- Дамочка взаправду милая. Да и соображает быстро. Слово даю, она не
боится делать такое, что мужик-ветеринар не...
- Спасибо. - Ганнистон вернул ручку с блокнотом в карман. - Мы
заберем это отсюда.
- Само собой. Ребята, если еще нужна будет помощь, только попросите.
Роудс с Ганнистоном, закончив свое дело, шли к двери.
- Попросим, - сказал Роудс. - Еще раз извините за переполох.
- Пусть это вас не беспокоит. Черт, да вашими молитвами теперь у всех
есть, о чем побазарить за обедом!
- Надеюсь, базара будет немного.
- А. Да, верно. Ни о чем не беспокойтесь. На Эда Вэнса можно
положиться, да, сэр!
- Я знаю. Спасибо, шериф. - Роудс пожал Вэнсу руку, и на мгновение
шерифу показалось, что сейчас костяшки его пальцев лопнут. Потом Роудс
отпустил болезненно улыбавшегося Вэнса, и тот остался стоять, а офицеры
ВВС вышли из здания и широким шагом направились в раскаленный белый свет.
- Ух ты, - Вэнс растирал ноющие пальцы. - Этот хмырь таким сильным не
кажется.
- Погодите, мужики, вот я расскажу Дорис! - Голос мэра дрожал от
переполнявших его чувств. - Я встретился с настоящим полковником! Батюшки,
да она не поверит ни единому слову!
Дэнни прошел к окну и, выглянув сквозь жалюзи, стал смотреть вслед
уходящим в сторону Республиканской дороги летчикам. Он задумчиво
нахмурился и ободрал заусеницу. - Объект, - сказал он.
- А? Ты что-то сказал, Дэнни?
- Объект. - Дэнни повернулся к Вэнсу и Бретту. Он уже разобрался, что
его тревожит. - Этот полковник сказал, что доктор Хэммонд, вероятно,
видела пролетающий "объект". Как вышло, что он не сказал "метеорит"?
Вэнс замолчал. Лицо шерифа ничего не выражало, мыслительные процессы
шли у него не слишком быстро.
- А разве это не все равно? - наконец спросил он.
- Да, сэр. Мне просто интересно, почему он так сказал.
- Да ладно, Дэнни, денежки ты получаешь не за то, чтобы удивляться.
Мы получили приказ от Военно-воздушных сил Соединенных Штатов и будем
делать то, что велит делать полковник Роудс.
Дэнни кивнул и вернулся за свой письменный стол.
- Встретить живого полковника-военлета! - сказал мэр Бретт. -
Батюшки! Пойду-ка я лучше к себе в офис - вдруг будут звонить и узнавать,
что тут за шумиха. Думаю, мысль неплохая?
Вэнс подтвердил, и Джонни Бретт заспешил к дверям и чуть ли не бегом
ринулся к зданию банка, где электрическое табло показывало 87 градусов по
Фаренгейту в десять часов девятнадцать минут.

9. КРЕСТИКИ-НОЛИКИ
Когда Ксавье Мендоса загнал техничку на станцию обслуживания и
вырубил мотор, Джесси увидела, что в Престон-парке приземляется вертолет.
Пока Мендоса и тощий, угрюмый подросток-апач Санни Кроуфилд, который
помогал ему днем, трудились, отцепляя пикап и перемещая его в ремонтную
зону гаража, Стиви с черной сферой в ладонях отошла на несколько шагов. Ее
нисколько не заинтересовал ни вертолет, ни то, что может означать его
присутствие.
Съехав с Республиканской дороги, возле гаражей остановился некогда
ярко-красный, а теперь выгоревший на солнце до розоватого, "бьюик".
"Здорово, док!" - крикнул сидевший за рулем мужчина. Он вылез из машины, и
глазам Джесси стало больно: на Хитрюге Криче был зелено-оранжевый
клетчатый спортивный пиджак. Хитрюга бодро направился к Джесси. Толстая
круглая физиономия сияла широченной улыбкой, открывавшей
ослепительно-белые зубы. Один взгляд на пикап - и Хитрюга прирос к месту.
- Елкин дуб! Это мало сказать - инвалид, это труп!
- Да уж, дело плохо.
Крич заглянул в искромсанный мотор и тихо, переливчато свистнул.
- Упокой, Господи, его душу. Или, я бы сказал, тушу. - И издал
сдавленное хихиканье, которое напомнило Джесси кудахтанье цыпленка, с
трудом протискивающегося на волю сквозь плотную скорлупу яйца. Увидев, что
Джесси не разделяет его веселого настроения, Хитрюга быстро опомнился. -
Простите. Я знаю, что этот грузовик набегал для вас уйму миль. Слава Богу,
никто не пострадал... э... ведь вы со Стиви в порядке, так?
- Я-то в норме. - Джесси глянула на дочку. Стиви отыскала кусочек
тени у дальнего угла здания и, похоже, вовсю изучала черный шар. - А
Стиви... пережила потрясение, но все хорошо. В смысле, никаких
повреждений.
- Рад слышать, честное слово. - Крич выкопал из нагрудного кармана
пиджака лимонно-желтый носовой платок в узорчатую полоску и промокнул
вспотевшее лицо. Почти того же оттенка желтого цвета были и облегающие
брюки Хитрюги, к которым он надел двухцветные башмаки - желтый верх, белый
низ. Он был обладателем целого шкафа костюмов из ослепительно-яркого
полиэстера всех цветов радуги и, хотя жадно читал "Эсквайра" и "Джи-Кью",
утонченности в его вкусах и чувстве моды было столько же, сколько в
субботнем вечернем родео. Жена Крича, Джинджер, поклялась, что разведется
с ним, если он еще хоть раз наденет в церковь свой красный костюм с
отливом. Хитрюга верил в могущество имиджа, о чем часто говорил и жене, и
всякому, кто соглашался слушать. "Если боишься, что люди обратят на тебя
внимание, - говаривал Хитрюга, - можешь спокойно сесть на землю, пускай
засосет тебя целиком." Крич, крупный мужчина в теле, разменявший пятый
десяток, всегда был готов быстро улыбнуться и пожать руку, и почти каждому
жителю Инферно продал ту или иную форму страховки. С широкого румяного
лица глядели голубые, как пеленка младенца, глаза, а обширную лысину
окаймляла рыжая бахрома, да надо лбом красовался крохотный пучок рыжих
волос, который Хитрюга аккуратно причесывал.
Он дотронулся до отверстия, зиявшего в моторе пикапа.
- Док, похоже, в вас бабахнули из пушки. Не хотите рассказать, что
стряслось?
Джесси взялась рассказывать. Отметив, что Стиви стоит неподалеку, она
все свое внимание сосредоточила на изложении событий Хитрюге Кричу.
Стиви, уютно устроившись в прохладной тени, смотрела, как черный шар
творит чудеса. На его поверхности снова стали проступать ярко-синие
отпечатки ее пальцев, цветом напомнив девочке океан, каким его рисуют, а
еще - бассейн в далласском мотеле, где они отдыхали прошлым летом.
Нарисовав ногтем кактус, Стиви полюбовалась, как синяя картинка медленно
расплылась и исчезла. Она рисовала каракули, спиральки, круги, и все
картинки медленно опускались вниз, к темному центру шара. "Даже лучше, чем
рисовальное желе! - подумала она. - И убирать ничего не надо, и краску
никак не разольешь... правда, цвет только один, но это ничего, он такой
красивенький!"
Стиви пришла в голову мысль. Девочка нарисовала на черном шаре
клеточки и принялась заполнять их "Х" и "О". Она знала, что эта игра
называется крестики - нолики. В нее очень здорово играл папа, он и научил
Стиви. Она сама заполнила все клетки крестиками и ноликами и обнаружила,
что цепочка ноликов в нижнем ряду соединилась. Клеточки уплыли внутрь, и
Стиви начертила новые. На этот раз выиграли сложившиеся в диагональ
крестики. Клеточки снова уплыли, пришлось нарисовать решеточку в третий
раз. Опять выиграли крестики. Вспомнив, как папа говорил, что самое
главное - середина, Стиви вписала туда первый нолик, и, действительно,
нолики выиграли.
- Че тут у тебя, малявка?
Стиви испуганно подняла голову. На нее пристально смотрел Санни
Кроуфилд. Черные волосы свисали на плечи, из-под густых черных бровей
смотрели такие же черные глаза.
- Че это? - спросил Санни, вытирая грязные руки ветошью. - Игрушка?
Она молча кивнула.
Он хмыкнул.
- А по-моему, похоже на кусок говна. - Санни чихнул. Тут его позвал
Мендоса, и он вернулся в гараж.
- Сам ты кусок говна, - сказала Стиви в спину Кроуфилду, но не
слишком громко, поскольку знала: "говно" - слово нехорошее. Потом девочка
опять посмотрела на черный шар и, ахнув, затаила дыхание.
На черной поверхности опять синели клеточки. В них было полно
крестиков и ноликов, и крестики выиграли, заполнив верхний ряд.
Клеточки медленно растаяли, уйдя в глубину.
Стиви их не рисовала. Как не рисовала и ту идеально правильную
решетку, которая начала проступать на черной поверхности, выведенная
такими тонкими линиями, словно их оставила бритва.
Стиви разжала пальцы и чуть не выронила шар, но вспомнила, что мама
не велела. Через пару секунд клеточки для крестиков-ноликов были готовы.
Начали появляться "Х" и "О". Стиви принялась звать маму, но Джесси еще
разговаривала с Хитрюгой Кричем. Девочка посмотрела, как заполняются
клетки, а потом, повинуясь внезапному порыву, дождалась, чтобы внутренний
палец шара дописал нолик, и сама вписала в одну из них крестик.
Никакой реакции. Клетки медленно исчезли.
Прошло несколько секунд. Шар оставался совершенно черным.
"Сломала, - печально подумала Стиви. - Он больше не играет!"
Но в глубине сферы возникло какое-то движение - непродолжительная
вспышка быстро побледневшего синего цвета. К поверхности снова поплыли
бритвенно-тонкие пересекающиеся линии, и на глазах у Стиви в центральной
клетке возник нолик. Потом наступила пауза; у девочки екнуло сердце,
потому что она поняла: что бы ни находилось внутри черного шара, оно
приглашает ее поиграть. Она выбрала клеточку в нижнем ряду и вписала туда
крестик. Вверху слева появился нолик, после чего опять наступила пауза -
чтобы Стиви могла обдумать ход.
Партия закончилась быстро, диагональю ноликов, шедшей сверху вниз
справа налево.
Как только растаял последний штрих, появилась новая решетка, и в
центре снова нарисовали нолик. Стиви нахмурилась. Кто бы ни сидел в шаре,
он уже слишком хорошо понимал, как надо играть. Но она храбро сделала ход
- и проиграла даже быстрее, чем в прошлый раз.
- Стиви? Покажи мистеру Кричу, что в нас попало.
Девочка испуганно вздрогнула. Мама с Хитрюгой Кричем стояли
неподалеку, но не видели, чем она занята. Стиви подумала, что пиджак
мистера Крича выглядит так, словно тот, кто его шил, держал палец в
розетке.
- Можно взглянуть, киска? - с улыбкой спросил Хитрюга и протянул
руку.
Девочка медлила. Шар опять стал прохладным и совершенно черным, от
клеток не осталось ни следа. Ей не хотелось уступать шар этой чужой
ручище. Но мать наблюдала за ней, ожидая повиновения. Понимая, что сегодня
зашла в своем непослушании гораздо дальше, чем следовало, Стиви отдала
Хитрюге черный шар - и, как только выпустила его из рук в ладонь мистера
Крича, снова услышала вздохи поющих для нее ветряных курантов.
- И вот это разворотило мотор? - Крич тупо заморгал, взвешивая
предмет на ладони. - Док, вы в этом уверены?
- Дальше некуда. Я знаю, что он легкий, но габариты подходят. Я же
сказала: он пробил мотор насквозь и застрял под крылом, над колесом.
- Просто в толк не возьму, как такая штука могла протаранить металл.
На ощупь похоже на стекло, что ли. Или на мокрый пластик. - Он пробежал
пальцами по гладкой поверхности. Стиви заметила, что никаких синих
отпечатков при этом не осталось. Мелодичный звон ветряных курантов был
настойчивым, тоскующим, и Стиви подумала: "Ему нужна я." - Так его выдуло
из той штуки, что пролетела мимо вас, да? - Хитрюга Крич поднес шар к
солнцу, но внутри ничего разглядеть не сумел. - Первый раз вижу такое. Что
это? Есть идеи?
- Никаких, - откликнулась Джесси. - Может быть, знают те, кто
прилетел на вертолете. За той штукой их летело целых три.
- Честно говоря, уж и не знаю, что писать в отчете, - признался Крич.
- Я хочу сказать, от столкновения и повреждений вы, конечно, застрахованы,
но не думаю, чтобы в "Гордости Техаса" поняли, как детский пластмассовый
мячик, вмазавшись с разгона в мотор пикапа, пробил в нем дыру. Что вы
собираетесь с ним делать?
- Вот закончим здесь, и сразу сдадим его Вэнсу.
- Ну, рад буду подвезти. Думаю, ваш пикап отъездился.
- Мама? - спросила Стиви. - А что шериф с ним сделает?
- Не знаю. Может быть, отошлет куда-нибудь - выяснить, что это такое.
А может, попытается его вскрыть.
Перезвон ветряных курантов тянул Стиви к себе. Она подумала, что
черный шар умоляет: "забери меня обратно". Конечно, девочка не могла
понять, отчего ни мама, ни мистер Крич не слышат ветряных курантов, или
что именно создает музыку, но сама слышала ее, как зов товарища по играм.
"Попытается вскрыть", - подумала она и внутренне дрогнула. Нет-нет. Нет,
это было бы неправильно. Ведь если взломать ракушку, тому, кто сидит
внутри шара, будет больно. О нет! Стиви умоляюще взглянула на мать:
- Нам обязательно надо отдавать его? А нельзя просто забрать его
домой и оставить себе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79