— Господа делегаты, — начал он, — я, представитель Канфора VII, объявляю конференцию открытой. Сейчас секретарь зачитает список присутствующих делегаций.
Секретарь, крошечное коренастое существо с Робела, начал выкликать названия планет, начав с раскаленного Альдебарана II и закончив Дзетой Рыбы IX. Выяснилось, что отсутствуют только шесть делегаций.
— Я приготовил приветственную речь, — снова заговорил канфорит, — посвященную дружбе и миру в Галактике. Думаю, что собравшиеся здесь разумные не обидятся на меня, если я скажу, что эта речь предназначалась не для них. Все вы мои друзья, и все вы хорошо знаете об этом. Мои слова должна была услышать одна-единственная раса, — тут он неприязненно взглянул в сторону людей, — та, от которой, возможно, мы ждали сегодня слишком много.
И если окажется, что я ошибался, вины моей тут не будет, поскольку ничто в истории этой расы не свидетельствует о ее способности оценить и понять слова, которые я для нее заготовил. Эта раса варваров получила еще один, и на этот раз последний, шанс присоединиться к нашему мирному сообществу. И я не понимаю, учитывая сложившиеся обстоятельства, почему ее делегация не прибыла сюда первой. Я не понимаю также, почему ее нет до сих пор. Но я хорошо понимаю, что произойдет, если окажется, что нас опять обманули. — Канфорит сделал паузу. — Я вижу, человек Том просит слова.
Канфорит сошел с трибуны, и его место занял Том.
— Я знаю, — заговорил человек, — что слова горечи и нетерпения, произнесенные сейчас уважаемым канфоритом, нашли отклик в сердцах многих из вас. Этого следовало ожидать, и ваше возмущение совершенно справедливо. Человек сам повинен в тех бедах, которые на него обрушились. Он накликал их на себя в эпоху, когда стоял во главе Галактики, — эпоху беззакония и бесчинств. Но именно поэтому мы пришли к вам сегодня. Мы пришли со смирением и раскаянием, хорошо осознавая то, что произошло, и…
— Но вы вообще сюда не пришли! — резко перебил его эмранец.
— Где ваша делегация? — требовательно спросил житель Домара.
— Уверяю вас, делегация будет здесь. Вы можете думать все, что угодно, о наших пороках и недостатках, но не отказывайте нам в элементарном разуме и чувстве самосохранения. Наша делегация прибудет сюда, поскольку у нас нет альтернативы.
— В этом вы правы, — заметил касторианин. — Никакой разумной альтернативы у вас нет.
— Тогда давайте придерживаться духа братства и сотрудничества. Прежде, чем я уступлю место уважаемому канфориту, хочу еще раз уверить всех собравшихся в нашей искренности.
Он спустился с трибуны и вернулся к пустующим местам, предназначенным для его соплеменников.
— Что слышно? — нервно спросил он Липаса. Помощник отрицательно покачал головой.
— Черт возьми, будет лучше, если они поторопятся! — взорвался Том.
— А вам не приходило в голову, что этот канфорит может оказаться прав и они вообще не собираются показываться здесь?
— Они прилетят, — твердо ответил Том. — Если они не появятся, то это будет конец.
Один за другим делегаты чужаков брали слово. Некоторые из них говорили миролюбиво, другие не очень, третьи не скрывали своей ненависти. Время бежало быстро, но Том все еще продолжал ждать.
День подходил к концу, и канфорит еще раз взял слово.
— Некоторым делегатам требуется перерыв для сна и приема пищи. Однако если человек Том все еще уверен, что его делегация прибудет, то я готов ждать.
— Я не знаю, почему они задерживаются, — тихо сказал Том, — но они прилетят, обязательно прилетят.
— Я понимаю, что психология Человека такова, что участие в нашей конференции является для нее тяжелым и унизительным испытанием, вот почему я и предлагаю подождать еще, — продолжал канфорит. — Если Человек не прибудет к восходу солнца, то у меня есть приказ вернуться на родную планету независимо от того, будет продолжена конференция или нет.
Канфорит объявил перерыв и вернулся на свое место.
Наступила ночь, и Том задремал в своем кресле. Спал он беспокойно, часто просыпаясь и потерянно озираясь вокруг. Но в зале были только Липас, канфорит и еще с десяток особо терпеливых чужаков.
С восходом солнца канфорит улетел, и его примеру последовало большинство других делегатов. Очень немногие решили задержаться до полудня, а посол с Квантоса ждал аж до вечера.
А потом Том и Липас остались одни.
— Пошли отсюда, — мягко сказал Липас.
Том отрицательно покачал головой.
— Но ведь ясно, что никто сюда уже не придет!
— Если хочешь, уходи. Я остаюсь. Кто-то же должен встретить их.
Липас удрученно покачал головой, потом вздохнул и вышел из конференц-зала.
— Они прилетят, — прошептал Том, — они обязательно прилетят.
Он откинулся в кресле, не отрывая взгляда от двери, в которую уже никто никогда не войдет.
26. РАЗРУШИТЕЛИ
С чувством глубокой горечи и искреннего сожаления было принято решение военным путем уничтожить остатки когда-то великой расы Человек. Страсть Человека к насилию и жестокости, ничуть не уменьшившаяся после потери им власти над Галактикой, не оставляла иного выхода. Из тысяч разумных рас лишь очень немногие опускались до убийства. И лишь один Человек навсегда остался верен наследию своих предков.
«Происхождение и история разумных рас», т.9
На каком-то безвестном мире в глухом Приграничье Человек разбил свою последнюю стоянку.
Или, вернее, четыре Человека — один мужчина и три женщины.
Когда-то их было много больше, но теперь остались только эти четверо. Тела остальных лежали у подножия горы.
Сама пещера была глубиной футов в двести и имела такой узкий вход, что мужчина чуть не застрял, когда пытался пролезть вслед за своими спутницами. Внутри было темно и очень холодно. Пол покрывал слой мельчайшей пыли, мешавшей дышать и вызывавшей сильнейший кашель. Но лучше кашель, чем страх, изматывавший душу там, наверху. Они останутся здесь, пока не закончатся запасы воды и пищи. А пыль… что пыль в сравнении с тем, что ждет их снаружи.
Вход в пещеру располагался на высоком склоне каменистой гряды, куда люди смогли забраться с огромным трудом. Но для краглов, подстерегавших людей внизу, крутой склон был абсолютно недоступен.
Краглы были большими, безволосыми и круглолицыми существами, разумной разновидностью сумчатых. О, они вовсе не отличались воинственностью, но, как и многие другие, предпочитали быть на стороне победителя. А человек таковым не являлся уже много столетий подряд. Одну за другой потерял он все свои планеты, сначала окраинные, а потом и те, что составляли самое сердце его империи. Калибан, Земля, Делурос, Летающее Королевство и все остальные. Ни одну из них Человек не отдал без борьбы. Теперь эти планеты мертвы — пустые и безлюдные памятники былому величию, обратившемуся в прах под напором неумолимого Времени.
И вот Человек из охотника превратился в жертву. Галактика проявила по отношению к нему не больше милосердия, чем когда-то сам Человек по отношению к Галактике. Сначала были уничтожены миры, населенные людьми. Затем появились специальные команды, которые выслеживали и уничтожали отдельные уцелевшие группы. Шестнадцать человек укрылись в жалких хижинах на Веге IX, не способных укрыть даже от непогоды. Их уничтожили, сбросив фотонную бомбу. Две тысячи беженцев нашли себе приют на пустынной планете вблизи угасающей звезды неподалеку от Бетельгейзе. Их выследили и уничтожили.
Конечно, люди сопротивлялись. Человек не мог сдаться без борьбы. Но, не имея ни дееспособного правительства, ни достаточной военной мощи, ни возможности скоординировать свои действия, Человек оказался совершенно бессилен перед Галактикой. Даже для него задача оказалась не по зубам. 13 042 разумные расы населяли Галактику, и вряд ли набралась хотя бы дюжина выступивших против тотального уничтожения Человека. А уж о том, чтобы сражаться на его стороне, и речи быть не могло.
— И все-таки, — сказал мужчина, не отрывая внимательного взгляда от каменистого склона, — мы не так уж и плохо сражались. Несмотря ни на что, мы заставили их заплатить за каждый отданный дюйм.
— И за этот, последний, дюйм они тоже заплатят, — откликнулась одна из женщин, задумчиво глядя на устройство, которое они старательно втащили в пещеру и теперь собрали, не обращая внимания на холод и мрак.
— Не торопись сдаваться, — прикрикнул на нее мужчина. — Помни, мы последние. После нас не останется никого.
— Ты что, собрался стать отцом новой расы? — насмешливо протянула вторая женщина.
— Давай-ка лучше позаботимся о том, чтобы старая прожила чуть дольше, — ответил мужчина. Он взглянул вниз, на краглов.
— Черт бы их побрал, эти толстяки выглядят такими добродушными.
— Может, нам удастся уговорить их, — без особого энтузиазма предложила третья женщина.
— Хочешь сообщить им, что нам очень стыдно и что нельзя наказывать за проделки предков? — спросила первая.
— Какого черта! — рявкнул мужчина. — Нам вовсе не стыдно, наоборот, мы гордимся своей историей. Жаль, что мы живем не во времена Республики, когда наша раса только-только расправляла крылья.
— А я предпочитаю Монархию, — мечтательно протянула вторая женщина. — Вы слышите? Эти твари опять залопотали на галактическом. Наверное, снова стращают. На галактическом!
Было время, когда единственный язык, который им полагалось знать, был наш, земной. И крагла, который решился заговорить с Человеком на каком-либо другом языке, следовало убить. И, — тут ее глаза сверкнули, — чем медленнее, тем лучше.
— Все это глупо, — вздохнула третья женщина. — Мы живем не во времена Республики или Монархии, а сейчас, и если хотим остаться в живых, нам надо что-то предпринять, и как можно быстрее.
— А что ты предлагаешь? — спросил мужчина. — Устроить перестрелку с двумя сотнями краглов? Или включить эту штуку и отправить в преисподнюю чертову планету?
— Это лучше, чем сдаться без борьбы, — откликнулась первая женщина.
— Да, пять лет назад это было бы наилучшим выходом, — сказал мужчина, — даже три месяца назад. Но теперь, после того, как уничтожили колонию в системе Дельфина, мы последние.
Если мы умрем, то Человеку конец. Навсегда. Мы в ответе за него.
— В ответе перед кем? — раздраженно спросила вторая женщина. — Нас всего четверо, и больше никого не осталось на всем белом свете. Если мы и должны что-то, то только друг другу. И я говорю вам — мы будем сражаться. До конца!
— В каждом сражении всегда есть побежденный и победитель, — тихо ответил мужчина. — А если мы взорвем эту штуку, то здесь не останется никого.
— И поэтому ты предлагаешь сидеть здесь и дожидаться, пока мы не подохнем с голода, так, что ли? — спросила вторая женщина.
— Разумеется, нет, — ответил мужчина. — Я хочу лишь сказать: что бы ни произошло, мы обязаны остаться в живых.
Какое-то время он молча мерил шагами пещеру, потом снова подошел к щели, ведущей наружу.
— Вы только взгляните на эту планету. На нее не позарился бы не то что Человек, но даже самая захудалая тварь в Галактике. Вдруг мне удастся убедить их оставить нас в живых? Ведь мы отсюда никогда не сможем убежать.
— Окажись ты на их месте, ты бы согласился? Смог бы жалкий крагл убедить тебя оставить его в живых? — спросила первая женщина.
— Или любая другая живность? — подхватила вторая.
— Нет, — ответил мужчина, — но…
— Что «но»?
— Но я — Человек. А они краглы. Никто случайно не знает, какой жест означает у них перемирие?
— Ты что, и вправду хочешь сделать это? — недоверчиво спросила первая женщина. — Неужели ты и впрямь собираешься спуститься вниз и поговорить с ними?
— Надеюсь, твой галактический достаточно хорош, — презрительно заметила вторая. — Надеюсь, что он чертовски хорош! А знаешь, если ты станешь низко кланяться и скулить, то они могут и не узнать тебя. Наверняка решат, что встретились с представителем неизвестного вида.
Мужчина сплюнул и решительно подошел к выходу. Он аккуратно протиснулся в щель и начал медленно спускаться. Из-под его ног вниз катились камни. Вот он остановился и, не прячась, замахал руками.
— Не стреляйте, — громко крикнул он, — я хочу поговорить с вами. У меня нет оружия!
К удивлению человека, краглы позволили ему беспрепятственно спуститься вниз. И вот он уже стоит на ровной земле.
— Кто здесь главный? — спросил Человек у толпящихся у его ног краглов.
— Я, — ответил один из них.
— Я пришел сюда, чтобы поговорить с вами.
— О чем?
— О милосердии.
— И все?
— Не только. Вам известно, что мы можем взорвать эту планету вместе со всем, что на ней находится?
— Известно.
— У меня есть предложение. Если вы оставите нас в покое, я позволю вам улететь. Мы не хотим умирать и не хотим никого убивать.
— Вы не хотите никого убивать? — голос крагла, пропущенный через райдер, звучал совершенно бесстрастно. — И тем не менее вы явились сюда и угрожаете нас всех уничтожить. И вы еще удивляетесь тому, что мы не можем позволить вам жить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46