Нам действительно нужна твоя помощь. Понимаешь, мы заблудились в здешнем лабиринте, а нам надо как можно скорее выбраться отсюда. Целое королевство ждет нашей помощи.
— А мне-то какое дело? Что мне ваше королевство, что я ему?
— Ты можешь стать его спасителем, — продолжал я уговаривать Гремлина. — Это славная страна, но ее покорили и изуродовали с помощью черной магии. Тамошние леса опустели. Деревья и звери стали другими, непохожими на себя.
— Какая наглость! — в ярости воскликнул Гремлин. — Это же моя работенка! Я-то, правда, все бы провернул с помощью техники. И какой же ублюдочный дух отнял у меня, так сказать, приоритет?
— Ее зовут Сюэтэ, — ответил я. — А ее бабка узурпировала престол двести лет назад. И с тех пор они издеваются над страной.
Гремлин потряс кулачками, при этом бешено подпрыгивая на месте.
— Столько лет? Это... что же это такое? Столько лет кто-то отнимал у меня мое законное право? А это почему же мне никто раньше про это не рассказал, а?
Отлично! Есть контакт!
— А потому что не знали, как рассказать. Видишь ли, даже мне скорее всего удалось вызвать тебя случайно.
— Ну, ты-то хоть правду рассказал, — проворчал Гремлин, но видно было, что он уже не так сердится. — Ладно, помогу вам, так и быть, но только если получу возможность расквитаться с этой узурпаторшей. Чего вам от меня надо?
— Ну, понимаешь... мы хотели бы добраться до Короля-Паука. Мы надеемся, что он, может быть, сумеет...
— Добренький Король-Буржуа? — уточнил Гремлин, пристально глядя мне в глаза. — Он-то вам точно поможет. Но как вы себе это представляете? Как вы думали к нему попасть?
— Мы потому и бродим по этому лабиринту! Я произнес заклинание, чтобы попасть к Королю-Пауку.
— Заклинание? — Гремлин придирчиво оглядел меня с головы до ног. — Ты кто? Колдун? Маг? Волшебник?
— Боюсь, ни то, ни другое, ни третье. Наверное, я чародей. Но в чудеса я не верю, понимаешь? А заклинание нас к Королю не перенесло, вот и...
— Ничего себе чародей! — возмутился Гремлин. — Сам чудеса творит, и сам же в них не верит! Просто восторг! Ну и как же мне услужить тебе, смертный? Сделать так, чтобы все твои чудеса сбылись? Ну, это бесценный труд.
У меня вырвался дрожащий вздох.
— Нет! Ты ничего такого ужасного не сделаешь!
Гремлин ехидно поглядел на меня.
— Думаю, моя репутация тебе известна. А раз так, то ты должен понимать, что я ни перед чем не останавливаюсь. Стало быть, вы желаете попасть к Королю-Пауку, я вас правильно понял?
— Да, но мое заклинание не сработало, и...
— Оно и не могло сработать! Его царство слишком строго охраняется, чтобы кто-то мог туда проникнуть незамеченным.
— Незамеченным... — пробормотал я и изумленно огляделся. — Ты хочешь сказать, что вся эта штуковина — что-то вроде сигнализации?
— Да. Когда вы подойдете к его границам, он будет знать об этом. — Гремлин склонил головку набок и снова смерил меня взглядом. — Ну, ладушки, так и быть. Отведу вас через лабиринт туда, откуда вы пришли.
— Нет! — воскликнула Анжелика. — Нам нужно идти вперед!
Гремлин изумленно уставился на девушку.
— Речь-то ведь идет о спасении страны, — напомнил ему Жильбер.
— Кроме того, — добавил я, — ты просто не представляешь, что ждет нас, если мы вернемся назад.
— Ну, так расскажите, — потребовал Гремлин.
— Ну ладно, — вздохнул я. — Нас ждут злобная королева и камера пыток, не говоря уже о темнице.
— Согласен, желать идти вперед — веская причина, — смягчился Гремлин. — Но это не так-то просто. Будут опасности и пострашнее этого лабиринта, предупреждаю вас.
— Но все-таки не такие, как те, что остались позади?
— Не лучше, — проворчал страшилка. — Стало быть, вы думаете, что находитесь на пути ко дворцу этого самого Короля-Паука?
— Ну, не ко дворцу, так к царству.
Гремлин покачал тем, что у него являлось головой.
— Его царство лежит в самом центре континента, простирающегося между Северным и Срединным морями. Оно лежит на вашем царстве, словно блюдце на тарелке Вы ищете только его дворец, а не все царство целиком. Я отведу вас туда. Мне тоже понадобится его помощь, чтобы одолеть эту, как ее... Сюэтэ. — Гремлин усмехнулся. — И потом, если Король-Паук поможет вам силой, на волю выйдет Зло. А это мне на руку!
Я вроде бы ни о какой такой помощи и не упоминав и уж точно ни слова не сказал про Аллюстрию. По моим плечам и затылку снова побежали мурашки. Я чувствовал, как меня ощупывают, изучают. На всякий случай я решил, что самое плохое — это то, что я участник какого-то заговора, но ни в коем случае не его объект. Так или иначе, веселиться все равно было не с чего.
— Значит, ты нам поможешь?
— И тем самым поучаствую в драке с самодовольными и жестокими правителями? Помогу, помогу с превеликой радостью! Идите за мной! — крикнул Гремлин и запрыгал вперед. — И не отставайте!
Я поспешил за ним, мои товарищи — за мной, но не думаю, чтобы хоть один из нас искренне полагал, что все идет как надо.
Между тем Гремлин таки вел нас. Как ему это удавалось, сказать не могу. Только... всякий раз, когда мне казалось, что нужно свернуть налево, Гремлин поворачивал направо, и так далее. Голова кружилась от быстрой смены арок, поворотов. Маленькое чудище ни разу не остановилось передохнуть. Откуда ему было ведомо, куда идти, я не понимал, но выспрашивать не хотелось.
Наконец туннель закончился. Я поднял голову, приблизительно догадываясь о том, что увижу... и оказался почти прав. Я увидел воронку, уходящую вверх и в сторону и дальше идущую бороздой по кругу. Мы словно бы стояли в самой середине улитки.
Но поражало не это, а то, что находилось выше этой улитки.
— Чародей, — тихонько спросила Анжелика, — что это за темнота кругом?
А темнота была кромешная, полная. Казалось, она поглощает все, что ее касается.
— Это пустота, вакуум, — ответил я. — То, что лежит за пределами пространства и времени.
— Но что же это тогда, — с трепетом в голосе спросил Фриссон, — за величественная дуга, что вздымается над нами?
То, о чем он говорил, напоминало гигантский штопор, взметнувшийся ввысь от края улитки. Штопор уходил в пустоту и терялся в ней.
— Ваша дорога лежит по этой спирали, — пояснил поэту Гремлин.
Анжелика вздрогнула.
— Но как же мы туда взберемся?
— Вон ворота, — указал Гремлин. Вдали стена образовывала выступ. Там начинался новый туннель.
— Если надо — значит, надо, — проворчал Жильбер. — Веди.
— Повести-то я поведу, — пробормотало чудище, но стоило ему сделать всего один шажок, как послышался ужасающий рев, сотрясший стены, заставивший нас застонать от боли в ушах. Нас как будто ударной волной стукнуло.
— Непредвиденное обстоятельство, — извинился Гремлин.
И вот из мрака туннеля показалось это самое обстоятельство — чудовище: полубык, получеловек. Монстр стоял на задних ногах, заканчивающихся копытами, и размахивал бычьим хвостом. Мускулистая грудь быка переходила в бугристые человеческие плечи и руки. Рот страшилища открылся, оттуда снова вырвался рев. Поначалу мне показалось, что голова у чудовища львиная, но, приглядевшись, я понял, что голова мужская, с густой бородищей, длинными усами и пышной гривой волос.
Но вот изо рта этой человеческой головы торчали совсем не человеческие клыки.
Анжелика застонала и привалилась ко мне. Я выставил перед собой руку.
— Чародей, — произнес Жильбер, — что это за создание?
— Это Бык, — ответил за меня Гремлин. — И он должен убивать всякого, кто придет сюда.
Глава 18
Бык бросился в атаку, расставив руки в поисках легкой добычи.
— Рассыпаться! — крикнул я, отпрыгнул влево и увлек за собой Анжелику.
Жильбер бросился вправо, Фриссон побежал вперед и по кругу.
Бык развернулся и помчался за ним.
Но тут дорогу чудовищу неожиданно преградил Крысолов и как гаркнет на Быка:
— А ну, стой! Где твой пропуск?
Быка, видимо, настолько изумила дерзость жалкого человечишки, что он резко остановился и вытаращился на Крысолова. Потом Бык пригнул голову, поднял плечи и с криком ярости бросился на бюрократа.
Крысолов повернулся и побежал, выкрикивая:
— Воина! Пошлите воина! Воина пошлите!
— А вот он я! — воскликнул Жильбер и бросился под ноги Быку отточенным броском.
Монстр изогнулся в воздухе, словно большая волна, готовая ударить о берег, рыча при этом так, как гремит земля при землетрясении. Я дрожал и надеялся, что все-таки от Жильбера хоть что-то останется...
Так или иначе, сквайр дал нам время, и я успел кое-что вспомнить, но меня опередил Фриссон.
Раз Зевс, от тоски изнывая,
Боролся с атакой зевоты,
С высот Олимпийских взирая
На дальнего мира красоты.
Случайно свой взгляд обратил он
К далекой стране Финикии,
И мигом о скуке забыл он,
Европу увидев впервые.
Не смог он в нее не влюбиться,
И тут же в Быка обратился,
И в стадо отца той девицы
Он в бычьем обличье внедрился.
Какая для взора отрада!
Какая могучая сила!
Практически с первого взгляда
Европа Быка полюбила.
Сначала не мог он открыться,
Скрывая с трудом восхищенье,
Глядел и глядел на девицу,
На все ее телодвиженья...
Вдруг что-то замерцало в самой середине круга, замерцало и обрело форму... там возникла высокая чувственная женщина, одетая всего-навсего в тончайший хитон. Ее светлые волосы были собраны в пучок, прекрасное лицо отражало полнейшую невинность. Женщина повернулась и побежала прочь. Складки хитона развевались, и взгляду представали полные бедра цвета слоновой кости. Ну, положа руку на сердце, надо было признаться: красотка получилась несколько прозрачная, но...
Но Бык ее разглядел и тут же опрометью бросился за миражем, оглушительно рыча, а Гремлин хихикнул:
— Вы капельку ошиблись — эта женщина ему не по вкусу.
И тут иллюзорная дама исчезла, словно ее и не было, а на ее месте появилась юная хорошенькая телочка — по коровьим меркам, стройная и весьма привлекательная, чего не мог отрицать даже я. Она принялась прохаживаться между нами и Быком. Бык остановился как вкопанный. Глаза его выпучились от восторга. Телочка повернулась, игриво ударила Быка хвостом по физиономии и, покачивая бедрами, пошла в сторону от меня и моих товарищей.
Бык, совершенно завороженный, последовал за ней.
Собравшись с духом, я поспешил к Жильберу, но сквайр, на счастье, уже очухался и даже ухитрился сесть. Я облегченно вздохнул:
— Ты в порядке? Все «о'кей»?
Жильбер хмуро глянул на меня.
— Что это значит «о'кей»?
— Ну... в данном случае — «здоров».
— Тогда да. — Жильбер ухватился за мою руку и, подтянувшись, встал на ноги. — Готов к новому бою. Где наш враг?
На этот вопрос нам ответил сотрясающий стены рев. Мы повернули головы в ту сторону, откуда он доносился, и увидели, что Быку удалось-таки настигнуть телочку. А она возьми и превратись в испанского боевого быка. Испанец нагнул голову к самой земле и угрожающе бил копытом. Полубык-получеловек издал рев возмущения и в ярости бросился на врага.
Как уж это вышло, непонятно, но он промахнулся.
И опять же непонятно как, но испанский бычара вдруг снова обернулся телочкой, и телочка, кокетливо мыча, затопала прочь. Бык, взволнованный в высшей степени, взревел — на сей раз от страсти — и помчался за нею.
И я понял, как нам можно спастись.
— Быстрее! — крикнул я. — Пока он ничего не соображает!
— Слушаюсь и повинуюсь, — кивнул Жильбер и уже был готов броситься за Быком...
— Да нет, не то! — в отчаянии завопил я, но было поздно.
На этот раз сквайр совершил более удачный бросок. Он сгруппировался и приземлился прямо под ногами Быка, мгновенно подпрыгнул и, обхватив колени чудища, изо всех сил рванул их вверх. Бык оскорбление взревел, в полете перевернулся, но Жильбер, заметив это, ухватил того за копыта и как шарахнет об пол! Даже стены задрожали. А Фриссон уже сорвал с ноги деревянный башмак, погнулся и, размахнувшись, нанес удар. «Кр-р-р-рак!» — дерево треснуло, ударившись о кость, одновременно раздался отчаянный вопль. Я вздрогнул: хотелось думать, что Бык мертв. Интересно, потребует ли Фриссон новый башмак?
Но Бык только скорчился, потом приподнялся, согнулся в пояснице и снова тяжело упал на землю. Поднял голову, тупо посмотрел перед собой, вращая глазами, перевернулся на живот и подтянул ноги под себя.
— Крепкая, однако, у него башка, — констатировал Фриссон, напяливая башмак.
— Он придет в себя, и скоро, — напомнил Гремлин, оказавшийся рядом со мной. — Быстро, чародей! Сотвори чай!
— Чай? — изумленно переспросил я.
— Да-да, чай, и булочки с изюмом, и серебряный сервиз, и льняную скатерть. Быстрее! Не теряй времени!
— Но что толку от чая и...
— Ты что, не слышишь меня? Говорю тебе: я знаю этого Быка как облупленного! Твори крепкий чай, и немедленно. Потому что он уже почти очухался!
Я сдался, оставив попытки найти в словах Гремлина хоть какой-то смысл, и прочел:
Кто-то любит красное, кто-то любит белое,
Кто-то любит не вино, а мясо подгорелое.
Мне же сразу подавай
С изюмом булки, крепкий чай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— А мне-то какое дело? Что мне ваше королевство, что я ему?
— Ты можешь стать его спасителем, — продолжал я уговаривать Гремлина. — Это славная страна, но ее покорили и изуродовали с помощью черной магии. Тамошние леса опустели. Деревья и звери стали другими, непохожими на себя.
— Какая наглость! — в ярости воскликнул Гремлин. — Это же моя работенка! Я-то, правда, все бы провернул с помощью техники. И какой же ублюдочный дух отнял у меня, так сказать, приоритет?
— Ее зовут Сюэтэ, — ответил я. — А ее бабка узурпировала престол двести лет назад. И с тех пор они издеваются над страной.
Гремлин потряс кулачками, при этом бешено подпрыгивая на месте.
— Столько лет? Это... что же это такое? Столько лет кто-то отнимал у меня мое законное право? А это почему же мне никто раньше про это не рассказал, а?
Отлично! Есть контакт!
— А потому что не знали, как рассказать. Видишь ли, даже мне скорее всего удалось вызвать тебя случайно.
— Ну, ты-то хоть правду рассказал, — проворчал Гремлин, но видно было, что он уже не так сердится. — Ладно, помогу вам, так и быть, но только если получу возможность расквитаться с этой узурпаторшей. Чего вам от меня надо?
— Ну, понимаешь... мы хотели бы добраться до Короля-Паука. Мы надеемся, что он, может быть, сумеет...
— Добренький Король-Буржуа? — уточнил Гремлин, пристально глядя мне в глаза. — Он-то вам точно поможет. Но как вы себе это представляете? Как вы думали к нему попасть?
— Мы потому и бродим по этому лабиринту! Я произнес заклинание, чтобы попасть к Королю-Пауку.
— Заклинание? — Гремлин придирчиво оглядел меня с головы до ног. — Ты кто? Колдун? Маг? Волшебник?
— Боюсь, ни то, ни другое, ни третье. Наверное, я чародей. Но в чудеса я не верю, понимаешь? А заклинание нас к Королю не перенесло, вот и...
— Ничего себе чародей! — возмутился Гремлин. — Сам чудеса творит, и сам же в них не верит! Просто восторг! Ну и как же мне услужить тебе, смертный? Сделать так, чтобы все твои чудеса сбылись? Ну, это бесценный труд.
У меня вырвался дрожащий вздох.
— Нет! Ты ничего такого ужасного не сделаешь!
Гремлин ехидно поглядел на меня.
— Думаю, моя репутация тебе известна. А раз так, то ты должен понимать, что я ни перед чем не останавливаюсь. Стало быть, вы желаете попасть к Королю-Пауку, я вас правильно понял?
— Да, но мое заклинание не сработало, и...
— Оно и не могло сработать! Его царство слишком строго охраняется, чтобы кто-то мог туда проникнуть незамеченным.
— Незамеченным... — пробормотал я и изумленно огляделся. — Ты хочешь сказать, что вся эта штуковина — что-то вроде сигнализации?
— Да. Когда вы подойдете к его границам, он будет знать об этом. — Гремлин склонил головку набок и снова смерил меня взглядом. — Ну, ладушки, так и быть. Отведу вас через лабиринт туда, откуда вы пришли.
— Нет! — воскликнула Анжелика. — Нам нужно идти вперед!
Гремлин изумленно уставился на девушку.
— Речь-то ведь идет о спасении страны, — напомнил ему Жильбер.
— Кроме того, — добавил я, — ты просто не представляешь, что ждет нас, если мы вернемся назад.
— Ну, так расскажите, — потребовал Гремлин.
— Ну ладно, — вздохнул я. — Нас ждут злобная королева и камера пыток, не говоря уже о темнице.
— Согласен, желать идти вперед — веская причина, — смягчился Гремлин. — Но это не так-то просто. Будут опасности и пострашнее этого лабиринта, предупреждаю вас.
— Но все-таки не такие, как те, что остались позади?
— Не лучше, — проворчал страшилка. — Стало быть, вы думаете, что находитесь на пути ко дворцу этого самого Короля-Паука?
— Ну, не ко дворцу, так к царству.
Гремлин покачал тем, что у него являлось головой.
— Его царство лежит в самом центре континента, простирающегося между Северным и Срединным морями. Оно лежит на вашем царстве, словно блюдце на тарелке Вы ищете только его дворец, а не все царство целиком. Я отведу вас туда. Мне тоже понадобится его помощь, чтобы одолеть эту, как ее... Сюэтэ. — Гремлин усмехнулся. — И потом, если Король-Паук поможет вам силой, на волю выйдет Зло. А это мне на руку!
Я вроде бы ни о какой такой помощи и не упоминав и уж точно ни слова не сказал про Аллюстрию. По моим плечам и затылку снова побежали мурашки. Я чувствовал, как меня ощупывают, изучают. На всякий случай я решил, что самое плохое — это то, что я участник какого-то заговора, но ни в коем случае не его объект. Так или иначе, веселиться все равно было не с чего.
— Значит, ты нам поможешь?
— И тем самым поучаствую в драке с самодовольными и жестокими правителями? Помогу, помогу с превеликой радостью! Идите за мной! — крикнул Гремлин и запрыгал вперед. — И не отставайте!
Я поспешил за ним, мои товарищи — за мной, но не думаю, чтобы хоть один из нас искренне полагал, что все идет как надо.
Между тем Гремлин таки вел нас. Как ему это удавалось, сказать не могу. Только... всякий раз, когда мне казалось, что нужно свернуть налево, Гремлин поворачивал направо, и так далее. Голова кружилась от быстрой смены арок, поворотов. Маленькое чудище ни разу не остановилось передохнуть. Откуда ему было ведомо, куда идти, я не понимал, но выспрашивать не хотелось.
Наконец туннель закончился. Я поднял голову, приблизительно догадываясь о том, что увижу... и оказался почти прав. Я увидел воронку, уходящую вверх и в сторону и дальше идущую бороздой по кругу. Мы словно бы стояли в самой середине улитки.
Но поражало не это, а то, что находилось выше этой улитки.
— Чародей, — тихонько спросила Анжелика, — что это за темнота кругом?
А темнота была кромешная, полная. Казалось, она поглощает все, что ее касается.
— Это пустота, вакуум, — ответил я. — То, что лежит за пределами пространства и времени.
— Но что же это тогда, — с трепетом в голосе спросил Фриссон, — за величественная дуга, что вздымается над нами?
То, о чем он говорил, напоминало гигантский штопор, взметнувшийся ввысь от края улитки. Штопор уходил в пустоту и терялся в ней.
— Ваша дорога лежит по этой спирали, — пояснил поэту Гремлин.
Анжелика вздрогнула.
— Но как же мы туда взберемся?
— Вон ворота, — указал Гремлин. Вдали стена образовывала выступ. Там начинался новый туннель.
— Если надо — значит, надо, — проворчал Жильбер. — Веди.
— Повести-то я поведу, — пробормотало чудище, но стоило ему сделать всего один шажок, как послышался ужасающий рев, сотрясший стены, заставивший нас застонать от боли в ушах. Нас как будто ударной волной стукнуло.
— Непредвиденное обстоятельство, — извинился Гремлин.
И вот из мрака туннеля показалось это самое обстоятельство — чудовище: полубык, получеловек. Монстр стоял на задних ногах, заканчивающихся копытами, и размахивал бычьим хвостом. Мускулистая грудь быка переходила в бугристые человеческие плечи и руки. Рот страшилища открылся, оттуда снова вырвался рев. Поначалу мне показалось, что голова у чудовища львиная, но, приглядевшись, я понял, что голова мужская, с густой бородищей, длинными усами и пышной гривой волос.
Но вот изо рта этой человеческой головы торчали совсем не человеческие клыки.
Анжелика застонала и привалилась ко мне. Я выставил перед собой руку.
— Чародей, — произнес Жильбер, — что это за создание?
— Это Бык, — ответил за меня Гремлин. — И он должен убивать всякого, кто придет сюда.
Глава 18
Бык бросился в атаку, расставив руки в поисках легкой добычи.
— Рассыпаться! — крикнул я, отпрыгнул влево и увлек за собой Анжелику.
Жильбер бросился вправо, Фриссон побежал вперед и по кругу.
Бык развернулся и помчался за ним.
Но тут дорогу чудовищу неожиданно преградил Крысолов и как гаркнет на Быка:
— А ну, стой! Где твой пропуск?
Быка, видимо, настолько изумила дерзость жалкого человечишки, что он резко остановился и вытаращился на Крысолова. Потом Бык пригнул голову, поднял плечи и с криком ярости бросился на бюрократа.
Крысолов повернулся и побежал, выкрикивая:
— Воина! Пошлите воина! Воина пошлите!
— А вот он я! — воскликнул Жильбер и бросился под ноги Быку отточенным броском.
Монстр изогнулся в воздухе, словно большая волна, готовая ударить о берег, рыча при этом так, как гремит земля при землетрясении. Я дрожал и надеялся, что все-таки от Жильбера хоть что-то останется...
Так или иначе, сквайр дал нам время, и я успел кое-что вспомнить, но меня опередил Фриссон.
Раз Зевс, от тоски изнывая,
Боролся с атакой зевоты,
С высот Олимпийских взирая
На дальнего мира красоты.
Случайно свой взгляд обратил он
К далекой стране Финикии,
И мигом о скуке забыл он,
Европу увидев впервые.
Не смог он в нее не влюбиться,
И тут же в Быка обратился,
И в стадо отца той девицы
Он в бычьем обличье внедрился.
Какая для взора отрада!
Какая могучая сила!
Практически с первого взгляда
Европа Быка полюбила.
Сначала не мог он открыться,
Скрывая с трудом восхищенье,
Глядел и глядел на девицу,
На все ее телодвиженья...
Вдруг что-то замерцало в самой середине круга, замерцало и обрело форму... там возникла высокая чувственная женщина, одетая всего-навсего в тончайший хитон. Ее светлые волосы были собраны в пучок, прекрасное лицо отражало полнейшую невинность. Женщина повернулась и побежала прочь. Складки хитона развевались, и взгляду представали полные бедра цвета слоновой кости. Ну, положа руку на сердце, надо было признаться: красотка получилась несколько прозрачная, но...
Но Бык ее разглядел и тут же опрометью бросился за миражем, оглушительно рыча, а Гремлин хихикнул:
— Вы капельку ошиблись — эта женщина ему не по вкусу.
И тут иллюзорная дама исчезла, словно ее и не было, а на ее месте появилась юная хорошенькая телочка — по коровьим меркам, стройная и весьма привлекательная, чего не мог отрицать даже я. Она принялась прохаживаться между нами и Быком. Бык остановился как вкопанный. Глаза его выпучились от восторга. Телочка повернулась, игриво ударила Быка хвостом по физиономии и, покачивая бедрами, пошла в сторону от меня и моих товарищей.
Бык, совершенно завороженный, последовал за ней.
Собравшись с духом, я поспешил к Жильберу, но сквайр, на счастье, уже очухался и даже ухитрился сесть. Я облегченно вздохнул:
— Ты в порядке? Все «о'кей»?
Жильбер хмуро глянул на меня.
— Что это значит «о'кей»?
— Ну... в данном случае — «здоров».
— Тогда да. — Жильбер ухватился за мою руку и, подтянувшись, встал на ноги. — Готов к новому бою. Где наш враг?
На этот вопрос нам ответил сотрясающий стены рев. Мы повернули головы в ту сторону, откуда он доносился, и увидели, что Быку удалось-таки настигнуть телочку. А она возьми и превратись в испанского боевого быка. Испанец нагнул голову к самой земле и угрожающе бил копытом. Полубык-получеловек издал рев возмущения и в ярости бросился на врага.
Как уж это вышло, непонятно, но он промахнулся.
И опять же непонятно как, но испанский бычара вдруг снова обернулся телочкой, и телочка, кокетливо мыча, затопала прочь. Бык, взволнованный в высшей степени, взревел — на сей раз от страсти — и помчался за нею.
И я понял, как нам можно спастись.
— Быстрее! — крикнул я. — Пока он ничего не соображает!
— Слушаюсь и повинуюсь, — кивнул Жильбер и уже был готов броситься за Быком...
— Да нет, не то! — в отчаянии завопил я, но было поздно.
На этот раз сквайр совершил более удачный бросок. Он сгруппировался и приземлился прямо под ногами Быка, мгновенно подпрыгнул и, обхватив колени чудища, изо всех сил рванул их вверх. Бык оскорбление взревел, в полете перевернулся, но Жильбер, заметив это, ухватил того за копыта и как шарахнет об пол! Даже стены задрожали. А Фриссон уже сорвал с ноги деревянный башмак, погнулся и, размахнувшись, нанес удар. «Кр-р-р-рак!» — дерево треснуло, ударившись о кость, одновременно раздался отчаянный вопль. Я вздрогнул: хотелось думать, что Бык мертв. Интересно, потребует ли Фриссон новый башмак?
Но Бык только скорчился, потом приподнялся, согнулся в пояснице и снова тяжело упал на землю. Поднял голову, тупо посмотрел перед собой, вращая глазами, перевернулся на живот и подтянул ноги под себя.
— Крепкая, однако, у него башка, — констатировал Фриссон, напяливая башмак.
— Он придет в себя, и скоро, — напомнил Гремлин, оказавшийся рядом со мной. — Быстро, чародей! Сотвори чай!
— Чай? — изумленно переспросил я.
— Да-да, чай, и булочки с изюмом, и серебряный сервиз, и льняную скатерть. Быстрее! Не теряй времени!
— Но что толку от чая и...
— Ты что, не слышишь меня? Говорю тебе: я знаю этого Быка как облупленного! Твори крепкий чай, и немедленно. Потому что он уже почти очухался!
Я сдался, оставив попытки найти в словах Гремлина хоть какой-то смысл, и прочел:
Кто-то любит красное, кто-то любит белое,
Кто-то любит не вино, а мясо подгорелое.
Мне же сразу подавай
С изюмом булки, крепкий чай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69