Вопрос не в том, доверяем ли мы ему, вопрос в том, доверяет ли он нам. – Экс произнес свою речь без запинки, явно подготовил ее заранее.
– Логично, адмирал, а потому я предлагаю послать этого молодого человека, Дайена Старфайера, в качестве посредника. Дайен, как вы могли заметить по страстной, но невежливой и неуместной защите, знаком с Джоном Дикстером и его командой. Он проинформирует наемников о нашей общей опасности и предложит им временный союз.
У Дайена рот открылся от удивления. Он посмотрел на Мейгри, потом на Сагана. Мейгри молчала. Кроме дурного предчувствия, у нее не было никаких оснований просить его отказаться. «Нам нужны пилоты! – напомнила она себе. – Нам нужны их космолеты. Может быть, я просто параноик?»
– Конечно, – продолжал Командующий, – Старфайер – человек гражданский. Я не могу приказать ему взять на себя эту миссию, но если он согласится, я буду ему очень признателен.
Командующий едва заметно улыбнулся, просто темная линия губ чуть удлинилась.
«Твой коварно-тихий смех,
Как змея, пленявший всех.
Все отравы знаю я,
И сильнее всех – твоя».
Мейгри передернула плечами.
Вспыхнув от гордости, видя холодные оценивающие взгляды офицеров, Дайен вскочил и, заикаясь от смущения, произнес:
– Милорд. Я... Для меня это большая честь. А нельзя ли послать со мной леди Мейгри? Я, собственно, не так близко знаю генерала... – Капитан Нала фыркнул при упоминании этого чина, а Командующий бросил на него быстрый хмурый взгляд. – Я, правда, не знаю Дикстера хорошо, а вот леди Мейгри дружила с ним...
– Замечательное предложение, – сказал Саган мрачно, – но считаю присутствие ее светлости на корабле в настоящее время абсолютно необходимым. Она сражалась с коразианцами. Я очень ценю ее советы. И уверяю вас, она будет здесь в полной безопасности.
Дайен открыл рот, чтобы возразить, но почувствовал прикосновение руки Мейгри и, вздохнув, сказал:
– Хорошо, милорд.
– Вы полетите сразу, как окончится совещание. Нельзя терять ни минуты. Господа, я сказал все, что мог. Если есть вопросы – задавайте. До начала битвы корабли прекращают связь. Запрещается передача и получение любых сообщений. Только с помощью курьеров. Противник видит нас, но нельзя допускать, чтобы он нас слышал. Да, между прочим, капитан Нада, боюсь, что, приняв эти меры, мы лишим президента Роубса возможности получать ежедневные донесения. Понимаю, он будет недоволен, но война есть война и всем нам приходится чем-то жертвовать.
«Я в слезах твоих нашла
Яд холодной лжи и зла».
Мейгри вспоминались строчки из поэмы Байрона «Манфред».
Офицеры озадаченно переглянулись, не понимая, что означают его слова. Но капитан Нада все понял прекрасно. От возмущения он выкатил глаза и побагровел. Фыркнув, уставился злым взглядом на Командующего, пытаясь вывести его из себя и одновременно быстро соображая, какой выход можно найти в данной ситуации. Но Саган не дал ему такой возможности. Глаза, затемненные шлемом, холодно смотрели на жертву, пронзая ее взглядом насквозь. Нада тяжело отодвинулся на спинку стула. Краска сошла с его лица, и оно сделалось мертвенно-бледным.
В конференц-зале воцарилась напряженная тишина. Адмирал Экс разрядил обстановку, задав Командующему вопрос. Саган ответил, и разговор перешел на уточнение деталей и обсуждение стратегии и тактики. Дайен сидел, подавшись вперед, и, затаив дыхание, прислушивался к каждому слову. Сильная головная боль не давала Мейгри сосредоточиться на разговоре, и только когда речь зашла о космолетах, в частности о «Ятаганах», она тоже стала внимательно слушать. К тому же ей не хотелось, чтобы Саган заметил ее состояние.
«В сердце, полном мук притворных,
Кровь чернее ядов черных».
Совещание кончилось. Заскрипели стулья, офицеры вставали, кто-то подходил к Командующему, надеясь получить некоторые разъяснения, кто-то говорил в переговорное устройство, отдавая приказы подготовить к отлету челноки. Капитан Нада, не сказав никому ни слова, потихоньку вышел из зала. Никто, собственно, и не пытался с ним заговорить. Всем было ясно, что он впал в немилость. Отныне Нада стал никем, пустым местом.
Мейгри тоже встала. Но Командующий взглядом приказал ей остаться. Мейгри хотела напомнить, что она тоже гражданское лицо и не обязана подчиняться приказам, но затем решила, что это будет просто лукавство. Когда ее жизнь была по-настоящему мирной? Еще в пять лет, сидя на лошади позади отца, она видела первую битву. Она всегда была и остается воином.
Мейгри хотела снова сесть, но, увидев доктора Гиска, пробиравшегося сквозь толпу офицеров в ее направлении, торопливо подошла к Дайену, стоявшему рядом с Командующим. К счастью, Гиска остановил какой-то капитан, желавший обсудить с доктором мучившую его боль в левом боку.
Саган непринужденно разговаривал с теми, кого интересовали неотложные проблемы, и вежливо избавлялся от других – которые просто хотели обратить на себя его внимание. Мейгри не прислушивалась к тому, о чем они говорили. Почему-то было важнее, что там дальше в поэме «Манфред».
«Сорвала я с уст твоих
Талисман тлетворный их...»
Адмирал Экс, помня о своих обязанностях, призвал разойтись по местам наиболее настырных офицеров, не отступавших от Командующего, и лично проводил их к выходу из зала. Когда наконец трое остались наедине, Командующий повернулся к Дайену.
– «Ятаган» уже готовят к отлету. Ты можешь вылететь через час?
– Хоть сию минуту, милорд.
Дайен пылал готовностью выполнить поручение Командующего и не спускал с него глаз. В этом взгляде Мейгри заметила искренний восторг. Когда-то и в ее глазах светился такой же.
«Лицемерием твоим,
Сердцем жестким и сухим...»
Саган посмотрел на Мейгри. Просто посмотрел, ничего не сказав. Даже в мыслях. Но она поняла: его взгляд выражал призыв к победе.
Что он задумал? Боже, что еще он готовит?
– Я распорядился положить в космолет полный отчет о нашей ситуации. Хочу предоставить Джону Дикстеру всю информацию о состоянии моего флота, его мощности, численности, дислокации. Это должно убедить его, что доверять можно. Пусть моя встреча с Дикстером состоится на Вэнджелисе. Ни ему, ни его людям нет необходимости прилетать сюда, на «Феникс». Если он выразит готовность обсудить такое предложение, я уверен, что леди Мейгри с удовольствием примет участие в переговорах.
Саган посмотрел на нее, ожидая получить согласие. А что она могла сказать?
– Да, конечно, милорд.
«Лживой нежностью очей,
Злобой, скрытою под ней...»
– Вы хотите что-нибудь передать генералу Дикстеру, миледи? – спросил ее Дайен. Голубые глаза смотрели пристально, обжигали.
– Может быть, леди Мейгри предпочитает сказать об этом с глазу на глаз, – заметил Саган, и глаза его загорелись огнем.
«Равнодушным безучастьем
К братским горестям, несчастьям...»
– В этом нет необходимости, милорд. Дайен, спроси Джона... генерала Дикстера, помнит ли он того, кто перевоплощался в человека на Ласкаре.
Дайен выглядел разочарованным. По молодости он ожидал, что она передаст какую-нибудь строчку из стихотворений Элизабет Браунинг. Ничего, Джон поймет все, что надо из ее слов. А что касается лирики, то для нее время прошло. Слишком поздно. Давно уже поздно.
Неожиданно Мейгри почувствовала невероятную усталость.
– Если я вам больше не нужна, милорд...
– Да, миледи. Благодарю. Пойдем, Дайен. Я провожу тебя к космолету. Я сделал в нем кое-какие усовершенствования...
«И умением свой яд,
Свой змеино-жадный взгляд
Глубоко сокрыть в себя —
Проклинаю я тебя!»
Не вернуться ли ей лучше в бар?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вот принц идет
Уильям Шекспир, «Генрих IV»
У-у-у! У-у-у! У-у-у!
Услышав вой сирены, Таск соскочил с гамака. Боевая тревога! Бросив недочитанный журнал, кинулся вперед, споткнулся о пустую бутылку, упал, больно ударил ногу и, чертыхнувшись, доковылял до трапа. Спуск из жилого отсека в кабину был нелегким испытанием, но прошел благополучно. Тело относительно послушно двигалось, а вот сознание еле-еле продиралось сквозь туман, затопивший голову после хорошей выпивки. И он уже сел за пульт управления, машинально нажимая кнопки и бормоча команды, когда наконец понял: происходит что-то странное.
Если базу атакует неприятель, то почему ночь такая мирная и тихая?
– Эй! Что, черт возьми, происходит? Снова послышался вой сирены.
– Да выключи ты эту штуковину!
Сирена смолкла, издав напоследок звук, похожий на предсмертный хрип. Опять что-то с ней неладно. Сколько раз собирался отремонтировать, да все руки не доходят. Не так уж она ему и нужна. На свою голову придумал это приспособление, чтобы в случае необходимости быстро приходить в себя.
– Проклятие! – выругался Таск, глядя сквозь обзорный иллюминатор на соседние космолеты, в которых было темно и тихо: пилоты наверняка мирно спали. – Лучше бы тысячи снарядов обрушились на нас сейчас, Икс-Джей, помоги мне сбросить бомбу на самого себя!
– Атаки нет, – констатировал компьютер.
– Атаки нет! Тогда что это? Небольшая проверка для моей нервной системы? – С трудом поднявшись на ноги, Таск потряс кулаком перед глазами-линзами, мигающими на обезьяноподобном лице компьютера. – Я скажу тебе, что у меня за нервная система! Ни к черту! Пульс – сто девяносто! У меня сейчас инфаркт случится! – Наемник, прихрамывая, добрел до трапа. – Я иду спать.
– Дикстер хочет видеть тебя, – сказал Икс-Джей.
– Подождет до утра.
– Уже утро. 2.00. И он не будет ждать. Малыш вернулся.
Таск поставил ногу на ступеньку трапа. Голая ступня ощутила прикосновение холодного металла. Он на минуту замер. В тишине было слышно, как бьется сердце в груди.
– Малыш? – Он оглянулся и посмотрел на Икс-Джея. – Дайен?
– Здесь что, детский сад? Как ты думаешь, сколько детей мы бы тут приютили? Да, конечно, Дайен. Он...
Но Таск не дослушал. Забравшись кое-как по трапу, он почти бегом пересек палубу, нашел у гамака джинсы, натянул их, сунул ноги в сандалии, накинул мятую, изношенную рубашку, опустил голову в раковину, полную холодной воды, бросился к выходному люку и исчез еще до того, как Икс-Джей закончил разглагольствовать.
Оставшись один, компьютер с большим удовольствием просмотрел видеозапись того, как Таск соскакивает с гамака, услышав вой сирены.
* * *
Увидев свет в трейлере генерала, Таск ускорил шаг. Постучав в дверь, он не стал дожидаться ответа и ворвался в приемную. Беннетг с воспаленными глазами варил кофе.
– Генерал спрашивал меня?
– Входите. – Беннетт кивнул головой. – Генерал будет здесь через минуту. – Адъютант бросил строгий и презрительный взгляд на одежду Таска. – Он одевается.
Даже в два часа ночи Беннетт умудрялся выглядеть так, словно собирался идти на парад. Форма выглажена, ботинки начищены, волосы аккуратно зачесаны. Таск, однако, заметил, что Беннетт забыл застегнуть пуговицу на рубашке, третью сверху. Значит, и он не так уж непогрешим. Есть все-таки справедливость на свете. Таск открыл дверь в кабинет генерала.
– Парень! – вскричал он, ввалившись в кабинет и протянув руки, чтобы обнять юношу.
Перед ним стоял совсем не тот парень, которого он знал. Таск остановился, смущенный и неуверенный. Он скорее бы обнял пламя, чем этого юношу.
Дайен шагнул ему навстречу, пожал руку.
– Таск! Как поживаете? Как Икс-Джей? Наемник во все глаза смотрел на юношу – черная с красной отделкой форма, на боку меч. Рыже-золотистая грива аккуратно пострижена и приглажена.
– Прекрасно, – пробормотал Таск, пододвигая кресло.
Дайен тоже сел. На коленях он держал небольшой металлический чемоданчик – в таких носят важные документы. Таск узнал эмблему, которая рельефно выделялась на крышке, – Феникс, восстающий из пепла. Наемник скрестил ноги, склонил голову набок и с нетерпением ждал появления Дикстера.
– Ты уже видел генерала, па... Дайен? – спросил он.
– Нет. Я совершил посадку всего несколько минут назад. – Юноша был явно смущен неопрятным видом Таска и исходившим от него запахом перегара. – Вас вызвали с вечеринки? Я никак не ожидал, что прилечу среди ночи. Корабль-то покинул в полдень.
– По корабельному времени. – С каждой минутой у Таска росло чувство неловкости. – Интересно, готов ли кофе? – Он встал, направляясь к выходу, но тут дверь открылась и вошел генерал Дикстер.
Таск отдал честь, поднеся руку ко лбу. Дайен приветствовал генерала, приложив ладонь к груди. Дикстер посмотрел на юношу, тоже отметил произошедшие в нем перемены и улыбнулся, но глаза его оставались грустными.
– Я пока еще не Командующий, Дайен, – сказал он.
Юноша удивленно посмотрел на Дикстера, но поняв, в чем дело, торопливо оторвал руку от груди и протянул ее генералу. – Извините, сэр, вошло уже в привычку.
Генерал Дикстер взял руку юноши, но не пожал, а повернул ее ладонью вверх. На коже краснели пять припухших точек.
– Вольно, Таск. Садитесь.
На душе у наемника было тоскливо и пусто, словно он потерял что-то дорогое, а когда нашел, вдруг обнаружил, что это никогда ему не принадлежало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Логично, адмирал, а потому я предлагаю послать этого молодого человека, Дайена Старфайера, в качестве посредника. Дайен, как вы могли заметить по страстной, но невежливой и неуместной защите, знаком с Джоном Дикстером и его командой. Он проинформирует наемников о нашей общей опасности и предложит им временный союз.
У Дайена рот открылся от удивления. Он посмотрел на Мейгри, потом на Сагана. Мейгри молчала. Кроме дурного предчувствия, у нее не было никаких оснований просить его отказаться. «Нам нужны пилоты! – напомнила она себе. – Нам нужны их космолеты. Может быть, я просто параноик?»
– Конечно, – продолжал Командующий, – Старфайер – человек гражданский. Я не могу приказать ему взять на себя эту миссию, но если он согласится, я буду ему очень признателен.
Командующий едва заметно улыбнулся, просто темная линия губ чуть удлинилась.
«Твой коварно-тихий смех,
Как змея, пленявший всех.
Все отравы знаю я,
И сильнее всех – твоя».
Мейгри передернула плечами.
Вспыхнув от гордости, видя холодные оценивающие взгляды офицеров, Дайен вскочил и, заикаясь от смущения, произнес:
– Милорд. Я... Для меня это большая честь. А нельзя ли послать со мной леди Мейгри? Я, собственно, не так близко знаю генерала... – Капитан Нала фыркнул при упоминании этого чина, а Командующий бросил на него быстрый хмурый взгляд. – Я, правда, не знаю Дикстера хорошо, а вот леди Мейгри дружила с ним...
– Замечательное предложение, – сказал Саган мрачно, – но считаю присутствие ее светлости на корабле в настоящее время абсолютно необходимым. Она сражалась с коразианцами. Я очень ценю ее советы. И уверяю вас, она будет здесь в полной безопасности.
Дайен открыл рот, чтобы возразить, но почувствовал прикосновение руки Мейгри и, вздохнув, сказал:
– Хорошо, милорд.
– Вы полетите сразу, как окончится совещание. Нельзя терять ни минуты. Господа, я сказал все, что мог. Если есть вопросы – задавайте. До начала битвы корабли прекращают связь. Запрещается передача и получение любых сообщений. Только с помощью курьеров. Противник видит нас, но нельзя допускать, чтобы он нас слышал. Да, между прочим, капитан Нада, боюсь, что, приняв эти меры, мы лишим президента Роубса возможности получать ежедневные донесения. Понимаю, он будет недоволен, но война есть война и всем нам приходится чем-то жертвовать.
«Я в слезах твоих нашла
Яд холодной лжи и зла».
Мейгри вспоминались строчки из поэмы Байрона «Манфред».
Офицеры озадаченно переглянулись, не понимая, что означают его слова. Но капитан Нада все понял прекрасно. От возмущения он выкатил глаза и побагровел. Фыркнув, уставился злым взглядом на Командующего, пытаясь вывести его из себя и одновременно быстро соображая, какой выход можно найти в данной ситуации. Но Саган не дал ему такой возможности. Глаза, затемненные шлемом, холодно смотрели на жертву, пронзая ее взглядом насквозь. Нада тяжело отодвинулся на спинку стула. Краска сошла с его лица, и оно сделалось мертвенно-бледным.
В конференц-зале воцарилась напряженная тишина. Адмирал Экс разрядил обстановку, задав Командующему вопрос. Саган ответил, и разговор перешел на уточнение деталей и обсуждение стратегии и тактики. Дайен сидел, подавшись вперед, и, затаив дыхание, прислушивался к каждому слову. Сильная головная боль не давала Мейгри сосредоточиться на разговоре, и только когда речь зашла о космолетах, в частности о «Ятаганах», она тоже стала внимательно слушать. К тому же ей не хотелось, чтобы Саган заметил ее состояние.
«В сердце, полном мук притворных,
Кровь чернее ядов черных».
Совещание кончилось. Заскрипели стулья, офицеры вставали, кто-то подходил к Командующему, надеясь получить некоторые разъяснения, кто-то говорил в переговорное устройство, отдавая приказы подготовить к отлету челноки. Капитан Нада, не сказав никому ни слова, потихоньку вышел из зала. Никто, собственно, и не пытался с ним заговорить. Всем было ясно, что он впал в немилость. Отныне Нада стал никем, пустым местом.
Мейгри тоже встала. Но Командующий взглядом приказал ей остаться. Мейгри хотела напомнить, что она тоже гражданское лицо и не обязана подчиняться приказам, но затем решила, что это будет просто лукавство. Когда ее жизнь была по-настоящему мирной? Еще в пять лет, сидя на лошади позади отца, она видела первую битву. Она всегда была и остается воином.
Мейгри хотела снова сесть, но, увидев доктора Гиска, пробиравшегося сквозь толпу офицеров в ее направлении, торопливо подошла к Дайену, стоявшему рядом с Командующим. К счастью, Гиска остановил какой-то капитан, желавший обсудить с доктором мучившую его боль в левом боку.
Саган непринужденно разговаривал с теми, кого интересовали неотложные проблемы, и вежливо избавлялся от других – которые просто хотели обратить на себя его внимание. Мейгри не прислушивалась к тому, о чем они говорили. Почему-то было важнее, что там дальше в поэме «Манфред».
«Сорвала я с уст твоих
Талисман тлетворный их...»
Адмирал Экс, помня о своих обязанностях, призвал разойтись по местам наиболее настырных офицеров, не отступавших от Командующего, и лично проводил их к выходу из зала. Когда наконец трое остались наедине, Командующий повернулся к Дайену.
– «Ятаган» уже готовят к отлету. Ты можешь вылететь через час?
– Хоть сию минуту, милорд.
Дайен пылал готовностью выполнить поручение Командующего и не спускал с него глаз. В этом взгляде Мейгри заметила искренний восторг. Когда-то и в ее глазах светился такой же.
«Лицемерием твоим,
Сердцем жестким и сухим...»
Саган посмотрел на Мейгри. Просто посмотрел, ничего не сказав. Даже в мыслях. Но она поняла: его взгляд выражал призыв к победе.
Что он задумал? Боже, что еще он готовит?
– Я распорядился положить в космолет полный отчет о нашей ситуации. Хочу предоставить Джону Дикстеру всю информацию о состоянии моего флота, его мощности, численности, дислокации. Это должно убедить его, что доверять можно. Пусть моя встреча с Дикстером состоится на Вэнджелисе. Ни ему, ни его людям нет необходимости прилетать сюда, на «Феникс». Если он выразит готовность обсудить такое предложение, я уверен, что леди Мейгри с удовольствием примет участие в переговорах.
Саган посмотрел на нее, ожидая получить согласие. А что она могла сказать?
– Да, конечно, милорд.
«Лживой нежностью очей,
Злобой, скрытою под ней...»
– Вы хотите что-нибудь передать генералу Дикстеру, миледи? – спросил ее Дайен. Голубые глаза смотрели пристально, обжигали.
– Может быть, леди Мейгри предпочитает сказать об этом с глазу на глаз, – заметил Саган, и глаза его загорелись огнем.
«Равнодушным безучастьем
К братским горестям, несчастьям...»
– В этом нет необходимости, милорд. Дайен, спроси Джона... генерала Дикстера, помнит ли он того, кто перевоплощался в человека на Ласкаре.
Дайен выглядел разочарованным. По молодости он ожидал, что она передаст какую-нибудь строчку из стихотворений Элизабет Браунинг. Ничего, Джон поймет все, что надо из ее слов. А что касается лирики, то для нее время прошло. Слишком поздно. Давно уже поздно.
Неожиданно Мейгри почувствовала невероятную усталость.
– Если я вам больше не нужна, милорд...
– Да, миледи. Благодарю. Пойдем, Дайен. Я провожу тебя к космолету. Я сделал в нем кое-какие усовершенствования...
«И умением свой яд,
Свой змеино-жадный взгляд
Глубоко сокрыть в себя —
Проклинаю я тебя!»
Не вернуться ли ей лучше в бар?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вот принц идет
Уильям Шекспир, «Генрих IV»
У-у-у! У-у-у! У-у-у!
Услышав вой сирены, Таск соскочил с гамака. Боевая тревога! Бросив недочитанный журнал, кинулся вперед, споткнулся о пустую бутылку, упал, больно ударил ногу и, чертыхнувшись, доковылял до трапа. Спуск из жилого отсека в кабину был нелегким испытанием, но прошел благополучно. Тело относительно послушно двигалось, а вот сознание еле-еле продиралось сквозь туман, затопивший голову после хорошей выпивки. И он уже сел за пульт управления, машинально нажимая кнопки и бормоча команды, когда наконец понял: происходит что-то странное.
Если базу атакует неприятель, то почему ночь такая мирная и тихая?
– Эй! Что, черт возьми, происходит? Снова послышался вой сирены.
– Да выключи ты эту штуковину!
Сирена смолкла, издав напоследок звук, похожий на предсмертный хрип. Опять что-то с ней неладно. Сколько раз собирался отремонтировать, да все руки не доходят. Не так уж она ему и нужна. На свою голову придумал это приспособление, чтобы в случае необходимости быстро приходить в себя.
– Проклятие! – выругался Таск, глядя сквозь обзорный иллюминатор на соседние космолеты, в которых было темно и тихо: пилоты наверняка мирно спали. – Лучше бы тысячи снарядов обрушились на нас сейчас, Икс-Джей, помоги мне сбросить бомбу на самого себя!
– Атаки нет, – констатировал компьютер.
– Атаки нет! Тогда что это? Небольшая проверка для моей нервной системы? – С трудом поднявшись на ноги, Таск потряс кулаком перед глазами-линзами, мигающими на обезьяноподобном лице компьютера. – Я скажу тебе, что у меня за нервная система! Ни к черту! Пульс – сто девяносто! У меня сейчас инфаркт случится! – Наемник, прихрамывая, добрел до трапа. – Я иду спать.
– Дикстер хочет видеть тебя, – сказал Икс-Джей.
– Подождет до утра.
– Уже утро. 2.00. И он не будет ждать. Малыш вернулся.
Таск поставил ногу на ступеньку трапа. Голая ступня ощутила прикосновение холодного металла. Он на минуту замер. В тишине было слышно, как бьется сердце в груди.
– Малыш? – Он оглянулся и посмотрел на Икс-Джея. – Дайен?
– Здесь что, детский сад? Как ты думаешь, сколько детей мы бы тут приютили? Да, конечно, Дайен. Он...
Но Таск не дослушал. Забравшись кое-как по трапу, он почти бегом пересек палубу, нашел у гамака джинсы, натянул их, сунул ноги в сандалии, накинул мятую, изношенную рубашку, опустил голову в раковину, полную холодной воды, бросился к выходному люку и исчез еще до того, как Икс-Джей закончил разглагольствовать.
Оставшись один, компьютер с большим удовольствием просмотрел видеозапись того, как Таск соскакивает с гамака, услышав вой сирены.
* * *
Увидев свет в трейлере генерала, Таск ускорил шаг. Постучав в дверь, он не стал дожидаться ответа и ворвался в приемную. Беннетг с воспаленными глазами варил кофе.
– Генерал спрашивал меня?
– Входите. – Беннетт кивнул головой. – Генерал будет здесь через минуту. – Адъютант бросил строгий и презрительный взгляд на одежду Таска. – Он одевается.
Даже в два часа ночи Беннетт умудрялся выглядеть так, словно собирался идти на парад. Форма выглажена, ботинки начищены, волосы аккуратно зачесаны. Таск, однако, заметил, что Беннетт забыл застегнуть пуговицу на рубашке, третью сверху. Значит, и он не так уж непогрешим. Есть все-таки справедливость на свете. Таск открыл дверь в кабинет генерала.
– Парень! – вскричал он, ввалившись в кабинет и протянув руки, чтобы обнять юношу.
Перед ним стоял совсем не тот парень, которого он знал. Таск остановился, смущенный и неуверенный. Он скорее бы обнял пламя, чем этого юношу.
Дайен шагнул ему навстречу, пожал руку.
– Таск! Как поживаете? Как Икс-Джей? Наемник во все глаза смотрел на юношу – черная с красной отделкой форма, на боку меч. Рыже-золотистая грива аккуратно пострижена и приглажена.
– Прекрасно, – пробормотал Таск, пододвигая кресло.
Дайен тоже сел. На коленях он держал небольшой металлический чемоданчик – в таких носят важные документы. Таск узнал эмблему, которая рельефно выделялась на крышке, – Феникс, восстающий из пепла. Наемник скрестил ноги, склонил голову набок и с нетерпением ждал появления Дикстера.
– Ты уже видел генерала, па... Дайен? – спросил он.
– Нет. Я совершил посадку всего несколько минут назад. – Юноша был явно смущен неопрятным видом Таска и исходившим от него запахом перегара. – Вас вызвали с вечеринки? Я никак не ожидал, что прилечу среди ночи. Корабль-то покинул в полдень.
– По корабельному времени. – С каждой минутой у Таска росло чувство неловкости. – Интересно, готов ли кофе? – Он встал, направляясь к выходу, но тут дверь открылась и вошел генерал Дикстер.
Таск отдал честь, поднеся руку ко лбу. Дайен приветствовал генерала, приложив ладонь к груди. Дикстер посмотрел на юношу, тоже отметил произошедшие в нем перемены и улыбнулся, но глаза его оставались грустными.
– Я пока еще не Командующий, Дайен, – сказал он.
Юноша удивленно посмотрел на Дикстера, но поняв, в чем дело, торопливо оторвал руку от груди и протянул ее генералу. – Извините, сэр, вошло уже в привычку.
Генерал Дикстер взял руку юноши, но не пожал, а повернул ее ладонью вверх. На коже краснели пять припухших точек.
– Вольно, Таск. Садитесь.
На душе у наемника было тоскливо и пусто, словно он потерял что-то дорогое, а когда нашел, вдруг обнаружил, что это никогда ему не принадлежало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72