Проклиная себя за ротозейство, Шерон принялась дергать дрожащей рукой
рычаг, пытаясь дать задний ход. Но Френч уже подошла к машине, сжимая в
руке нечто, похожее на электронный пистолет - да, точно такой, какой
приносил Джим после оперативной работы в Малой Азии.
Шерон зашарила под сиденьем. Там был спрятан автоматический пистолет
22-го калибра, давным-давно подаренный Джимом. Она уже несколько лет не
стреляла из него - не любила оружия. Она обещала себе: выслеживая Френч,
соблюдать сверх осторожность, держаться на приличном расстоянии - так,
чтобы не возникло нужды в оружии. Шаря под сиденьем, она вдруг вспомнила,
что дверца не заперта, потянулась к ней - и тут Френч рывком распахнула
ее.
В машину ворвался горячий ветер. Эта женщина стояла, глядя на Шерон.
Лицо ее было едва различимо в рассеянном, отраженном свете фар. Выглядела
она как-то потерянно: неряшлива, глаза дикие, щеки мертвенно-бледные, под
глазами-темные круги. Ветер, ероша ее волосы, уронил прядь на глаза.
Злобно отшвырнув волосы в сторону, она заорала:
- Какого хрена? Почему ты за мной следишь?
Уголком глаза Шерон заметила отражение света, зажегшегося в доме
напротив. В окне показался темный силуэт. Кто-то услышал скрежет металла и
визг покрышек. Может, позвать на помощь?
- Отвечай, черт побери! - Френч бухнула кулаком по крыше машины.
Шерон вздрогнула. Она старалась унять свою собственную злость. В
конце концов, у нее куда больше причин злиться.
- Я журналист. Работаю над сюжетом...
- Вранье. Я знаю, что ты - жена Бейли. У меня есть следящее
оборудование, я видела, как ты провожала меня до дому, и видела твое фото
из архивов города. Кстати, и в этих клятых вечерних новостях тебя
показывали. - Она отвернулась. - Все улажено! - крикнула она человеку в
купальном халате, отважившемуся выйти из другого дома неподалеку. - Помощи
не нужно, никто не пострадал, спите спокойно! - Голос ее был нетверд,
точно она была в шоке. Была в ее облике какая-то дикость, словно ей нечего
терять, и спуску она не дает.
- Причина моей слежки за вами очевидна, - ожесточенно сказала Шерон.
- То есть, твой муж? - Френч махнула рукой. - Он попал в аварию. Не
вписался в поворот.
- Нет. - Толкнув Френч, Шерон вышла из машины и встала перед ней.
Ярость каким-то иррациональным образом придала ей сил. - Никаких аварий.
Его убили вы.
Френч холодно взглянула на нее и резко рассмеялась.
- Он не мертв.
- Это безумие. Глупейшая...
- Ладно, я докажу, что он жив. Ты этого хочешь? Ты потом оставишь нас
в покое?
Шерон смотрела ей в глаза.
- Я не...
- Верно, не понимаешь. Слушай, езжай домой и жди. Завтра он позвонит.
- Нет! - Шерон замотала головой. - Это будет фальшивка, такая, же,
как...
- У меня нет времени.
Повернувшись к Шерон спиной, она пошла к своей машине, хлопнула
дверцей, сорвалась с места и, визгнув покрышками, свернула за угол.
К тому времени, как Шерон вернулась в машину и погналась за ней,
Розалинда Френч скрылась в ночи.

ЦИФРОВЫЕ МОДЕЛИ
На этот раз сознание вернулось к нему мгновенно, точно кто-то
повернул выключатель. Бейли обнаружил, что стоит в просторном, холодном
зале под куполообразной крышей. Купол мерцал белым, испуская рассеянный,
точно облеченный в униформу, свет. Пол тоже был белым, испещренным сетью
черных линий.
Включение сознания было столь внезапным, что он просто стоял,
неуверенно оглядываясь, не в силах переключиться. Образы Лондона военной
поры еще жили в его разуме - как и панический ужас от паралича и зрелища
исчезновения окружающего мира и памяти.
Но теперь он снова мог двигаться. И разум нормализовался - насколько
он мог судить. Однако он все еще не оправился от ошеломления, а в этой
громадной зале не было ничего, на что можно было лечь или хотя бы
прислониться. Он рухнул на колени, сел на пол, скрестил ноги и закрыл
глаза, прижав ладони ко лбу.
Вскоре он почувствовал себя лучше, увереннее. Взглянув на пол перед
собой, он провел по нему пальцем. Поверхность была гладкой, холодной и
твердой, как полированный камень. Линии были около полусантиметра толщиной
и образовывали сложный узор, то там то сям перемежающийся прямоугольниками
и прочими геометрическими фигурами. Узор под мерцающим куполом, который,
казалось, был громадным, чуть не в милю диаметром, уходил вдаль.
- Добро пожаловать, мистер Бейли, - сказал чей-то голос.
Бейли поднял взгляд. В дюжине футов от него материализовалась
человеческая фигура. Бейли узнал ее не сразу. Лео Готтбаум, высокий,
загадочный, руки заложены за спину, глядит вокруг по-хозяйски!
Бейли рывком поднялся на ноги. Его все еще пошатывало, однако с
Готтбаумом хотелось говорить лицо в лицо. Появление Готтбаума пробудило в
нем противоречивые чувства: осмотрительность, ярость и страх.
Некоторое время они молча взирали друг на друга.
- Я все еще в MAPHISe, - сказал Бейли. Высказывание было скорее
утверждением, нежели вопросом.
- Конечно. И теперь система функционирует нормально.
Бейли снова вспомнился охвативший его паралич и постепенная потеря
памяти. Он вздрогнул.
- А что это было? Когда... все начало исчезать?
- Кратко говоря, кое-какие проблемы с системой. Пришлось все вырубать
и... перезагружаться. - При этом архаизме он слегка улыбнулся.
- Тогда... почему я жив? - спросил Бейли. - Я чувствовал, как
сознание по частям отключается.
- Потому, что имеется копия вашего файла, - объяснил Готтбаум. -
Взгляните на схему, это... где-то там. - Он махнул рукой вдаль. Бейли
взглянул на переплетение линий на полу.
- Так это - диаграмма?
- Да. Общая схема MAPHISa.
- И... имеется запасная копия всего моего существа?
Готтбаум раздраженно взмахнул руками, точно расспросы обижали его.
- То же самое делает любой юзер с новой программой. Мы обеспечили
резерв. И копия каждого инфоморфа постоянно обновляется согласно
происходящим с оригиналом событиям. Вот почему вы помните процесс потери
памяти.
Бейли покачал головой. Не об этом он хотел говорить... Он на секунду
отвел взгляд, стараясь привести мысли в порядок. Чего ему хочется на самом
деле? Ему опять одиноко. Он изолирован от всего мира. И виноват в этом
стоящий перед ним. Или человек, чья копия стоит перед ним.
- Вы действительно здесь, со мной? - спросил он, чувствуя
пренеприятнейшую уязвимость. Он даже выразить не мог, свою ярость по
поводу проделанного над ним. - Или вы снаружи, проецируете сюда свой
образ? Или - еще как?
- Я ныне - инфоморф, точно такой же, как и вы, - спокойно, мягко,
точно понимая, что чувствует сейчас Бейли, сказал Готтбаум. - Я подвергся
той же процедуре, что и вы. Конечно, не в столь авральном порядке. Мы
каталогизировали мои сенсорные реакции заблаговременно, в течение
нескольких месяцев. Но я, подобно вам, умер на операционном столе, а
сознание мое, подобно вашему было сканировано.
Бейли не в силах был далее сдерживать ярость.
- По вашей доброй воле, - с отвращением сказал он. - В отличие от
меня.
- Все еще лелеете свои обиды, мистер Бейли...
- Это вы-то меня порицаете? - горько рассмеялся он.
- Нет. Но я, возможно, помогу вам обрести спокойствие.
Бейли почувствовал какие-то перемены в себе. Сознание его точно
прополоскали, буквально смыв эмоции. В несколько секунд он был спокоен и
не разрывался более между инстинктивным порывом бежать и желанием
броситься на Готтбаума. Глядя на него, он умом понимал, что должен был
чувствовать страх и ненависть, но все эмоциональные обертоны куда-то
пропали.
А Готтбаум улыбался, словно смущение Бейли этак малость позабавило
его.
- MAPHIS - абсолютный транквилизатор, - сказал он. - Всегда - онлайн
и готов нормализовать ваши автономные ответные реакции. Улавливаете
преимущество, мистер Бейли? Отныне - никаких негодований, депрессий,
ревностей. Наконец найден способ избавить наш разум от примитивных
побуждений и животных поведенческих рефлексов.
Бейли чувствовал себя обокраденным. Он невольно отступил назад, хотя
в пустом круглом зале негде было укрыться.
- Я... не желаю, чтобы вы хозяйничали в моей голове! Не хочу, чтобы
из меня делали робота! Эмоции - часть человеческого существа!
Готтбаум пожал плечами.
- Если вы действительно хотите получить назад свои эмоции, я верну их
вам чуть позже. И, уверяю вас, что у меня нет ни малейшего желания, как вы
выразились, хозяйничать в вашей голове. Хотя вы должны понять, что не все
инфоморфы созданы одинаковыми. У меня, как говорят компьютерщики, имеется
привилегированный доступ к системе. В конце концов, это я изобрел MAPHIS,
поэтому, согласитесь, мне можно позволить им управлять.
- То есть, вы заслужили ранг здешнего божества? - с отвращением
спросил Бейли.
Готтбаум отвернулся, словно потеряв интерес к беседе. Неподалеку
материализовались два глубоких, мягких кресла. Он погрузился в одно из
них. Судя по виду, на этой необъятной арене он чувствовал себя вполне
по-домашнему?
- Садитесь, Бейли. Мне нужно кое-что сказать вам.
Избегая встречаться с ним взглядом, Бейли молча продолжал стоять на
месте.
Готтбаум вздохнул.
- Надеюсь, вы понимаете меру моей власти над вашим сенсорным
восприятием? Я могу подгружать вам ощущения так же легко, как и отключать.
Я имею доступ ко всем вашим болевым рецепторам. Варварство, конечно;
однако Бейли, у меня нет времени на рассусоливания.
Бейли осознал безнадежность пассивного сопротивления. Угрозы
Готтбаума не испугали его - ведь эмоции оставались нейтрализованными,
однако он отлично помнил, как страдал, впервые очутившись в MAPHISe, и не
сомневался, что Готтбаум вполне может снова устроить ему то же самое, если
не хуже.
Фаталистически, он подошел к креслу и сел.
Готтбаум кратко кивнул.
- Хорошо. Теперь - вперед, ко взаимопониманию. - В голосе его
появилось нечто новое. - Пользы мне от вас - не более, чем от любой
бактерии. Последние тридцать лет жизни я посвятил исследованиям, которые -
я уверен - поставят все человечество на следующую ступень эволюции. Моя
работа почти завершена - а тут вы начинаете шарить вокруг нее. При этом вы
одержимы глупейшими идеями по поводу того, что можно, а что - нельзя. Мне
следовало бы уничтожить вас, понимаете? Вместо этого, в силу этических
соображений, мы решили законсервировать ваше "я" в нашей системе. Вы ведь
теперь бессмертны! Вы больше не какой-то смертный коп, сажающий людей в
тюрьму за неугодные правительству поступки! Для вас открыты невероятные
перспективы - если только вы решитесь воспользоваться преимуществами
своего настоящего положения.
Бейли поежился. Ах, если бы Готтбаум заткнулся! Ах, если б можно было
как-нибудь уйти от чувства, что пойман и подконтролен!
- Вы забываете о некоторых вещах, - сказал он. - Здесь нет тех
женщины и ребенка, которые придавали моей жизни смысл. Может, для вас
семья - пустой звук. Очевидно, вашей дочери от вас - никакого проку. Но
большинство людей считает семью чертовски важной вещью.
Готтбаум махнул рукой.
- С готовностью соглашусь: вы проиграли свою ставку. Но вы рискнули
ею, вмешавшись в наши дела. И взамен получили чертову уйму утешительных
призов. Взгляните на меня!
Лицо Готтбаума начало меняться. Морщины, заполнившись плотью,
изгладились. Сухощавость сменилась здоровой полнотой. Тощая шея сделалась
крепче и толще. Менее, чем в минуту, Готтбаум из восьмидесятилетнего
старика превратился в молодого человека лет двадцати.
- Я понимаю, - сказал Бейли, - что здесь мы бессмертны, пока
аппаратура обеспечивает наше существование. Но если бессмертие - лишь
продление мук, оно мало похоже на благословение.
Взгляд Готтбаума стал презрительным.
- Бейли, вы - классический случай, как мы говорили в молодости,
зацикленного. Вы так зациклились на утраченном, что не видите
приобретенного. Постараюсь изменить вашу позицию к лучшему.
Он поднялся.
- А почему бы просто не оставить меня в покое? - спросил Бейли.
- Потому, что мы, к несчастью, нуждаемся друг в друге. Как вы уже
видели, MAPHIS на может целиком уподобить псевдоморфа настоящему человеку.
Места здесь хватит лишь на восемь полнофункциональных инфоморфов, так что
мы нужны друг другу - хотя бы как собеседники. Если вы, конечно, не
пожелаете быть уничтоженным. Решайте сейчас. Место нам пригодится для
того, кто сможет оценить его.
И вновь Бейли почувствовал, насколько подвластен этому человеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39