Вместе с червями. Хотят увидеть это в реальном масштабе.
Скауген кивнул и сцепил пальцы.
– До сих пор мы говорили только о червях, – сказал он. – А вы видели эту зловещую видеозапись?
– Эту штуку в море? Не знаю, надо ли связывать червей с этим… существом.
– Как вы думаете, что это было? Вы биолог. Есть ли какой-нибудь напрашивающийся ответ?
– Биолюминесценция. После того, как Тина обработала материал, можно сделать такое заключение. Но оно исключает любое из известных крупных живых существ.
– Госпожа Лунд говорила, что это может быть глубоководный кальмар.
– Да, мы обсуждали это, – сказал Йохансон. – Но маловероятно. Поверхность тела и структура не позволяют сделать такое заключение. Кроме того, регион – неподходящий для спрутов.
– Тогда что же это?
– Не знаю.
Все замолчали. Стоун нервно играл шариковой ручкой.
– А могу я спросить, – неторопливо возобновил беседу Йохансон, – какого типа фабрику вы планируете установить?
Скауген бросил взгляд в сторону Лунд. Она пожала плечами:
– Я рассказала Сигуру, что мы предполагаем подводное сооружение. Но пока точно не знаем, будет ли оно.
– А вы представляете себе, что это такое? – спросил Скауген, повернувшись к Йохансону.
– Я знаю кое-что про установки «Субсис», – сказал Йохансон.
Хвистендаль поднял брови.
– Это уже много. Вы становитесь специалистом, доктор Йохансон.
– «Субсис» – это вчерашний день, – тявкнул Стоун. – Мы продвинулись дальше. Мы пойдём глубже, и системы надёжности у нас, несомненно, выше.
– Новая система разработана фирмой «FMC» из Конгсберга, это следующий шаг в развитии глубоководных технологий, – объяснил Скауген. – То, что мы их установим, вопрос решённый. Но мы пока не знаем, куда вести нефтепровод – к имеющимся платформам или на сушу. В любом случае нам придётся преодолевать большие расстояния и разность высоты.
– А нет ли третьей возможности? – спросил Йохансон. – Например, корабль, плавающий прямо над фабрикой?
– Да, но добыча всё равно будет идти на дне, – сказал Хвистендаль.
– Как уже говорилось, мы можем оценивать риски, – продолжал Скауген, – пока они определимые. А в случае с червями или с той тварью, которая есть на видео, в игру вступают факторы, которых мы не знаем и не можем объяснить. Может, это и перестраховка, как считает Клиффорд, но мы хотим достичь определённости. Вы не обязаны брать на себя это решение, доктор Йохансон, но всё же: что бы сделали на нашем месте вы?
Йохансону стало не по себе. Стоун смотрел на него с неприкрытой враждебностью. Хвистендаль и Скауген казались заинтересованными, а выражение лица Лунд было совершенно безмятежным.
Надо было с ней заранее обо всём условиться, подумал он. Может, она хотела, чтобы он воспрепятствовал проекту? А может, и нет.
Йохансон положил ладони на стол.
– В принципе, я бы строил станцию, – сказал он. Скауген и Лунд озадаченно воззрились на него. Хвистендаль наморщил лоб, а Стоун откинулся с победной миной.
Йохансон выждал несколько секунд и добавил:
– Но я бы построил её только после того, как «Геомар» проведёт дальнейшие испытания и даст зелёный свет. Сведения о том лох-несском чудовище на видео мы вряд ли получим. И я не уверен, что оно должно нас особо занимать. Решающим является то, какое действие может оказать на стабильность материкового склона массовое нашествие червя неизвестного вида, пожирающего гидрат. Пока это не выяснено, я бы посоветовал отложить проект.
Стоун сжал губы. Лунд улыбнулась. Скауген переглянулся с Хвистендалем и сказал:
– Благодарю вас, доктор Йохансон, что вы не пожалели для нас времени.
Позднее, когда он уже погрузил свой чемодан в джип и обходил дом в последний раз, проверяя, не забыл ли чего, в дверь позвонили.
На пороге стояла Лунд. Начался дождь, и её волосы прилипли к голове.
– Всё было хорошо, – сказала она.
– Ой ли? – Йохансон отступил, впуская её внутрь. Она вошла, отвела с лица мокрые пряди и кивнула.
– В принципе, Скауген уже принял решение. Ему требовалось только твоё благословение.
– Кто я такой, чтобы благословлять проекты «Статойла»?
– Я уже говорила, ты пользуешься доброй славой. Но Скаугену важно другое. Он ответственное лицо, и каждый, кто работает на компанию или ещё как-то связан с нею, ангажирован. А ты у нас специалист по червям и совершенно не заинтересован в строительстве каких бы то ни было фабрик.
– Значит, Скауген отложил проект в долгий ящик?
– До тех пор, пока «Геомар» не прояснит ситуацию.
– Надо же!
– Ты ему, кстати, понравился.
– Он мне тоже.
– Да, компании повезло, что в руководстве есть такие люди. – Она стояла в прихожей, опустив руки. Для человека, постоянно пребывающего в целеустремлённом движении, она казалась странно нерешительной. – А где твой багаж?
– А что?
– Разве ты не хотел поехать на озеро?
– Багаж в машине. Тебе повезло, ты могла уже не застать меня. – Он осмотрел её с головы до ног. – Могу я ещё что-нибудь сделать для тебя, прежде чем предамся уединению? И уж на сей раз я поеду! Больше никаких отлагательств.
– Я не собиралась тебя задерживать. Я только приехала рассказать, что решил Скауген, и…
– Очень мило с твоей стороны.
– И спросить тебя, в силе ли ещё твоё предложение.
– Какое? – спросил он, хотя было ясно, какое.
– Ты предложил мне поехать с тобой.
Йохансон прислонился к стене у вешалки. Он вдруг увидел, какая надвигается на него гора проблем.
– Но я спросил, что скажет Каре.
Она сердито тряхнула головой.
– Я ни у кого не должна спрашивать разрешения.
– Я не хотел бы вносить ненужные недоразумения.
– Ты ни при чём, – упрямо сказала она. – Если я хочу на озеро, то это исключительно моё решение.
– Ты уклоняешься от ответа на мой вопрос.
Вода капала с её волос.
– Зачем ты тогда предложил? – спросила она. Действительно, зачем, подумал Йохансон.
Потому что мне бы хотелось этого. Но так, чтобы это ничему не навредило. Он не чувствовал никаких обязательств перед Каре Свердрупом. Но внезапная готовность Лунд ехать с ним смущала его. Спорадические совместные ужины – это было частью их иронично инсценированного затяжного флирта, который ни к чему не вёл. Сейчас это был уже не флирт.
– Если вы поссорились, – сказал он с внезапной догадкой, – то увольте меня от ваших разборок. Договорились? Ты можешь поехать со мной, но ты не должна использовать меня для того, чтобы оказывать на Каре давление.
– Тебе не надо вникать в подробности. Впрочем, ты прав. Ладно, забудем об этом.
– Да.
– Просто я должна немного подумать.
– Да уж, подумай.
Они продолжали нерешительно переминаться в прихожей.
– Ну ладно, – сказал Йохансон. Он наклонился, чмокнул её в щёку и мягко выставил за дверь. Потом закрыл её за собой. Уже темнело. Накрапывал дождь. Большую часть пути ему придётся проделать в темноте, но так было даже лучше. Он будет слушать Сибелиуса. Сибелиус и темнота. Хорошо!
– В понедельник вернёшься? – спросила Лунд.
– Думаю, даже в воскресенье вечером.
– Созвонимся?
– Конечно. Что ты собираешься делать?
Она пожала плечами:
– Дел всегда хватает.
Он не стал задавать лишних вопросов, но Лунд сама сказала:
– Каре уехал на выходные. К своим родителям.
Йохансон открыл дверцу и застыл.
– Тебе тоже не надо всё время работать, – сказал он. Она улыбнулась:
– Конечно.
– И, кроме того… ты же не можешь поехать со мной. У тебя ничего нет для выходных на озере.
– А что для этого нужно?
– Ну, удобную обувь, прежде всего. И что-нибудь тёплое.
Лунд глянула себе на ноги. На ней были шнурованные ботинки на толстой подошве.
– Что ещё?
– Ну, ещё свитер… – Йохансон почесал бороду. – Впрочем, у меня там есть.
– На всякий случай?
– Да, на всякий случай.
Он взглянул на неё. И засмеялся.
– О’кей, госпожа Сложность. Последний рейс.
– Это я-то Сложность? – Лунд открыла пассажирскую дверцу и улыбнулась. – Обсудим это по дороге.
Когда они добрались до просёлка, ведущего к озеру, было уже темно, и джип вразвалочку ковылял по корневищам деревьев. Озеро лежало перед ними, словно небо, опрокинутое в лес. В просветах облаков сияли звёзды.
Йохансон внёс чемодан в дом и встал рядом с Лунд на веранде. Половицы тихо скрипели. Его всякий раз заново очаровывала здешняя тишина, тем более явственная, что она была полна звуков: шорохов в подлеске, потрескиваний, цвирканья сверчка, далёкого крика птицы и чего-то ещё неопределимого. Крыльцо с веранды вело на поляну, спускавшуюся к воде. Там был покосившийся причал и лодка, на которой он иногда выезжал поудить рыбу.
– И всё это для тебя одного? – спросила Лунд.
– В основном.
– Должно быть, ты в ладу с собой.
Йохансон тихо засмеялся.
– Почему ты так считаешь?
– Когда больше никого нет, тебе должно нравиться собственное общество.
– О да. Тут я могу обращаться с собой как хочу. Любить себя, питать отвращение…
Она повернулась к нему:
– И так тоже бывает?
– Редко. И если бывает, то я питаю к себе за это отвращение. Заходи в дом. Сейчас я приготовлю нам ризотто.
Они вошли внутрь.
Йохансон нарезал лук, протомил его в оливковом масле, добавил riso di carnaroli – венецианский рис для ризотто. Перемешал деревянной ложкой, подлил кипящего куриного бульона и продолжал помешивать, чтобы масса не пригорела. Между делом нарезал белые грибы, разогрел их в сливочном масле и поставил жариться на медленном огне.
Лунд заворожённо наблюдала за его действиями. Йохансон знал, что она не умеет готовить. Ей для этого не хватало терпения. Он открыл бутылку красного вина и наполнил два бокала. Обычная процедура. Но срабатывает всегда. Есть, пить, говорить, придвинувшись близко друг к другу. А будет то, что бывает, когда стареющий богемный представитель научного мира и молодая женщина едут в уединённое романтическое место.
Проклятый автоматизм!
И чего ему вздумалось взять её с собой?
Лунд сидела на кухне в его свитере и казалась такой размякшей, какой он её давно не видел. Это сбивало Йохансона с толку. Раньше он часто пытался внушить себе, что она – не его тип: слишком быстрая, слишком беспокойная. Но теперь он должен был признаться самому себе, что всё не так.
Ты мог бы провести чудные, спокойные выходные, думал он. Но тебе, идиоту, зачем-то понадобилось всё усложнить.
Ужинали они на кухне. И с каждым бокалом Лунд становилась всё раскованнее. Они болтали о разном и открыли ещё одну бутылку вина.
В полночь Йохансон сказал:
– Снаружи не очень холодно. Хочешь прокатиться на лодке?
Она подперла подбородок и улыбнулась ему.
– А купаться будем?
– Я бы на твоём месте воздержался. Разве что месяца через два. Тогда будет теплее. Нет, мы просто выедем на середину озера, возьмём с собой бутылку и…
Он помедлил.
– И?
– Посмотрим на звёзды.
Они заглянули друг другу в глаза. Каждый по свою сторону кухонного стола, упершись локтями, они смотрели друг на друга, и Йохансон чувствовал, как его внутреннее сопротивление сдавалось. Он говорил такие вещи, которые не собирался говорить, он пустил в ход все средства и задействовал все рычаги, чтобы привести машину в движение. Он будил воспоминания, заставлял себя и Лунд делать то, ради чего уезжают вместе на заброшенное озеро; он хотел бы вернуть её назад в Тронхейм и вместе с тем хотел бы видеть её в своих объятиях, он придвигался к ней ближе, чтобы ощутить на своём лице её дыхание, проклинал ход судьбы и вместе с тем едва мог дождаться её исхода.
– Хорошо. Поехали.
Снаружи было тихо и безветренно. Они прошли по причалу и сели в лодку. Йохансон поддержал Лунд за руку и чуть не посмеялся вслух над самим собой. Как в кино, подумал он, как в этом дурацком – название он забыл – фильме с Мэг Райэн. Спотыкаясь, поневоле сближаешься. О, боже мой.
Это была маленькая деревянная лодка, которую он купил у прежнего владельца вместе с домом. Нос был крытый, прибитые планки образовывали небольшой трюм. Лунд уселась на носу в позе портного, а Йохансон завёл подвесной мотор. Шум мотора не нарушил окружающий покой, а гармонично вплёлся в дивно оживлённую лесную ночь. Такое тарахтение и низкий гул мог бы производить какой-нибудь гипертрофированный шмель.
В продолжение короткой поездки они не проронили ни слова. Потом Йохансон заглушил мотор. Они были довольно далеко от берега. На веранде остался свет, и он отражался в воде волнистыми полосами. То и дело слышался какой-нибудь тихий всплеск, когда рыба выскакивала из воды, чтобы схватить насекомое. Йохансон, балансируя, пробрался к Лунд, держа в руке початую бутылку. Лодка мягко покачивалась.
– Если ляжешь на спину, – сказал он, – то весь мир твой. Со всем, что в нём есть. Попробуй.
Её глаза светились в темноте.
– Ты уже наблюдал здесь звездопад?
– Да. И не раз.
– И что? Загадал желание?
– Для этого у меня маловато романтической субстанции. – Он опустился на планки рядом с ней. – Мне хватало того, что я им любовался.
Лунд захихикала.
– Ты ни во что такое не веришь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Скауген кивнул и сцепил пальцы.
– До сих пор мы говорили только о червях, – сказал он. – А вы видели эту зловещую видеозапись?
– Эту штуку в море? Не знаю, надо ли связывать червей с этим… существом.
– Как вы думаете, что это было? Вы биолог. Есть ли какой-нибудь напрашивающийся ответ?
– Биолюминесценция. После того, как Тина обработала материал, можно сделать такое заключение. Но оно исключает любое из известных крупных живых существ.
– Госпожа Лунд говорила, что это может быть глубоководный кальмар.
– Да, мы обсуждали это, – сказал Йохансон. – Но маловероятно. Поверхность тела и структура не позволяют сделать такое заключение. Кроме того, регион – неподходящий для спрутов.
– Тогда что же это?
– Не знаю.
Все замолчали. Стоун нервно играл шариковой ручкой.
– А могу я спросить, – неторопливо возобновил беседу Йохансон, – какого типа фабрику вы планируете установить?
Скауген бросил взгляд в сторону Лунд. Она пожала плечами:
– Я рассказала Сигуру, что мы предполагаем подводное сооружение. Но пока точно не знаем, будет ли оно.
– А вы представляете себе, что это такое? – спросил Скауген, повернувшись к Йохансону.
– Я знаю кое-что про установки «Субсис», – сказал Йохансон.
Хвистендаль поднял брови.
– Это уже много. Вы становитесь специалистом, доктор Йохансон.
– «Субсис» – это вчерашний день, – тявкнул Стоун. – Мы продвинулись дальше. Мы пойдём глубже, и системы надёжности у нас, несомненно, выше.
– Новая система разработана фирмой «FMC» из Конгсберга, это следующий шаг в развитии глубоководных технологий, – объяснил Скауген. – То, что мы их установим, вопрос решённый. Но мы пока не знаем, куда вести нефтепровод – к имеющимся платформам или на сушу. В любом случае нам придётся преодолевать большие расстояния и разность высоты.
– А нет ли третьей возможности? – спросил Йохансон. – Например, корабль, плавающий прямо над фабрикой?
– Да, но добыча всё равно будет идти на дне, – сказал Хвистендаль.
– Как уже говорилось, мы можем оценивать риски, – продолжал Скауген, – пока они определимые. А в случае с червями или с той тварью, которая есть на видео, в игру вступают факторы, которых мы не знаем и не можем объяснить. Может, это и перестраховка, как считает Клиффорд, но мы хотим достичь определённости. Вы не обязаны брать на себя это решение, доктор Йохансон, но всё же: что бы сделали на нашем месте вы?
Йохансону стало не по себе. Стоун смотрел на него с неприкрытой враждебностью. Хвистендаль и Скауген казались заинтересованными, а выражение лица Лунд было совершенно безмятежным.
Надо было с ней заранее обо всём условиться, подумал он. Может, она хотела, чтобы он воспрепятствовал проекту? А может, и нет.
Йохансон положил ладони на стол.
– В принципе, я бы строил станцию, – сказал он. Скауген и Лунд озадаченно воззрились на него. Хвистендаль наморщил лоб, а Стоун откинулся с победной миной.
Йохансон выждал несколько секунд и добавил:
– Но я бы построил её только после того, как «Геомар» проведёт дальнейшие испытания и даст зелёный свет. Сведения о том лох-несском чудовище на видео мы вряд ли получим. И я не уверен, что оно должно нас особо занимать. Решающим является то, какое действие может оказать на стабильность материкового склона массовое нашествие червя неизвестного вида, пожирающего гидрат. Пока это не выяснено, я бы посоветовал отложить проект.
Стоун сжал губы. Лунд улыбнулась. Скауген переглянулся с Хвистендалем и сказал:
– Благодарю вас, доктор Йохансон, что вы не пожалели для нас времени.
Позднее, когда он уже погрузил свой чемодан в джип и обходил дом в последний раз, проверяя, не забыл ли чего, в дверь позвонили.
На пороге стояла Лунд. Начался дождь, и её волосы прилипли к голове.
– Всё было хорошо, – сказала она.
– Ой ли? – Йохансон отступил, впуская её внутрь. Она вошла, отвела с лица мокрые пряди и кивнула.
– В принципе, Скауген уже принял решение. Ему требовалось только твоё благословение.
– Кто я такой, чтобы благословлять проекты «Статойла»?
– Я уже говорила, ты пользуешься доброй славой. Но Скаугену важно другое. Он ответственное лицо, и каждый, кто работает на компанию или ещё как-то связан с нею, ангажирован. А ты у нас специалист по червям и совершенно не заинтересован в строительстве каких бы то ни было фабрик.
– Значит, Скауген отложил проект в долгий ящик?
– До тех пор, пока «Геомар» не прояснит ситуацию.
– Надо же!
– Ты ему, кстати, понравился.
– Он мне тоже.
– Да, компании повезло, что в руководстве есть такие люди. – Она стояла в прихожей, опустив руки. Для человека, постоянно пребывающего в целеустремлённом движении, она казалась странно нерешительной. – А где твой багаж?
– А что?
– Разве ты не хотел поехать на озеро?
– Багаж в машине. Тебе повезло, ты могла уже не застать меня. – Он осмотрел её с головы до ног. – Могу я ещё что-нибудь сделать для тебя, прежде чем предамся уединению? И уж на сей раз я поеду! Больше никаких отлагательств.
– Я не собиралась тебя задерживать. Я только приехала рассказать, что решил Скауген, и…
– Очень мило с твоей стороны.
– И спросить тебя, в силе ли ещё твоё предложение.
– Какое? – спросил он, хотя было ясно, какое.
– Ты предложил мне поехать с тобой.
Йохансон прислонился к стене у вешалки. Он вдруг увидел, какая надвигается на него гора проблем.
– Но я спросил, что скажет Каре.
Она сердито тряхнула головой.
– Я ни у кого не должна спрашивать разрешения.
– Я не хотел бы вносить ненужные недоразумения.
– Ты ни при чём, – упрямо сказала она. – Если я хочу на озеро, то это исключительно моё решение.
– Ты уклоняешься от ответа на мой вопрос.
Вода капала с её волос.
– Зачем ты тогда предложил? – спросила она. Действительно, зачем, подумал Йохансон.
Потому что мне бы хотелось этого. Но так, чтобы это ничему не навредило. Он не чувствовал никаких обязательств перед Каре Свердрупом. Но внезапная готовность Лунд ехать с ним смущала его. Спорадические совместные ужины – это было частью их иронично инсценированного затяжного флирта, который ни к чему не вёл. Сейчас это был уже не флирт.
– Если вы поссорились, – сказал он с внезапной догадкой, – то увольте меня от ваших разборок. Договорились? Ты можешь поехать со мной, но ты не должна использовать меня для того, чтобы оказывать на Каре давление.
– Тебе не надо вникать в подробности. Впрочем, ты прав. Ладно, забудем об этом.
– Да.
– Просто я должна немного подумать.
– Да уж, подумай.
Они продолжали нерешительно переминаться в прихожей.
– Ну ладно, – сказал Йохансон. Он наклонился, чмокнул её в щёку и мягко выставил за дверь. Потом закрыл её за собой. Уже темнело. Накрапывал дождь. Большую часть пути ему придётся проделать в темноте, но так было даже лучше. Он будет слушать Сибелиуса. Сибелиус и темнота. Хорошо!
– В понедельник вернёшься? – спросила Лунд.
– Думаю, даже в воскресенье вечером.
– Созвонимся?
– Конечно. Что ты собираешься делать?
Она пожала плечами:
– Дел всегда хватает.
Он не стал задавать лишних вопросов, но Лунд сама сказала:
– Каре уехал на выходные. К своим родителям.
Йохансон открыл дверцу и застыл.
– Тебе тоже не надо всё время работать, – сказал он. Она улыбнулась:
– Конечно.
– И, кроме того… ты же не можешь поехать со мной. У тебя ничего нет для выходных на озере.
– А что для этого нужно?
– Ну, удобную обувь, прежде всего. И что-нибудь тёплое.
Лунд глянула себе на ноги. На ней были шнурованные ботинки на толстой подошве.
– Что ещё?
– Ну, ещё свитер… – Йохансон почесал бороду. – Впрочем, у меня там есть.
– На всякий случай?
– Да, на всякий случай.
Он взглянул на неё. И засмеялся.
– О’кей, госпожа Сложность. Последний рейс.
– Это я-то Сложность? – Лунд открыла пассажирскую дверцу и улыбнулась. – Обсудим это по дороге.
Когда они добрались до просёлка, ведущего к озеру, было уже темно, и джип вразвалочку ковылял по корневищам деревьев. Озеро лежало перед ними, словно небо, опрокинутое в лес. В просветах облаков сияли звёзды.
Йохансон внёс чемодан в дом и встал рядом с Лунд на веранде. Половицы тихо скрипели. Его всякий раз заново очаровывала здешняя тишина, тем более явственная, что она была полна звуков: шорохов в подлеске, потрескиваний, цвирканья сверчка, далёкого крика птицы и чего-то ещё неопределимого. Крыльцо с веранды вело на поляну, спускавшуюся к воде. Там был покосившийся причал и лодка, на которой он иногда выезжал поудить рыбу.
– И всё это для тебя одного? – спросила Лунд.
– В основном.
– Должно быть, ты в ладу с собой.
Йохансон тихо засмеялся.
– Почему ты так считаешь?
– Когда больше никого нет, тебе должно нравиться собственное общество.
– О да. Тут я могу обращаться с собой как хочу. Любить себя, питать отвращение…
Она повернулась к нему:
– И так тоже бывает?
– Редко. И если бывает, то я питаю к себе за это отвращение. Заходи в дом. Сейчас я приготовлю нам ризотто.
Они вошли внутрь.
Йохансон нарезал лук, протомил его в оливковом масле, добавил riso di carnaroli – венецианский рис для ризотто. Перемешал деревянной ложкой, подлил кипящего куриного бульона и продолжал помешивать, чтобы масса не пригорела. Между делом нарезал белые грибы, разогрел их в сливочном масле и поставил жариться на медленном огне.
Лунд заворожённо наблюдала за его действиями. Йохансон знал, что она не умеет готовить. Ей для этого не хватало терпения. Он открыл бутылку красного вина и наполнил два бокала. Обычная процедура. Но срабатывает всегда. Есть, пить, говорить, придвинувшись близко друг к другу. А будет то, что бывает, когда стареющий богемный представитель научного мира и молодая женщина едут в уединённое романтическое место.
Проклятый автоматизм!
И чего ему вздумалось взять её с собой?
Лунд сидела на кухне в его свитере и казалась такой размякшей, какой он её давно не видел. Это сбивало Йохансона с толку. Раньше он часто пытался внушить себе, что она – не его тип: слишком быстрая, слишком беспокойная. Но теперь он должен был признаться самому себе, что всё не так.
Ты мог бы провести чудные, спокойные выходные, думал он. Но тебе, идиоту, зачем-то понадобилось всё усложнить.
Ужинали они на кухне. И с каждым бокалом Лунд становилась всё раскованнее. Они болтали о разном и открыли ещё одну бутылку вина.
В полночь Йохансон сказал:
– Снаружи не очень холодно. Хочешь прокатиться на лодке?
Она подперла подбородок и улыбнулась ему.
– А купаться будем?
– Я бы на твоём месте воздержался. Разве что месяца через два. Тогда будет теплее. Нет, мы просто выедем на середину озера, возьмём с собой бутылку и…
Он помедлил.
– И?
– Посмотрим на звёзды.
Они заглянули друг другу в глаза. Каждый по свою сторону кухонного стола, упершись локтями, они смотрели друг на друга, и Йохансон чувствовал, как его внутреннее сопротивление сдавалось. Он говорил такие вещи, которые не собирался говорить, он пустил в ход все средства и задействовал все рычаги, чтобы привести машину в движение. Он будил воспоминания, заставлял себя и Лунд делать то, ради чего уезжают вместе на заброшенное озеро; он хотел бы вернуть её назад в Тронхейм и вместе с тем хотел бы видеть её в своих объятиях, он придвигался к ней ближе, чтобы ощутить на своём лице её дыхание, проклинал ход судьбы и вместе с тем едва мог дождаться её исхода.
– Хорошо. Поехали.
Снаружи было тихо и безветренно. Они прошли по причалу и сели в лодку. Йохансон поддержал Лунд за руку и чуть не посмеялся вслух над самим собой. Как в кино, подумал он, как в этом дурацком – название он забыл – фильме с Мэг Райэн. Спотыкаясь, поневоле сближаешься. О, боже мой.
Это была маленькая деревянная лодка, которую он купил у прежнего владельца вместе с домом. Нос был крытый, прибитые планки образовывали небольшой трюм. Лунд уселась на носу в позе портного, а Йохансон завёл подвесной мотор. Шум мотора не нарушил окружающий покой, а гармонично вплёлся в дивно оживлённую лесную ночь. Такое тарахтение и низкий гул мог бы производить какой-нибудь гипертрофированный шмель.
В продолжение короткой поездки они не проронили ни слова. Потом Йохансон заглушил мотор. Они были довольно далеко от берега. На веранде остался свет, и он отражался в воде волнистыми полосами. То и дело слышался какой-нибудь тихий всплеск, когда рыба выскакивала из воды, чтобы схватить насекомое. Йохансон, балансируя, пробрался к Лунд, держа в руке початую бутылку. Лодка мягко покачивалась.
– Если ляжешь на спину, – сказал он, – то весь мир твой. Со всем, что в нём есть. Попробуй.
Её глаза светились в темноте.
– Ты уже наблюдал здесь звездопад?
– Да. И не раз.
– И что? Загадал желание?
– Для этого у меня маловато романтической субстанции. – Он опустился на планки рядом с ней. – Мне хватало того, что я им любовался.
Лунд захихикала.
– Ты ни во что такое не веришь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127