- Если ядерные боеголовки здесь ни при чем, зачем же такая
сверхсекретность? - удивился Норман.
- Вы еще не знаете факты.
- Крушение произошло в океане?
- Да, приблизительно в том месте, где мы сейчас сидим.
- Значит, никто не выжил.
- Нет, разумеется, - изумился Барнс.
- Тогда при чем здесь я?
Барнс выглядел озадаченным.
- Как правило, меня вызывали на места крушений, где могли иметься
уцелевшие, - пояснил Норман. - Зачем в состав команды входит психолог?
Чтобы сгладить острые травматические проблемы выживших пассажиров или их
родственников - их чувства, страхи, кошмары... Уцелевшие в катастрофах
часто испытывают комплекс вины перед погибшими. Женщина сидела рядом с
мужем и детьми, и вдруг все, кроме нее, погибают. - Норман откинулся на
спинку кресла. - Но, в данном случае, самолет оказался на глубине тысячи
футов - так что возникновение подобной проблемы исключено. Зачем же меня
вызвали?
Казалось, капитан испытывал неудобство. Он передвинул на своем столе
досье.
- Собственно говоря, это не совсем авиакатастрофа, доктор Джонсон.
- Тогда что же?
- Это крушение космического корабля.
Возникла небольшая заминка.
- Понимаю, - кивнул Норман.
- Это вас не удивляет? - спросил Барнс.
- Нет, - ответил Норман. - По крайней мере, это многое объясняет.
Когда произошло крушение?
Перед ответом, Барнс заколебался.
- По нашим расчетам, - сказал он, - катастрофа космического корабля
произошла около трехсот лет назад.

3. УЛФ
Наступила неловкая пауза. Норман слышал гул кондиционера и слабый
писк радиосвязи, проникающий из соседней каюты. Он обнаружил, что держит
чашку кофе и сделал пару глотков.
Триста лет назад, думал он. Космический корабль трехсотлетней
давности. Поскольку космическая программа существует без малого тридцать
лет, это просто абсурд! Барнс ошибается, но мог ли он ошибаться? Ему не
выделили бы все эти корабли, если бы не были уверены в том, что на дне
действительно лежит космический корабль трехвековой давности.
Нет, здесь что-то не так! Норман ничего не понимал - его разум был
ошеломлен и потрясен.
- В этом не может быть никаких сомнений, - говорил Барнс. - Мы
установили дату крушения по коралловым наростам - за год коралл нарастает
на два дюйма, а объект, что бы это не было, покрыт десятиметровым слоем...
Разумеется, кораллы не растут на таких больших глубинах - и это
свидетельствует о тектонических катаклизмах. Геологи заявили, что они
произошли примерно столетие назад, и мы оценили возраст корабля в триста
лет. Мы можем ошибаться, но корабль безусловно очень древний... может
быть, ему тысячелетия.
Барнс задвигал бумагами, приводя их в порядок и подправляя края
досье.
- Я не боюсь вам сказать, доктор Джонсон, что эта штуковина меня
чертовски тревожит. Вот почему вы здесь.
- Я что-то не совсем понимаю, - покачал головой Норман.
- Мы вызвали вас, потому что вы имели отношение к проекту УЛФ.
- УЛФ? - и Норман чуть было не добавил, что этот проект был шуткой.
Но увидев, что Барнс вовсе не смеется, похвалил себя за мудрое молчание.

Не смотря ни на что, проект УЛФ был шуткой - и все в нем было
несерьезно с самого начала.
В последние дни администрации Картера Норман Джонсон был
профессором-ассистентом психологии в Калифорнийском Университете
Сан-Диего. Он исследовал состояние страха и лидерства в группе, иногда
принимал участие в спасательной команде Федерального Авиауправления. В те
дни его больше всего волновали поиски дома, возможность публикаций и
приличное назначение. Работы Нормана неоднократно получали самую высокую
оценку. Но психология подвержена сильным веяниям моды, и интерес к
исследованиям состояния страха быстро пошел на спад. Многие исследователи
стали считать страх исключительно биохимическим расстройством. Один ученый
даже докатился до заявления: "Отныне страх для нас не проблема... в этой
области не осталось белых пятен". Подобным образом исследование лидерства
также вышло из моды. Область, достигшая своего рассвета в начале
семидесятых, сейчас захирела и поблекла.
Норману казалось, что люди все больше работали коллективно и грубый
индивидуализм заменялся расширением контактов и мозговым штурмом. В новом
обществе изучение законов лидерства казалось ему не менее, а более важной
задачей. К тому же Норман не думал, что страх можно одолеть с помощью
лекарств. Он считал, что общество с валиумом является обществом нерешенных
проблем.
После бурного развития японского менеджмента область Нормана снова
оказалась в центре внимания. В то же время, академия признала важной
проблемой зависимость от валиума, пришлось пересмотреть отношение ко всем
средствам фармацевтической терапии. Но Норман не смог воспользоваться
дарованными ему тремя годами, поскольку был озабочен мирскими заботами.
Это было худшее из времен в его жизни. В конце 1979 года Нормана
посетил молодой юрист из Вашингтона. Юрист сел, закинув ногу на ногу и,
нервно подергивая носком, заявил, что пришел за советом о "деле
исключительной важности, затрагивающем безопасность нашей страны".
Норман спросил, о какой проблеме идет речь.
- Наша страна абсолютно не подготовлена на случай инопланетного
вторжения.
То ли потому, что юрист был очень молод, то ли потому, что во время
разговора он пристально уставился на носок, Норман подумал, что его
попросту разыгрывают. Но когда юрист поднял глаза, Норман, к своему
удивлению, увидел, что тот не шутит.
- Нас и в самом деле могут застать со спущенными штанами, - заявил
юрист. Норман прикусил губу.
- Вполне возможно, что так, - сказал он.
- Администрация крайне обеспокоена.
- В самом деле?
- В высших сферах склоняются к тому, что надо подготовить план на
случай непредвиденных обстоятельств.
- Под которыми, по видимому, подразумевается инопланетное вторжение,
- Норману каким-то странным образом удавалось сохранять серьезное
выражение.
- Возможно, "вторжение" слишком сильное слово, - продолжал юрист. -
Давайте назовем это контактом с чужими. Вы работали в спасательных
командах, доктор Джонсон, и знаете, как действуют такие группы. Мы хотим,
чтобы вы разработали оптимальный состав команды по контакту.
- Понятно, - сказал Норман, раздумывая, как бы потактичней выпутаться
из этой истории. Сама идея была совершенно нелепой. Он полагал, что это
всего лишь передышка; столкнувшись с неразрешимыми проблемами,
администрация решила подумать о чем-нибудь другом.
Юрист откашлялся и назвал сумму субсидии на два года исследований, в
которой Норман увидел для себя шанс на покупку дома. Он дал согласие.
- Я рад, что вы поняли реальность этой проблемы... Мы уже проверили
вашу благонадежность, - сказал юрист.
- Это так необходимо?
- Доктор Джонсон, - сказал юрист, закрывая кейс, - это очень и очень
секретный проект.
- Тем лучше, - сказал Норман, и он имел в виду именно это. Он
представлял реакцию своих коллег, если бы они узнали, чем он занимается.
То, что начиналось как шутка, скоро стало простой причудой. В тот год
Норман пять раз летал в Вашингтон на встречи с высокопоставленными
чиновниками, и его деятельность держалась в большом секрете. Один из
пунктов проекта рассмотрели в Агентстве оборонных проектов Пентагона,
другие в НАСА.
- Это не научные исследования, доктор Джонсон, а дело национальной
безопасности, - сказал чиновник из администрации. - Мы не хотим
обнародования проекта.
Норман не раз удивлялся их уровню. Некий синьор, замминистра обороны,
отодвинул в сторону бумаги, касающиеся ближневосточного кризиса, со
словами:
- Как вы полагаете, инопланетяне умеют читать мысли?
- Не знаю, - признался Норман.
- Хорошо, что это пришло мне в голову - можно ли доверять
инопланетчикам, если они будут шарить в наших мозгах?
- В самом деле, проблема, - сказал Норман, украдкой поглядывая на
часы.
- Плохо, что русским удалось перехватить наши шифрограммы. По нашим
сведениям, японцы и израильтяне расщелкали все наши коды. Остается молить
Всевышнего, чтобы это не удалось и русским. Но вы понимаете, что я имею в
виду?
- Конечно.
- Вы должны отметить этот момент в своем рапорте.
Норман пообещал.
- Представьте, наш президент настаивает на личной встрече с этими
чужаками. Такой уж он человек.
- Угу, - согласился Норман.
- Что за момент! Президент принял в Кэмп-Дэвиде инопланетную
делегацию!
- В самом деле, - согласился Норман.
- Чужаки встретятся с первым человеком, которым будет наш президент,
и придут к определенному соглашению. Но не может же он разговаривать с
выходцами из другой галактики или еще откуда-либо без предварительной
подготовки. Как вы считаете, они говорят по-английски?
- Сомневаюсь, - сказал Норман.
- Тогда надо найти переводчика... Возможно, чужакам будет
предпочтительней встретиться с представителем наших этнических меньшинств.
Во всяком случае, это не исключено...
Генерал-майор из Пентагона пригласил Нормана на ленч, и, за чашкой
кофе, как бы невзначай поинтересовался:
- Как вы думаете, какое вооружение у этих инопланетян?
- Не знаю, - ответил Норман.
- Ну хорошо, это достаточно сложный вопрос... А как насчет их
уязвимости? Я считаю, они могут быть и не гуманоидами.
- Могут и не гуманоидами.
- Скажем, они могут оказаться гигантскими насекомыми, которые
выдерживают сильную радиацию.
- Да, - согласился Норман.
- Может, мы даже не сможем прикасаться к их телам, - мрачно сказал
пентагоновец, затем просветлел. - Но я сомневаюсь, чтобы они выдержали
многомегатонный ядерный удар.
- Я тоже, - согласился Норман.
- Они испарятся, это закон физики.
- Точно.
- В вашем рапорте необходимо отметить этот момент, насчет ядерной
уязвимости инопланетян.
- Хорошо, - сказал Норман.
- Нам не нужна паника, - сказал пентагоновец.
- Я запомню это. - В конечном счете, Норман вернулся домой и,
рассмотрев теории по внеземной жизни, решил, что генерал из Пентагона был
не так уж и далек от истины. Реальной проблемой контакта, если в этом была
хоть капля реальности, была паника и психологические волны ужаса - в
мировой истории уже был случай подобной реакции - после радиотрансляции
Орсона Уэллса в 1938-м году "Войны миров", народ охватила паника.
Когда Норман представил свой рапорт под заголовком "Контакт с
возможной внеземной жизнью", Совет Национальной Безопасности попросил
изменить название на "что-нибудь более мудреное" и убрать фразы "любые
рекомендации по контакту являются только предположениями" и "фактически
возможность контакта рассматривалась лишь в некоторых отделах
администрации".
Исправленная должным образом, работа Нормана, под названием
"Рекомендации по команде контакта с незнакомой формой жизни (УЛФ)"
получила гриф "совершенно секретно". Как представлял себе Норман, команда
контакта с УЛФ должна состоять из особенно сильных личностей. В своем
рапорте он писал...
- Не знаю, - сказал Барнс, открывая досье. - Может быть, вам знакома
эта цитата:
"Команда контакта должна быть готова к жесткому психическому
воздействию. Почти наверняка возникнет реакция страха, поэтому, команда
должна состоять из сильных личностей, способных противостоять стрессу..."
"Проблема страха при встрече с УЛФ незаслуженно обойдена вниманием...
контакт с новой формой жизни может иметь самые непредсказуемые
последствия, но наиболее вероятно состояние полного ужаса".
Барнс захлопнул папку:
- Вы вспомнили, кто это писал?
- Да, это мои слова, - согласился Норман и вспомнил, почему это
написал.
Часть субсидии он перевел на изучение динамических групп в состоянии
психологической напряженности. Следуя процедуре Эйша и Милграма, он создал
несколько ситуаций, когда испытуемые на знали, что участвуют в опыте. В
одном случае это был лифт, застрявший между этажами - за подопытными
наблюдали с помощью скрытой видеокамеры. Этот тест имел несколько
вариантов. Иногда лифт ставили "на ремонт". Иногда была телефонная связь с
"ремонтником", иногда нет. Иногда гас свет... В другом случае испытуемых
садили в фургон и увозили в пустыню, где "водитель" сливал горючее и
страдал "сердечным приступом", оставляя испытуемых в безвыходном
положении. В нескольких вариантах, испытуемые летели на частном самолете,
с пилотом которого во время полета происходил "сердечный приступ".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38