Белопольский посмотрел на профессора, и что-то вроде улыбки появилось на его суровом лице.
— Если будет… — сказал он. — К сожалению, в этом вопросе правы вы, а не я. Боюсь, что они будут нас искать. Но даже если и не будут, у нас есть надежда, что бутылку найдет следующая экспедиция.
— Слабая надежда! — сказал Романов. — Я бы сделал попытку немедленно. Они замолчали, каждый думая одну и ту же невеселую думу. Положение было трагическим. Оторванные от товарищей, пленники неведомых венериан, они были совершенно беспомощны. Какую участь готовят людям обитатели планеты? Что хотят сделать с ними?..
Белопольский сказал: “Ничего хорошего!”. Но венериане до сих пор не причинили людям никакого вреда, и это невольно оставляло место для какой-то надежды. И каждый из них продолжал надеяться, вопреки вероятности. Таково уж свойство человека.
Прошел час, второй, третий…
Белопольский еще раз переменил повязку на ногах Баландина. Профессор со стоическим терпением переносил боль.
Никто не приходил.
Они изредка обменивались короткими фразами. Говорить было не о чем. Все было достаточно понятно и достаточно скверно.
— Если бы нас взяли в плен на Земле, — сказал вдруг Баландин, — то любые, какие ни есть, дикари подумали бы о нашем питании. Венериане не могут знать, что у нас есть свои продукты. Мне это очень не нравится.
Ни Романов, ни Белопольский ничего ему не ответили.
Тревога, которую каждый старался скрыть от других, постепенно увеличивалась. Окружавшая тишина становилась невыносимой. Что бы ни ждало их впереди, они хотели только одного — чтобы скорее наступила развязка.
Прошел еще час, потом еще…
Неожиданно Белопольский вздрогнул и стал прислушиваться.
— Кто-то идет! — сказал он. — И это не “черепаха”. Не те шаги!
Через открытую дверцу машины они услышали царапающие звуки. Они доносились из угла, где находился вход в куб. Кто-то, несомненно, поднимался по наклонной бревенчатой лестнице. Звуки не были похожи на тяжелый топот огромных ног “черепах”. Бревна не скрипели.
Белопольский запер дверцу. Стенки вездехода были их единственной защитой.
Трое людей молча ждали.
Вошли два существа, до такой степени странные, что звездоплаватели в первое мгновение подумали, что видят сон.
Это были отнюдь не “черепахи”…
С вытянутых вперед голов смотрели по три черных глаза, расположенных не с боков, а спереди, в один ряд, — издали они казались черной повязкой. Розовые тела были плохо различимы в розовом сумраке.
Странные существа, точно сошедшие со страниц волшебной сказки, прыгали на двух ногах, помогая себе хвостом. В руках они несли: одно существо — каменную чашу, другое — что-то вроде деревянного блюда.
Онемев от изумления, Белопольский, Баландин и Романов молча следили за фантастическими фигурами. Они разглядели длинные гибкие пальцы, которыми кончались руки, выпуклые лбы над глазами, и все трое одновременно подумали, что видят перед собой венериан.
Так вот как выглядят подлинные хозяева планеты!
Венериане приблизились вплотную к вездеходу. Очевидно, они не опасались подойти к людям, хотя их было только двое против трех. Может быть, самая мысль об опасности не могла прийти им в голову.
— Наконец-то! — прошептал профессор.
Оба венерианина заметно вздрогнули. Сквозь стенки машины они явно услышали шепот. Оба повернулись друг к другу, точно хотели обменяться мнениями. Но плоские губы остались недвижимы. Было такое впечатление, что венериане молча переглянулись.
Один из них, тот, который нес блюдо, поставил свою ношу на пол и, протянув руку, постучал в стекло. Потом оба отступили на шаг, вернее, отпрыгнули.
Шесть темных глаз, казалось, следили за каждым движением пленников.
— Они хотят, чтобы мы вышли, — сказал Баландин.
— Хорошо, я выйду к ним.
Белопольский взялся за ручку двери. Он посмотрел на Романова и прибавил:
— Категорически запрещаю пользоваться оружием. Что бы ни случилось. Открыв дверцу, он ступил на бревенчатый пол. Тотчас же венерианин с чашей прыгнул вперед. Он был не больше метра ростом, и Белопольский рядом с ним казался огромным.
Они стояли друг против друга, почти вплотную.
Венерианин протянул чашу. Она была пуста. Белопольский взял ее. Чаша была очень тяжелой, и было непонятно, как это небольшое и хрупкое на вид существо могло держать ее.
Венерианин чего-то ждал. Он не двигался с места и, казалось, пристально смотрел в глаза человеку. Второй венерианин также не шевелился.
Чего они ждали?..
Белопольский держал чашу в руках, не зная, что делать дольше. Он чувствовал, что от его поведения зависит многое, но секунды бежали, а никакая спасительная мысль не приходила ему в голову.
Положение было явно затруднительным. Как угадать, чего хотят от него венериане?
Каменная чаша оттягивала вниз руки. Было тяжело держать ее на весу. Прошла минута, и руки Белопольского невольно опустились. Чаша оказалась на уровне груди венерианина. Он взял ее обратно.
Второй венерианин протянул деревянное блюдо, и, когда Белопольский принял его, оба повернулись и запрыгали к колодцу входа. Унося с собой таинственную чашу, они скрылись.
Белопольский, недоумевая, повернулся к товарищам, все еще держа блюдо в руках.
Что тут произошло? Что означала эта непонятная церемония с каменной чашей? Сделал ли он то, что нужно, или нет?..
— Раз они оставили нам блюдо, — сказал Баландин, — значит, все в порядке. Они хотят нас накормить. Никогда не предлагают еду, если имеют враждебные намерения.
Деревянное блюдо было необычайной ромбической формы, с загнутыми внутрь полукруглыми краями. Оно было устлано мокрыми растениями, похожими на оранжевые водоросли. На них лежали три красноватые лепешки.
— Рассмотрим их как следует, — сказал Белопольский, — все равно нам надо что-нибудь съесть. Голод — плохой помощник в нашем положении.
Перед появлением Романова они с Баландиным собирались подкрепить силы, но так и не сделали этого.
Белопольский плотно запер дверцу и включил в работу дезинфекционную установку. Через полчаса воздух внутри машины очистился от углекислого газа и формальдегида. Установка была портативной, и неудивительно, что понадобилось много времени.
Все трое с удовольствием сняли прозрачные шлемы.
Баландин сразу же взял одну из принесенных венерианами лепешек и поднес ее к носу.
— Ее запах, — сказал он, — похож на запах сырой рыбы. Но все же я не рекомендую их пробовать.
— Пока в этом нет нужды, — ответил Белопольский, — у нас есть свое. Употреблять пищу венериан без крайней необходимости не будем.
Блюдо упрятали под сиденьем. Было бы неосторожно оставить его снаружи. Венериане могли подумать, что люди отвергли их дар.
— Обратите внимание на водоросли, — сказал Баландин. — Блюдо тщательно выложено ими. Я бы сказал — любовно. Пищу для пленников, которых собираются убить, так не украшают. Это лишнее свидетельство их миролюбия и дружеских чувств.
— Возможно, что это так, — неопределенно ответил Белопольский.
Снова надев шлемы, открыли дверцу вездехода. Было крайне важно экономить кислород, да и хозяева могли в любую минуту вернуться.
Опять потянулись часы ожидания. Венериане явно не торопились. Иногда казалось, что они совсем забыли о своих пленниках, так медленно шло время.
Часы Белопольского показывали двенадцать. Прошло шестнадцать часов с начала роковой экскурсии к озеру. Всю ночь люди не сомкнули глаз. Хотя все были сильно возбуждены, но усталость давала себя чувствовать.
Прошло еще несколько часов без всяких перемен в положении. Наступал вечер. Никто по-прежнему не шел к ним…
Все трое проснулись одновременно. Они не помнили, как заснули, но, посмотрев на часы, поняли, что проспали десять часов. Было утро 24 июля.
На полу возле машины стояло блюдо с лепешками. Романов перенес его в машину и поставил рядом с первым. Белопольский переменил повязку на ногах Баландина. Потом они позавтракали и приготовились ждать.
Часы шли за часами…
Наконец в два часа дня послышался шум. Трещали бревна, доносился топот огромных ног. Десять “черепах” и три венерианина окружили машину.
Наступила решающая минута.
Зачем из пришло так много? Что они собираются делать?..
Один из венериан подскочил к машине и постучал в стекло. Люди уже знали, что это означает приглашение выйти.
Белопольский, внешне спокойный, вышел первым. За ним Романов.
Но венерианин снова постучал. Он требовал, чтобы вышли все трое, это было совершенно очевидно.
Баландин не мог выйти. Обожженные ноги при малейшем движении причиняли жестокую боль. Как объяснить это венерианам?..
Белопольский показал рукой на ноги профессора и отрицательно покачал головой. Но странное существо не поняло и продолжало стучать. Второй венерианин поднял руку. “Черепахи” приблизились. Положение становилось угрожающим.
Баландин сделал над собой невероятное усилие и попытался выйти, но со стоном упал обратно в кресло. Крупный пот выступил на его лице.
— Я не могу! — сказал он. — Лучше смерть!
Венерианин перестал стучать. Он повернул голову к двум другим, а те посмотрели на него. Можно было поклясться, что они говорят друг с другом, но не раздалось никакого звука, и плоские губы не шевельнулись. Если и был разговор, то он происходил молча.
“Обмен мыслями, что ли? — подумал Белопольский. — Или незаметная для нас мимика?”
Венериане “совещались” недолго. Один из них запрыгал к выходу. Остальные остались стоять возле машины, но больше не настаивали, чтобы Баландин вышел из нее.
Они чего-то ждали.
Близкое соседство огромных “черепах”, с их свирепыми мордами, где-то сверху нависшими над головами людей, неприятно действовало на обоих звездоплавателей, вынужденных оставаться на месте. Они не знали, можно ли им вернуться в машину.
Романов решился попробовать. Стараясь двигаться как можно медленней, он спокойно повернулся и открыл дверцу. Ни “черепахи”, ни двое оставшихся венериан никак не реагировали. Тогда он вошел в машину и сел на свое место.
Никакого угрожающего движения.
Белопольский последовал за геологом и даже запер за собой дверь. Ему тоже никто не помешал.
“Черепахи” опустились на четыре лапы и стали поразительно похожи на земных циниксов, только гигантских размеров. Они стояли неподвижно. Точно десять розово-красных беседок на четырех столбах выросли на полу “комнаты”.
Двое венериан короткими прыжками обошли вездеход кругом. Казалось, они внимательно осматривают его. Выглядевшая громадной в тесном помещении, машина нисколько не пугала их. Потом они отошли к стене и стали друг против друга. И снова у них был такой вид, что они беседуют. Но трое людей, следивших за ними, видели, что их губы по-прежнему не шевелятся.
— Если они разумны, — сказал Баландин, — а это очевидно так, то у них должен существовать язык. Мы знаем, что они умеют делать линейки, блюда, каменные чаши. Умеют строить дома. Все это проявление творческой мысли. А она невозможна без обмена мыслями, то есть без языка. Они говорят друг с другом, но как это делается?..
Ни Белопольский, ни Романов ничего не ответили на это рассуждение. Сейчас им было не до теорий.
Ничего угрожающего в поведении венериан как будто не было, но людей угнетала полная неизвестность. Зачем и куда ушел венерианин? Может быть, они решили заставить Баландина выйти из машины.
Чувства сострадания, жалости, милосердия не являются прирожденными свойствами разумных существ. Все это появляется только с цивилизацией. А какова степень цивилизованности венериан? Это было совершенно неизвестно.
За кого принимают их венериане? За разумных существ или за неизвестных животных? Сказал ли им что-нибудь внешний вид людей и их вездеход? Отдают ли они себе отчет в том, сколь необычно то, что находится перед их глазами?..
“Не видя Солнца, они не могут знать о его существовании. Не видя звезд, не знают о Вселенной, — думал Белопольский. — Мысль, что мы обитатели другого мира, не придет им в голову. Что же они должны думать о нашем появлении на планете?”
Прошло минут двадцать…
Ушедший венерианин вернулся. Впрочем, тот ли это или другой — люди не знали. Все венериане казались им одинаковыми.
Короткими прыжками он подошел к двум другим и будто что-то сказал им. Потом все трое повернулись к “черепахам”.
Никакого звука не раздалось и на этот раз, но “черепахи”, как по команде, поднялись на две ноги и, окружив машину, взялись за нее огромными лапами. Без видимого усилия они подняли вездеход и понесли его к выходу. Венериане направились за ними.
— Никакого сомнения! — сказал Баландин. — Существует язык, и существует возможность отдавать распоряжения, которые понятны для “черепах”. Только как они это делают?
Но и на этот раз он не дождался ответа от своих товарищей. Белопольский и Романов просто не слушали.
Снова их пронесли через проход и вынесли на “улицу”.
Толпы “черепах”, несколько часов тому назад сопровождавших вездеход, больше не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98