В этот момент Мельников и сам увидел высокий штабель, и не один, а несколько. Они стояли на равном расстоянии друг от друга и были сложены из таких же бревен, какие они с Баландиным видели у порогов. Но корабль пролетел мимо так быстро, что нельзя было ничего рассмотреть как следует.
— Вижу деревянную плотину!
Голос Зайцева дрожал от волнения. Одновременно с ним ту же фразу крикнули Баландин и Князев.
Звездолет как раз подлетел к западной оконечности озера, и наклонившись на левое крыло, плавно поворачивал к югу. Ни Белопольский, ни Мельников ничего не успели увидеть.
— Где вы видите плотину? — спросил Константин Евгеньевич.
— Она уже позади, — ответил ему Баландин. — Из озера вытекает небольшая речка. У самого истока ее перегораживает деревянный забор из тесно поставленных бревен.
— Это озеро еще загадочнее порогов, — сказал Мельников. — Его длина вполне достаточна. Посадим корабль здесь.
— На воду ни в коем случае, — с какой-то странной интонацией в голосе ответил Белопольский. — Только на берегу.
— На берегу негде — он слишком узок.
— Тогда у реки, там, где хотели раньше.
— Но почему не здесь?.. — начал Мельников, однако взглянув на Белопольского, смолк. Такого выражения, как в эту минуту, он никогда не видел на лице своего учителя и друга. Покрытое глубокими морщинами, оно было более сурово, чем обычно, но в каждой черточке этого лица, в блеске глаз, в заметном дрожании губ чувствовалось, что академик охвачен глубоким волнением. Он не отрываясь смотрел на гладкую поверхность воды, и в его взгляде застыло напряженное ожидание.
На озере было пустынно и неподвижно. Ни малейшего признака жизни не появлялось на его широком просторе. И таким же безжизненным был низкий берег, заросший огромными деревьями и оранжевым кустарником. Никакого движения. Только густая листва шевелилась от ветра.
Не задавая больше вопросов, Мельников повел корабль к реке. Она была совсем близко от озера. Их разделяло расстояние, не превышающее одного километра.
Еще при первом посещении порогов Мельников заметил удобное место для посадки звездолета. Это была широкая и длинная полоса берега, целое поле, на которое корабль мог свободно спуститься и с которого легко было впоследствии подняться. Поле было ровным и как будто совсем сухим, поросшим желто-коричневой травой.
— Поторопись! — сказал Белопольский. — Вон там надвигается туча.
Мельников звонком предупредил экипаж о посадке.
Как только впереди показалось выбранное место, моторы остановились. Огромный корабль летел по инерции, быстро теряя скорость. Тяжелая корма постепенно опускалась все ниже.
Конструкция Камова, предусматривавшая посадку на “лапы”, требовала от пилота предельного внимания и точности каждого движения. Маневр был настолько труден, что, несмотря на все усилия конструкторов, автопилот не мог заменить человека. Белопольский и Мельников затратили много времени и усилий, чтобы овладеть искусством (это было уже не техникой, а искусством) посадки. Надо было с исключительной точностью уловить момент, когда корабль почти остановится и окажется в воздухе в состоянии неустойчивого равновесия. На маленьком тренировочном звездолете они десятки раз проделывали этот маневр на Земле.
Но посадить на “лапы” такой исполинский корабль, как “СССР-КС3”, было неизмеримо труднее. Константин Евгеньевич, учитывая свой возраст, поручил это ответственное дело своему молодому товарищу, у которого рука была тверже, а нервы, по всеобщему мнению, вообще отсутствовали.
Мельников не смотрел на экран. Все свое внимание он сосредоточил на указателях высоты и скорости. Обе стрелки быстро приближались к нулю.
— Один, — отрывисто сказал Белопольский.
Это означало, что корма корабля находится в одном метре от земли.
Еще секунда… другая…
— “Лапы”, — скомандовал Мельников.
Белопольский нажал кнопку.
Они почувствовали слабый толчок, — это корма коснулась почвы. В ту же секунду амортизаторы выпали из гнезд. Звездолет, вздрогнув, остановился. Мощные моторы плавно и быстро убрали “лапы”. Крылья исчезли в пазах, и корабль всем корпусом лег на “землю”.
— Браво! — раздался голос Пайчадзе. — Молодец, Борис!
— Кажется, все в порядке, — сдержанно сказал Мельников. — Конструкция Сергея Александровича выдержала последнее и самое серьезное испытание.
“СССР-КС3” опустился точно посредине между рекой и лесом. До порогов, находившихся выше по течению, было километра полтора.
— Помните, Константин Евгеньевич, когда мы летели на “КС2”, нам казалось, что материк Венеры не имеет ни одного места, пригодного для посадки звездолета? Оказывается, таких мест сколько угодно.
— Да, — ответил Белопольский, — мы ошиблись. Но это неудивительно. Чтобы узнать планету, недостаточно короткого перелета над нею. Мы находимся здесь уже двенадцать суток, и все же ничего не знаем. Венера преподносит нам один сюрприз за другим. И самая большая неожиданность ожидает нас впереди… на озере.
Последнее слово он произнес почти шепотом, и Мельников снова увидел на его лице волнение.
— Почему вы не позволили посадить корабль на озере?
Белопольский ответил не сразу. Казалось, что он колеблется, отвечать или нет.
— Мне пришла одна мысль, — сказал он каким-то нерешительным, робким тоном. — Очень странная мысль… Это озеро…
— Что?..
— …совсем не озеро. Вернее, не то, что мы привыкли понимать под этим словом.
И, ничего больше не прибавив, Белопольский вышел из рубки.
— Что он хотел этим сказать? — спросил Баландин.
— Право, не знаю, — растерянно ответил мельников. — Не могу догадаться.
— “Совсем не озеро”, — повторил профессор. — Странно! По-моему, это самое обычное лесное озеро, если не считать плотины и штабелей леса на его берегу. Но само озеро…
Они разговаривали по проводам внутренней связи. Мельников не видел своего собеседника, но он представил себе, как Баландин при этих словах недоуменно пожал плечами:
— Вероятно, Константин Евгеньевич что-то заметил. Надо спросить его.
— Не выйдет! — уверенно сказал Мельников. — Не скажет.
Но профессор все-таки попытался узнать, что хотел сказать начальник экспедиции, однако, как и следовало ожидать, без всякого результата.
— Это скоро выяснится, — ответил ему Белопольский. — Не следует делать поспешных выводов.
— Я уверен, что он что-то знает, — сказал Баландин, вернувшись из неудачной разведки. — Но, хоть убейте, не могу представить, что именно.
— Придет время, узнаем, — “утешил” его Мельников.
Было четыре часа дня по московскому времени. Приближалась долгая, одиннадцатисуточная, ночь Венеры.
ПОД УДАРОМ ГРОЗЫ
До захода Солнца оставалось десять часов. Но это не значило, что сразу настанет темнота. Вращение Венеры вокруг оси совершалось так медленно, что вечерние сумерки должны были продлиться долго. Ночь, в прямом смысле этого слова, могла наступить не раньше чем через пятьдесят часов. Это время надо было использовать.
Как только “СССР-КС3” спустился на место своей новой стоянки, Мельников и Коржевский вышли из корабля, чтобы обследовать берег и выяснить, можно ли воспользоваться вездеходом. До порогов полтора километра, и экскурсия туда пешком таила опасность быть настигнутым грозовым фронтом. Предположение, высказанное Мельниковым, что от ливня можно укрыться под сводами леса, требовало еще проверки.
Оба звездоплавателя без труда убедились, что грунт берега достаточно тверд. Гусеницам вездехода не грозила опасность провалиться. Под оранжево-коричневым ковром трав находился слой плотно слежавшегося песка. Действительно ли это песок такой же, как на Земле, или что-то другое, похожее на него, пока оставалось неизвестным, но одно было несомненно — вездеходом можно пользоваться, а это сейчас самое главное.
Где-то близко находились неизвестные обитатели Венеры, судя по всему существа с большой физической силой, привыкшие к ночному мраку.
Как отнесутся они к пришельцам с Земли?
Если это дикари, как думал Мельников, то вполне возможны враждебные действия с их стороны. Звездоплаватели не хотели прибегать к оружию. В случае нападения вездеходы будут надежной защитой.
Чтобы выполнить программу ночных работ, предстояло часто и на длительное время покидать корабль. Кроме того, они твердо решили поближе познакомиться с хозяевами планеты. Это можно было сделать только ночью. Экскурсия к порогам, а возможно и к озеру, в полной темноте, таила в себе большие опасности. Если почва окажется болотистой, что было вполне естественно из-за частых ливней, задачи, стоявшие перед экспедицией, еще больше усложнятся.
Но береговая полоса ни в малейшей степени не походила на болото. Это был твердый и, по-видимому сухой грунт.
— Мне кажется, что это самый обыкновенный песок, — сказал Коржевский, — и его слой очень толст. Иначе он не смог бы впитывать всю воду, приносимую ливнями
— Таким свойством обладает не только песок, — ответил Мельников. — Берег имеет заметный уклон от леса к реке. Основная масса воды может стекать в реку, а остальное впитывает почва.
— И это возможно, — согласился биолог.
Вернувшись на корабль, они доложили Белопольскому о результатах своей разведки. Константин Евгеньевич приказал немедленно приготовить машину. Через полчаса один из вездеходов уже стоял у двери нижней выходной камеры.
На звездолете были машины разных размеров. Для первой поездки решили воспользовался самой легкой и быстроходной.
Белопольский хотел лично осмотреть пороги и штабеля бревен, сложенные на берегу, а так как он не мог покинуть корабль одновременно с Мельниковым, сопровождать его должен был профессор Баландин. Ни он, ни Константин Евгеньевич не умели работать с киноаппаратом, и Второв снабдил их фотокамерами.
— Снимайте как можно больше, — просил он при этом. — Каждый снимок бесценен.
— Знаем, знаем! — улыбнулся Баландин. — Обещаю использовать всю пленку
— Может быть, найдется еще одно место в машине? — Второв смотрел на командира корабля умоляющими глазами.
— Успеете! — сухо ответил Белопольский. — Эта поездка не последняя. Как всегда, грозовые фронты задержали выезд. Звездоплаватели успели уже привыкнуть к постоянным ливням, однако на этот раз их терпение подверглось длительному испытанию. Три часа подряд одна гроза сменяла другую, отнимая драгоценное время.
Но вынужденная задержка принесла некоторую пользу. Они убедились, что вездеход, намеренно оставленный снаружи, выдерживает тяжесть водяных потоков, следовательно, и люди могли в нем укрываться от гроз. Наблюдая через окна обсерватории в короткие промежутки между ливнями, они убедились и в том, что предположение Мельникова правильно. Вода не задерживалась на берегу, а стекала в реку по естественному уклону почвы; опасность, что окружающая местность превратится в болото, не угрожала.
Как только барометр Топоркова показал, что воздух очистился от электричества, Белопольский и Баландин, не теряя ни минуты, вышли из корабля и сели в машину. Она была настолько низка, что им пришлось заменить личные рации акустическими усилителями. Антенна противогазового костюма не умещалась в машине.
До порогов шли на самой малой скорости. Разведка, произведенная Мельниковым и Коржевским, коснулась только ближайших окрестностей, и Константин Евгеньевич очень осторожно продвигался вперед.
Полтора километра они проехали за пятнадцать минут и остановились у самого штабеля.
Баландин сразу увидел, что за эти несколько дней никто не прикасался к штабелям. Бревна лежали в том же порядке, что и раньше. Он заметил тот ствол, от которого отрезал кусок.
Белопольский молча кивнул головой, когда профессор поделился с ним своими наблюдениями, и, отворив дверцу, вышел из машины.
Но если загадочные штабеля не изменили своего вида, то совсем другое произошло с рекой. Когда сюда приходила подводная лодка, в этом месте был настоящий порог. Полноводная река, встретив препятствие, проносилась мимо с неистовым шумом, клубясь пеной, обдавая громадные камни тучами брызг. Теперь здесь было почти тихо. На пространстве около пятидесяти метров, выше порогов, от берега до берега плотной массой загородили реку стволы деревьев. Они были так тесно прижаты друг к другу силой течения, что по ним можно было, как по мосту, перейти с южного берега на северный.
— Это подтверждает нашу догадку, — сказал Баландин. — Обитатели Венеры работают по ночам.
Белопольский пристально вглядывался в плотину. Чтобы лучше видеть, он поднялся на вершину штабеля. Линия камней была отсюда видна как на ладони.
— Никакого сомнения быть не может, — сказал он, спустившись вниз. — Эта преграда искусственная. Но если исключить помощь технических средств, такое сооружение могли создать только существа, наделенный исключительно большой физической силой.
— То же самое сказал и Борис Николаевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98