Они просто не могли знать, для чего нужно обогащать руду. Так зачем же ждать?
— Какая разница, когда они напали? — спросил Танаока.
— Существенная. Если я пойму, почему они не имели ничего против добычи природных ископаемых, но стали возражать против отправки обогащенной руды с планеты, то получу ответ на вопрос, разумны они или нет.
— Не понимаю.
— Если местные обитатели, не имея никакого представления о процессе обогащения руды, смогли понять, для чего это делается, то нет никаких сомнений в их разумности.
— Да, но почему это могло им не понравиться?
— Вот это как раз не имеет никакого значения. Важно само умение составлять логические цепочки, поскольку способность к логике неоспоримо доказывает наличие разума. Вы хотите, чтобы я за двадцать дней подвергла этих существ психоанализу? Если мне удастся продемонстрировать вам их разумность, то этого будет вполне достаточно для отказа от уничтожения.
Она прошла от площадки, где когда-то высилась обогатительная фабрика, до подножия ближайшего холма, затем вернулась назад. Покачав головой, Консуэла попросила отвезти ее обратно на корабль. В этот день к аборигену она больше не наведывалась, проведя весь вечер за изучением доклада Первопроходца Боумена.
Из доклада ей удалось почерпнуть немного. Местные обитатели вели кочевой образ жизни, но то же самое можно было сказать о многих разумных расах. У них имелась жесткая племенная иерархия, но этим могли похвастать, например, и бабуины. Первопроходец Боумен не смог выявить в их поведении вербальных элементов, но Первопроходец вряд ли хорошо разбирался в инопланетной лингвистике. На планете действительно отсутствовали следы технического развития, но и Человек не один миллион лет отлично обходился без техники. Одним словом, сделать определенного вывода на основании доклада было нельзя. Впрочем, описание аборигенов занимало в нем совсем немного места, основное внимание Боумен, как и следовало ожидать, уделил обнаруженным на планете полезным ископаемым.
Все следующее утро Консуэла показывала чужаку нехитрые геометрические картинки и простенькие математические формулы, но без всякого успеха. Тогда Консуэла велела принести образцы природной и обогащенной руды.
Она показала куски горной породы чужаку и положила их перед ним на пол, но тот не проявил никакого интереса. Тогда, попросив у кого-то из членов экипажа бластер, она сожгла образцы руды прямо на глазах у чужака. С тем же эффектом. Она сняла с пальца золотое кольцо и протянула ему. Чужак лизнул кольцо, скривился и отшвырнул обратно.
Следующие два дня Консуэла то пыталась установить с чужаком контакт, то стремилась выяснить, отличает он обогащенную руду от природной или нет. Если тот что-нибудь и понимал в ее манипуляциях, то мастерски скрывал свою заинтересованность.
На пятый день своего пребывания на Вельзевуле Консуэла, подрядив двух членов экипажа, соорудила небольшую модель космического корабля с крошечными человеческими фигурками. Она поставила макет перед чужаком, вручила человеческим фигуркам кусочки обогащенной руды и начала медленно перемещать их в сторону корабля. Чужак скучающе взглянул на сооружение и принялся чесаться.
— Ну как ваши успехи? — осведомился за ужином Танаока. — Удалось что-нибудь выяснить? Они разумны?
— Не знаю, — сухо ответила Консуэла. — У меня по-прежнему нет ответа и на более важный вопрос: почему они напали на горняков именно в момент погрузки?
— Более важный? — переспросил Танаока.
— Именно. Даже если они и не обладают разумом, я не желаю, чтобы этих несчастных уничтожили. Если я сумею выяснить причину нападения на горняков, то, возможно, мне удастся предотвратить в будущем подобные инциденты.
На шестой день экипаж корабля на скорую руку соорудил рядом с кораблем небольшую плавильную печь. Чужака в сопровождении усиленной охраны доставили к сооружению. Но он и на этот раз не выказал никакого интереса.
На седьмой день аборигена отвезли к холму, который не подвергался разработке. Оставив чужака под присмотром своих помощников, Консуэла выжгла в горе изрядную дыру, отколола массивный кусок руды, показала чужаку и вместе с эскортом направилась к плавильной печи. Здесь она, все так же ни на секунду не выпуская из виду чужака, загрузила руду в печь и стала ждать реакции со стороны своего подопечного. Таковой не последовало.
После очередного дня безуспешных попыток установить контакт Консуэла, усталая и разбитая, отправилась к Танаоке.
— Конечно, это крайне маловероятно, — сказала она, — но, быть может, нам достался вариант местного деревенского дурачка. Давайте отпустим его и поймаем другого.
Танаока отдал соответствующее распоряжение, и через три часа Консуэла взялась за нового обследуемого.
На рассвете шестнадцатого дня она отпустила на волю и его.
— Мы можем поймать еще одного, если вы думаете, что это даст результат, — мягко предложил Танаока.
Она отрицательно покачала головой.
— Единственное, что мне удалось, так это доказать, что за оставшиеся дни никто на свете не сможет установить с ними контакт.
— Значит, вы сдаетесь?
— Вовсе нет. Я решила подойти к этому вопросу с другой стороны. Либо два наших друга твердо решили не общаться с нами, либо им глубоко наплевать на наши манипуляции с рудой. Поскольку последнее предположение едва ли будет принято Республикой, то я вынуждена в дальнейшем исходить из первого.
— Не уверен, что я понял вас, миссис Орта, — сказал Танаока.
— Поясняю. Поскольку вы все равно не прекратите добычу руды, а аборигены, судя по всему, абсолютно не интересуются, чем вы тут занимаетесь, то я вынуждена сделать вывод, что их нападение обусловлено чем-то другим. Я не столь сведуща в естественных науках, как мне хотелось бы, но, быть может, какое-нибудь излучение, электромагнитное или звуковое, не воспринимаемое человеком, причинило им боль и спровоцировало вспышку ярости?
— Нет, — Танаока огорченно покачал головой, — к сожалению, нет. Прежде чем обратиться к вам, мы проверили все возможные физические причины. Горные работы, безусловно, сопровождаются крайне неприятными запахами, но ведь это происходило довольно долго, в течение нескольких недель. Радиоактивные источники столь маломощны, что не повредили бы и младенцу. Никто из горняков не устраивал охоты на аборигенов, да и на других представителей местной фауны. Мы никогда не использовали ни мегафонов, ни микрофонов, опасаясь, что громкий звук может напугать инопланетян. Корабль приземлился в совершенно пустынном и необитаемом месте. Мы приняли все возможные меры для того, чтобы не нанести вреда представителям местной фауны.
— В течение первых тридцати недель горняки приходили на корабль?
— Да.
— Так что же, в конце концов, они сделали не так, как раньше?! — скорее себя, чем Танаоку, спросила Консуэла.
— Хотел бы я знать, — откликнулся Танаока.
— Давайте-ка еще раз наведаемся на выработки, — предложила Консуэла.
Через несколько минут они снова стояли у подножия холма. Консуэла напряженно огляделась. Она чувствовала — ответ где-то здесь, рядом, может быть, даже прямо перед глазами, надо лишь отказаться от привычной логики.
— Вы выглядите совсем измученной, — мягко заметил Танаока.
— Я просто пытаюсь прочистить свои мозги, — ответила она. — Психологи, специализирующиеся на инопланетянах, часто склонны к антропоморфизму, пытаются очеловечить их логику, объяснить их поведение привычной для человека мотивацией, они приписывают чужакам человеческие черты и даже человеческие стремления. Это очень глупо. Я должна перестать задаваться вопросом, почему я напала бы на горняков. Нужно пытаться понять их, а не себя.
— Да, конечно, — пробормотал Танаока.
— Причина может оказаться столь странной и столь незначительной с нашей точки зрения, что человеку просто не приходит в голову обратить на нее внимание. Ну, например, горняки воздвигли отхожие места, а чужаки восприняли это как осквернение своей земли.
— Вполне возможно. Но я сейчас не смогу вам показать, где располагались туалеты, перед уходом горняки все привели в прежний вид. Мы целый день потратили на восстановление холма.
— В последний день перед погрузкой рабочие сделали что-то новое. Но что? Устроили вечеринку, послали телеграмму на Землю?
— Не знаю, ничего в голову не приходит, по-моему, все было как обычно, — ответил Танаока.
— Тогда почему на них напали? — воскликнула Консуэла, злясь скорее на себя, чем на спутника. — Полгода чужаки спокойно наблюдали, как пришельцы занимаются разработками, но что вдруг изменилось?
— Я бы очень хотел помочь вам, миссис Орта, но…
— Мне бы тоже этого хотелось, — горько улыбнулась она в ответ.
Консуэла вздохнула и направилась к электромобилю. Открыв дверцу, она бросила последний взгляд на окрестности.
И тут ее осенило.
— Любопытно, — она замерла.
— Что такое?
Она помотала головой.
— Ну конечно же!
— Вы поняли?! Неужели вы поняли? — возбужденно выкрикнул Танаока. — Что мы сделали не так?
— Вы знаете об этом на самом деле. — Консуэла стряхнула с себя оцепенение. — Как я и говорила, всему виной наша привычка очеловечивать все, что мы видим. Я должна была догадаться две недели назад.
— Ну, не тяните, — Танаока изнывал от нетерпения. — Я-то еще ни о чем не догадался.
— Будем действовать методом исключения, — Консуэла захлопнула дверцу электромобиля. — Что предприняли горняки перед тем, как перебраться на новое место? Разумеется, они начали грузить руду на корабль, но мы вынуждены предположить, что не это вызвало ярость местных жителей.
— Почему?
— Потому что мы оба знаем, что в этом случае аборигены обречены. Республика никогда не откажется от богатств Вельзевула. Кроме того, два пойманных чужака никак не отреагировали на наши эксперименты с погрузкой руды на корабль. Причина также не в том, что аборигены вдруг прознали о скорой отправке корабля — они не располагали соответствующими знаниями. И кроме того, за первые тридцать недель горняки не сделали ничего такого, что смогло бы вызвать ярость чужаков.
— Но ведь они и потом не сделали ничего необычного.
— Вы ошибаетесь. Оглянитесь вокруг, мистер Танаока. Что вы видите?
— Холмы.
— Что горняки с ними сделали перед тем, как уйти?
— Ничего.
— Неужели вы не видите? — Консуэла рассмеялась. — Они их восстановили.
— Ну да, разумеется, — Танаока недоуменно взглянул на нее, — уж не думаете ли вы…
— Вот именно! В течение тридцати недель горняки лишь уничтожали холмы. И чужаки их не трогали.
— Но почему они пришли в ярость? Мы же только привели все в прежний вид. Это же бессмысленно.
— Для вас и для меня, — ответила Консуэла. — Но для обитателей Вельзевула в этом, по-видимому, скрыт глубокий смысл.
— Это самая большая глупость, какую мне когда-либо доводилось слышать! — Танаока раздраженно пожал плечами.
— Скорее, это самая чуждая вам вещь, которую вам когда-либо доводилось слышать, — ответила Консуэла. — Вы должны наконец осознать, что понятия плохой и хороший, умный и глупый, добрый и злой неприменимы к чужакам. Они другие, и этим все сказано!
— Но зачем им препятствовать восстановлению? — упорствовал Танаока.
— Понятия не имею, — безразлично ответила Консуэла.
— Но может ли подобная реакция свидетельствовать о наличии разума?
— Не знаю. Впрочем, меня это сейчас совершенно не интересует.
— Но…
— Позвольте мне закончить, мистер Танаока. Вы обратились ко мне за помощью в разрешении конкретной проблемы. Полагаю, мне удалось вам помочь, хотя возможность ошибки, конечно же, не исключена. Но вы должны отдавать себе отчет, что люди нашей профессии отнюдь не волшебники и не боги. Для того чтобы понять, почему местные обитатели ничего не имеют против того, чтобы поверхность их родной планеты изодрали в клочья, но приходят в ярость, когда пытаются восстановить разрушенный ландшафт, могут понадобиться десятилетия, а возможно, и века. И еще больше времени уйдет на выяснение вопроса, разумны они или нет. Психологию трудно назвать точной наукой. — Она усмехнулась. — Но полагаю, я нашла способ, когда и волки будут сыты, и овцы целы. Так что у следующих поколений психологов будет достаточно времени для разрешения загадок Вельзевула. А теперь, — заключила она, — если вы больше не нуждаетесь в моих услугах, то я хотела бы вернуться домой.
Четыре месяца спустя Танаока снова появился у Консуэлы.
— Вы оказались совершенно правы, — он так и сиял. — Признаюсь, ни я, ни горняки не слишком поверили вашей догадке. После завершения работ на очередном участке мы не стали ничего восстанавливать, бросив все как есть, и вот результат — никаких неприятностей!
— Очень рада.
— Думаю, вам будет приятно узнать, что на Вельзевул откомандирован отряд психологов для более тщательного изучения местного населения.
— Действительно приятная новость, — слегка улыбнулась Консуэла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Какая разница, когда они напали? — спросил Танаока.
— Существенная. Если я пойму, почему они не имели ничего против добычи природных ископаемых, но стали возражать против отправки обогащенной руды с планеты, то получу ответ на вопрос, разумны они или нет.
— Не понимаю.
— Если местные обитатели, не имея никакого представления о процессе обогащения руды, смогли понять, для чего это делается, то нет никаких сомнений в их разумности.
— Да, но почему это могло им не понравиться?
— Вот это как раз не имеет никакого значения. Важно само умение составлять логические цепочки, поскольку способность к логике неоспоримо доказывает наличие разума. Вы хотите, чтобы я за двадцать дней подвергла этих существ психоанализу? Если мне удастся продемонстрировать вам их разумность, то этого будет вполне достаточно для отказа от уничтожения.
Она прошла от площадки, где когда-то высилась обогатительная фабрика, до подножия ближайшего холма, затем вернулась назад. Покачав головой, Консуэла попросила отвезти ее обратно на корабль. В этот день к аборигену она больше не наведывалась, проведя весь вечер за изучением доклада Первопроходца Боумена.
Из доклада ей удалось почерпнуть немного. Местные обитатели вели кочевой образ жизни, но то же самое можно было сказать о многих разумных расах. У них имелась жесткая племенная иерархия, но этим могли похвастать, например, и бабуины. Первопроходец Боумен не смог выявить в их поведении вербальных элементов, но Первопроходец вряд ли хорошо разбирался в инопланетной лингвистике. На планете действительно отсутствовали следы технического развития, но и Человек не один миллион лет отлично обходился без техники. Одним словом, сделать определенного вывода на основании доклада было нельзя. Впрочем, описание аборигенов занимало в нем совсем немного места, основное внимание Боумен, как и следовало ожидать, уделил обнаруженным на планете полезным ископаемым.
Все следующее утро Консуэла показывала чужаку нехитрые геометрические картинки и простенькие математические формулы, но без всякого успеха. Тогда Консуэла велела принести образцы природной и обогащенной руды.
Она показала куски горной породы чужаку и положила их перед ним на пол, но тот не проявил никакого интереса. Тогда, попросив у кого-то из членов экипажа бластер, она сожгла образцы руды прямо на глазах у чужака. С тем же эффектом. Она сняла с пальца золотое кольцо и протянула ему. Чужак лизнул кольцо, скривился и отшвырнул обратно.
Следующие два дня Консуэла то пыталась установить с чужаком контакт, то стремилась выяснить, отличает он обогащенную руду от природной или нет. Если тот что-нибудь и понимал в ее манипуляциях, то мастерски скрывал свою заинтересованность.
На пятый день своего пребывания на Вельзевуле Консуэла, подрядив двух членов экипажа, соорудила небольшую модель космического корабля с крошечными человеческими фигурками. Она поставила макет перед чужаком, вручила человеческим фигуркам кусочки обогащенной руды и начала медленно перемещать их в сторону корабля. Чужак скучающе взглянул на сооружение и принялся чесаться.
— Ну как ваши успехи? — осведомился за ужином Танаока. — Удалось что-нибудь выяснить? Они разумны?
— Не знаю, — сухо ответила Консуэла. — У меня по-прежнему нет ответа и на более важный вопрос: почему они напали на горняков именно в момент погрузки?
— Более важный? — переспросил Танаока.
— Именно. Даже если они и не обладают разумом, я не желаю, чтобы этих несчастных уничтожили. Если я сумею выяснить причину нападения на горняков, то, возможно, мне удастся предотвратить в будущем подобные инциденты.
На шестой день экипаж корабля на скорую руку соорудил рядом с кораблем небольшую плавильную печь. Чужака в сопровождении усиленной охраны доставили к сооружению. Но он и на этот раз не выказал никакого интереса.
На седьмой день аборигена отвезли к холму, который не подвергался разработке. Оставив чужака под присмотром своих помощников, Консуэла выжгла в горе изрядную дыру, отколола массивный кусок руды, показала чужаку и вместе с эскортом направилась к плавильной печи. Здесь она, все так же ни на секунду не выпуская из виду чужака, загрузила руду в печь и стала ждать реакции со стороны своего подопечного. Таковой не последовало.
После очередного дня безуспешных попыток установить контакт Консуэла, усталая и разбитая, отправилась к Танаоке.
— Конечно, это крайне маловероятно, — сказала она, — но, быть может, нам достался вариант местного деревенского дурачка. Давайте отпустим его и поймаем другого.
Танаока отдал соответствующее распоряжение, и через три часа Консуэла взялась за нового обследуемого.
На рассвете шестнадцатого дня она отпустила на волю и его.
— Мы можем поймать еще одного, если вы думаете, что это даст результат, — мягко предложил Танаока.
Она отрицательно покачала головой.
— Единственное, что мне удалось, так это доказать, что за оставшиеся дни никто на свете не сможет установить с ними контакт.
— Значит, вы сдаетесь?
— Вовсе нет. Я решила подойти к этому вопросу с другой стороны. Либо два наших друга твердо решили не общаться с нами, либо им глубоко наплевать на наши манипуляции с рудой. Поскольку последнее предположение едва ли будет принято Республикой, то я вынуждена в дальнейшем исходить из первого.
— Не уверен, что я понял вас, миссис Орта, — сказал Танаока.
— Поясняю. Поскольку вы все равно не прекратите добычу руды, а аборигены, судя по всему, абсолютно не интересуются, чем вы тут занимаетесь, то я вынуждена сделать вывод, что их нападение обусловлено чем-то другим. Я не столь сведуща в естественных науках, как мне хотелось бы, но, быть может, какое-нибудь излучение, электромагнитное или звуковое, не воспринимаемое человеком, причинило им боль и спровоцировало вспышку ярости?
— Нет, — Танаока огорченно покачал головой, — к сожалению, нет. Прежде чем обратиться к вам, мы проверили все возможные физические причины. Горные работы, безусловно, сопровождаются крайне неприятными запахами, но ведь это происходило довольно долго, в течение нескольких недель. Радиоактивные источники столь маломощны, что не повредили бы и младенцу. Никто из горняков не устраивал охоты на аборигенов, да и на других представителей местной фауны. Мы никогда не использовали ни мегафонов, ни микрофонов, опасаясь, что громкий звук может напугать инопланетян. Корабль приземлился в совершенно пустынном и необитаемом месте. Мы приняли все возможные меры для того, чтобы не нанести вреда представителям местной фауны.
— В течение первых тридцати недель горняки приходили на корабль?
— Да.
— Так что же, в конце концов, они сделали не так, как раньше?! — скорее себя, чем Танаоку, спросила Консуэла.
— Хотел бы я знать, — откликнулся Танаока.
— Давайте-ка еще раз наведаемся на выработки, — предложила Консуэла.
Через несколько минут они снова стояли у подножия холма. Консуэла напряженно огляделась. Она чувствовала — ответ где-то здесь, рядом, может быть, даже прямо перед глазами, надо лишь отказаться от привычной логики.
— Вы выглядите совсем измученной, — мягко заметил Танаока.
— Я просто пытаюсь прочистить свои мозги, — ответила она. — Психологи, специализирующиеся на инопланетянах, часто склонны к антропоморфизму, пытаются очеловечить их логику, объяснить их поведение привычной для человека мотивацией, они приписывают чужакам человеческие черты и даже человеческие стремления. Это очень глупо. Я должна перестать задаваться вопросом, почему я напала бы на горняков. Нужно пытаться понять их, а не себя.
— Да, конечно, — пробормотал Танаока.
— Причина может оказаться столь странной и столь незначительной с нашей точки зрения, что человеку просто не приходит в голову обратить на нее внимание. Ну, например, горняки воздвигли отхожие места, а чужаки восприняли это как осквернение своей земли.
— Вполне возможно. Но я сейчас не смогу вам показать, где располагались туалеты, перед уходом горняки все привели в прежний вид. Мы целый день потратили на восстановление холма.
— В последний день перед погрузкой рабочие сделали что-то новое. Но что? Устроили вечеринку, послали телеграмму на Землю?
— Не знаю, ничего в голову не приходит, по-моему, все было как обычно, — ответил Танаока.
— Тогда почему на них напали? — воскликнула Консуэла, злясь скорее на себя, чем на спутника. — Полгода чужаки спокойно наблюдали, как пришельцы занимаются разработками, но что вдруг изменилось?
— Я бы очень хотел помочь вам, миссис Орта, но…
— Мне бы тоже этого хотелось, — горько улыбнулась она в ответ.
Консуэла вздохнула и направилась к электромобилю. Открыв дверцу, она бросила последний взгляд на окрестности.
И тут ее осенило.
— Любопытно, — она замерла.
— Что такое?
Она помотала головой.
— Ну конечно же!
— Вы поняли?! Неужели вы поняли? — возбужденно выкрикнул Танаока. — Что мы сделали не так?
— Вы знаете об этом на самом деле. — Консуэла стряхнула с себя оцепенение. — Как я и говорила, всему виной наша привычка очеловечивать все, что мы видим. Я должна была догадаться две недели назад.
— Ну, не тяните, — Танаока изнывал от нетерпения. — Я-то еще ни о чем не догадался.
— Будем действовать методом исключения, — Консуэла захлопнула дверцу электромобиля. — Что предприняли горняки перед тем, как перебраться на новое место? Разумеется, они начали грузить руду на корабль, но мы вынуждены предположить, что не это вызвало ярость местных жителей.
— Почему?
— Потому что мы оба знаем, что в этом случае аборигены обречены. Республика никогда не откажется от богатств Вельзевула. Кроме того, два пойманных чужака никак не отреагировали на наши эксперименты с погрузкой руды на корабль. Причина также не в том, что аборигены вдруг прознали о скорой отправке корабля — они не располагали соответствующими знаниями. И кроме того, за первые тридцать недель горняки не сделали ничего такого, что смогло бы вызвать ярость чужаков.
— Но ведь они и потом не сделали ничего необычного.
— Вы ошибаетесь. Оглянитесь вокруг, мистер Танаока. Что вы видите?
— Холмы.
— Что горняки с ними сделали перед тем, как уйти?
— Ничего.
— Неужели вы не видите? — Консуэла рассмеялась. — Они их восстановили.
— Ну да, разумеется, — Танаока недоуменно взглянул на нее, — уж не думаете ли вы…
— Вот именно! В течение тридцати недель горняки лишь уничтожали холмы. И чужаки их не трогали.
— Но почему они пришли в ярость? Мы же только привели все в прежний вид. Это же бессмысленно.
— Для вас и для меня, — ответила Консуэла. — Но для обитателей Вельзевула в этом, по-видимому, скрыт глубокий смысл.
— Это самая большая глупость, какую мне когда-либо доводилось слышать! — Танаока раздраженно пожал плечами.
— Скорее, это самая чуждая вам вещь, которую вам когда-либо доводилось слышать, — ответила Консуэла. — Вы должны наконец осознать, что понятия плохой и хороший, умный и глупый, добрый и злой неприменимы к чужакам. Они другие, и этим все сказано!
— Но зачем им препятствовать восстановлению? — упорствовал Танаока.
— Понятия не имею, — безразлично ответила Консуэла.
— Но может ли подобная реакция свидетельствовать о наличии разума?
— Не знаю. Впрочем, меня это сейчас совершенно не интересует.
— Но…
— Позвольте мне закончить, мистер Танаока. Вы обратились ко мне за помощью в разрешении конкретной проблемы. Полагаю, мне удалось вам помочь, хотя возможность ошибки, конечно же, не исключена. Но вы должны отдавать себе отчет, что люди нашей профессии отнюдь не волшебники и не боги. Для того чтобы понять, почему местные обитатели ничего не имеют против того, чтобы поверхность их родной планеты изодрали в клочья, но приходят в ярость, когда пытаются восстановить разрушенный ландшафт, могут понадобиться десятилетия, а возможно, и века. И еще больше времени уйдет на выяснение вопроса, разумны они или нет. Психологию трудно назвать точной наукой. — Она усмехнулась. — Но полагаю, я нашла способ, когда и волки будут сыты, и овцы целы. Так что у следующих поколений психологов будет достаточно времени для разрешения загадок Вельзевула. А теперь, — заключила она, — если вы больше не нуждаетесь в моих услугах, то я хотела бы вернуться домой.
Четыре месяца спустя Танаока снова появился у Консуэлы.
— Вы оказались совершенно правы, — он так и сиял. — Признаюсь, ни я, ни горняки не слишком поверили вашей догадке. После завершения работ на очередном участке мы не стали ничего восстанавливать, бросив все как есть, и вот результат — никаких неприятностей!
— Очень рада.
— Думаю, вам будет приятно узнать, что на Вельзевул откомандирован отряд психологов для более тщательного изучения местного населения.
— Действительно приятная новость, — слегка улыбнулась Консуэла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46