Потом они лениво попивали горячий турецкий кофе в ожидании большого белого лимузина из «Меридиен».
В Гирне Старлиц передал свежеиспеченную Американку в умелые Тамарины руки. Тамара быстро осмотрела новое приобретение, проявив такт, больше присущий лошадиному барышнику, после чего отвела ее к гримерам.
- Времени в обрез, - холодно предупредила она их. - Сделайте из нее конфетку, а потом собирайте вещи. Нас ждет Стамбул.
Как только новая Американка оказалась вне зоны слышимости, Старлиц спросил у Тамары ее мнение о своей находке.
- Недурно для таких коротких поисков! - похвастался он. - Комок мышц!
- Мне больше понравилась ее кожа - как у Джоди Уотли или Мерайи Кэри. Славный американский оттенок.
- Не видала тут поблизости Мехмета Озбея? - спросил Старлиц. - Он был уверен, что мне придется повозиться, прежде чем у нас появится очередная Американка.
- Я знала, что ты вернешься не с пустыми руками, - устало откликнулась Тамара. - На ловца и зверь бежит. Надеюсь, ты не подсунул нам еще одну сумасшедшую.
- Как тебе удалось сбагрить предыдущую?
- Запросто. Я свое дело знаю. Ее больше нет. - Тамара прищурила и без того узкие глаза. - Но возникла новая проблема - с Итальянкой. Здесь появился какой-то ее итальянский знакомый. Он мне не нравится. Мы готовимся к отъезду в Стамбул, а он морочит нам голову.
- Предоставь эту проблему мне, - разрешил Старлиц. - Я мигом ее устраню.
Старлиц отправился к себе в номер и принял душ. Сшитый на заказ на лондонской Карнаби-стрит зеленовато-желтый костюм вернулся из чистки в хрустящем целлофане; облачившись в него, Старлиц почувствовал себя заново родившимся. Из его кабинета в «Меридиене» открывался превосходный вид на скалистое побережье в обрамлении гостиничного парка. Выйдя на балкон, он сорвал розочку и сделал себе бутоньерку. Потом уселся за письменный стол, выдвинул ящик, переставил тяжелую стеклянную пепельницу.
Итальянец не заставил себя ждать. Он чуть прихрамывал, был седовлас и учтив. На нем была мягкая фетровая шляпа, модельная рубашка в крепированную полоску и миланский спортивный пиджак. Ансамбль завершал изящный кожаный кейс от Хьюго Босса.
- Мистер Старлиц?
- Si? - Старлиц приподнялся в кресле. Итальянец подал ему визитную карточку.
- Я представляю охранное агентство. Мы - специалисты по безопасности с международной известностью...
- Присаживайтесь, - предложил Старлиц, изучив карточку и убрав ее в стол. - Сигарету, синьор Патриарка?
- Нет, благодарю. - Гость вежливо откашлялся. - Пришлось бросить.
- У вас, видимо, не найдется зажигалки?
- Увы.
Старлиц обыскал ящики стола, нашел спички с эмблемой отеля «Меридиен» и с наслаждением закурил.
- Какую помощь вам может оказать «Большая Семерка»?
Синьор Патриарка переместился на краешек кресла.
- В гастрольных поездках случается всякое. Будет досадно, если с вашей труппой произойдет неприятность. Но мы можем вам помочь. Мы можем избавить вас от проблем с безопасностью.
Старлиц выпустил дым и почесал затылок.
- Значит, вы предлагаете нам kryisha?
- Что?!
- Kryisha. Ну, tambovskaya kryisha.
- Это, кажется, по-русски? Я не владею этим языком.
Старлиц радушно улыбнулся.
- Простите, я как-то привык, что охранным вымогательством занимаются русские. Кто же предлагает нам помощь? «Ндрангета»?
- Это калабрийцы! - фыркнул Патриарка.
- Значит, «Каморра»?
- Корсиканцы!
От ужасной догадки Старлиц шутовски вытаращил глаза.
- Неужели вы из сицилийской мафии?
- Мы никогда не употребляем слово мафия, - с достоинством возразил Патриарка. - Это устаревшее, некрасивое слово, его придумала полиция. Мы - бизнесмены, люди чести. Мы владеем ресторанами, судоходными и строительными компаниями. Кроме того, у нас разработана превосходная страховочная схема - как раз для вас.
- Что вы говорите! Правда? Не могу поверить. Минуточку. Я должен связаться с деловым партнером. - Старлиц набрал номер пентхауса, сказал несколько слов кому-то из людей Озбея и услышал его голос.
- Легги! - Хрипота Озбея свидетельствовала о тяжком похмелье. - Как я рад твоему возвращению! Я уже начал тревожиться.
- Мехметкик, ты не поверишь тому, что я тебе сейчас скажу! Ко мне наведался боец сицилийской мафии. Он сидит сейчас прямо передо мной.
- Сицилийская мафия на турецком Кипре? - с сомнением спросил Озбей. - Ты шутишь?
- Нет, дружище, я серьезно. Не какая-нибудь турецкая или русская мафия, а солидная, в лучших традициях сицилийская. Сидит передо мной и занимается вымогательством.
- Поразительно! - воскликнул Озбей. - Я должен сам на него взглянуть. - Озбей пережил долгую, полную событий утомительную ночь, но открывшаяся перспектива придала ему сил.
Старлиц повесил трубку.
- Мой партнер хочет обсудить ваше предложение.
- Он принесет деньги?
- Деньги? Непременно! Он, не поверите, до чего это состоятельный человек. В его собственности есть даже банки.
Старлиц стряхнул пепел. В следующую секунду дверь распахнулась, матовое стекло вылетело и разбилось. В кабинет ворвались трое громил Озбея, вооруженные израильскими автоматами «узи». Они запыхались от стремительного штурма лестницы, но от их злобного оскала, предназначенного Патриарке, душный воздух кабинета кристаллизовался и похоронно зазвенел.
Дрей сделал правой рукой знак, знакомый бандитам всего света: средний и безымянный пальцы сложил с большим, изобразив вытянутую морду, а указательный и мизинец превратились в выразительные волчьи уши. Под испытующим взглядом Дрея Патриарка побледнел и от ужаса вобрал голову в плечи. Али тяжело выступил вперед и ударил Патриарку по голове. Тот свалился с кресла. Трое турок вволю попинали его ногами и разоружили: один изящный пистолет обнаружился у сицилийца за ремнем, другой - под мышкой. Дрей проверил его пульс, после чего пинки возобновились.
Приехавший на лифте Озбей снисходительно пожурил по-турецки своих громил.
- Прости за стекло в двери, Легги, - сказал он.
- Тургут Алтимбасак все поправит.
- Господина Алтимбасака больше нет с нами. Он получил более высокое назначение. А мы все равно скоро покинем Кипр. - Вспомнив про распростертого Патриарку, Озбей перешагнул через него, потрогал носком лучезарного ботинка. - Подумать только, сицилийская мафия! - Он покачал головой. - Старый уставший человек. Как он слаб! Какой позор! Печально. - Озбей поднял голову и сверкнул карими глазами. - Очень печально!
Ночью исчез менеджер отеля. Хохлова тоже не удавалось отыскать.
Той же ночью высадилась новая бригада турецких специалистов отельного бизнеса из Стамбула. Судя по страшному шуму, они тут же принялись за переоборудование казино. Прежний персонал из киприотов это вторжение повергло в растерянность и тоску. Они только и могли, что скакать, как кролики, из номера в номер, из одного крыла в другое.
Старлиц воспользовался суматохой и переселился в превосходные апартаменты на втором этаже, с окнами на море, а потом позвонил оператору, чтобы ему переключили телефон. Выполнить его просьбу оказалось некому. Вместо этого Старлицу пришлось общаться со сломанной голосовой почтой отеля. Сначала он выслушал вступительную трескотню по-турецки, затем - бессмысленную, но все равно до обморока пугающую мешанину, которой его попотчевал женский голос, похожий на глас самой судьбы. Он не услышал ни одного приятного слова - сплошь тьма, грязь, дым, даже кости. Перед спасительным завершающим щелчком ему послышалось слово «Легги».
Старлиц бросил трубку и уставился на свои дрожащие руки. Его парализовал ужас. Ему виделся указующий перст из будущего, не сулящий ничего хорошего. Спасения не было, отсрочка истекала.
Когда паралич прошел, Старлиц беспокойно забегал по отелю. Миссис Росс коренным образом меняла свой облик и была еще недосягаема, остальные девушки проявляли нетерпение. Они успели обгореть на кипрских пляжах, как спички, и теперь им хотелось на сцену. Они уже собрали вещи для отправки в аэропорт, их истеричные поклонницы повели традиционную борьбу за места, с которых можно будет разглядеть, кто сидит в лимузине рядом со звездой. Первыми в путь отправились звукооператоры и осветители: они уже размещались в стамбульском отеле «Стадион» и вели склочные разговоры по мобильным телефонам, требуя пятидесятиамперные лампы и прочую дребедень.
Озбей находился в прекрасной форме. Пентхаус остался в его распоряжении. Этажом ниже размещались многочисленные турецкие телевизионщики.
В вестибюле решалась судьба остальных постояльцев «Меридиена». Решалась она вполне благополучно: новые владельцы не требовали от них уплаты по прежним счетам, проявляя щедрость, показавшуюся Старлицу зловещей.
Скрежеща зубами, он возвратился в свой пустой кабинет. Ни Хохлова, ни Виктора. Ответов тоже не было. Времени оставалось в обрез, он чувствовал возрастающую тяжесть, мешавшую двигаться.
Поборов себя, Старлиц выудил из своего бездонного бумажника щегольскую визитную карточку и набрал указанный на ней номер. Ему ответила по-японски одна из очаровательных служащих эксцентричного миллионера. Он попросил соединить его с Макото.
- Как делишки, Регги? - спросил Макото. - Есть хороший новость?
Английскому языку Макото нельзя было не удивляться. Грамматикой он владел нетвердо, зато выговор у него был в самый раз для американской поп-сцены. При помощи дешевой гитары он без труда перехрипел бы Роберта Джонсона . Его ноткам одиночества и хронического насморка позавидовал бы Джимми Роджерс. Своим гавайским фальцетом он запросто заткнул бы за пояс Брадду Иза . Макото ничего не стоило назвать Легги «Легги», но он звал его по старинке «Регги».
- Хороших новостей нет, Макото, есть проблема. Крупная проблема. Я это нюхом чую. У вас не происходит каких-нибудь гадостей? Крупное землетрясение, нервно-паралитический газ в подземке, что-нибудь в этом роде?
- Нет, нет! Здесь прекрасно все.
- Так и я думал. - Старлиц изучал новый вид за окном, качающиеся верхушки пальм. - Мне пора платить по счетам.
- Деньги - проблема. Не волнуйся из-за деньги! Потому что мы друзья.
- Дело не в деньгах. Все не так просто.
- Талант - проблема. Я пошлю тебе новую Японку. Кто-то симпатичный. Я все время твержу тебе, Регги: нанимай настоящих музыкантов! Плати меру. Это проще.
- С девчонками все в порядке. С выступлениями тоже. Тут все дело в... - Старлиц вздохнул. - В личной проблеме.
Последовало продолжительное молчание. Макото был поражен.
- Но ты же Регги! - запротестовал он наконец. - У тебя нет личного. Совсем ничего личного!
- Обычно нет. Но сейчас необычные времена. Конец эпохи. Что-то вроде моей персональной «проблемы Y2K». Она принимает угрожающие размеры.
Макото присвистнул.
- Даже не знаю, что на это сказать...
- Все слишком серьезно. Я даже не уверен, что вытяну. Возможно, мне придется взять что-то вроде отпуска.
- Отпуск? Что это такое? Такого нет в нашем договоре, Регги.
- Знаю, потому и звоню. Ты хозяин, я работник. Работнику потребовался отпуск, понимаешь? Личное время. Ты не возражаешь?
- О'кей! Нет проблем! Приезжай на Кауаи. Здесь хороший отдых. Песок танцевать на пляже. Барбара берет уроки танец хулу. Барбара любить Гавайи, я люблю Барбару, так что это прекрасный тихоокеанский рай.
- Позже. Я помню нашу с тобой партию в китайское домино на Гуаме. «Большая Семерка» - это одно, наше пари - другое. Я ему верен.
- Конечно, ты верен наш пари, - проворковал Макото. - Ты мой друг, ты честный.
- Это точно.
- Зачем беспокойство? Ты слишком беспокоиться.
- Есть из-за чего, - пробормотал Старлиц. - Мне надо было раньше опомниться. Я забыл про время.
- Человек не может против нашей музыки, - пропел Макото жутковатым голосом. - Если ты верить в магию, в молодое сердце девочки...
- Правильно, Макото. Каждому свое.
- Ты позвонить мне снова, когда ты больше в себе, позитивно правильный. - И Макото повесил трубку.
Старлиц позвонил в pansiyon в Лефкосе, чтобы выяснить, пережил ли Виктор ночь. Ему пришлось долго и без всякого толка препираться с молоденькой проституткой из Белоруссии, родителей которой упек в тюрьму режим Лукашенко. Такого забавного русского акцента, как у нее, Старлиц никогда еще не слышал, но никакого Виктора Билибина она не знала и не нашла никого, кто бы о нем слыхал. С Хохловым тоже произошло что-то непонятное: за ним больше не числилось номера в «Меридиене», даже в книге постояльцев не осталось его имени. Хохлов растворился в турецком Кипре.
Чувство надвигающейся беды стало еще острее. Старлиц нашел убежище в гостиничном баре, где заказал двойной «Гленморэнджи» с добавлением портвейна и купил две пачки красного «Данхилла». Похлопав себя по карманам, он не обнаружил спичек.
- Прошу. - Туристка в африканском балахоне щелкнула перед его носом зажигалкой.
- Спасибо. - Он блаженно затянулся и взглянул на благодетельницу. - Господи!..
Женщина поспешно убрала за железную дужку очков светлую с проседью прядь волос.
- Я так сильно изменилась, Легги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
В Гирне Старлиц передал свежеиспеченную Американку в умелые Тамарины руки. Тамара быстро осмотрела новое приобретение, проявив такт, больше присущий лошадиному барышнику, после чего отвела ее к гримерам.
- Времени в обрез, - холодно предупредила она их. - Сделайте из нее конфетку, а потом собирайте вещи. Нас ждет Стамбул.
Как только новая Американка оказалась вне зоны слышимости, Старлиц спросил у Тамары ее мнение о своей находке.
- Недурно для таких коротких поисков! - похвастался он. - Комок мышц!
- Мне больше понравилась ее кожа - как у Джоди Уотли или Мерайи Кэри. Славный американский оттенок.
- Не видала тут поблизости Мехмета Озбея? - спросил Старлиц. - Он был уверен, что мне придется повозиться, прежде чем у нас появится очередная Американка.
- Я знала, что ты вернешься не с пустыми руками, - устало откликнулась Тамара. - На ловца и зверь бежит. Надеюсь, ты не подсунул нам еще одну сумасшедшую.
- Как тебе удалось сбагрить предыдущую?
- Запросто. Я свое дело знаю. Ее больше нет. - Тамара прищурила и без того узкие глаза. - Но возникла новая проблема - с Итальянкой. Здесь появился какой-то ее итальянский знакомый. Он мне не нравится. Мы готовимся к отъезду в Стамбул, а он морочит нам голову.
- Предоставь эту проблему мне, - разрешил Старлиц. - Я мигом ее устраню.
Старлиц отправился к себе в номер и принял душ. Сшитый на заказ на лондонской Карнаби-стрит зеленовато-желтый костюм вернулся из чистки в хрустящем целлофане; облачившись в него, Старлиц почувствовал себя заново родившимся. Из его кабинета в «Меридиене» открывался превосходный вид на скалистое побережье в обрамлении гостиничного парка. Выйдя на балкон, он сорвал розочку и сделал себе бутоньерку. Потом уселся за письменный стол, выдвинул ящик, переставил тяжелую стеклянную пепельницу.
Итальянец не заставил себя ждать. Он чуть прихрамывал, был седовлас и учтив. На нем была мягкая фетровая шляпа, модельная рубашка в крепированную полоску и миланский спортивный пиджак. Ансамбль завершал изящный кожаный кейс от Хьюго Босса.
- Мистер Старлиц?
- Si? - Старлиц приподнялся в кресле. Итальянец подал ему визитную карточку.
- Я представляю охранное агентство. Мы - специалисты по безопасности с международной известностью...
- Присаживайтесь, - предложил Старлиц, изучив карточку и убрав ее в стол. - Сигарету, синьор Патриарка?
- Нет, благодарю. - Гость вежливо откашлялся. - Пришлось бросить.
- У вас, видимо, не найдется зажигалки?
- Увы.
Старлиц обыскал ящики стола, нашел спички с эмблемой отеля «Меридиен» и с наслаждением закурил.
- Какую помощь вам может оказать «Большая Семерка»?
Синьор Патриарка переместился на краешек кресла.
- В гастрольных поездках случается всякое. Будет досадно, если с вашей труппой произойдет неприятность. Но мы можем вам помочь. Мы можем избавить вас от проблем с безопасностью.
Старлиц выпустил дым и почесал затылок.
- Значит, вы предлагаете нам kryisha?
- Что?!
- Kryisha. Ну, tambovskaya kryisha.
- Это, кажется, по-русски? Я не владею этим языком.
Старлиц радушно улыбнулся.
- Простите, я как-то привык, что охранным вымогательством занимаются русские. Кто же предлагает нам помощь? «Ндрангета»?
- Это калабрийцы! - фыркнул Патриарка.
- Значит, «Каморра»?
- Корсиканцы!
От ужасной догадки Старлиц шутовски вытаращил глаза.
- Неужели вы из сицилийской мафии?
- Мы никогда не употребляем слово мафия, - с достоинством возразил Патриарка. - Это устаревшее, некрасивое слово, его придумала полиция. Мы - бизнесмены, люди чести. Мы владеем ресторанами, судоходными и строительными компаниями. Кроме того, у нас разработана превосходная страховочная схема - как раз для вас.
- Что вы говорите! Правда? Не могу поверить. Минуточку. Я должен связаться с деловым партнером. - Старлиц набрал номер пентхауса, сказал несколько слов кому-то из людей Озбея и услышал его голос.
- Легги! - Хрипота Озбея свидетельствовала о тяжком похмелье. - Как я рад твоему возвращению! Я уже начал тревожиться.
- Мехметкик, ты не поверишь тому, что я тебе сейчас скажу! Ко мне наведался боец сицилийской мафии. Он сидит сейчас прямо передо мной.
- Сицилийская мафия на турецком Кипре? - с сомнением спросил Озбей. - Ты шутишь?
- Нет, дружище, я серьезно. Не какая-нибудь турецкая или русская мафия, а солидная, в лучших традициях сицилийская. Сидит передо мной и занимается вымогательством.
- Поразительно! - воскликнул Озбей. - Я должен сам на него взглянуть. - Озбей пережил долгую, полную событий утомительную ночь, но открывшаяся перспектива придала ему сил.
Старлиц повесил трубку.
- Мой партнер хочет обсудить ваше предложение.
- Он принесет деньги?
- Деньги? Непременно! Он, не поверите, до чего это состоятельный человек. В его собственности есть даже банки.
Старлиц стряхнул пепел. В следующую секунду дверь распахнулась, матовое стекло вылетело и разбилось. В кабинет ворвались трое громил Озбея, вооруженные израильскими автоматами «узи». Они запыхались от стремительного штурма лестницы, но от их злобного оскала, предназначенного Патриарке, душный воздух кабинета кристаллизовался и похоронно зазвенел.
Дрей сделал правой рукой знак, знакомый бандитам всего света: средний и безымянный пальцы сложил с большим, изобразив вытянутую морду, а указательный и мизинец превратились в выразительные волчьи уши. Под испытующим взглядом Дрея Патриарка побледнел и от ужаса вобрал голову в плечи. Али тяжело выступил вперед и ударил Патриарку по голове. Тот свалился с кресла. Трое турок вволю попинали его ногами и разоружили: один изящный пистолет обнаружился у сицилийца за ремнем, другой - под мышкой. Дрей проверил его пульс, после чего пинки возобновились.
Приехавший на лифте Озбей снисходительно пожурил по-турецки своих громил.
- Прости за стекло в двери, Легги, - сказал он.
- Тургут Алтимбасак все поправит.
- Господина Алтимбасака больше нет с нами. Он получил более высокое назначение. А мы все равно скоро покинем Кипр. - Вспомнив про распростертого Патриарку, Озбей перешагнул через него, потрогал носком лучезарного ботинка. - Подумать только, сицилийская мафия! - Он покачал головой. - Старый уставший человек. Как он слаб! Какой позор! Печально. - Озбей поднял голову и сверкнул карими глазами. - Очень печально!
Ночью исчез менеджер отеля. Хохлова тоже не удавалось отыскать.
Той же ночью высадилась новая бригада турецких специалистов отельного бизнеса из Стамбула. Судя по страшному шуму, они тут же принялись за переоборудование казино. Прежний персонал из киприотов это вторжение повергло в растерянность и тоску. Они только и могли, что скакать, как кролики, из номера в номер, из одного крыла в другое.
Старлиц воспользовался суматохой и переселился в превосходные апартаменты на втором этаже, с окнами на море, а потом позвонил оператору, чтобы ему переключили телефон. Выполнить его просьбу оказалось некому. Вместо этого Старлицу пришлось общаться со сломанной голосовой почтой отеля. Сначала он выслушал вступительную трескотню по-турецки, затем - бессмысленную, но все равно до обморока пугающую мешанину, которой его попотчевал женский голос, похожий на глас самой судьбы. Он не услышал ни одного приятного слова - сплошь тьма, грязь, дым, даже кости. Перед спасительным завершающим щелчком ему послышалось слово «Легги».
Старлиц бросил трубку и уставился на свои дрожащие руки. Его парализовал ужас. Ему виделся указующий перст из будущего, не сулящий ничего хорошего. Спасения не было, отсрочка истекала.
Когда паралич прошел, Старлиц беспокойно забегал по отелю. Миссис Росс коренным образом меняла свой облик и была еще недосягаема, остальные девушки проявляли нетерпение. Они успели обгореть на кипрских пляжах, как спички, и теперь им хотелось на сцену. Они уже собрали вещи для отправки в аэропорт, их истеричные поклонницы повели традиционную борьбу за места, с которых можно будет разглядеть, кто сидит в лимузине рядом со звездой. Первыми в путь отправились звукооператоры и осветители: они уже размещались в стамбульском отеле «Стадион» и вели склочные разговоры по мобильным телефонам, требуя пятидесятиамперные лампы и прочую дребедень.
Озбей находился в прекрасной форме. Пентхаус остался в его распоряжении. Этажом ниже размещались многочисленные турецкие телевизионщики.
В вестибюле решалась судьба остальных постояльцев «Меридиена». Решалась она вполне благополучно: новые владельцы не требовали от них уплаты по прежним счетам, проявляя щедрость, показавшуюся Старлицу зловещей.
Скрежеща зубами, он возвратился в свой пустой кабинет. Ни Хохлова, ни Виктора. Ответов тоже не было. Времени оставалось в обрез, он чувствовал возрастающую тяжесть, мешавшую двигаться.
Поборов себя, Старлиц выудил из своего бездонного бумажника щегольскую визитную карточку и набрал указанный на ней номер. Ему ответила по-японски одна из очаровательных служащих эксцентричного миллионера. Он попросил соединить его с Макото.
- Как делишки, Регги? - спросил Макото. - Есть хороший новость?
Английскому языку Макото нельзя было не удивляться. Грамматикой он владел нетвердо, зато выговор у него был в самый раз для американской поп-сцены. При помощи дешевой гитары он без труда перехрипел бы Роберта Джонсона . Его ноткам одиночества и хронического насморка позавидовал бы Джимми Роджерс. Своим гавайским фальцетом он запросто заткнул бы за пояс Брадду Иза . Макото ничего не стоило назвать Легги «Легги», но он звал его по старинке «Регги».
- Хороших новостей нет, Макото, есть проблема. Крупная проблема. Я это нюхом чую. У вас не происходит каких-нибудь гадостей? Крупное землетрясение, нервно-паралитический газ в подземке, что-нибудь в этом роде?
- Нет, нет! Здесь прекрасно все.
- Так и я думал. - Старлиц изучал новый вид за окном, качающиеся верхушки пальм. - Мне пора платить по счетам.
- Деньги - проблема. Не волнуйся из-за деньги! Потому что мы друзья.
- Дело не в деньгах. Все не так просто.
- Талант - проблема. Я пошлю тебе новую Японку. Кто-то симпатичный. Я все время твержу тебе, Регги: нанимай настоящих музыкантов! Плати меру. Это проще.
- С девчонками все в порядке. С выступлениями тоже. Тут все дело в... - Старлиц вздохнул. - В личной проблеме.
Последовало продолжительное молчание. Макото был поражен.
- Но ты же Регги! - запротестовал он наконец. - У тебя нет личного. Совсем ничего личного!
- Обычно нет. Но сейчас необычные времена. Конец эпохи. Что-то вроде моей персональной «проблемы Y2K». Она принимает угрожающие размеры.
Макото присвистнул.
- Даже не знаю, что на это сказать...
- Все слишком серьезно. Я даже не уверен, что вытяну. Возможно, мне придется взять что-то вроде отпуска.
- Отпуск? Что это такое? Такого нет в нашем договоре, Регги.
- Знаю, потому и звоню. Ты хозяин, я работник. Работнику потребовался отпуск, понимаешь? Личное время. Ты не возражаешь?
- О'кей! Нет проблем! Приезжай на Кауаи. Здесь хороший отдых. Песок танцевать на пляже. Барбара берет уроки танец хулу. Барбара любить Гавайи, я люблю Барбару, так что это прекрасный тихоокеанский рай.
- Позже. Я помню нашу с тобой партию в китайское домино на Гуаме. «Большая Семерка» - это одно, наше пари - другое. Я ему верен.
- Конечно, ты верен наш пари, - проворковал Макото. - Ты мой друг, ты честный.
- Это точно.
- Зачем беспокойство? Ты слишком беспокоиться.
- Есть из-за чего, - пробормотал Старлиц. - Мне надо было раньше опомниться. Я забыл про время.
- Человек не может против нашей музыки, - пропел Макото жутковатым голосом. - Если ты верить в магию, в молодое сердце девочки...
- Правильно, Макото. Каждому свое.
- Ты позвонить мне снова, когда ты больше в себе, позитивно правильный. - И Макото повесил трубку.
Старлиц позвонил в pansiyon в Лефкосе, чтобы выяснить, пережил ли Виктор ночь. Ему пришлось долго и без всякого толка препираться с молоденькой проституткой из Белоруссии, родителей которой упек в тюрьму режим Лукашенко. Такого забавного русского акцента, как у нее, Старлиц никогда еще не слышал, но никакого Виктора Билибина она не знала и не нашла никого, кто бы о нем слыхал. С Хохловым тоже произошло что-то непонятное: за ним больше не числилось номера в «Меридиене», даже в книге постояльцев не осталось его имени. Хохлов растворился в турецком Кипре.
Чувство надвигающейся беды стало еще острее. Старлиц нашел убежище в гостиничном баре, где заказал двойной «Гленморэнджи» с добавлением портвейна и купил две пачки красного «Данхилла». Похлопав себя по карманам, он не обнаружил спичек.
- Прошу. - Туристка в африканском балахоне щелкнула перед его носом зажигалкой.
- Спасибо. - Он блаженно затянулся и взглянул на благодетельницу. - Господи!..
Женщина поспешно убрала за железную дужку очков светлую с проседью прядь волос.
- Я так сильно изменилась, Легги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38