Она строго окинула взглядом всех присутствующих.
– Мне не нужно подчёркивать, что этот пароль ни при каких обстоятельствах не должен передаваться неуполномоченным лицам. Войдя в сеть, вы получаете доступ и к гражданским, и к военным спутникам, к данным NOAA и SOSUS, ко всем текущим и заархивированным телеметрическим проектам, к банкам данных ЦРУ и NSA в части мировой террористической активности, биологического оружия и генно-технологических проектов, и так далее и тому подобное. Мы можем предоставить вам всё, что касается реального состояния глубоководной техники и её возможностей, а также основные данные геологии и геохимии. Есть каталоги всех известных организмов, глубоководные карты ВМФ, и, конечно, вы можете пользоваться всеми данными, приведёнными на сегодняшнем заседании. Каждое мнение по существу дела, каждое новое сообщение отправляйте нам без промедления. Мы будем держать вас в курсе дел и, естественно, от вас ожидаем того же.
Ли на мгновение смолкла и послала по кругу ободряющую улыбку.
– Я желаю вам удачи. Послезавтра в это же время мы встретимся снова. Если у кого-то возникнет необходимость обменяться информацией, – либо я, либо майор Пик в вашем распоряжении.
Вандербильт посмотрел на неё и поднял бровь.
– Надеюсь, и дяде Джеку будут переправлять всё интересное, – сказал он так тихо, чтобы его услышала только Ли.
– Не забывайте, Джек, – ответила Ли, собирая свои бумаги, – что вы в моём подчинении.
– Это заблуждение, дорогая. Мы работаем на одном уровне, никто из нас никому не подчинён.
– Подчинён, мой друг. Интеллектуально.
Она, не прощаясь, вышла.

* * *
Йохансон
Большинство сразу направилось в бар, но Йохансон не испытывал желания присоединиться к ним. Может, и следовало воспользоваться случаем и ближе познакомиться с группой, но голова у него была занята другим.
Едва он вошёл в свой номер, как в дверь постучали. Не дожидаясь его ответа, в комнату вошла Уивер.
– Пожилым мужчинам надо давать время надеть корсет, прежде чем врываться, – сказал Йохансон. – Потом сами же и недовольны.
Он пошёл со своим ноутбуком через просторную гостиную, ища, куда подключить модем. Уивер невозмутимо открыла мини-бар и взяла оттуда кока-колу.
– Над письменным столом, – подсказала она.
– О! Действительно.
Йохансон раскрыл ноутбук и запустил программу. Она смотрела через его плечо.
– Что ты думаешь насчёт идеи о терроризме? – спросила она.
– Ничего.
– Я тоже!
– Но я понимаю то состояние шизофрении, которой страдает ЦРУ. – Йохансон кликнул одну за другой несколько папок. – Их не учили по-другому. Кроме того, Вандербильт прав в той части, что учёные склонны путать человеческие с природными отношениями.
Уивер склонилась ближе к экрану. Волна локонов упала ей на лицо, и она отвела их назад.
– Ты должен поставить их в известность, Сигур.
– Ты о чём?
– О твоей теории.
Йохансон помолчал. Он сощурил глаза, двойным кликом открыл поле и ввёл в него свой пароль: Chateau Disaster 000550899-XK/0.
– Тир-лю-лю, – тихонько напевал он. – Добро пожаловать в Страну чудес.
Как тонко, подумал он. Замок, полный учёных и солдат, получивших задание спасти мир от чудовищ, потопа и климатической катастрофы. Chateau Disaster. Замок бедствий. Точнее не придумаешь.
Экран заполнился символами. Йохансон просмотрел названия папок и присвистнул.
– Чёрт возьми. Они и впрямь дали нам доступ ко всем спутникам.
– Да что ты! Может, мы и управлять ими сможем?
– Ага, сейчас. Но мы можем вызвать их данные. Смотри-ка сюда. GOES-W и GOES-E, целая эскадра NOAA в нашем распоряжении. А вот, QuikSCAT, тоже неплохо. А вот и спутники-лякросс. А вот, смотри, SAR-лупа. Это же…
– Хорошо, но спустись на землю. Ты что, серьёзно считаешь, что у нас неограниченный доступ к секретной информации и правительственным программам?
– Разумеется, нет. Мы имеем доступ к тому, что они хотят нам показать.
– А почему ты не сказал Вандербильту, что ты думаешь?
– Потому что рано.
– У нас больше нет времени, Сигур.
Йохансон отрицательно покачал головой:
– Карен, таких людей, как Ли и Вандербильт, ещё надо убедить. Им нужны результаты, а не предположения.
– Но у нас есть результаты!
– И время было неподходящее. У них сегодня звёздный час. Они сволокли всё в одну кучу и устроили нам гала-катастрофу. Вандербильт вытащил из цилиндра жирного арабского кролика и, чёрт возьми, страшно был горд этим! Моя теория прозвучала бы как бунт неприятия. Нет уж, пусть они сами почувствуют сомнения в своей дурацкой теории заговора, а это случится скорее, чем ты думаешь.
– О’кей. – Уивер кивнула. – А сам-то ты убеждён в своей теории?
– После сегодняшнего дня нам придётся ещё опровергать взгляды американцев. – Йохансон задумчиво смотрел на экран. – А в остальном у меня такое чувство, что Вандербильт не самая главная фигура в игре. Нам надо убедить Ли, Карен. Насколько я понимаю, Ли в итоге сделает так, как захочет.

* * *
Ли
Первым делом она встала на свою беговую дорожку и запрограммировала компьютер на девять километров в час, что соответствовало быстрому пешему ходу. Потом она попросила связать её с Белым домом. Через две минуты она услышала в наушниках голос президента.
– Джуд! Рад вас слышать. Что сейчас делаете?
– Бегаю.
– Вы бегаете. Боже мой, всем надо брать с вас пример. Но не мне. – Президент рассмеялся. – Вы для меня слишком спортивны. Ну, как прошла конференция? Вы довольны?
– Полностью.
– И вы им рассказали о наших предположениях?
– Они узнали, какие предположения у Вандербильта. Это невозможно было предотвратить.
Президент продолжал смеяться.
– Когда же вы наконец прекратите вашу маленькую войну против Вандербильта, – сказал он.
– Он сволочь.
– Но он делает своё дело. Вам же не замуж за него выходить.
– Да я бы вышла, если бы этого потребовала национальная безопасность, – раздражённо ответила Ли. – Но от этого я не стану думать так же, как он.
– Нет, разумеется.
– Вот вы бы разве вылезли в такой момент с незрелой гипотезой терроризма? А учёные теперь настроены на определённый ход мысли. Они пойдут на поводу у его теории вместо того, чтобы выдвигать свои.
Президент молчал. Ли прямо-таки слышала, как он размышляет. Он не любил самовольство, а Вандербильт поступил самовольно.
– Вы правы, Джуд. Наверное, ему следовало попридержать язык.
– Полностью с вами согласна, сэр.
– Хорошо. Поговорите с Вандербильтом.
– Поговорите с ним вы. Меня он не слушает. Я не могу запретить ему говорить, даже если он несёт чушь.
– Ладно. Поговорю.
Ли про себя улыбнулась.
– Разумеется, я бы не хотела, чтобы у Джека были из-за меня неприятности… – добавила она из чувства долга.
– Не беспокойтесь. Ну да чёрт с ним, с Вандербильтом. Вы-то сами как думаете? Справится ли с делом этот ваш академический паноптикум? Какое впечатление произвели на вас все эти типы?
– Все высшей квалификации.
– А кто-нибудь обратил на себя ваше особое внимание?
– Один норвежец. Сигур Йохансон, молекулярный биолог. Я ещё не знаю, что в нём особенного, но у него есть собственный взгляд на вещи.
Президент что-то сказал кому-то через плечо. Ли повысила скорость беговой дорожки.
– Я, кстати, только что разговаривал по телефону с норвежским министром внутренних дел, – сказал он. – Они там не знают, за что хвататься. Разумеется, они приветствуют инициативу Евросоюза, но предпочли бы, как мне показалось, чтобы США были с ними в одной лодке. Немцы, впрочем, того же мнения, из-за обмена ноу-хау и всё такое. Они предлагают глобальную комиссию с широкими полномочиями, которая объединит все силы.
– И кто должен её возглавить?
– Германский канцлер предлагает ООН.
– В самом деле? Хм.
– Мне кажется, это неплохое предложение.
– Нет, это даже очень хорошее предложение. – Она сделала паузу. – Я вот только припоминаю, как вы недавно говорили, что в ООН за всю её историю не было такого слабого генерального секретаря, как сейчас. Это было на посольском приёме три недели назад, помните? Я дудела в ту же дудку, и мы с вами получили за это всё ту же оплеуху всё из того же лагеря.
– Да, я помню. Боже, какие же они все надутые и важные! Но он ведь, впрочем, не на своих ногах стоит. Куда повернут, туда и идёт, если уж быть честным, чёрт бы побрал! А вы к чему клоните?
– Я просто так сказала.
– Вы сказали просто так. Нет уж, договаривайте! Какую вы видите альтернативу?
– Вы имеете в виду альтернативу коллегиальному органу, в котором заседают десятки представителей Ближнего Востока?
Президент молчал.
– Соединённые Штаты, – наконец сказал он. Ли сделала вид, что обдумывает его вариант.
– Я думаю, это хорошая идея, сэр, – сказала она.
– Но тогда мы опять вешаем на свою шею проблемы всего мира. Уже мутит от этого. Вы не находите, Джуд?
– Они и так у нас на шее. Мы единственная сверхдержава. И если хотим оставаться ею, должны и впредь брать на себя ответственность. Кроме того, плохие времена – это хорошие времена для сильных.
– Да ну вас с вашими китайскими поговорками! – сказал президент. – Так просто нам эту роль тоже не отдадут на серебряном блюде. Ещё надо убедить всех, почему именно мы должны возглавить всемирную комиссию по расследованию. Представьте, как это примут в арабском мире? Или в Китае и Корее. Кстати, об Азии: я тут пролистал досье на всех ваших учёных. И мне попался на глаза один явно азиат. Разве мы с вами не говорили о том, что азиаты и арабы должны быть исключены?
– Азиат? Как его зовут?
– Странная фамилия. Что-то вроде Вакавака.
– А, Леон Эневек. А вы хоть читали его биографию?
– Нет, я только мельком глянул.
– Он не азиат. – Ли повысила темп до двенадцати километров в час. – Я тут с большим отрывом самая азиатейшая во всём «Уистлере».
Президент засмеялся.
– Ах, Джуд! Да будь вы хоть с Марса, я бы передал в ваши руки всю полноту власти. Нет, правда, жаль, что вы не приедете посмотреть вместе бейсбол. Мы тут собираемся все у меня на ранчо, если ничто не помешает. Жена маринует рёбрышки.
– В другой раз, сэр, – сердечно сказала Ли.
Они ещё немного поболтали о бейсболе. Ли больше не возвращалась к идее поставить США во главе мирового сообщества. Самое позднее через два дня он будет считать, что это была его идея. Достаточно сделать ему инъекцию.
После разговора она ещё несколько минут бежала по дорожке. Потом села как была – мокрая от пота – к роялю и положила пальцы на клавиши. Сосредоточилась.
Секунду спустя по гостиной разлилась фортепьянная соната Моцарта.

* * *
KH-12
Фортепьянная игра Ли терялась, как слабеющий аромат, в коридоре десятого этажа и выливалась из полуоткрытых окон гостиной наружу. Там звуковые волны расходились во все стороны. На островерхой башне замка звук был хоть и слабым, но ещё слышным. Выше он начинал рассеиваться. Через сто метров он смешивался с множеством других звуков, и чем выше от земли, тем тише становились и эти звуки. В километре над землёй ещё были слышны стартующие автомобильные моторы, докучливый шум пропеллерных самолётов и колокола пресвитерианской церкви в Уистлер-Виллидже – обычно оживлённом, а теперь ставшем частью запретной зоны. Стрёкот военных вертолётов, которые сейчас служили главным средством сообщения, слабел лишь на высоте двух тысяч метров.
Затем умирали последние земные шумы.
Заметными делались лишь реактивные самолёты на взлёте или посадке. На высоте десять километров летели своим путём рейсовые лайнеры. Горизонт начинал заметно изгибаться. Облачные поля внизу походили на снежные дали и ледовые торосы. Следующие пять-десять километров разрежённую атмосферу прорезал гул сверхзвуковых самолётов. Тропосфера ещё слышала настроение погоды, стратосфера принадлежала озону, который отфильтровывал основную часть ультрафиолетовых лучей. Там снова становилось теплее. Серебристые метеозонды отражали солнечный свет, создавая обманчивые эффекты НЛО. Сквозь совершенную тишину двадцатикилометровой высоты над землёй в 1962 году легендарный U2 взял свой тайный курс на Кубу, чтобы обнаружить расположение советских атомных ракет. Пилот самолёта-разведчика из-за экстремальной высоты был одет в костюм космонавта. Это был один из самых смелых полётов всех времён под небом, тёмная синева которого уже напоминала черноту космоса.
На высоте 80 километров температура составляла минус 113 градусов Цельсия. Здесь уже ничто не говорило о присутствии человека, если не считать редкого появления стартующего или приземляющегося космического аппарата. Здесь начинались владения тех языческих богов, которые современной наукой были разоблачены как полярное сияние и раскалённые метеориты. На самом деле термосфера не подходила для обитания ни богам, ни другим формам жизни. Рентгеновские и гамма-лучи попадали сюда беспрепятственно. Редкая газовая молекула нарушала вакуумную пустоту.
Зато тут начиналось кое-что другое.
Со скоростью 28 000 километров в час на высоте 150 километров летели первые спутники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127