Действительно, если смерть одного из супругов дает наивысший абсолютный балл - 100, который соответствует сильнейшему стрессовому состоянию, то неужели вероятность гибели обоих супругов одновременно, уж не говоря о вероятности гибели детей и близких родственников, не даст балл, раза в три превышающий абсолютный?
Следовательно, думал Гей, самым первым пунктом в этой анкете должен быть такой пункт:
1. Угроза ядерной войны - от 200 до 1000 и более баллов, в зависимости от семейного состава и числа родственников.
То есть фактически все здравомыслящие люди планеты должны теперь находиться в критическом стрессовом состоянии.
Кстати, думал Гей, если уж улучшать эту анкету, вернее, делать ее всесторонне объективной, почти как шестнадцатую страницу "Литературки", то надо ввести еще один пункт:
21. Работа над диссертацией - до 99 баллов, в зависимости от направленности и содержания.
Минимальное количество баллов Гей выбрал не случайно. Это уже сам Рэй навел его на размышления.
В таблице Рэя второй по величине балл дается за развод. Наверно, тут надо учитывать особенности западного образа жизни. Влияние религии, традиции, какого-то культурного уровня, какой уж там у них ни есть, ну и так далее.
Одним словом, для них развод - это большое чепе.
Второе по экстремуму после смерти одного из супругов.
Дети у них вроде бы не в счет.
А может, из этических соображений Рэй нарочно исключил детей из своих экзерсисов с баллами?
Хотя, впрочем, с детьми там, говорят, родители расстаются рано. В Швеции, например, детей лелеют в семье до шестнадцати лет, души в них не чают, а как только чаду исполнилось шестнадцать лет - якобы пинок ему под зад! Ступай на все четыре стороны. Живи как хочешь. Становись хиппи или бизнесменом, дело твое.
Стало быть, по шведским понятиям, точнее, по нашим понятиям относительно шведов, за смерть шведского ребенка, которому стукнуло шестнадцать, балл должен выпадать куда меньший, чем за смерть шведской жены, даже если она давно - по нашим понятиям - нелюбимая, не первая и даже не вторая, и так далее и тому подобное.
Гей же считал, что за смерть ребенка - не дай бог такому случиться! - балл должен выходить никак не меньше, чем за смерть жены.
Тут и спорить нечего.
Поэтому за работу над диссертацией он полагал давать балл чуть меньший, чем за смерть жены или ребенка.
В самом деле, когда оппонент режет твою диссертацию, это все равно как если бы он убивал тебя самого.
Но ведь не убивают же, ё-моё! - говорил Шурик из Дедова, слывший вроде как добряком, а на самом деле бывший чуть ли не извергом.
Да, теперь оппоненты не убивают.
Не то что в средневековье, во времена инквизиции.
Поэтому Гей дал максимально 99 баллов за работу над диссертацией.
На один балл меньше, чем за смерть члена семьи. Чтобы не прослыть бессердечным.
Кстати, что касается взаимоотношений супругов, чья смерть дает самый высокий балл по шкале стрессов и чья жизнь порождает одно из тревожных ощущений, связанных если и не с внутривидовой борьбой в семьях, то с их угрозой, тут Рэй оказался почти на высоте.
Прежде всего, он посвятил этой проблеме целых пять пунктов - второй, третий, шестой, восьмой и пятнадцатый.
Да, и шестой тоже.
Ибо внутривидовая борьба начинается порой именно с бракосочетания, а иногда и до него.
И набрать сто баллов из этих пяти пунктов ничего не стоит.
В любой момент вашей жизни.
А сто баллов - это состояние сильного стресса, может быть, критическое состояние.
Предынфарктное.
Предынсультное.
И так далее и тому подобное.
Но Рэй, признаться, превзошел все ожидания Гея.
Он оказался большим умницей, этот Рэй!
Он честно обозначил по крайней мере еще пять пунктов, которые тоже можно отнести к проявлению внутривидовой борьбы или войны, смотря какая стадия.
Это пункты пятый, одиннадцатый, двенадцатый, тринадцатый и девятнадцатый.
В самом деле, появление в семье Адама любовника равносильно появлению нового члена семьи.
А появление в качестве любовника Эндэа, то есть незаменимого друга, равносильно смерти близкого друга!
И конечно же, перемена отношения Евы к работе Адама, в которой прежде она принимала самое непосредственное участие, означает по крайней мере перемену места работы Евы.
Такие дела.
Гей быстро собрал свои вещи.
Голому собраться - только подпоясаться, говорила бабка Анисья, жившая некогда рядом с Гонной Дорогой.
Но Алина, как видно, не торопилась уходить...
Она давала ему последний шанс?
Дурак, сказал бы сейчас Бээн, от него баба ждет понятно чего, а он социологией вздумал заниматься...
Гей не знал, сколько баллов набралось у Адама, а вот у самого Гея было их никак не меньше ста.
Увы, по шкале Рэя он давно уже находился в состоянии сильного стресса.
Как уж там зарубежный Адам выйдет из стресса - один бог ведает.
Человек человеку у них - волк.
А у нас человек человеку - друг, товарищ и брат.
Это кроме всего прочего.
А главное же, как отметил академик Янушкевичус, наш строй, наша система дают советскому человеку надежную гарантию от стресса.
"Забота государства о человеке, плановость народного хозяйства, единство интересов общества и личности, трудовой энтузиазм, общение с природой - вот те защитные механизмы, которыми обладают люди при социализме и которые повышают их сопротивляемость стрессовой опасности!"
- Значит, - сказала Алина, - если я вас правильно поняла, главной целью вашей поездки сюда является работа над книгой?
- Да.
- Но чтобы эта работа сдвинулась с места, вам необходимо побывать на Рысы.
- Да...
- Это же самое говорил и мой муж. И как только рассветет, он отправится на Рысы. Он уже там, вблизи цели, в "Гранд-отеле" Старого Смоковца.
Гей молчал.
Редчайший контакт!
- И он тоже как социолог, - сказала Алина, - ломает голову над сакраментальными вопросами. И, судя по всему, эти вопросы у вас одинаковые. Они у всех теперь одинаковые... Разве Адам, - кивнула она на телевизор, бился не над этими же вопросами? Правда, если говорить о телефильме, то это, увы, мелодрама... сексуального пошиба... хотя и с претензией на философичность. Как сказали бы наши кинокритики, только наше киноискусство социалистического реализма...
- Ну и так далее.
- Вы меня перебили.
- Извините, бога ради! Просто я хотел вернуться к сущему. К тому, что меня сейчас волнует больше всего.
- Я понимаю... - усмехнулась Алина, все же уязвленная тем, что он ее не дослушал. - Вам не терпится знать, с чего же все началось и чем все закончится... Увы, и то и другое уже давно известно!
- Вы так считаете?
Она пожала плечами:
- Да ведь и вы, мужчины, тоже это знаете! Но делаете вид, что не знаете. И как бы заново хотите узнать все это опять и опять. Будто надеетесь наконец-то открыть для себя нечто новое...
- Для себя?
- Ну а для кого же еще? Кто еще хочет вашей истины? Ведь она у каждого своя собственная...
- Это все слова, слова, слова... - Он вдруг сделал к ней шаг, близко глядя в глаза. - Так, может быть, вместо ночной прогулки по Братиславе мы поедем на Рысы? К рассвету мы будем там...
Глаза ее заблестели.
Возможно, Алина представила себе изумленное лицо переводчицы.
Мымра!
Мегера!
Оставила ее в "Девине"!..
Впрочем, не так уж плохо все получилось.
Да и Гей будет приятно удивлен.
Его тоже может хватить кондрашка.
- Вот это истинно мужской поступок, - сказала Алина.
И он услышал наконец-то ее голос.
Грудной.
Мягкий...
Ну и так далее.
Одним из самых высоких баллов по шкале Рэя, если не максимальным, Гей оценил бы стрессовую ситуацию, которая создавалась во время общения с Бээном.
Хотя лично Бээн и не обладал ядерным оружием.
Гей считал Бээна чрезвычайно сильной личностью, потенциал силы которой трудно было представить себе.
А всякая чрезвычайная сила, считал Гей, обладает свойством необратимости.
Как и распад ядерной энергии.
А сколько баллов по шкале Рэя получал Гей от общения с Пророковым?..
Эмоции тут были, разумеется, положительные.
Гей трепетал перед Пророковым.
Какой человек!..
К сожалению, шкала Рэя не давала соответствующего пункта.
Разве что пункт восемнадцатый можно было по содержанию приравнять к тому пункту, который следовало ввести в шкалу Рэя в связи с Пророковым.
Этот восемнадцатый пункт гласил: "Выдающееся личное достижение".
Двадцать восемь баллов за него набежало, за это некое выдающееся личное достижение.
Так что если расценить знакомство Гея с Пророковым как выдающееся личное достижение Гея, то, выходит, всего лишь двадцать восемь стрессовых баллов по шкале Рэя и получал Гей от общения с Пророковым.
Но получал каждый раз, когда общался с Пророковым, или только временами, в зависимости от ситуации?
Даже если признать, что Гей получал эти баллы всякий раз, когда общался с Пророковым, то все равно результат был явно заниженный.
Не знал, не знал психолог Рэй, кто такой Пророков!..
Необычайное волнение испытывал Гей, когда встречался с Пророковым.
Необычайное!..
Более того, Гей волнение это необычайное даже тогда испытывал, когда Пророкова не было поблизости.
Да что там поблизости!
На расстоянии четырех тысяч километров находился Гей ют Пророкова, когда тот был не в Москве, на сессии там или на пленуме, а у себя в области, и все равно Гей не мог без волнения думать о Пророкове.
А уж если по телефону поговорить доводилось ему с Пророковым, тут и вовсе необычайное было волнение у Гея.
Необычайное.
Одно слово.
Поэтому как ни крути, а в двадцать восемь баллов это волнение, увы, не укладывалось.
Раза в три больше было этих самых баллов, как считал Гей.
Это уж во всяком случае.
А иногда и того больше было.
Смотря по ситуации.
Уж очень волнительным, как говорят теперь грамотеи, стал Гей с некоторых пор, а может, с рожденья.
Необычайно волнительным.
Такие дела.
Однако ничего более сказать о Пророкове, написать о Пророкове Гей теперь не мог.
Как бы даже не имел морального права.
Дело в том, что двадцать шестого февраля тысяча девятьсот восемьдесят первого года, после четвертого дня работы XXVI съезда КПСС, Пророков в составе группы первых секретарей обкомов партии, делегатов съезда, приехал в Клуб литераторов на встречу с творческими работниками, в число которых затесался и социолог Гей.
Торжественная была встреча, содержательная.
Особенно запали в душу Гея слова Ивана Афанасьевича Бондаренко, первого секретаря Ростовского обкома партии, теперь уже - бывшего. Он так вот прямо и сказал:
- Как вы ни старайтесь, товарищи, а образ первого секретаря обкома партии у вас не получится, нечего даже и думать!..
Фраза эта - дословная.
Можно себе представить, какое смятение овладело Геем!
Ведь он не только хотел постараться, но уже постарался - целых десять страниц посвятил Пророкову, когда в Западной Сибири зимой тысяча девятьсот семьдесят восьмого года состоялась Всесоюзная конференция творческих работников, и Гей с высокой трибуны зачитал эти десять страниц, будто песню спел о Пророкове!
И вот теперь говорят Гею:
КАК НИ СТАРАЙСЯ, А НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИТСЯ.
Правда, спасибо Пророкову, поддержал он Гея в тот вечер. Разыскал его взглядом в первых рядах и - подмигнул...
Интересно, какой из двух универсальных ответов Пророкова содержало это подмигивание?
Гей не смог понять, а потому сильно робел. Вполне естественное состояние ученого...
Телефон будто взорвался от звонка.
У Георгия не выдержали нервы.
Человек, призывавший Гея философски смотреть на мир, то есть не смотреть на него никак, если в мире этом что-то не по душе, впервые готов был, судя по звонку, сорваться на крик.
Гей усмехнулся, приподнял телефонную трубку и жестко прижал ее к рычагам, а потом поднес к лицу.
Он как бы сказал Георгию всего лишь одно-единственное слово.
Неологизм из двух известных слов. Авторство Алины.
И теперь с удовольствием слушал смятенные короткие гудки.
Алина смотрела на него во все глаза.
"Мерседес-бенц" с западногерманским номером отошел от братиславского отеля "Девин" и взял направление в сторону автомагистрали, ведущей в Татры.
Информация для размышления Штирлица.
Генерального председателя правления концерна в Мюнхене.
Да, если бы Штирлиц узнал об этой поездке Гея...
Собственно, Гею давно хотелось поговорить по душам со Штирлицем.
И хотя их разделял социальный барьер - именно так это называется, - все же случаи для такого разговора выпадали.
Причем не реже трех раз в неделю.
Дело в том, что Штирлиц, как это заведено на Западе, весьма недурно играл в теннис.
А Гей же играл в теннис весьма и весьма недурно.
О чем Штирлиц, конечно, знал.
И однажды они встретились на корте.
Не как Хозяин концерна и не как рядовой сотрудник.
Как партнеры по игре.
И с тех пор Штирлиц стал играть только с Геем.
А после игры они по очереди угощали друг друга кока-колой. И могли, казалось, поговорить о чем угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60