил,
что Дэнни Шейкер рассказывал мне про вентиляционные каналы. Обычно они
имели пару футов в диаметре и помимо прямого назначения служили путями
передвижения роботов-уборщиков, а при аварии - еще и дополнительными
переходами из одного отсека корабля в другой. Правда, ни то, ни другое не
объясняло, почему роботы, так старательно убиравшие любую пылинку, начисто
игнорировали эту каюту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50