Я нахмурился.
— Одну минуточку. Мне показалось, что вы не считаете Сюэтэ узурпаторшей, или я ошибся?
— Она ведет себя так, словно и законной властительницей не является, — ответил мне король. — С тех самых пор, как она взошла на престол, она только и делает, что пытается разыскать законного короля. Вот уже двадцать лет она ищет потомка той королевы, которую низвергла ее бабка.
— Значит, она знает, что пытается поработить страну, ей не принадлежащую, страну, которая ее самым естеством своим отторгает. — О том, что подобные примеры в истории существуют, я знал из не дослушанного мной курса. — Следовательно, если я отберу у нее престол, я просто-напросто накажу потенциальную цареубийцу. Ну а поскольку Сюэтэ еще вдобавок злобная колдунья, то сбросить ее тем более в интересах страны.
— Все правильно, — подтвердил король, но лицо его потемнело. Наверное, убийство монарха, равно праведное или неправедное, ему все же претило. — Но только урожденный монарх может посягать на корону. А тот, кто знает, что его притязания несправедливы, только посеет хаос в стране, которой правит. Подобные деяния противны природе и Добру! Подобные деяния — служение Злу!
Ну и взгляд у короля — просто до костей пробирало. Но я выдержал и сказал:
— Значит, вне зависимости от того, плоха королева Сюэтэ или хороша, она все равно станет плохой, если решила удержать корону и убить законного наследника престола.
А про себя я вспомнил долгую историю европейских династий, основанных узурпаторами, вспомнил китайцев, придумавших Небесный Мандат, вручавшийся преуспевшему узурпатору. Правда, у китайцев все происходило по другим законам. Вернее, нет. Не то чтобы по другим законам, но на более глубокой основе. Между страной и законным правителем тут имелись более тонкие связи. Теперь, когда я задумался об этом, я обнаружил, что европейские узурпаторы были хоть как-то связаны с предыдущей правящей династией — не важно, насколько эта связь была зыбкой. По крайней мере это было справедливо в отношении тех узурпаторов, чьим семьям удалось удержать престол в течение нескольких поколений. Сделав глубокий вдох, я проговорил:
— Ваше величество, помогите нам свергнуть злобную колдунью, и мы отыщем законного наследника!
Жильбер и Анжелика смотрели на меня широко раскрытыми глазами. Но я не винил их. Я чувствовал то же, что и они. Вся моя решительность проистекала из желания не задерживаться здесь. Правда, я догадывался, что это и есть та цена, которую я вынужден уплатить за помощь Короля-Паука. И еще я догадывался о том, что как раз за этим-то он меня сюда и перенес.
И похоже, догадывался я верно. Король-Паук глубоко задумался, опустил голову. Подбородок его уперся в грудь. Наконец он поднял голову и спросил:
— Ты готов поклясться?
Угадал! Я угадал! Но все равно я скрипнул зубами, прежде чем ответить ему.
— Готов. Но сначала я хотел бы услышать ответ на свою просьбу.
— Вы получите мою помощь. — Король снял со шляпы один из резных медальонов и положил на ладонь. — Именем святого Людовика! Клянись, что захватишь престол только ради поисков его законного обладателя, что не предпримешь попытки завладеть короной для себя и своих потомков!
Я не пошевелился. Стоял на месте и смотрел в глаза королю.
— Но я вообще не собирался ничего захватывать.
— А кто же будет править страной, когда умрет узурпаторша, а законный наследник престола еще не будет найден? — нетерпеливо проговорил король. — Давай же, клянись!
— Поклясться соблазнительно. Но честно говоря, я представлял себе что-то вроде правящего совета, состоящего, скажем, из различных классов, ну, или... сословий.
Король саркастически скривил губы.
— А советом кто будет руководить?
Я стоял, глупо лупал глазами, а разум мой метался, словно крыса в клетке. Дверцы не обнаруживалось, пришлось воспользоваться теми ограниченными средствами, что имелись в моем распоряжении.
— Что ж... можно было бы назвать меня премьер-министром или президентом...
Король нахмурился, видимо, не понял меня.
— Президент — это тот, кто возглавляет президиум, председательствует, — пояснил я. Я изнемог, и это вот-вот могло вырваться наружу. — Но королем я себя называть не стану.
Король пристально посмотрел на меня, и взгляд его смягчился... Наконец он решительно и коротко кивнул:
— Пусть будет так. Клянись!
Я еще секунду смотрел на короля, потом вздохнул и сдался. Положив свою руку поверх руки короля, я произнес:
— Хорошо. Клянусь.
— Произнеси свою клятву!
Я набрал в легкие побольше воздуха, сделав это в равной степени как для того, чтобы успокоиться, так и для того, чтобы на одном дыхании произнести длинное предложение.
— Клянусь святым Людовиком в том, что, если мне придется возглавлять правительство Аллюстрии, я сделаю это только для... — Я умолк, упершись взглядом в наши соединенные руки.
Медальон под моей рукой согрелся!
— Клянись! — приказал Король-Паук. Я чувствовал, как нарастает напряженность. Казалось, воздух сгущается. Но видно ничего не было. Я встретился взглядом с королем — его взгляд словно пронзил меня насквозь.
— Клянись! — потребовал король. — Или ты лжешь?
Я покраснел и постарался не думать о нагретом медальоне.
— ...для того, чтобы править народом этой страны со всем моим старанием, но только на время поисков законного наследника...
А воздух становился все плотнее, а медальон разогрелся так, что буквально жег ладонь. Превозмогая боль, я стиснул зубы и продолжал:
— Клянусь в том, что ни за что не прекращу поисков наследника и сложу с себя полномочия правителя, как только он — или она — будет найден! Еще клянусь в том, — продолжал я, хотя медальон, казалось, сейчас прожжет мне руку до костей, — что ни при каких обстоятельствах я не захвачу престол для себя и своих потомков. Именем святого Людовика!
Я попробовал отдернуть руку, но король не отпускал — он испытующе смотрел мне в глаза. Медальон постепенно остыл. Только тогда Король-Паук наконец отпустил мою руку. Радостно простонав, я глянул на ладонь и убедился, что не обжегся.
Не обжегся, но... на светлой коже темнел образ святого Людовика.
Я вскричал:
— Нет! Я ничей! Я никому не принадлежу! Я не собственность!
Друзья взволнованно смотрели на меня. Анжелика — испуганно. Жильбер — возмущенно. Фриссон — с большим интересом.
— Образ померкнет, — успокоил меня Король-Паук, — как только ты сдержишь клятву. Пока же ты связан ею. Никогда не забывай об этом.
— Как же я забуду, когда на мне теперь клеймо! — прокричал я возмущенно.
Король медленно кивнул:
— В этом и состоит его цель.
— В этом и еще в том, чтобы всякий мог понять, на чьей я стороне! — кричал я. — Включая и моих врагов! И каков же у меня теперь шанс выжить, если я попаду в плен?
— А раньше каков был шанс? — равнодушно спросил король.
Я уставился на короля и смотрел, смотрел на него, покуда кровь не отхлынула от лица. Он был прав. Сюэтэ отлично знала, кто я такой, и все ее прислужники знали. Можно было бы замаскироваться, да толку-то!
Я был меченый — и не раз.
Король выдержал мой взгляд и еще раз медленно кивнул.
— Такого тебе ни за что не забыть. Но если искушение все же появится — взгляни на свою ладонь.
И я взглянул.
— Что на теле, то будет и в душе, — негромко проговорил Король-Паук. — Пусть твое служение святому Людовику и народу Аллюстрии ляжет клеймом на твой дух.
Я устремил на короля взгляд, полный неподдельного изумления. Но потом вспомнил, как угодил во всю эту неразбериху, и сказал:
— Легло. И всегда лежало.
Вот только раньше я этого не понимал.
Так разве имело значение то, что теперь меня клеймили физически.
Не слишком большое. Вообще никакого. Но я злился. Мне ненавистна была сама мысль о том, что я чем-то и как-то связан.
Я взглянул на Анжелику. Она с тревогой смотрела на меня. Поняла, наверное, мое настроение.
Жар...
Я почувствовал, что силы волшебства окутывают меня, связывают через посредство резного образка святого. О да, воистину я был клеймен и гадал, какую форму примут результаты клеймения.
— А теперь, — сказал король, — продолжайте. Что же происходит с этой вашей Аллюстрии, от чего так страдает ее народ?
— Колдовство! — вскричал Жильбер.
— Порабощение и насилие! — взволнованно воскликнула Анжелика.
А я, злобно уставившись на Короля-Паука, процедил:
— Да вы все эго и так знаете, верно? У вас везде шпионы.
— Везде, — согласился король. — И их слишком много. Мне нелегко понять, о какой стране идет речь. Ваша Аллюстрия где находится?
Жильбер нахмурился, всем своим видом выражая оскорбленное удивление.
— Рядом с Меровенсом, — сказал он. — К северу от Срединного моря.
— В какой вселенной?
Все обменивались непонимающими взглядами. Я хоть и ждал подобного вопроса, но все равно ощутил что-то вроде легкого озноба.
— В той вселенной, — сказал я, — ваше величество, где колдуют стихами, в которой Гардишанская Империя изгнала служителей Зла с помощью святого Монкера.
— Ах, святого Монкера! — кивнул Король-Паук. — Я их знаю сотню. Расскажите еще что-нибудь.
— Ну... — протянул Жильбер. — Пять лет назад королевой Меровенса стала Алисанда.
— Единственная страна в Европе, где не воцарилось Зло! Знаю, знаю! Однако мое внимание было уделено другим вселенным неподалеку от этой, там больше нужна моя помощь.
— Аллюстрия тоже очень нуждается в вашей помощи, ваше величество, отчаянно нуждается! — вступилась за свою страну Анжелика. — Мы там живем в постоянном страхе, мы стали заложниками злодеев.
Король пожал плечами:
— Мне жаль вас, дама. Но что я могу поделать? Должен найтись кто-то, кто хочет справедливого правления, и кто-то, кто возглавил бы таких. В противном случае я ни на что не способен.
— Но мы хотим такого правления! — воскликнул Жильбер. — И вот наш предводитель! — С этими словами он хлопнул меня по спине.
Я пошатнулся, удержал равновесие и вымученно улыбнулся.
Король опять повернулся ко мне.
— Вот как? В таком случае коротко расскажите мне о своей Аллюстрии и о себе.
Но я покачал головой и отчетливо проговорил:
— Это вы меня забросили в Аллюстрию, потому что хотели, чтобы я там все исправил.
Король едва заметно усмехнулся, но промолчал.
— Ваша паутина опутывает все вселенные, не правда ли? — спросил я с оттенком мстительности.
— Не все, — признался король. — Только те, в которых родился я, мои двойники. Или могут родиться. Я нахожусь вне времени, как и святые. В той вселенной, где живешь ты, Савл, меня нет в живых уже пять столетий. При жизни я там был известен под именем Людовика Одиннадцатого, короля Франции. В той вселенной, о которой говорите вы сейчас, я был крон-принцем Карлом Аллюстрийским. Но когда бабка Сюэтэ убила законную королеву, она также прикончила и всех ее наследников — имеющихся и будущих. Вот так погиб и я.
Я изумленно смотрел на короля. Наконец мне удалось собрать остатки сообразительности и выдавить:
— Но... ведь это же было сто лет назад!
— Двести, — уточнил король. — Эти монархи-колдуны живут подолгу.
— Но почему же вы меня раньше не призвали? — взмолился я.
— Всего лишь потому, что ты тогда еще не родился, — просто ответил король. — И потому что еще не народились те силы, что в состоянии дать отпор королеве. Теперь же в Меровенсе правит Алисанда, и ее правой рукой стал могущественный лорд и чародей. Он одолел злого колдуна, пытавшегося захватить королевство Алисанды. Когда я увидел, как пала Аллюстрия, как извратилась там чиновничья система, я решил стереть ее с лица земли. И такая возможность появилась, когда появился чародей, возглавивший кампанию по низвержению колдуна — короля Ибирии. Этот чародей — Мэтью Мэнтрел, лорд Маг Меровенса.
Я просто окаменел. Как идиот, лупал глазами. И Король-Паук, зараза такая, поняв, отчего это я так обалдел, тихонько мне улыбнулся. А глаза довольные-довольные.
Тут меня прорвало:
— Кто? Мэт? Лорд?
— Да, — подтвердил король. — Всего три года прошло, а он вдобавок еще и принц-консорт* .
— Он женат? — прошептал я и отвернулся. Разум мой метался, от таких новостей голова шла кругом. В принципе можно было представить, что Мэт когда-нибудь женится, но чтобы на королеве!
Ну ладно. Ему повезло. Я взял себя в руки и повернулся к Королю-Пауку.
— Отрадно слышать. Он ведь мой лучший друг. Но вам и это известно, верно?
— На этот раз хотя бы время употреблено верно, — ответил король. — Ваши таланты схожи.
— Значит, вы просто изучили его прошлое и стали искать человека, который мог бы совершить то, что удалось ему. — Я пристально посмотрел на короля. — Но я не ослышался — вы сказали: «три года»?
Король кивнул:
— Время течет по-разному в наших мирах. Я искал человека, который был бы достаточно себялюбив, с ярко выраженной индивидуальностью, которая не дала бы ему пойти на компромисс ни с какой группой людей, но позволила бы устоять перед любыми искушениями.
Я отступил и принялся трясти головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69