– Не знаю, о чем вы говорите, Экс.
Костюм, под тканью которого вырисовывались хорошо развитые мускулы, подчеркивал стройность и силу фигуры. Саган согнул руки, чтобы убедиться, не мешает ли костюм свободе движений. Удовлетворенный результатом, он откинул назад длинные, черные с проседью волосы и завязал их кожаным шнурком.
– Значит, вы действительно согласились на поединок с леди Мейгри? Милорд, я протестую! Это абсурд! – Лицо Экса от волнения покраснело. – Вы слишком дороги Республике, чтобы так рисковать своей жизнью!
Саган бросил на него быстрый взгляд.
– Ваш довод едва ли заставит меня изменить решение, адмирал. Вы лучше других знаете, что Республике я не дорог. В сущности, я представляю угрозу республике.
– К черту, Дерек, вы знаете, что я имею в виду! – Экс редко прибегал к крепким выражениям, а в присутствии своего начальника вообще никогда не ругался. И никогда не называл Сагана по имени. – Вы – наша надежда. Только вы можете уничтожить эту дурацкую демократию и вернуть власть в руки тех, кто ее заслуживает. У вас были планы. Вы потратили на них годы! И теперь, когда почти все готово...
– ...я устраняю последнее препятствие, Экс.
– Но с каким риском для себя, милорд!
– Благодарю за заботу, адмирал. Вы что, полагаете, леди сможет победить меня?
Экс в замешательстве молчал. Страх подавил присущее ему чувство самосохранения, а может быть, именно это чувство руководило им. Адмирал прекрасно знал, что капитан Нада шпионит на корабле. Знал, что и его имя часто фигурирует в донесениях Нады о предательских действиях Сагана. За спиной Командующего адмирал чувствовал себя в безопасности, но ему было страшно даже подумать, что может случиться, если оплот его безопасности будет уничтожен.
– Милорд, она всегда владела мечом лучше вас. Саган посмотрел на себя в зеркало. Мускулы рук и ног – развитые, крепкие. На корабле не было человека сильнее его, не было никого, даже среди молодых, способных соперничать с ним в беге, плавании. Не было борца, хоть раз положившего его на обе лопатки, не было фехтовальщика, устоявшего перед его натиском. И все-таки с каждым днем требовалось все больше усилий, чтобы поддерживать форму. Во время очередного забега он уже думал: а вдруг споткнусь? Саган приложил руку к мышцам живота и почувствовал, что они не так тверды, как в молодости, стали мягче, слабее.
Вытянув правую руку, посмотрел на пять красных отметин на ладони. Мысленно представил, как толпа кричит: «Умри сейчас! Умри сейчас!» Так древние греки кричали тому, кто достиг наивысшего триумфа в жизни. «Умри сейчас, пока ты счастлив, ибо лучшего момента в твоей жизни не будет». Другими словами, уйди во славе, так как отныне все в твоей жизни пойдет на спад. В ярости Саган тряхнул головой, отбрасывая эти мысли. Что за дурацкая фантазия! Вершины славы он еще не достиг. «Хлынул кровавый поток». Именно сейчас в его власти завоевать всю галактику.
Командующий неторопливо сжал руку в кулак.
– Я ждал этого момента семнадцать лет, Экс. Не говорите, что он того не стоит. Она осталась последней. Последней из тех, кто был против меня. Моя победа над ней предрешена. Господь сам послал ее в мои руки. Я предвидел это.
Командующий резко отвернулся, взял перчатки и надел их. Адмирал, ошеломленный яростной тирадой Сагана, боялся допустить промах.
– Милорд, – сказал он, понизив голос, словно опасаясь, что их могут подслушать, – есть разные способы... Никто никогда не узнает, никогда не скажет, что вы вообще имели к этому какое-то отношение. Скажут, что человек, мол, сошел с ума, что он – фанатик, убивший ее, чтобы защитить вас. Вы могли бы прийти в негодование, возмутиться.
– ...и спокойно прожить остаток жизни?
Ярость Сагана охладела, но в чертах лица появилась озабоченность. Он положил руку на плечо адмирала.
– Люди не перестанут задаваться вопросом, почему так произошло. Тень сомнения появится в глазах, которые сейчас смотрят на меня со страхом и уважением. Нет, в конце концов даже хорошо, что мы встретимся один на один, как встретились вчера. Думаю, Экс, если я и не знал, что она затевает, то уж, во всяком случае, предвидел. Для меня ее вызов не был неожиданным. С первых же слов я понял: это наша судьба. Когда же она заговорила, у меня перед глазами возникло видение ее смерти. И все же, все же...
– Милорд?
Саган взял в руки гемомеч, подержал в руке.
– И все же что-то здесь не так, Экс. Знаете, когда у меня бывают видения, я обычно вижу все ясно и четко вплоть до мельчайших подробностей. А в этом видении она была одета в доспехи, серебряные доспехи, точно такие же, как у меня.
Командующий взглянул на доспехи из золота, приготовленные его ординарцем.
Адмирал не мог понять, какое отношение имеют серебряные доспехи ко всему происходящему. Он, в сущности, никогда не придавал особого значения видениям своего начальника, считая их не более чем фантазиями. И теперь неодобрительно развел руками.
– Женская мода меняется с такой скоростью, милорд...
– Экс, вы – болван.
«Может быть я и болван, милорд, но не из тех, кто будет рисковать жизнью ради старомодных понятий о чести», – хотелось сказать Эксу, но он промолчал, а Командующий не обратил внимания на его реакцию.
– Таких серебряных доспехов не существует, адмирал, не может существовать, если, конечно, их не сделают по моему приказу. В моем ведении я держал кинжал, тоже серебряный, сделанный по старинному образцу...
Звон корабельных «склянок» прервал его. Саган весь напрягся и посмотрел вокруг.
– Оставьте меня, Экс.
– Вы твердо решили драться на поединке, милорд?
Тонкие губы Командующего слегка растянулись.
– Не беспокойтесь, Экс. Если я проиграю, вы сможете заявить, что постоянно находились при мне, дабы собирать свидетельства для суда надо мной по обвинению в измене. Вместо того, чтобы околачиваться здесь и выводить меня из терпения, вам следовало бы использовать это время для уничтожения кое-каких компрометирующих вас файлов.
– Вы совершенно неправильно поняли мои намерения, милорд. Могу заверить вас в своей безграничной преданности. Желаю успеха, милорд.
Обиженный и возмущенный Экс круто повернулся и решительным шагом вышел из апартаментов Сагана. Однако оказавшись в личном лифте Командующего, адмирал неожиданно вспомнил о существовании некоторых файлов с информацией об адонианце Снага Оме. Экс был преданным служакой, но считал бессмысленным доводить лояльность до крайности.
Выйдя из лифта в коридор, адмирал поспешил в свою каюту.
Дерек Саган, взяв гемомеч за рукоятку, вынул его из ножен, сделанных из сплава платины и палладия и служивших не только для защиты клинка, но и для его энергетической подзарядки. Командующий по привычке проверил меч, хотя знал, что он в полной готовности. Мечом он не пользовался с той ночи, когда покончил с Платусом Морианна. Помахав оружием и сделав несколько выпадов в качестве разминки, он замер на месте, тупо глядя на меч.
Серебряный кинжал... Сделанный по старинному образцу... Не меч.
Саган вложил меч в ножны, отстегнул их от перевязи, охватывавшей его талию, и осторожно положил на кровать. Вооруженному негоже представать перед Богом.
Войдя в часовню, Командующий посмотрел на покрытый черной тканью алтарь. На нем стояли потир, чаша и лежал кинжал. Да, это он, тот самый кинжал. Ритуальный кинжал, освященный главой Ордена Адаманта и предназначавшийся для богослужения, а не для того, чтобы убивать.
«Я буду проклят, – подумал он, – буду проклят и душа моя будет осуждена на вечные муки, если я воспользуюсь им как орудием убийства».
Саган коснулся рукой кинжала, провел по его поверхности. Пальцы нащупали выпуклый знак восьмиконечной звезды. Его мучил вопрос, почему он не узнал кинжал, когда тот впервые явился ему в видении. Ну да, видение было нечетким. Однако с тех пор оно возникало много раз и становилось все четче и четче, наполняясь все большим числом деталей. «Что Бог пытался сказать мне, на какой путь наставить? Хотел ли он сказать, что этот мальчик – наследник Старфайера – спаситель?» Саган взял кинжал в руку. Спаситель!
Командующий с проклятием швырнул кинжал обратно на алтарь. Услышав звон упавшего на пол металлического предмета, он даже не взглянул на него. Выйдя из часовни, плотно закрыл дверь, потом взял меч, позвал охрану и отправился на арену.
В голове его все еще звучали возгласы «Умри сейчас!».
* * *
– Как ты себя чувствуешь?
– В голове гуд, словно от взлетающих кораблей, а во рту горит, будто там стартовая площадка, – со стоном ответил Дайен и сел, приложив руки к вискам.
– Идти можешь?
Дайен открыл глаза. От света мозг пронзила такая боль, словно в него воткнулись копья, но стены перед глазами уже не качались. Потолок был наверху, пол – внизу. Когда он встал, Маркус оказался рядом и поддержал.
– Да, идти могу, – Дайен со страхом оглянулся, вспомнив, что случилось. – Где Командующий?
– Успокойся, он не прячется в моем шкафу. Да, он был здесь и приказал Гиску сделать тебе укол. От него ты и пришел в себя. – Маркус помолчал и серьезным тоном добавил: – Я проведу тебя на арену.
Дайен задрожал. В маленькой каюте было холодно, а грудь и ноги у него остались голыми. К тому же он стоял босиком на металлическом полу.
– Арена. Так это там... состоится поединок?
– Да, – Маркус что-то искал в шкафу. – Вот, обуйся. Нога у тебя больше моей, но я надеваю их для занятий спортом, а потому они разносились. И рубашка у меня тоже есть.
– Спасибо. – Дайен с трудом натянул спортивные туфли и осторожно, чтобы не задеть все еще сильно болевшую голову, надел рубашку. Заметив, что Маркус облачается в доспехи, спросил:
– Разве вы не пойдете со мной? Вы собираетесь на дежурство?
– Да, ты – мое дежурство. И конечно же, я пойду на арену. Все, кроме вахтенных да мертвых, будут там. Готов поклясться, что и мертвые воскресли бы, пригласи их только посмотреть на этот поединок.
Лицо Дайена стало мрачным. Он отвернулся и хотел было сбросить руку Маркуса с плеч, но тот держал его очень крепко.
– Знаешь, Дайен, есть старая солдатская поговорка: «Живем сегодняшним днем и умираем за это». Они оба – солдаты. – Маркус надел шлем, застегнул под подбородком ремешок. – Надо идти. Скоро начало.
Они вышли из каюты центуриона и влились в поток людей, заполнивший все коридоры корабля и устремленный в одну сторону.
– Смотрите, – сказал Дайен, – все торопятся на представление! Словно на бой гладиаторов! Только это представление много хуже, ведь за нашими плечами история цивилизации, на три тысячи лет старше, чем во времена гладиаторов.
– Таково было решение миледи. Этот выбор она сделала, подчиняясь закону. Значит, так и должно быть.
– Что?
Дайен остановился, не сознавая опасности быть задавленным. По коридору шли люди, которые с проклятиями отталкивали его, прокладывая себе дорогу. Маркус схватил юношу за рукав и оттащил к стене.
– Я не верю! – с возмущением воскликнул Дайен.
– А ты бы хотел, чтоб она умерла, как овца на бойне? Для нее это было слишком просто, Дайен, и можешь мне поверить, она знает об этом. Поединок дает ей шанс бороться за свою жизнь, но если она проиграет... – Маркус покачал головой.
– Проиграет? Да она же никак не сможет победить! – закричал Дайен. – Если она...
– Говори потише.
– Если она победит, если она убьет... – Дайен замолчал, не желая договаривать слова, полные мрачного смысла. Но тут же удивился, отчего же ему так трудно смириться с мыслью о смерти Сагана? Наконец пересилил себя и закончил холодным тоном: – Если она убьет Командующего, тогда вы, центурионы, убьете ее. Разве не так?
Маркус не ответил, лишь пристально посмотрел на него. В разрезах шлема его глаза были чуть видны, а лицо казалось суровым и бесстрастным. Но Дайен все понял по одному взгляду. Молчание центуриона означало больше, чем слова.
«Боже! Она знала и все-таки решилась на поединок!» Дайен будто вновь ощутил, как ее ногти впиваются в кожу подбородка. «То, что ты испытываешь, и есть сила королевской крови. Каким непонятливым, глупым ребенком я был!».
В молчании юноша и центурион продолжили путь. Сделав несколько шагов, Дайен спросил подавленным тоном:
– Вы сказали, что она воспользовалась своим правом по закону. О каком законе идет речь?
– Что-то вроде последней апелляции. Понимаешь, на кораблях вроде этого, где тысячи мужчин живут бок о бок, суд должен быть скорым и беспристрастным. Судьями выступают старшие офицеры, которые выносят приговор. Но иногда преступление совершено, а обвиняемый не признает своей вины. Когда такое случается, Командующий принимает решение дать обвиняемому право доказать свою невиновность в бою. В этом случае Бог выносит окончательный приговор, так как известно, что Он не допустит, чтобы невиновный заплатил жизнью за преступление, которого не совершал.
«Но ведь это предрассудок, который восходит еще к временам Средневековья!» – хотел сказать Дайен, но сдержался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72