В словах Дикстера был свой смысл, по крайней мере так ему показалось, когда боль в голове немного поутихла. Он не злился на генерала. Только на себя и на Дайена. Чертов парень! Это он, Таск, его упустил. Но почему, собственно, он должен о нем беспокоиться?
Губы Дикстера скривились в улыбке.
– Не думаю, что она привидение, Таск. Полагаю, она сейчас у Сагана, возможно, в качестве заключенной.
«Он надеется, что она в заключении, – подумал Taск – Боже, да этот мужик умом повредился! Любовь. Уж за столько-то веков могли бы найти лекарство от нее». Он встал, все еще покачиваясь. – Извините, сэр, за все, что я здесь натворил.
– Извинения принимаются. Я все понимаю. Утром, когда проснулся, сам был готов кого-нибудь нокаутировать.
Таск помедлил у двери, держась за ручку, которую на этот раз нашел без труда.
– Сэр, могу ли я летать теперь на своем космолете? Командующий ведь получил то, за чем охотился, а на остальное мне плевать. Захочет меня поймать, пусть прилетит и попробует.
– Конечно, Таск. Война здесь долго не продлится. Правительство уже готово начать переговоры. Марек считает, что ежедневно они теряют двадцать миллионов на поставках урана.
– А когда здесь все кончится, что дальше?
– У меня уже есть предложения от трех систем. Выберу самую отдаленную. Здесь для нас ничего не осталось, Таск.
Таск поднял руку к левому уху, вынул серьгу в виде восьмиконечной звезды, повертел на ладони и положил в карман джинсов.
– Да, – согласился он. – Ничего.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Случайность и равно —
необходимость
Ко мне не приближаются; судьба
В моей лишь воле вся заключена!
Джон Мильтон, «Потерянный рай»
На «Фениксе» был свой отсчет времени. Наступила ночь вторых суток после встречи с Дайеном. Все это время Мейгри не видела ни Сагана, ни юношу. Она старалась держаться от них в стороне. Побывав в корабельной библиотеке, Мейгри вернулась в каюту с книгой. Не прочтя и шестидесяти страниц, она наткнулась на слова:
«На нашем жизненном пути мы встречаем людей, которые идут навстречу из многих незнакомых нам мест, неизвестными нам путями... и все, что нам предназначено сделать для них, а им предназначено сделать для нас, исполнится».
* * *
Эти слова потрясли Мейгри. Холодок пробежал по телу. Она решила повнимательнее перечитать этот абзац.
«Миледи».
Мысли Сагана возникли в ее уме так неожиданно, что напугали не меньше, чем если бы он сам неожиданно вошел в каюту.
«Милорд». Мейгри закрыла книгу, заложив пальцем страницу, и с тревогой ждала продолжения. Саган провел ночь в молитвах; она это почувствовала.
Мейгри тоже провела ночь без сна, вглядываясь в скользящие перед ней тени.
«Я собираюсь посвятить Дайена».
«Вы шутите!»
«Нет, и вы поможете мне. Вы должны быть довольны, ведь это продлит ваш танец».
«Мальчик не подготовлен! Понадобятся годы для обучения и подготовки». Следом невольно пришла в голову мысль, которую она не сумела скрыть. «Что, если он не справится?»
«У меня нет выбора. Президент и конгресс знают, что он здесь».
«Капитан Нада», – догадалась она.
«Да. У него хватает ума служить моим целям. Он подпитывает паранойю Роубса, а напуганный человек неповоротлив и плохо соображает. Я близок, очень близок к тому, чего всегда добивался. Я только должен знать наверняка, что именно такова воля Создателя, прежде чем сделаю последний решетельный шаг и выступлю против лидеров «великой и славной республики» .
Она почувствовала, как он усмехнулся.
«Если вы питаете так мало уважения к Роубсу и его принципам, то зачем присоединились к мятежу? Я знаю, вы считали нашего короля слабым и непригодным для управления королевством. Я знаю, вы верили, будто он утратил доверие Всевышнего. Но было ли... – она замешкалась. – Неужели вы действительно верили, что при демократии мир станет лучше?»
«Едва ли он мог стать хуже. Во всяком случае, в то время я так думал, – ответил Саган. – Кажется, мы уже говорили когда-то об этом, миледи. Помните?»
Нет, она не помнила. Возможно, они говорили об этом в ту ночь... Перед тем, как началась резня. Должно быть, он намекал, наводил ее на мысль о том, что именно собирается предпринять. Он не мог скрыть от нее свои замыслы. Значит, она знала, но вычеркнула из памяти, не обратила серьезного внимания...
По его молчанию Мейгри поняла: он тоже задумался, почувствовав разочарование, которое, как ржавчина, разъедало некогда крепкие, казавшиеся стальными идеалы.
«Да, миледи, я верил в Роубса. Вы не знали, каким он был тогда. Вы считали его ниже себя...»
«Неправда. Я просто не любила его, не доверяла».
«Правда, миледи. Вы не могли простить ему, что будучи одним из нас, он не признавал своих. Я верил в его цели, в его принципы или в то, что он выдавал за цели и принципы. Я верил в народ. Брр! Известно ли вам, леди, что на последних выборах только двадцать процентов граждан удосужились проголосовать? И выбрали тех кандидатов, кто больше всего потратил денег, добиваясь их поддержки и голосов. Для народа не имеет значения, что Роубс отъявленный жулик. Не имеет значения, что некогда великая империя разворовывается, разваливается и гибнет.
Эдмунд Берк, как говорят, предсказывал, что Французская революция приведет к военной диктатуре... Но появился Наполеон, пришедший на пепелище, чтобы раздуть угасающую искру величия. Я уже почти достиг своей цели, миледи, стоит только протянуть руку».
Мейгри положила книгу на стол.
«Но при чем тут мальчик, милорд? Что за навязчивая идея?»
«Неужели непонятно, миледи? Чтобы удержать сентиментальных глупцов вроде вас от попытки посадить на трон другого Старфайера, другого бессильного короля, который не в состоянии решить, где ему делать пробор на волосах – прямо или сбоку».
«Вы ослепите Дайена блеском власти. Он станет любить, уважать и почитать вас, а затем вы предадите его, как предали...»
Она поняла, что ее безудержный, неосторожный порыв завел туда, куда она и не думала стремиться. Мейгри судорожно вздохнула, вытерла струящиеся по лицу слезы и поискала глазами носовой платок.
Никогда его нет под рукой, это уже стало закономерностью. Поднялась, прошла в ванную, взяла там полотенце и намочила холодной водой.
«Вы слишком легко говорите о предательстве, миледи. Пожалуй, это единственная нерешенная нами проблема. Кто кого предал?»
«Разве я предала вас, милорд? Предала короля? Разве не знала я, что вы планируете? Но молчала, пока не стало слишком поздно. – Мейгри вздохнула и приложила мокрое полотенце к глазам. – Я отказываюсь помогать вам, Саган».
«Мне нужно три дня, чтобы подготовиться самому. За это время вы могли бы подготовить мальчика к церемонии. Если вы забыли...»
– Невозможно забыть, – сказала она вслух.
«...то найдете все необходимое в компьютере, в моих личных файлах. Я дам вам доступ».
«Я не хочу...»
«Хотите, миледи. Потому что вам тоже интересно».
Связь прервалась.
Мейгри вернулась в кресло, снова взяла книгу, открыла. Компьютер на столе издал звук, означавший, что его загружают информацией. Она глянула искоса и увидела на экране надпись: «Файл»: Обряд. Наберите пароль и нажмите клавишу «ввод».
Оставив без внимания компьютер, Мейгри погрузилась в чтение.
«...можете быть уверены, что уже вышли в путь те женщины и мужчины, которые должны столкнуться с вами, и они столкнутся. Да, без сомнения, столкнутся».
Да, они могут. Мейгри не в силах помешать. А мальчику необходимо подготовиться, ему надо знать, что делать. Если он сможет. Кроме того, надо признаться, что ей действительно интересно. Саган знает ее, очень хорошо знает.
Мейгри начала загибать уголки страниц, представив мрачное, неприятное лицо библиотекаря и то, как он посмотрит на нее и начнет сердито разгибать их обратно. В библиотеке мало кто брал книги на древнем английском языке. Пожалуй, она да Саган, но вряд ли он читал «Крошку Доррит»: уж слишком толстая книга.
Интересно, суждено ли мне дочитать ее до конца?
Три дня. Слова всплыли из подсознания как бы в ответ на вопрос. Почему три дня? Мейгри задумалась. Три дня. Сагану нужны три дня не для того, чтобы подготовиться. Некоторые церемонии действительно требуют от священника многочасового поста и продолжительных молитв, особенно когда человек снимает доспехи и облачается в культовую одежду. Но обряд посвящения этого не требует. Он ждет чего-то другого, будто за эти три дня должно произойти нечто. И скрывает это от нее в самых потаенных уголках сознания.
Подойдя к компьютеру, Мейгри посмотрела на экран, вздохнула, привычно нажала на клавишу «ключ», а затем – «ввод». Ничего не изменилось. Нужен был пароль, а Саган его не назвал. Конечно, это должно быть что-то известное ей, известное только им двоим, потому что всем, не входящим в королевскую семью, запрещалось знать таинство обряда.
Вспомнить нужные слова не представлялось слишком трудным, но набрать их на клавиатуре, дать им жизнь – требовало гораздо больших усилий. Она могла бы сказать их вслух, но это означало дать им душу. Пальцы ее не гнулись и дрожали.
«Двое должны пройти путями тьмы, прежде чем они достигнут света».
Она нажала клавишу «ввод», желая, чтобы слова поскорее исчезли, но снова ничего не произошло.
Мейгри прикусила губу и перечитала набранное предложение. Они точно должны быть паролем, который он выбрал.
А, вот в чем дело. Глупая ошибка. Она добавила пропущенную букву «ь» в слове «тьмы». И еще раз нажала «ввод».
Экран засветился, возник текст. Но она могла только догадываться, что это текст, потому что несколько минут не видела ничего, кроме расплывчатого пятна.
– Обряд посвящения, миледи? – спросил Дайен с сомнением. – Не кажется ли вам, что это... глупо?
Мейгри отрицательно покачала головой.
– Лорд Саган говорит не о братской пирушке. Это серьезно. Очень серьезно.
Дайена встревожил ее тон, но Мейгри и не пыталась ничего смягчить. Она хотела, чтобы юноша испугался, испугался как можно сильнее.
Они сидели в пустой гостиной для дипломатов. Сквозь огромный иллюминатор она наблюдала за неизменным и вместе с тем постоянно меняющимся пространством вселенной. Она снова стала наведываться сюда, а сегодня пригласила с собой Дайена. В гостиной было холодно, мебель отсутствовала, если не считать нескольких кресел, похожих на круги, сложенных пополам таким образом, что одна половинка служила сиденьем, а другая спинкой. Сидеть в них оказалось не очень удобно, потому что подлокотники были высокими. Мейгри смотрела на звёзды, блестевшие в черном космосе, и обдумывала, что скажет дальше.
Дайен сидел напротив и неотрывно глядел на ее шрам. Подумалось вдруг, что когда кожу на лице латали, зацепили иглой душу и вшили в шрам. Лицо ее никогда не выдавало ни мыслей, ни чувств, но они зачастую легко читались по шраму. Он видел, как пульсирует в нем кровь, передавая биение сердца. Он по-нимал, что не должен так пристально смотреть на шрам, что это невежливо, но ничего не мог с собой поделать. Когда она неожиданно посмотрела на него, он покраснел и сделал вид, что рассматривает центуриона, стоявшего в дверях.
Мейгри невольно поднесла руку к шраму, который порой начинал невыносимо болеть.
– Обряд посвящения много лет назад проводили как проверку.
– Проверку? – Дайен вскочил с кресла. – Лорд Саган не верит мне? Это так, миледи? Он не верит, что я...
– Сядь, Дайен, и позволь мне закончить. Юноша вспыхнул, пристыженный холодным упреком, прозвучавшим в ее обычном тоне, и сел в кресло.
– Во времена Второго Средневековья, которое наступило в начале двадцать первого века, интеллигенция видела только две путеводные звезды в будущем человечества – космические путешествия, куда человек мог отправиться, спасаясь от репрессий правительства, и генетические исследования, чтобы создавать лидеров-суперменов, которые бы свергли все репрессивные правительства и взяли контроль за властью на себя. Последующие несколько поколений доказали, что успешно решаются обе задачи.
Но когда начался процесс генетического отбора и усовершенствования, тираны попытались создать суперменов для своих целей. Ученые предвидели это и засекретили исследования. Они разработали тесты, дающие возможность определять, кто действительно имеет королевское происхождение, а кто, так сказать, дешевая имитация.
Дайен беспокойно заерзал, нахмурился, и Мейгри на минуту замолчала, внимательно следя за ним. Она прекрасно понимала, о чем он думает и о чем хотел бы спросить. Но ему надо научиться терпению. Ее внимание привлекало другое – кобальтового цвета глаза и огненно-рыжие волосы, напоминающие львиную гриву, складка между рыже-коричневыми, похожими на крылья бровями, большой лоб, высокие скулы, чувственные губы. Глядя на его лицо, она видела другое – лицо единственной, любимой и верной подруги. Мейгри казалось, что она видит Семили на фоне огня и ужасов той ночи.
И она торопливо отвела взгляд.
– Прошло время, и процесс генетических преобразований настолько усовершенствовался, что королевская семья сама уже могла заниматься генетическим контролем с целью сохранения чистоты крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Губы Дикстера скривились в улыбке.
– Не думаю, что она привидение, Таск. Полагаю, она сейчас у Сагана, возможно, в качестве заключенной.
«Он надеется, что она в заключении, – подумал Taск – Боже, да этот мужик умом повредился! Любовь. Уж за столько-то веков могли бы найти лекарство от нее». Он встал, все еще покачиваясь. – Извините, сэр, за все, что я здесь натворил.
– Извинения принимаются. Я все понимаю. Утром, когда проснулся, сам был готов кого-нибудь нокаутировать.
Таск помедлил у двери, держась за ручку, которую на этот раз нашел без труда.
– Сэр, могу ли я летать теперь на своем космолете? Командующий ведь получил то, за чем охотился, а на остальное мне плевать. Захочет меня поймать, пусть прилетит и попробует.
– Конечно, Таск. Война здесь долго не продлится. Правительство уже готово начать переговоры. Марек считает, что ежедневно они теряют двадцать миллионов на поставках урана.
– А когда здесь все кончится, что дальше?
– У меня уже есть предложения от трех систем. Выберу самую отдаленную. Здесь для нас ничего не осталось, Таск.
Таск поднял руку к левому уху, вынул серьгу в виде восьмиконечной звезды, повертел на ладони и положил в карман джинсов.
– Да, – согласился он. – Ничего.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Случайность и равно —
необходимость
Ко мне не приближаются; судьба
В моей лишь воле вся заключена!
Джон Мильтон, «Потерянный рай»
На «Фениксе» был свой отсчет времени. Наступила ночь вторых суток после встречи с Дайеном. Все это время Мейгри не видела ни Сагана, ни юношу. Она старалась держаться от них в стороне. Побывав в корабельной библиотеке, Мейгри вернулась в каюту с книгой. Не прочтя и шестидесяти страниц, она наткнулась на слова:
«На нашем жизненном пути мы встречаем людей, которые идут навстречу из многих незнакомых нам мест, неизвестными нам путями... и все, что нам предназначено сделать для них, а им предназначено сделать для нас, исполнится».
* * *
Эти слова потрясли Мейгри. Холодок пробежал по телу. Она решила повнимательнее перечитать этот абзац.
«Миледи».
Мысли Сагана возникли в ее уме так неожиданно, что напугали не меньше, чем если бы он сам неожиданно вошел в каюту.
«Милорд». Мейгри закрыла книгу, заложив пальцем страницу, и с тревогой ждала продолжения. Саган провел ночь в молитвах; она это почувствовала.
Мейгри тоже провела ночь без сна, вглядываясь в скользящие перед ней тени.
«Я собираюсь посвятить Дайена».
«Вы шутите!»
«Нет, и вы поможете мне. Вы должны быть довольны, ведь это продлит ваш танец».
«Мальчик не подготовлен! Понадобятся годы для обучения и подготовки». Следом невольно пришла в голову мысль, которую она не сумела скрыть. «Что, если он не справится?»
«У меня нет выбора. Президент и конгресс знают, что он здесь».
«Капитан Нада», – догадалась она.
«Да. У него хватает ума служить моим целям. Он подпитывает паранойю Роубса, а напуганный человек неповоротлив и плохо соображает. Я близок, очень близок к тому, чего всегда добивался. Я только должен знать наверняка, что именно такова воля Создателя, прежде чем сделаю последний решетельный шаг и выступлю против лидеров «великой и славной республики» .
Она почувствовала, как он усмехнулся.
«Если вы питаете так мало уважения к Роубсу и его принципам, то зачем присоединились к мятежу? Я знаю, вы считали нашего короля слабым и непригодным для управления королевством. Я знаю, вы верили, будто он утратил доверие Всевышнего. Но было ли... – она замешкалась. – Неужели вы действительно верили, что при демократии мир станет лучше?»
«Едва ли он мог стать хуже. Во всяком случае, в то время я так думал, – ответил Саган. – Кажется, мы уже говорили когда-то об этом, миледи. Помните?»
Нет, она не помнила. Возможно, они говорили об этом в ту ночь... Перед тем, как началась резня. Должно быть, он намекал, наводил ее на мысль о том, что именно собирается предпринять. Он не мог скрыть от нее свои замыслы. Значит, она знала, но вычеркнула из памяти, не обратила серьезного внимания...
По его молчанию Мейгри поняла: он тоже задумался, почувствовав разочарование, которое, как ржавчина, разъедало некогда крепкие, казавшиеся стальными идеалы.
«Да, миледи, я верил в Роубса. Вы не знали, каким он был тогда. Вы считали его ниже себя...»
«Неправда. Я просто не любила его, не доверяла».
«Правда, миледи. Вы не могли простить ему, что будучи одним из нас, он не признавал своих. Я верил в его цели, в его принципы или в то, что он выдавал за цели и принципы. Я верил в народ. Брр! Известно ли вам, леди, что на последних выборах только двадцать процентов граждан удосужились проголосовать? И выбрали тех кандидатов, кто больше всего потратил денег, добиваясь их поддержки и голосов. Для народа не имеет значения, что Роубс отъявленный жулик. Не имеет значения, что некогда великая империя разворовывается, разваливается и гибнет.
Эдмунд Берк, как говорят, предсказывал, что Французская революция приведет к военной диктатуре... Но появился Наполеон, пришедший на пепелище, чтобы раздуть угасающую искру величия. Я уже почти достиг своей цели, миледи, стоит только протянуть руку».
Мейгри положила книгу на стол.
«Но при чем тут мальчик, милорд? Что за навязчивая идея?»
«Неужели непонятно, миледи? Чтобы удержать сентиментальных глупцов вроде вас от попытки посадить на трон другого Старфайера, другого бессильного короля, который не в состоянии решить, где ему делать пробор на волосах – прямо или сбоку».
«Вы ослепите Дайена блеском власти. Он станет любить, уважать и почитать вас, а затем вы предадите его, как предали...»
Она поняла, что ее безудержный, неосторожный порыв завел туда, куда она и не думала стремиться. Мейгри судорожно вздохнула, вытерла струящиеся по лицу слезы и поискала глазами носовой платок.
Никогда его нет под рукой, это уже стало закономерностью. Поднялась, прошла в ванную, взяла там полотенце и намочила холодной водой.
«Вы слишком легко говорите о предательстве, миледи. Пожалуй, это единственная нерешенная нами проблема. Кто кого предал?»
«Разве я предала вас, милорд? Предала короля? Разве не знала я, что вы планируете? Но молчала, пока не стало слишком поздно. – Мейгри вздохнула и приложила мокрое полотенце к глазам. – Я отказываюсь помогать вам, Саган».
«Мне нужно три дня, чтобы подготовиться самому. За это время вы могли бы подготовить мальчика к церемонии. Если вы забыли...»
– Невозможно забыть, – сказала она вслух.
«...то найдете все необходимое в компьютере, в моих личных файлах. Я дам вам доступ».
«Я не хочу...»
«Хотите, миледи. Потому что вам тоже интересно».
Связь прервалась.
Мейгри вернулась в кресло, снова взяла книгу, открыла. Компьютер на столе издал звук, означавший, что его загружают информацией. Она глянула искоса и увидела на экране надпись: «Файл»: Обряд. Наберите пароль и нажмите клавишу «ввод».
Оставив без внимания компьютер, Мейгри погрузилась в чтение.
«...можете быть уверены, что уже вышли в путь те женщины и мужчины, которые должны столкнуться с вами, и они столкнутся. Да, без сомнения, столкнутся».
Да, они могут. Мейгри не в силах помешать. А мальчику необходимо подготовиться, ему надо знать, что делать. Если он сможет. Кроме того, надо признаться, что ей действительно интересно. Саган знает ее, очень хорошо знает.
Мейгри начала загибать уголки страниц, представив мрачное, неприятное лицо библиотекаря и то, как он посмотрит на нее и начнет сердито разгибать их обратно. В библиотеке мало кто брал книги на древнем английском языке. Пожалуй, она да Саган, но вряд ли он читал «Крошку Доррит»: уж слишком толстая книга.
Интересно, суждено ли мне дочитать ее до конца?
Три дня. Слова всплыли из подсознания как бы в ответ на вопрос. Почему три дня? Мейгри задумалась. Три дня. Сагану нужны три дня не для того, чтобы подготовиться. Некоторые церемонии действительно требуют от священника многочасового поста и продолжительных молитв, особенно когда человек снимает доспехи и облачается в культовую одежду. Но обряд посвящения этого не требует. Он ждет чего-то другого, будто за эти три дня должно произойти нечто. И скрывает это от нее в самых потаенных уголках сознания.
Подойдя к компьютеру, Мейгри посмотрела на экран, вздохнула, привычно нажала на клавишу «ключ», а затем – «ввод». Ничего не изменилось. Нужен был пароль, а Саган его не назвал. Конечно, это должно быть что-то известное ей, известное только им двоим, потому что всем, не входящим в королевскую семью, запрещалось знать таинство обряда.
Вспомнить нужные слова не представлялось слишком трудным, но набрать их на клавиатуре, дать им жизнь – требовало гораздо больших усилий. Она могла бы сказать их вслух, но это означало дать им душу. Пальцы ее не гнулись и дрожали.
«Двое должны пройти путями тьмы, прежде чем они достигнут света».
Она нажала клавишу «ввод», желая, чтобы слова поскорее исчезли, но снова ничего не произошло.
Мейгри прикусила губу и перечитала набранное предложение. Они точно должны быть паролем, который он выбрал.
А, вот в чем дело. Глупая ошибка. Она добавила пропущенную букву «ь» в слове «тьмы». И еще раз нажала «ввод».
Экран засветился, возник текст. Но она могла только догадываться, что это текст, потому что несколько минут не видела ничего, кроме расплывчатого пятна.
– Обряд посвящения, миледи? – спросил Дайен с сомнением. – Не кажется ли вам, что это... глупо?
Мейгри отрицательно покачала головой.
– Лорд Саган говорит не о братской пирушке. Это серьезно. Очень серьезно.
Дайена встревожил ее тон, но Мейгри и не пыталась ничего смягчить. Она хотела, чтобы юноша испугался, испугался как можно сильнее.
Они сидели в пустой гостиной для дипломатов. Сквозь огромный иллюминатор она наблюдала за неизменным и вместе с тем постоянно меняющимся пространством вселенной. Она снова стала наведываться сюда, а сегодня пригласила с собой Дайена. В гостиной было холодно, мебель отсутствовала, если не считать нескольких кресел, похожих на круги, сложенных пополам таким образом, что одна половинка служила сиденьем, а другая спинкой. Сидеть в них оказалось не очень удобно, потому что подлокотники были высокими. Мейгри смотрела на звёзды, блестевшие в черном космосе, и обдумывала, что скажет дальше.
Дайен сидел напротив и неотрывно глядел на ее шрам. Подумалось вдруг, что когда кожу на лице латали, зацепили иглой душу и вшили в шрам. Лицо ее никогда не выдавало ни мыслей, ни чувств, но они зачастую легко читались по шраму. Он видел, как пульсирует в нем кровь, передавая биение сердца. Он по-нимал, что не должен так пристально смотреть на шрам, что это невежливо, но ничего не мог с собой поделать. Когда она неожиданно посмотрела на него, он покраснел и сделал вид, что рассматривает центуриона, стоявшего в дверях.
Мейгри невольно поднесла руку к шраму, который порой начинал невыносимо болеть.
– Обряд посвящения много лет назад проводили как проверку.
– Проверку? – Дайен вскочил с кресла. – Лорд Саган не верит мне? Это так, миледи? Он не верит, что я...
– Сядь, Дайен, и позволь мне закончить. Юноша вспыхнул, пристыженный холодным упреком, прозвучавшим в ее обычном тоне, и сел в кресло.
– Во времена Второго Средневековья, которое наступило в начале двадцать первого века, интеллигенция видела только две путеводные звезды в будущем человечества – космические путешествия, куда человек мог отправиться, спасаясь от репрессий правительства, и генетические исследования, чтобы создавать лидеров-суперменов, которые бы свергли все репрессивные правительства и взяли контроль за властью на себя. Последующие несколько поколений доказали, что успешно решаются обе задачи.
Но когда начался процесс генетического отбора и усовершенствования, тираны попытались создать суперменов для своих целей. Ученые предвидели это и засекретили исследования. Они разработали тесты, дающие возможность определять, кто действительно имеет королевское происхождение, а кто, так сказать, дешевая имитация.
Дайен беспокойно заерзал, нахмурился, и Мейгри на минуту замолчала, внимательно следя за ним. Она прекрасно понимала, о чем он думает и о чем хотел бы спросить. Но ему надо научиться терпению. Ее внимание привлекало другое – кобальтового цвета глаза и огненно-рыжие волосы, напоминающие львиную гриву, складка между рыже-коричневыми, похожими на крылья бровями, большой лоб, высокие скулы, чувственные губы. Глядя на его лицо, она видела другое – лицо единственной, любимой и верной подруги. Мейгри казалось, что она видит Семили на фоне огня и ужасов той ночи.
И она торопливо отвела взгляд.
– Прошло время, и процесс генетических преобразований настолько усовершенствовался, что королевская семья сама уже могла заниматься генетическим контролем с целью сохранения чистоты крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72