После чего Ууламетс удалился в сторону костра.
- Что он имел в виду? - спросил Петр у Ивешки и Саши, глядя то на
нее, то на него. - Что он хотел сказать этим?
- Я не знаю, - сказал Саша, когда из-за костра донеслось:
- Черт бы тебя побрал! - Это неожиданно выкрикнул Ууламетс, ударяя в
рыхлую землю посохом.
Петр бросился бегом, держа меч в руке: Малыш и он появились там один
за другим, когда Ууламетс все еще бил концом посоха по движущейся куче
старых листьев. Его книга упала с бревна, где до этого он сидел, и
открытая лежала на земле, а по ней скользил отступающий поток сгнивших
листьев, обращенных в бегство посохом старика, который наконец-то с
проклятьями едва не рухнул на нее, чтобы укрыть. Петр одним ударом
разделил кучу листьев, которая все еще двигалась, надвое, и обе половины,
и вторая, целая куча, исчезли в кустах, преследуемые Малышом.
У него не было никакого желания преследовать их. С выражением
неприязни на лице он взглянул на свой меч, опасаясь, что нечто вредное
могло остаться на нем, и не обнаружив ничего, кроме остатков листьев,
отправился поднимать старика.
Как только Ууламетс с его помощью встал на ноги, он тут же отстранил
его руку, слегка стукнув его пару раз скорее в качестве меры
доброжелательности.
Петр не ударил его в ответ, а лишь парировал его удары поднятым вверх
локтем и удержался от того, чтобы ударить его ладонью, как только
появились Саша и Ивешка, чтобы встать между ними.
- У вас все в порядке? - спросила Ивешка.
Петр понял, что она имела в виду книгу, но Ууламетс ничего не ответил
ей, проявив свою обычную вежливость, как теперь оказалось, не только в
обращении с друзьями, но и с семьей, только уселся на бревно, с завидной
быстротой переворачивая страницы.
Наверное, как подумал Петр, пытался найти в ней ответ. Было время,
когда он с огромным удовольствием швырнул бы эту книгу в огонь, а вслед за
ней и самого старика, но не сейчас и не здесь, в их таком ненадежном
положении.
- Водяной просто-напросто отвлекал нас, - сказал он, чувствуя как у
него дрожат колени. - Мы ведь знали, что он попытается услужить, черт его
побери, и стояли, препираясь там, в то время как он был здесь и попытался
спереть книгу...
- Он не смог бы сделать этого, - робко сказала Ивешка. - Ведь книга
хорошо защищена. - Он вновь почувствовал ее сопротивление. Спустя
некоторое время едва ли кто мог заметить привносимый ею холодок в их
окружение. Он даже подумал, с сожалением, что это было слишком
неосторожно, и ей не следовало бы делать это... Но в их положении даже
такое присутствие прибавляло уверенности, почти так же, как и присутствие
Саши, особенно когда надвигалась ночь, долгая и темная.
Саша тихо спросил у старика:
- Господин мой, а водяной может читать?
- Бог его знает, - пробормотал Ууламетс, по-прежнему роясь в
страницах, и проворчал, махнув рукой в сторону Петра: - Отойди от него!
Ивешка тут же отбежала. Он знал, что у старика были самые добрые
намерения, чтобы поступать так, но он чувствовал...
...Одиночество, прежде всего. Даже при том, что Саша был по-прежнему
здесь рядом. Это испугало его. Наконец учитель Ууламетс отложил книгу в
сторону и начал рыться в своем мешке с какой-то определенной целью.
Петр положил руку Саше на плечо.
- Давай лучше немного поспим, - сказал он, и ему вдруг захотелось,
чтобы Малыш вернулся к ним. Но в окружающем их лесу было тихо, нигде не
было слышно ничего, похожего на борьбу.
Тем временем, Ууламетс разложил прямо перед собой на земле маленькие
горшочки.
- При случае, - сказал он, - я могу использовать мальчишку.
Петру не очень-то пришлись по нраву эти слова.
Итак, пока Саша, сидя на корточках, помогал старику, пока Ивешка
беззвучно парила, сдерживая раздражение по другую сторону костра, Петр
прилег и завернулся в одеяло, расположившись как раз между костром и
Ивешкой, откуда он мог наблюдать за происходящим.
Маленькие горшочки. Угли, собранные прямо из огня.
- Зачем понадобился вам этот огонь? - пробормотал Петр, когда Саша
подошел к костру, чтобы собрать угли.
Саша взглянул на него с выражением страданья в глазах и, ухватив угли
с помощью двух палочек, понес их к куче мха, которую уже приготовил
Ууламетс, после чего вверх взметнулся огромный столб дыма, порыв которого
слегка ударил Петра прямо в лицо.
Нарочно, подумал он с оттенком жестокости, и посмотрел на Ууламетса,
раздумывая в нерешительности, поменять ли ему свое место, или упорно
продолжать нюхать дым.
Наконец он сел, вытер нос краем ладони и подумал, если только Ивешка
могла бы услышать его, что не могло быть никакой разумной связи между этим
дымом, призраками и странными действиями Ууламетса, но когда он подумал о
том, что если все это, тем не менее, все-таки относится к волшебству, ему
было уже поздно сомневаться, потому что теперь его сомнения уже ничему не
могли помочь, и, особенно, они не могли уберечь от вреда Ивешку и ее
благополучие, которое он не отделял от себя. И, возможно, то же самое
можно было сказать и по поводу их возвращения из этого леса, что также
весьма интересовало его.
Итак, он вытер нос, подложил руку под подбородок и закрыл глаза,
терпеливо ожидая в надежде, что во всех действиях старика большого вреда
для Саши не будет.
Так что же все-таки он делает? Он мысленно расспрашивал об этом
Ивешку, но она посылала ему, если вообще что-то посылала, только ощущения,
которые окончательно расстроили его желудок.
Но ведь опасность всегда возможна. Малыш так до сих пор и не
вернулся. Вокруг них бродят и водяные, и лешие, и он на себе испытал
дыхание смерти, когда был уже почти в могиле, из которой его вытащил
Ууламетс, как божился Саша...
Вот таким образом он намеревался поступить и с Ивешкой.
Во всяком случае, это, возможно, и ободряло. Ему было интересно,
знала ли об этом что-нибудь Ивешка. Он все еще сопротивлялся верить этому,
с одной стороны, но при этом, с другой стороны, хотел верить ради Ивешки.
Теперь Ууламетс приступил к своему дьявольскому монотонному пению,
негромко подыгрывая на трубке, в результате чего рождался звук, который по
крайней мере должен был бросить в дрожь даже мертвые кости. Петр время от
времени чуть приоткрывал глаза, чтобы проверить, как продвигались дела,
иногда ему даже хотелось спросить, что именно здесь предполагается
сделать, и с еще более жгучим интересом он задал бы вопрос о том, есть ли
хоть один шанс, что это немедленно поможет Ивешке...
Но старик никогда не был расположен отвечать на вежливые вопросы, и
вполне определенно, что сейчас он вряд ли был способен на вежливый ответ.
Сам же он, припомнив последний похожий случай, где были задействованы и
горшок с солью, и водяной, и Ууламетс, в полузабытье проклинающий себя на
берегу реки, очень осторожно передвинул меч около себя, чтобы тот лежал
поудобней, поклявшись себе, что если вновь произойдет подобный случай и в
результате Саше окажется в беде, то старик сполна ответит за это.
Он ненавидел это пенье, которое напомнило ему о той лихорадке,
которая заставляла метаться его мысли, когда Ууламетс проделывал какие-то
трюки с ножами... Боже мой! От этого дыма у него разболелась голова, и он
начал припоминать многое...
Он протер глаза, которые разъедало дымом, и подумал, что довольно
глупо сидеть в дыму со слезящимися глазами и испытывать жжение в носу, и
интересно знать, что было бы, попробуй он лишь двинуться, но...
Он собирался чихнуть.
Он безнадежно крепился, едва не задыхаясь. Но что-то внезапно
случилось: огонь сзади него резко полыхнул во все стороны, поднимая
ужасающий вихрь их мелких углей и золы, вместе с которым поднялись даже
отдельные листы из книги, а затем все это рухнуло вниз, на Ууламетса и
Сашу, обдавая их кусочками горящего мха. Он успел разглядеть это, пока
поворачивался, придерживая рукой меч и пытаясь подняться на ноги, чтобы
посмотреть, что именно случилось...
Чтобы увидеть незваного гостя, напоминавшего скорее призрака,
стоящего прямо перед Ивешкой, принимавшего то облик женщины, то похожего
на полусгнивший женский скелет с остатками земли на почерневших костях.
- Вот так, так, - произнесло загадочное виденье, если можно было
подумать, что оно может говорить, потому что в каждое очередное мгновенье
каждый мог видеть перед собой лишь одни кости, и взглянуло на них, хотя в
его мерцающем каждое мгновенье облике и не было никаких глаз, - вот так,
так, мой любимый муж... Я подумала, что это был твой голос.

26
Саша смотрел во все глаза на ужасное существо, которое они подняли из
земли, и был не в состоянии понять, в чем именно заключалась ошибка. Ему
лишь было ясно, что все вышло не так, что дело приняло до смертельного
опасный и неправильный оборот, о чем он мог судить и по проносившимся в
воздухе, холодным как стальной клинок, напряжениям злой воли.
Восставшее из праха существо назвало Ууламетса мужем. И с точно таким
же смертельным скрежетом добавило:
- А это должно быть, моя дочь.
Ивешка в ужасе взглянула на призрак, а Петр...
- То-то и оно, - сказал Петр. - То-то и оно. Может быть, хватит с нас
этих слепых попыток и блужданий в темноте? Сделайте вы, ради Бога,
что-нибудь с этими горшочками, и отправьте этого идола туда, откуда он
явился...
- Теперь уже слишком поздно, - проскрипело существо, видимо
недовольное тем, что на костях не видна дьявольская усмешка, и посмотрело
на Петра с таким вниманием, что Саше пришлось выпустить весь запас
внутренних сил для того, чтобы уберечь его...
Но в результате все внимание призрака теперь было обращено в его
сторону, куда был обращен и неторопливый, осторожный взгляд, напоминающий
взгляд змеи. Он чувствовал этот взгляд, чувствовал, как по коже ползли
мурашки, как от этого путались и сбивались мысли.
- Драга! - очень резко произнес Ууламетс, а ворон взлетел вверх с
пронзительным криком, а затем будто раненый опустился вниз, в то время как
Ивешка стояла все на том же месте, теряя одну за одной нити воздушной
паутины, уносимой ветром, который словно вырвался из подземелья.
- Испугался? - спросил призрак. - Чувствуешь вину?.. Что он наговорил
тебе, дочь моя? Что я просто-напросто бросила тебя? У меня не было выбора.
- Ни чувства меры, ни угрызений совести! - сказал Ууламетс, поднимая
свой посох, отгоняя ее прочь. - Ивешка, не верь ничему, что бы ни говорила
эта воровка, эта змея...
- Эта твоя мать, - произнес призрак. - Иди ко мне, Ивешка. Я знаю
все, что произошло. Мертвые знают все. И они не чувствуют больше боли, не
чувствуют обид. И тогда уже никто не сможет в очередной раз причинить тебе
никакого вреда...
- Стой на месте! - будто выстрел прозвучали слова Ууламетса, и в
воздухе смешалось лед и пламя, отчего он пришел в яростное движение.
Некоторое время Саша ничего не мог видеть, его голова безвольно болталась,
он потерял внутренний контроль над происходящим, не забывая лишь только
про Петра, сознавая лишь то, что Ууламетс был доведен до безумия, а Петр
был полностью зависим от него, и если вдруг он потеряет контроль над
происходящим, то им никогда не удастся увидеть следующий рассвет...
- ...Твоя мать обыкновенная воровка, - ледяным голосом произнес
Ууламетс. - Когда ты появилась на свет, она не испытывала к тебе никакого
интереса, кроме как желания получить за тебя выкуп...
- Ты врешь! - прошипел призрак. - Он никогда не собирался обзавестись
потомством, и в дочери не видел ничего, кроме угрозы для себя, вот почему
он отнял ее у меня, вот почему я была вынуждена спасать свою жизнь, вот
почему он охранял тебя все эти годы...
Прозвучало столько ненависти и столько боли, что Ивешка неожиданно
бросилась к Петру и ухватилась за него, приговаривая:
- Здесь каждый лжец, каждый лжец, а до меня никому нет дела...
- Поэтому ты и взял к себе Кави Черневога, - продолжал призрак, будто
поднимая ледяной ветер. - И ты позволил ему влиять на мою дочь. Будь ты
проклят за свою ложь и вероломство... Он убил мою дочь, а ты был настолько
глуп, чтобы учить его тому, чему ты отказался учить мою дочь. О, я знаю,
знаю, что ты никогда не доверял ничему, что разбавлено моей кровью, Илья
Ууламетс, и меньше всего тому, что было смешано с твоей. Более же всего ты
не хотел, чтобы на нее влияли другие колдуны. К чему ты готовил ее?
- Ты все врешь! - воскликнул Ууламетс. - Убирайся! Отправляйся назад
в свою могилу! Возвращайся к своим червям вместе со своей злобой и злым
языком, ей незачем дышать твоим ядом, Драга!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72