Бет расстегнула пропитанную потом кофту и приложила младенца к набухшей материнской груди. Он начал сосать, женщина застонала и расплакалась.
— Будет, будет! — сказала Бет. — Все теперь хорошо. Погляди-ка, как она сосет! Совсем изголодалась.
— Он мальчик, — прошептала его мать.
— Ну конечно. Я что-то совсем поглупела! — пожаловалась Бет. — Такой красивый! И настоящий силач.
— Мой Джош был силачом, — сказала молодая женщина. — Они оторвали ему голову.
Ее глаза снова наполнились слезами, ее начал бить озноб.
— Думай только о маленьком, — быстро сказала Бет. — Важнее его ничего нет, понимаешь?
Женщина кивнула, но Бет поняла, что она снова впадает в забытье, и со вздохом вернулась к Мередиту и Диакону. Молодой врач разрезал скатерть на бинты. Когда Мередит закончил перевязку, старик потрогал его за рукав.
— Я сожалею, сынок, — сказал он. — Надеюсь, ты простишь мои злые слова. Мередит устало кивнул.
— Простить вас мне легче, чем себя самого. Никогда еще я не испытывал подобного страха и невыразимо стыжусь себя.
— Дело прошлое, малый. Ты был на самом краю и заглянул в ад. Теперь ты станешь либо сильнее, либо слабее. Выбор за тобой. Чтобы жить, человек должен научиться быть сильным там, где он слаб.
— Они бегут к сараю! — крикнул Уоллес.
— Потише! — приказала Бет.
Со двора донесся треск ломаемых досок, раздалось испуганное лошадиное ржание. В кресле у очага молодая мать заплакала.
Бет зажгла еще два фонаря и повесила их на крючья в стене.
— Ночь будет долгой, — сказала она.
Полное ужаса ржание длилось еще несколько минут, затем наступила тишина. Бет отправила Мередита в заднюю комнату посмотреть, как там Джозия Брум. Молодая мать заснула, и Бет, забрав у нее младенца, села с ним в старую качалку.
По лестнице спустился Уоллес Наш и остановился перед ней.
— Ты что-то хочешь сказать, Уоллес?
Рыжий юноша с трудом заставил себя заговорить.
— Простите меня, фрей Мак-Адам. Только я должен сказать вам… Сэмюэль… он погиб, спасая вон ее и младенца. Выпрыгнул из окна, когда зверюга совсем уже ее настигал. И так спокойно! И убил его, но и он его достал. Я так сожалею, фрей…
— Иди-ка наверх, Уоллес, — сказала она, прижимая младенца к груди. — И смотри в оба.
— Конечно, — ответил он негромко. — Можете положиться на меня, фрей.
Бет закрыла глаза. Она вдыхала запах горящих фонарей, сухих кедровых поленьев в очаге и молочный новорожденный запах младенца у себя на руках.
Снаружи завыл зверь.
Шэнноу опустил руку в карман, и его скрюченные артритом пальцы сомкнулись на золотом камушке.» Я не хочу жить вечно, — подумал он. — Я не хочу снова стать молодым «. Боль в груди нарастала, сливаясь с мучительным нытьем сломанных ребер.» У тебя нет выбора «, — сказал он себе. Крепко сжав камушек, он пожелал, чтобы боль в его сердце исчезла, и ощутил прилив новых сил, жизненной энергии. Злоупотребил он возможностями камешка, чтобы срастить ребра.
Разжав пальцы, Шэнноу посмотрел на золотой кругляшок. Только тончайшая черная прожилка свидетельствовала о том, что его использовали. Поднявшись на ноги, он подошел к окну. Привычная ноющая боль в плечах и коленях исчезла, его походка обрела упругость. Поглядев в щель ставень, он увидел, что Пожиратели сгрудились у фургона Иеремии, взбираются на него. Вокруг сарая не было заметно никакого движения, но он различил серые тени, припавшие к утрамбованной земле двора, скорчившиеся возле изгороди.
Попятившись, он осмотрел ставни. Толщина менее дюйма… Нет, они не выдержат удара когтистых лап Пожирателей. Из кармана куртки он вытащил коробку с патронами и высыпал их на стол. Двадцать три да еще двенадцать в пистолетах.
— Раненый спит, — сказал вернувшийся Мередит. — Цвет лица хороший и пульс ровный. — Он крепче, чем сам думал, — сказал Шэнноу.
— Откуда взялись эти твари? — спросил Мередит. — Я ни о чем подобном никогда не слышал. — Это волчецы, — ответил Шэнноу, — но их изменили с помощью… Ну, если хотите, колдовства. — Он оборвал фразу, заметив, что молодой человек смотрит на него, словно не в силах поверить. — Я знаю, это трудно понять, — сказал он. — Просто положись на мое слово, сынок. Существует чудовище…
— Бет назвала вас Диаконом, — перебил Мередит, и Шэнноу понял, что молодой человек пропустил его объяснение мимо ушей.
— Да, — сказал он усталым голосом. — Я Диакон.
— Я вас всегда ненавидел, — отрезал Мередит. — Вы были источником великих зол. Шэнноу кивнул:
— Не стану отрицать, сынок. Бойня в землях исчадий не имеет оправдания.
— В таком случае почему вы ее допустили?
— Потому что он убийца и варвар, — сказала Бет глухим от гнева голосом. — Некоторые родятся такими, доктор. Он захватил власть обманом и сохранял ее страхом. Все противившиеся ему убивались. Ни о чем другом он не думал.
— Так оно и было? — Мередит пристально посмотрел на Шэнноу.
Шэнноу не ответил. Он вышел из комнаты и направился в каморку, где лежал Джозия Брум.
Так оно и было?
Брум зашевелился и открыл глаза.
— А, Джейк! — сказал он сонно. Шэнноу сел на край кровати.
— Как ты себя чувствуешь?
— Получше.
— Вот и хорошо. А теперь поспи еще.
Брум закрыл глаза.
Шэнноу продолжал сидеть рядом с ним, вспоминая, как два войска двинулись на земли исчадий, вспоминая, в какую ярость его привело предательство исчадий, какой страх он испытывал перед грядущим появлением Кровь-Камня. Многие из его воинов лишились семьи, друзей, перебитых исчадиями, и в их душах бушевала ненависть.» Как и в моей «, — скорбно подумал он.
Пэдлок Уилер и другие военачальники пришли к нему в то роковое утро у стен Вавилона, когда вожди исчадий молили принять их капитуляцию.
» Какие будут приказания, Диакон?«
В ту минуту он мог бы сказать многое о природе зла и мудрости прощения. Но глядя на них, он был способен думать только о надвигающемся ужасе и о том, как в его, прежнем мире Кровь-Камень использовал исчадий, чтобы обречь этот мир на разрушение и смерть. И между двумя биениями сердца он вынес приговор, который все еще свинцовой тяжестью тяготел над ним.» Так что же, Диакон?«
» Перебейте их всех «.
Зера проснулась перед рассветом и застонала. Ей в бедро впивался острый камешек, а плечи нестерпимо ныли. Она попыталась встать, снова застонала и сердито выругалась.
— Такие слова плохие, — сказала Эстер.
— Как и ревматизм, — буркнула Зера. — Ты давно не спишь, деточка?
— Как только они завыли, — ответила Эстер, садясь на одеяле и протирая глаза. — Тут очень много волков.
Но Зера никакого воя не слышала. Заставив себя подняться на ноги, она потянулась, потом подошла к пегашке и отцепила от седла флягу с водой. Напившись, она вернулась к детям и погасшему костру.
— Волки на нас не нападут, — сказала она. — А теперь попробуй отыскать в золе тлеющий уголек, и я состряпаю нам завтрак.
Позевывая, она вышла из пещеры. Воздух был свежим, прохладным. Ее ноздри защекотало дыхание росы на листьях, пряное благоухание леса. Небо на востоке светлело, и когда она вошла под сень деревьев, ее приветствовали первые птичьи трели. Вопреки ревматическим болям в спине и плечах, она чувствовала себя прекрасно и радовалась тому, что жива.
Все ребятишки, подумалось ей. Они придают новизну и интерес всему. Зера не сознавала, насколько она истосковалась от одиночества, пока в ее двор не въехал тот незнакомец. Ей было жаль, что он не вернулся. Йон оказался хорошим человеком и приятным собеседником. Но ребятишки стали неиссякаемым источником радости, даже когда ссорились. Ей вспоминались ее собственные дети, когда она сама была еще молодой, и небо было голубее, и будущее представлялось золотой тайной, которую еще предстояло открыть.
Зеб был красив, не лез за словом в карман и завоевывал все сердца. А еще он был добрым и любящим. Зеб нравился всем, потому что Зебу нравились все.
— Никогда не встречала человека, который видел бы в людях столько хорошего! — сказала она вслух.
Когда он умер, вспомнилось ей, на ферму приехал Пэдлок. Он крепко ее обнял и сказал:» Знаешь, мам, в мире нет такого человека, у которого ему надо попросить прощения «.
Такая хорошая эпитафия для доброго человека.
На похороны люди съехались отовсюду, и Зере это было приятно. Но после его смерти гости больше на ферме не появлялись.» Я-то никогда общей любимицей не была, — подумала она. — Старуха Зера — на язык ей лучше не попадайся, а уж под руку и тем более «.
Она посмотрела на небо.
— Иногда я не могу понять, что ты увидел во мне, Зеб, — сказала она.
Повернувшись к пещере, она увидела в рыхлой земле отпечаток лапы, опустилась на колени и растопырила пальцы, измеряя его. Такой огромный след! Но не медвежий, хотя по размеру и подошел бы. И не львиный. Она выпрямилась. Во рту у нее пересохло. След был волчий, но куда больше, чем самого крупного волка.
Зера побежала к пещере.
— А что на завтрак? — спросил Ос. — Эстер развела костер.
— Лучше подождем, пока не доберемся до города, — ответила Зера. — По-моему, нам лучше тут не задерживаться.
— Но я хочу есть! — возразила Эстер. — Прямо в животе больно.
Зера усмехнулась.» Господи, старая, ну чего ты перепугалась? Костер горит, у тебя есть пистолет…«
— Ну хорошо, — согласилась она. — Сначала поедим, а потом в путь.
Зера прошла в глубину пещеры к пегашке и увидела, что лошадь вся дрожит, прижимая уши.
— Это только я, девочка, — сказала Зера. — Успокойся.
У нее за спиной отчаянно закричала Эстер, и она стремительно обернулась.
В устье пещеры стояло чудовище. Высота — восемь футов, массивные плечи, длинные руки с пальцами-когтями, серебристо-серый мех. Золотистые глаза впивались в детей, скорчившихся у костерка. Пронзительное ржание взвившейся на дыбы лошади отвлекло внимание чудовища.
Зера Уилер выхватила свой старый пистолет, прикидывая, сумеет ли одной пулей свалить гигантского волчеца.
— Тише, ребятки, — сказала она спокойным голосом, взводя курок, и шагнула вперед. — Не знаю, понимаешь ли ты меня, — сказала она, устремив взгляд на зверя, — но в этом пистолете шесть зарядов. И я попадаю в цель без промаха. Так что убирайся, и нам всем будет хорошо.
Зверь зарычал, и эхо громом разнеслось по пещере. Зера покосилась на костерок. Рядом лежал толстый сук в фестонах давно засохших листьев. Продолжая целиться, она нагнулась, левой рукой ухватила сук, сунув бахрому листьев в слабые язычки огня. Листья сразу вспыхнули, и сук заполыхал, как факел.
Зера выпрямилась и двинулась на зверя.
— А ну убирайся, сукин сын! — крикнула она. Зверь чуть-чуть попятился и сразу же прыгнул. Зера не дрогнула. Сунув горящий сук в оскаленную морду, она всадила пулю ему в шею. Гигантский волчец упал и откатился. Зера бросилась ко входу и снова выстрелила в него, когда он попытался встать.
— Господи Боже ты мой! — прошептала она, увидев снаружи его сородичей. — Ребятки! — крикнула она. — Лезьте в трещину, которая ведет наверх. Сейчас же!
Размахивая суком, она начала пятиться. Новый зверь метнулся к ней, но она хладнокровно выстрелила ему в грудь. Справа выскочил другой, в глубине пещеры грянул выстрел, разнеся ему череп. Зера оглянулась и увидела, что Ос держит в руках ее ружье, готовясь выстрелить еще раз.
Ее сердце исполнилось гордости за него, но она крикнула властно и резко:
— Лезь в чертову трещину!
Звери шагнули вперед, но с опаской. Нет, тремя оставшимися патронами ей всех не остановить, и времени повернуться и забраться в трещину у нее тоже не будет.
— Лезете? — крикнула она, не рискуя взглянуть через плечо.
— Да, фрей, — донесся голос Оса словно из трубы. Внезапно мимо нее пронеслась пегашка, раскидав зверей в стремлении вырваться под защиту леса. В тот же миг Зера повернулась и ринулась к трещине. Сунув пистолет в кобуру, она ухватилась за выступ и подтянулась, царапая сапогами по каменной стенке. Карабкалась она быстро и прямо над собой увидела Оса, подсаживавшего Эстер. Трещина тут была совсем узкой, но дети протиснулись на каменную площадку почти у самого верха обрыва.
Ногу пронзила боль. Зера вскрикнула и почувствовала, что ее тянут вниз. Ос просунул ствол ружья в просвет дулом вниз и выстрелил. Зера сумела вытащить пистолет и послала две пули в волчеца под ней. Он свалился, но его когти сдернули с нее сапог. Ос вцепился ей в плечи, и с его помощью она протиснула свое тощее тело сквозь щель. Из раны в лодыжке сочилась кровь, а в икре засел шестидюймовый коготь. Зера тут же его выдернула.
— Вы храбрые ребятки, — сказала она. — Я вами горжусь, черт дери. — Из кармана куртки она достала складной нож и открыла лезвие. — Если ты будешь так любезен, Ос, и отдашь мне свою рубашку, я нарежу бинты и попробую остановить кровь.
— Сейчас, фрей, — ответил Ос, стаскивая куртку и рубашку. Потом, пока она разрезала рубашку, он пересчитал по ее указанию патроны, оставшиеся в ружье. Много времени это не заняло. Их осталось два.
— У меня есть пистолетик, который вы мне дали, — напомнил Ос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Будет, будет! — сказала Бет. — Все теперь хорошо. Погляди-ка, как она сосет! Совсем изголодалась.
— Он мальчик, — прошептала его мать.
— Ну конечно. Я что-то совсем поглупела! — пожаловалась Бет. — Такой красивый! И настоящий силач.
— Мой Джош был силачом, — сказала молодая женщина. — Они оторвали ему голову.
Ее глаза снова наполнились слезами, ее начал бить озноб.
— Думай только о маленьком, — быстро сказала Бет. — Важнее его ничего нет, понимаешь?
Женщина кивнула, но Бет поняла, что она снова впадает в забытье, и со вздохом вернулась к Мередиту и Диакону. Молодой врач разрезал скатерть на бинты. Когда Мередит закончил перевязку, старик потрогал его за рукав.
— Я сожалею, сынок, — сказал он. — Надеюсь, ты простишь мои злые слова. Мередит устало кивнул.
— Простить вас мне легче, чем себя самого. Никогда еще я не испытывал подобного страха и невыразимо стыжусь себя.
— Дело прошлое, малый. Ты был на самом краю и заглянул в ад. Теперь ты станешь либо сильнее, либо слабее. Выбор за тобой. Чтобы жить, человек должен научиться быть сильным там, где он слаб.
— Они бегут к сараю! — крикнул Уоллес.
— Потише! — приказала Бет.
Со двора донесся треск ломаемых досок, раздалось испуганное лошадиное ржание. В кресле у очага молодая мать заплакала.
Бет зажгла еще два фонаря и повесила их на крючья в стене.
— Ночь будет долгой, — сказала она.
Полное ужаса ржание длилось еще несколько минут, затем наступила тишина. Бет отправила Мередита в заднюю комнату посмотреть, как там Джозия Брум. Молодая мать заснула, и Бет, забрав у нее младенца, села с ним в старую качалку.
По лестнице спустился Уоллес Наш и остановился перед ней.
— Ты что-то хочешь сказать, Уоллес?
Рыжий юноша с трудом заставил себя заговорить.
— Простите меня, фрей Мак-Адам. Только я должен сказать вам… Сэмюэль… он погиб, спасая вон ее и младенца. Выпрыгнул из окна, когда зверюга совсем уже ее настигал. И так спокойно! И убил его, но и он его достал. Я так сожалею, фрей…
— Иди-ка наверх, Уоллес, — сказала она, прижимая младенца к груди. — И смотри в оба.
— Конечно, — ответил он негромко. — Можете положиться на меня, фрей.
Бет закрыла глаза. Она вдыхала запах горящих фонарей, сухих кедровых поленьев в очаге и молочный новорожденный запах младенца у себя на руках.
Снаружи завыл зверь.
Шэнноу опустил руку в карман, и его скрюченные артритом пальцы сомкнулись на золотом камушке.» Я не хочу жить вечно, — подумал он. — Я не хочу снова стать молодым «. Боль в груди нарастала, сливаясь с мучительным нытьем сломанных ребер.» У тебя нет выбора «, — сказал он себе. Крепко сжав камушек, он пожелал, чтобы боль в его сердце исчезла, и ощутил прилив новых сил, жизненной энергии. Злоупотребил он возможностями камешка, чтобы срастить ребра.
Разжав пальцы, Шэнноу посмотрел на золотой кругляшок. Только тончайшая черная прожилка свидетельствовала о том, что его использовали. Поднявшись на ноги, он подошел к окну. Привычная ноющая боль в плечах и коленях исчезла, его походка обрела упругость. Поглядев в щель ставень, он увидел, что Пожиратели сгрудились у фургона Иеремии, взбираются на него. Вокруг сарая не было заметно никакого движения, но он различил серые тени, припавшие к утрамбованной земле двора, скорчившиеся возле изгороди.
Попятившись, он осмотрел ставни. Толщина менее дюйма… Нет, они не выдержат удара когтистых лап Пожирателей. Из кармана куртки он вытащил коробку с патронами и высыпал их на стол. Двадцать три да еще двенадцать в пистолетах.
— Раненый спит, — сказал вернувшийся Мередит. — Цвет лица хороший и пульс ровный. — Он крепче, чем сам думал, — сказал Шэнноу.
— Откуда взялись эти твари? — спросил Мередит. — Я ни о чем подобном никогда не слышал. — Это волчецы, — ответил Шэнноу, — но их изменили с помощью… Ну, если хотите, колдовства. — Он оборвал фразу, заметив, что молодой человек смотрит на него, словно не в силах поверить. — Я знаю, это трудно понять, — сказал он. — Просто положись на мое слово, сынок. Существует чудовище…
— Бет назвала вас Диаконом, — перебил Мередит, и Шэнноу понял, что молодой человек пропустил его объяснение мимо ушей.
— Да, — сказал он усталым голосом. — Я Диакон.
— Я вас всегда ненавидел, — отрезал Мередит. — Вы были источником великих зол. Шэнноу кивнул:
— Не стану отрицать, сынок. Бойня в землях исчадий не имеет оправдания.
— В таком случае почему вы ее допустили?
— Потому что он убийца и варвар, — сказала Бет глухим от гнева голосом. — Некоторые родятся такими, доктор. Он захватил власть обманом и сохранял ее страхом. Все противившиеся ему убивались. Ни о чем другом он не думал.
— Так оно и было? — Мередит пристально посмотрел на Шэнноу.
Шэнноу не ответил. Он вышел из комнаты и направился в каморку, где лежал Джозия Брум.
Так оно и было?
Брум зашевелился и открыл глаза.
— А, Джейк! — сказал он сонно. Шэнноу сел на край кровати.
— Как ты себя чувствуешь?
— Получше.
— Вот и хорошо. А теперь поспи еще.
Брум закрыл глаза.
Шэнноу продолжал сидеть рядом с ним, вспоминая, как два войска двинулись на земли исчадий, вспоминая, в какую ярость его привело предательство исчадий, какой страх он испытывал перед грядущим появлением Кровь-Камня. Многие из его воинов лишились семьи, друзей, перебитых исчадиями, и в их душах бушевала ненависть.» Как и в моей «, — скорбно подумал он.
Пэдлок Уилер и другие военачальники пришли к нему в то роковое утро у стен Вавилона, когда вожди исчадий молили принять их капитуляцию.
» Какие будут приказания, Диакон?«
В ту минуту он мог бы сказать многое о природе зла и мудрости прощения. Но глядя на них, он был способен думать только о надвигающемся ужасе и о том, как в его, прежнем мире Кровь-Камень использовал исчадий, чтобы обречь этот мир на разрушение и смерть. И между двумя биениями сердца он вынес приговор, который все еще свинцовой тяжестью тяготел над ним.» Так что же, Диакон?«
» Перебейте их всех «.
Зера проснулась перед рассветом и застонала. Ей в бедро впивался острый камешек, а плечи нестерпимо ныли. Она попыталась встать, снова застонала и сердито выругалась.
— Такие слова плохие, — сказала Эстер.
— Как и ревматизм, — буркнула Зера. — Ты давно не спишь, деточка?
— Как только они завыли, — ответила Эстер, садясь на одеяле и протирая глаза. — Тут очень много волков.
Но Зера никакого воя не слышала. Заставив себя подняться на ноги, она потянулась, потом подошла к пегашке и отцепила от седла флягу с водой. Напившись, она вернулась к детям и погасшему костру.
— Волки на нас не нападут, — сказала она. — А теперь попробуй отыскать в золе тлеющий уголек, и я состряпаю нам завтрак.
Позевывая, она вышла из пещеры. Воздух был свежим, прохладным. Ее ноздри защекотало дыхание росы на листьях, пряное благоухание леса. Небо на востоке светлело, и когда она вошла под сень деревьев, ее приветствовали первые птичьи трели. Вопреки ревматическим болям в спине и плечах, она чувствовала себя прекрасно и радовалась тому, что жива.
Все ребятишки, подумалось ей. Они придают новизну и интерес всему. Зера не сознавала, насколько она истосковалась от одиночества, пока в ее двор не въехал тот незнакомец. Ей было жаль, что он не вернулся. Йон оказался хорошим человеком и приятным собеседником. Но ребятишки стали неиссякаемым источником радости, даже когда ссорились. Ей вспоминались ее собственные дети, когда она сама была еще молодой, и небо было голубее, и будущее представлялось золотой тайной, которую еще предстояло открыть.
Зеб был красив, не лез за словом в карман и завоевывал все сердца. А еще он был добрым и любящим. Зеб нравился всем, потому что Зебу нравились все.
— Никогда не встречала человека, который видел бы в людях столько хорошего! — сказала она вслух.
Когда он умер, вспомнилось ей, на ферму приехал Пэдлок. Он крепко ее обнял и сказал:» Знаешь, мам, в мире нет такого человека, у которого ему надо попросить прощения «.
Такая хорошая эпитафия для доброго человека.
На похороны люди съехались отовсюду, и Зере это было приятно. Но после его смерти гости больше на ферме не появлялись.» Я-то никогда общей любимицей не была, — подумала она. — Старуха Зера — на язык ей лучше не попадайся, а уж под руку и тем более «.
Она посмотрела на небо.
— Иногда я не могу понять, что ты увидел во мне, Зеб, — сказала она.
Повернувшись к пещере, она увидела в рыхлой земле отпечаток лапы, опустилась на колени и растопырила пальцы, измеряя его. Такой огромный след! Но не медвежий, хотя по размеру и подошел бы. И не львиный. Она выпрямилась. Во рту у нее пересохло. След был волчий, но куда больше, чем самого крупного волка.
Зера побежала к пещере.
— А что на завтрак? — спросил Ос. — Эстер развела костер.
— Лучше подождем, пока не доберемся до города, — ответила Зера. — По-моему, нам лучше тут не задерживаться.
— Но я хочу есть! — возразила Эстер. — Прямо в животе больно.
Зера усмехнулась.» Господи, старая, ну чего ты перепугалась? Костер горит, у тебя есть пистолет…«
— Ну хорошо, — согласилась она. — Сначала поедим, а потом в путь.
Зера прошла в глубину пещеры к пегашке и увидела, что лошадь вся дрожит, прижимая уши.
— Это только я, девочка, — сказала Зера. — Успокойся.
У нее за спиной отчаянно закричала Эстер, и она стремительно обернулась.
В устье пещеры стояло чудовище. Высота — восемь футов, массивные плечи, длинные руки с пальцами-когтями, серебристо-серый мех. Золотистые глаза впивались в детей, скорчившихся у костерка. Пронзительное ржание взвившейся на дыбы лошади отвлекло внимание чудовища.
Зера Уилер выхватила свой старый пистолет, прикидывая, сумеет ли одной пулей свалить гигантского волчеца.
— Тише, ребятки, — сказала она спокойным голосом, взводя курок, и шагнула вперед. — Не знаю, понимаешь ли ты меня, — сказала она, устремив взгляд на зверя, — но в этом пистолете шесть зарядов. И я попадаю в цель без промаха. Так что убирайся, и нам всем будет хорошо.
Зверь зарычал, и эхо громом разнеслось по пещере. Зера покосилась на костерок. Рядом лежал толстый сук в фестонах давно засохших листьев. Продолжая целиться, она нагнулась, левой рукой ухватила сук, сунув бахрому листьев в слабые язычки огня. Листья сразу вспыхнули, и сук заполыхал, как факел.
Зера выпрямилась и двинулась на зверя.
— А ну убирайся, сукин сын! — крикнула она. Зверь чуть-чуть попятился и сразу же прыгнул. Зера не дрогнула. Сунув горящий сук в оскаленную морду, она всадила пулю ему в шею. Гигантский волчец упал и откатился. Зера бросилась ко входу и снова выстрелила в него, когда он попытался встать.
— Господи Боже ты мой! — прошептала она, увидев снаружи его сородичей. — Ребятки! — крикнула она. — Лезьте в трещину, которая ведет наверх. Сейчас же!
Размахивая суком, она начала пятиться. Новый зверь метнулся к ней, но она хладнокровно выстрелила ему в грудь. Справа выскочил другой, в глубине пещеры грянул выстрел, разнеся ему череп. Зера оглянулась и увидела, что Ос держит в руках ее ружье, готовясь выстрелить еще раз.
Ее сердце исполнилось гордости за него, но она крикнула властно и резко:
— Лезь в чертову трещину!
Звери шагнули вперед, но с опаской. Нет, тремя оставшимися патронами ей всех не остановить, и времени повернуться и забраться в трещину у нее тоже не будет.
— Лезете? — крикнула она, не рискуя взглянуть через плечо.
— Да, фрей, — донесся голос Оса словно из трубы. Внезапно мимо нее пронеслась пегашка, раскидав зверей в стремлении вырваться под защиту леса. В тот же миг Зера повернулась и ринулась к трещине. Сунув пистолет в кобуру, она ухватилась за выступ и подтянулась, царапая сапогами по каменной стенке. Карабкалась она быстро и прямо над собой увидела Оса, подсаживавшего Эстер. Трещина тут была совсем узкой, но дети протиснулись на каменную площадку почти у самого верха обрыва.
Ногу пронзила боль. Зера вскрикнула и почувствовала, что ее тянут вниз. Ос просунул ствол ружья в просвет дулом вниз и выстрелил. Зера сумела вытащить пистолет и послала две пули в волчеца под ней. Он свалился, но его когти сдернули с нее сапог. Ос вцепился ей в плечи, и с его помощью она протиснула свое тощее тело сквозь щель. Из раны в лодыжке сочилась кровь, а в икре засел шестидюймовый коготь. Зера тут же его выдернула.
— Вы храбрые ребятки, — сказала она. — Я вами горжусь, черт дери. — Из кармана куртки она достала складной нож и открыла лезвие. — Если ты будешь так любезен, Ос, и отдашь мне свою рубашку, я нарежу бинты и попробую остановить кровь.
— Сейчас, фрей, — ответил Ос, стаскивая куртку и рубашку. Потом, пока она разрезала рубашку, он пересчитал по ее указанию патроны, оставшиеся в ружье. Много времени это не заняло. Их осталось два.
— У меня есть пистолетик, который вы мне дали, — напомнил Ос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45