Она еще секунду вглядывалась в его лицо, точно для того, чтобы
убедиться, вправду ли он что-нибудь чувствовал. Но под давлением ее
внимания он вновь стал самим собой. Суровые морщины на его лице стали
глубже, и он отвел взгляд, покосившись на часы в приборной панели.
Так и есть. Он покончил с ней и теперь хочет только поскорее уйти.
- Наверное, я никогда больше не увижу тебя, - сказала она с трудом. -
Хотя все еще не верится, что ты собираешься... сделать то, о чем говорил.
Отец пожал плечами.
- В конце текущей недели увидишь в новостях мой некролог.
Юми теребила ткань своего платья.
- Ты проводишь меня до терминала? - Она наперед знала, что отец
откажется, но пусть сам прямо скажет об этом...
- Извини, - сказал он, - я не могу.
Она взяла с заднего сиденья свою сумку, бросила ее на колени и
обхватила руками. Тут ей подумалось: а что, если она вдруг заорет:
- А ну вылазь, ублюдок, из своей е...й машины, обними и поцелуй меня
на прощанье, как все нормальные люди!
Она отворила дверцу.
- До свидания отец.
- До свидания, Юми. - Рука его потянулась к рычагу передач.
Она выбралась из машины, и звучно хлопнула дверцей. Машина тронулась
с места, отворачивая от обочины. Неужели он действительно вот так просто
уедет?
Его машина пристроилась к потоку экипажей и уже через десять секунд
скрылась из виду.

НЕБЕСПОЧВЕННЫЕ СОМНЕНИЯ
Злая, как черт, широкими размашистыми шагами, с бледным лицом и до
скрипа стиснутыми зубами они прошла к аэровокзалу и остановилась у первого
попавшегося таксофона. Злобными, резкими тычками набрала номер. На этот
раз без всяких опасений.
- Шерон Уилсон? - спросила она, услышав в трубке женский голос.
Последовала некоторая заминка.
- Нет. Это - Шерон Бейли.
Только спокойствие. Юми прижалась лбом к холодной металлической
стенке телефонной будке.
- Но вы - жена Джима, я узнаю ваш голос. Я уже звонила вам.
Снова пауза.
- А кто говорит?
- Это Юми. - И тут она поняла, в чем дело. - Ваш муж назвался
фамилией Уилсон - наверное, потому, что считал необходимым скрыть, кто он
на самом деле. Он работает в отделе безопасности, ведь так? Но,
пожалуйста, скажите ему, что я звоню. Я уверена, он захочет поговорить со
мной.
Женщина нервно засмеялась.
- О, понимаю.
- Он дома?
И вновь пауза.
- Нет. Он звонил еще раз. Он где-то на прибрежном шоссе, все еще
старается наладить машину. Видите ли... вы меня извините, но если дело
касается... безопасности, мне, наверное, не следует вмешиваться.
Юми была воспитана в уважении к желаниям других; так, чтобы не быть
навязчивой и никого не оскорбить. Мать называла это вежливостью, отец же
принимал такое отношение к себе как должное и единственно верное. Но
здесь, у таксофона, Юми было так обидно и больно, что она не в силах была
считаться с другими людьми.
- Когда я звонила вам в прошлый раз, вы говорили, что муж делится с
вами подробностями своей работы.
- Н-ну... иногда, - неохотно ответила Шерон.
- Джим не рассказывал вам о своем визите к доктору Лео Готтбауму? Я -
Юми Готтбаум, его дочь.
- О, понимаю.
- Ваш муж интересовался работой отца. Проектом "ЖС". Сейчас я
располагаю нужной ему информацией. Пожалуйста, скажите, как мне с ним
связаться?
И еще одна - длиннющая! - пауза на том конце.
- Никак. Он звонил мне из автомата и сказал, что телефон в его машине
не работает, а починить машину на станции техпомощи он не может - сегодня
воскресение. Возможно, ему придется еще одну ночь провести там, и дома он
будет только завтра.
Юми, сильно обеспокоенная, смотрела в окно аэровокзала. Верить ли
предчувствиям? Да, она давно поняла: от отца всегда следует ожидать самого
худшего.
- Я только что проехала едва ли не все прибрежное шоссе, - спокойно
сказала она. - И видела несколько станций техпомощи - они были открыты.
Если ваш муж смог позвонить из автомата вам, он так же просто мог бы
вызвать буксир. Скажите, вы уверены, что слышали именно его голос?
- Д... да. Голос был его. - Шерон встревожилась. - Что вы хотите
сказать?
- Нет, ничего определенного. Просто у меня дурное предчувствие. - Юми
немного поразмыслила. Что-то в ней толкало ее повесить трубку, забыть обо
всем и поскорее ехать домой, на Гавайи, в обычную неспешную повседневную
жизнь. Но, вспомнив, как отец бросил ее здесь, на тротуаре, она вновь
обрела прежнюю решимость. - Я понимаю, вы со мной незнакомы, и я прошу
слишком многого, но я просто не знаю, что мне делать. Можно мне приехать к
вам? У меня - некоторые вещи вашего мужа, и их следует вернуть ему. И,
если он снова позвонит, я смогу с ним поговорить.
Шерон собралась было ответить, но осеклась. Юми терпеливо ждала, не
обращая внимания на аэровокзал, на объявления о рейсах, толпы пассажиров,
снующих через площадь...
- Нет. Не думаю, что вам следует приезжать, - наконец сказала Шерон.
- Одно из первых правил Джима: никогда не давать наш домашний адрес
кому-либо, хоть как-то связанному с делом - расследованием.
- Тогда, быть может вы сможете подъехать ко мне? У вас ведь есть
портативный телефон? А звонок по домашнему номеру может быть переадресован
на него.
- А вы настойчивы, - нервно хохотнула Шерон.
- Нет, вообще-то я не такая. Я живу тихо - спокойно, делаю украшения
и продаю их туристам. Для меня сложившаяся ситуация совершенно необычна. И
мне приходится очень стараться, чтобы сделать все верно. Пожалуйста,
скажите, вы сможете?
- Ладно, - вздохнула Шерон. - Ладно. Где вы сейчас?
На миг Юми позволила себе удовлетворенно расслабиться. Она добилась
того, что обычно считала совершенно невозможным.
- Я в международном аэропорту Лос-Анджелеса, - сказала она. - Теперь
- как я выгляжу. Я - наполовину японка, в руках - белая парусиновая сумка,
а одета я в длинную юбку и белую хлопчатобумажную блузку. Буду ждать у
"Федерал Эрлайнс Билдинг", на верхнем уровне.

ЗНАМЕНИЯ БЕДЫ
Шерон появилась в аэропорту лишь через полтора часа. Приехала она в
маленьком красном электрическом "фиате" с мятым крылом, погнутой антенной
и разбитой фарой. Она остановилась у бровки, перегнулась через сиденье и
распахнула дверцу с "пассажирской" стороны. Шерон оказалась симпатичной
молодой женщиной с живыми глазами и застенчивой улыбкой.
- Привет, - сказала она. - Вы, должно быть, Юми. Извините, что так
долго - мне пришлось искать няню.
- Нет, все в порядке. Рада с вами познакомится, Шерон.
Юми села в машину. Теперь, лицом к лицу с собеседницей, она была не
так уж уверена в себе - по телефону быть храброй куда как легче.
А Шерон окинула ее пристальным взглядом и, похоже, на душе у нее
стало полегче.
- Я понимаю, это глупо, но я боялась, что вы... окажетесь не той, за
кого себя выдавали.
- Я - дочь знаменитого человека, который считает себя выше закона, -
сказала Юми. - И я... хочу помочь вашему мужу.
Прозвучало это сурово, без всякого юмора, и обстоятельство это
смутило Юми. Она опустила взгляд и расправила юбку на коленях, отметив
мимоходом, что внутри машина была в столь же плачевном состоянии, как и
снаружи. На полу валялись квитанции заправочных станций, игрушечный
грузовичок и смятая автодорожная карта, а крышка бардачка удерживалась в
закрытом состоянии посредством кусочка скотча. Наверное, на людях, в своей
профессиональной жизни, она еще придерживается образа дамы элегантной,
однако в жизни личной не слишком заботится о том, чтобы все было "на ять".
Юми почувствовала невольную симпатию к Шерон.
- Итак, вы хотели поговорить? - спросила та.
- Именно. До моего самолета еще четыре часа. Я выкупила свой билет,
пока ждала вас.
- Наверное, надо бы куда-нибудь поехать. Как насчет дамбы, в Венеции?
Это недалеко.
Юми пожала плечами.
- Хорошо.
Через некоторое время, найдя место для машины, они поднялись по
лестнице на белую стену дамбы - двадцать футов в высоту, десять - в ширину
- укрывавшей в своей тени бары и рестораны, смотревшие некогда в океанскую
даль. Променад наверху заполняли велосипедисты, парочки гуляющих, детишки
с воздушными змеями и старички, сидящие на скамейках.
- А знаете, я до сих пор помню этот берег, - сказала Шерон, глядя,
как барашки волн перекатываются через волноломы и шлепаются в подножье
дамбы. - Мой папа некогда водил меня сюда, когда я была маленькой.
- Купаться?
Шерон покачала головой.
- Тогда здесь было слишком грязно.
Они остановились у ресторана, заделанного в дамбу одной стороной и
нависавшего над морем; желтый тент был растянут над столиками,
расставленными по полукруглому патио. Почти всем посетителям было за 60 и
даже за 70. Старики потягивали пиво или кофе, читали старообразные газеты
и бумажные книги, в полной мере наслаждаясь уходящим днем.
Едва Юми и Шерон сели за свободный столик, к ним подкатил
робот-официант.
- Приветствую вас в нашем ресторане! Меня зовут Фрэнк. Позволите ли
принять ваш заказ?
- Господи Иисусе... По-моему, не следует давать роботам имена, -
сказала Шерон.
Есть у вас зеленый чай со льдом? - спросили Юми.
- Да, у нас есть зеленый чай со льдом. Для вас - зеленый чай со
льдом?
- Да; пожалуйста.
- Один раз зеленый чай со льдом, - сказал робот.
- А мне необходимо выпить, - сказала Шерон. - Белый ром со льдом и
содовой.
- Один раз белый ром со льдом и содовой. - Инфравизор робота
повернулся, проверяя, нет ли за столиком еще клиентов. - Это будет все?
- Да, это все.
- Благодарю за заказ. Минуточку.
- Я была здесь с Джимом, - сказала Шерон, - несколько лет назад,
когда ресторан только-только открылся. Он был неравнодушен к океану.
Говорит, есть в нем нечто мистического толка - ведь он так много скрывает
под поверхностью... Часами может смотреть на волны... - На миг она
погрузилась в воспоминания, но тут же вернулась к настоящему. - Так
скажите, пожалуйста, в чем же дело?
Юми сложила руки перед собой, одну ладонь на другую, и посмотрела на
Шерон. Лицо собеседницы располагало: честное, открытое, искренне
заинтересованное... Завести друга для Юми было слишком тяжелым делом, а
доверяться людям - еще тяжелее, но в данном случае не слишком уж
разбираться было некогда.
- Я расскажу все с самого начала.
Шерон оказалась хорошей слушательницей. Она внимательно выслушала,
как Юми описывала своего отца, его работу, внезапное приглашение приехать
и все, что произошло после. Робот-официант принес заказанные напитки; Юми
и не заметила своего стакана - она рассказывала то, что знала о проекте
"ЖС".
- У меня нет ни малейших сомнений: отец не просто интересовался
возможностью сканировать и сохранять интеллект лабораторных животных для
военных целей. Наиболее очевидным применением с его точки зрения являлось
бы сканирование и сохранение человеческого сознания. Это обещало бы в
некотором роде бессмертие, да к тому же предоставило бы ему позицию силы.
Шерон, уже осушившая свой бокал, сидела напротив, подперев ладонью
подбородок, а локтем опершись на стол, и внимательно смотрела в лицо Юми.
- Я не много знаю о компьютерах, но хранить в машине чей-нибудь
интеллект... Это кажется невозможным.
Юми торжественно-серьезно покачала головой.
- Еще когда я была маленькой, отец однажды сказал, что и в те времена
компьютеры были достаточно емки, чтобы вместить память человека. Говорил,
что реальных сложностей две: отсканировать нейроны и сымитировать, как они
связаны друг с другом.
- Но, когда Джим позавчера вечером говорил со мной о "ЖС", он сказал,
что проект полностью несостоятелен.
- Отец - почти случайно - признался мне, что исследования успешно
завершены. Только он скрывает это от нанимателей вашего мужа. От
"Норт-Индастриз".
Шерон слабо улыбнулась.
- Наверное, вам можно сказать... Джим не работает там. Его наниматели
- ФБР.
Юми ненадолго стихла.
- А; теперь понимаю. - Она кивнула каким-то своим мыслям. - Теперь
понимаю. - Она заново обдумала несколько минут, проведенных в машине
Бейли. - Знаете, по-моему, он хотел сказать мне, кто он на самом деле,
когда назвался настоящим именем и дал номер телефона.
Шерон быстро кивнула.
- Абсолютно верно. Именно тот факт, что он дал вам наш номер, и
склонил меня согласится на встречу с вами. Для этого он должен был счесть
вас достойной симпатии и доверия.
- Значит, он участвует в крупном полицейском расследовании?
Шерон рассмеялась.
- Господи, да нет же! На все это он наткнулся сам. Даже рапорта
составить не успел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39