Вам известны их верования, мистер Шэнноу. Они поклоняются Дьяволу. Так где они могли сыскать лучшего Дьявола? Он явился в Вавилон, отобрал престол у Аваддона и начал насыщаться. Как он насыщался! Вы изучали древнюю историю, мистер Шэнноу? — Нет.
— Но Библию вы знаете хорошо?
— И очень.
— Тогда вы помните историю о Молохе, боге, питавшемся душами сжигаемых жертв. Жители городов, поклонявшихся Молоху, сами приносили своих первенцев к печам и бросали их живыми в раскаленные жерла. Все для Молоха. Исчадия делают это для Саренто, хотя младенцев не сжигают, а выпускают из них всю кровь. И вначале Саренто купался в крови жертв. Каждый его подданный снабжен маленьким Кровь-Камнем — семенем демона. Это преображенные Камни Сипстрасси, чья чистая сила была полностью израсходована. Их напитывают кровью, и они вновь обретают силу, но иную. Они уже не исцеляют раны, не сотворяют пищу. Зато придают тем, кто их носит, большую силу и быстроту, одновременно подпитывая низменные человеческие инстинкты. Вспыльчивый человек, обладая Кровь-Камнем, становится свирепым психопатом. Честное желание превращается в неуемную похоть. Губительные орудия. Но с их помощью Саренто может контролировать людей, распаляя их низменные потребности и желания, уменьшая их способность к состраданию и любви. Он правит нацией, созданной на ненависти и эгоизме.» Делай что пожелаешь, вот и весь закон «! Но его собственная потребность в крови постоянно растет. И он развязывает войны, в которых; его легионы не щадят никого и ничего. А впереди них движутся Пожиратели. Он создал волчецов-мутантов, сделал их большими свирепыми зверями, которые двигаются с необыкновенной быстротой и убивают без пощады. Ему уже не нужно купаться в крови, мистер Шэнноу. Всякий раз, когда Пожиратель пожирает, он питает вделанный в его череп Кровь-Камень, который передает энергию Саренто, живому воплощению Кровь-Камня. Сэмюэль Арчер (в тот момент, когда там появитесь вы) — один из немногих уцелевших противников Саренто. Но он и его сподвижники окружены на плато, и скоро Пожиратели начнут на них охоту.
Шэнноу встал и потянулся.
— Вчера вы с Амазигой говорили о вероятности. Не могли бы вы объяснить мне суть так, чтобы я понял?
— Не думаю, но попробую. Это область математики. Существуют двери, через которые мы переступаем пороги времени, как считалось раньше. Но на самом деле мы переступаем не через время. Существуют миллионы миров. Бесконечное их число. В мире Кровь-Камня еще никто не знает про эти двери. Поэтому, открыв одну, мы увеличиваем вероятность того, что тем самым укажем Кровь-Камню на их существование. Вам понятно?
— Пока да.
— Следовательно, спасая Сэма Арчера, мы рискуем, что Кровь-Камень обнаружит существование других миров. А это будет неизмеримой катастрофой. Вы знаете что-нибудь о колибри?
— Это такие маленькие птички, — ответил Иерусалимец.
— Да, — согласилась машина. — Они маленькие, и обмен веществ происходит у них с умопомрачительной скоростью. Самые маленькие весят менее одной десятой унции. Затраты энергии на массу тела у них самые высокие из всех теплокровных существ: чтобы выжить, они должны ежедневно выпивать нектара в половину веса своего тела. Шестьдесят обедов в день, мистер Шэнноу, только чтобы выжить. Необходимость в большом количестве пищи делает их крайне агрессивными в защите территорий. То же и с Кровь-Камнем. Он должен питаться, он живет для того, чтобы питаться. Каждый миг своего существования он испытывает страшные муки голода. И это неутолимый голод, мистер Шэнноу, неутолимый и в конечном счете безудержный. Любой мир, в котором он окажется, будет опустошен.
— И вы не считаете, что спасение Сэма Арчера — оправданный риск, — высказал предположение Шэнноу.
— Да, не считаю. Как и вы. Амазига сама подчеркивает, что интеллектуальный потенциал Саренто очень высок, а теперь он вдобавок соединен с мощью нечистого Сипстрасси. Она утверждает, и, возможно, с полным на то основанием, что он так или иначе обнаружит Врата, независимо от наших действий. Поэтому она твердо намерена следовать своему плану. Но, боюсь, она руководствуется эмоциями, а не здравым смыслом. Почему вы ей помогаете?
— Она отправится и без меня. Возможно, во мне говорит самомнение, но я верю, что с моей помощью ей будет легче преуспеть. Когда мы отправимся?
— Как только Амазига вернется. Ваши пистолеты полностью заряжены?
— Да.
— Превосходно. Боюсь, они вам понадобятся. Снаружи донесся рев разъяренных львов, и Шэнноу вскочил с кресла, уже целясь в дверь.
— Это только Амазига, — сказал Люкас, но Иерусалимец уже вышел на крыльцо. И увидел, как ярко-красная повозка на четырех толстых колесах свернула с проселка и в клубах пыли с ревом остановилась перед домом. Рев стих, потом смолк совсем.
Амазига распахнула дверцу сбоку и выпрыгнула на землю.
— Помоги мне с коробками, Шэнноу! — крикнула она, обходя повозку, и открыла вторую дверцу. Эта открывалась и туда, и сюда. Шэнноу смотрел, как она наклонилась внутрь. Убрав пистолет в кобуру, он пошел к ней. От повозки исходил незнакомый неприятный запах — едкий и ядовитый. У него защемило в ноздрях.
Амазига тащила на себя большую коробку, и Шэнноу поспешил помочь ей.
— Осторожнее! Она тяжелая, — предупредила Амазига.
Шэнноу взял коробку и зашагал к дому, радуясь, что больше не вдыхает пары повозки. Войдя в дом, он поставил коробку на стол в ожидании Амазиги. И услышал голос Люкаса:
— Возможно, вам будет интересно узнать, мистер Шэнноу, что ваши рефлексы на пять целых семь десятых процента выше нормальных.
— Что-что?
— Быстрота, с какой вы извлекли пистолет, показывает, что вы способны двигаться быстрее среднего мужчины.
Вошла Амазига и взгромоздила вторую коробку рядом с первой.
— Осталась еще одна, — сказала она, и он с неохотой вышел. Эта оказалась легче первой, и он поставил ее у стола, так как на столе места уже не было.
— Ты хорошо спал? — спросила его Амазига. Он кивнул. На ней была мягкая рубашка с длинными рукавами и без воротника. Темно-синяя с портретом чернокожего мужчины в прыжке на груди.
— Это Сэм? — спросил он.
Амазига засмеялась. Весело.
— Нет. Это баскетболист. Спортсмен в этом мире. — Она снова засмеялась. — Объясню попозже. А теперь надо распаковать покупки. — Взглянув на циферблат у себя на запястье, она обернулась к Люкасу. — Шесть с половиной часов, так?
— Достаточное приближение, — отозвалась машина. Амазига достала из кармана маленький складной нож и открыла лезвие. Она быстро провела им по верху первой коробки и положила его на стол. Откинув половинки крышки, она вынула черное, будто обрубленное оружие в форме, как, во всяком случае, показалось Шэнноу, буквы» Т «. Потом на свет появились два автоматических пистолета и двенадцать обойм. Сбросив пустую картонку на пол, Амазига вскрыла вторую и вынула короткоствольное ружье с захватом, как у пистолета, и двумя стволами.
— Для тебя, Шэнноу, — сказала она. — Думаю, тебе понравится.
Шэнноу с ней не согласился, но молчал, пока она вынимала коробки с патронами. Она взялась за третью коробку, а он отошел к двери и посмотрел наружу. Солнце стояло уже высоко, и становилось очень жарко. Над передком повозки колебалось марево. Левее он заметил какое-то движение внутри гигантского кактуса. Прищурившись, он разглядел дырку в центральном стебле. Из нее вылезла крохотная песочной окраски сова, взлетела, облетела кактус и снова скрылась в дырке. Шэнноу определил рост птицы в шесть дюймов, с размахом крыльев — в четырнадцать. Таких маленьких сов видеть ему еще не приходилось.
Подошла Амазига и сунула ему в руки уродливое ружье с пистолетным захватом.
— Это помповое ружье, — сказала она. — Берет шесть патронов. Испробуй его вон на том кактусе.
— Там гнездо, — сказал Шэнноу.
— Я никакого гнезда не вижу.
— За тем отверстием. Там живет маленькая сова. Отойдем подальше. — И Шэнноу направился в противоположную сторону. Солнце палило нещадно. Правее он заметил озерко, но решил, что это, наверное, мираж. Он указал на озерко Амазиге.
— Там ничего нет, — сказала она. — В прошлом веке тут погибали десятки переселенцев, направлявших своих истомленных волов в долину в надежде найти там воду. Это суровый край.
— Это одна из самых зеленых пустынь, какие мне доводилось видеть, — заметил Шэнноу.
— Большинство растений тут способны прожить до пяти лет без единого дождя. Ну а как начет вон того сангуаро? Гнезд на нем не видишь?
Шэнноу пропустил сарказм мимо ушей и поднял ружье, прицеливаясь с бедра в небольшой бочкообразный кактус неподалеку. Он нажал на собачку, и кактус будто взорвался. Грохот выстрела висел в воздухе несколько секунд.
— Жутковатая штука, — сказал Взыскующий Иерусалима. — Такой выстрел оторвет человеку руку.
— По-моему, тебя это должно восхищать, — съязвила Амазига.
— Ты меня никогда не понимала и не поймешь.
Слова эти были произнесены без малейшей злобы, не Амазигу словно хлестнули по лицу.
— Я тебя отлично понимаю! — крикнула она. — И не намерена обсуждать мои мысли с тебе подобными! — Резко повернувшись, она навела свое оружие-обрубок на сангуаро и спустила курок. Стена громового звука обрушилась на Шэнноу, по нему захлестали блестящие латунные гильзы. Сангуаро пьяно пошатнулся, накренился — у в толстом стебле на половине его высоты зазияли черные дыры. Потом он рухнул на песок.
Шэнноу повернулся и пошел к дому. Он услышал, как Амазига вставила новую обойму и снова раздался гром выстрелов. В комнате он бросил ружье на стол.
— Во что она стреляла? — спросила машина.
— В высокий кактус.
— Сангуаро, — сообщила ему машина. — Сколько у него было боковых стеблей?
— Два.
— Требуется около восьмидесяти лет, чтобы сангуаро дал второй стебель, и менее секунды, чтобы его уничтожить.
— Это сожаление? — спросил Шэнноу.
— Справка, — ответила машина. — Птица, которую вы видели, носит название сова-эльф; они тут очень распространены. Пустыня — место обитания многих интересных птиц. Люкас-человек проводил много часов за их изучением. И всем предпочитал золотого дятла. Возможно, именно этот дятел продолбил небольшое дупло, в котором теперь поселилась сова-эльф.
Шэнноу ничего не сказал, но его взгляд скользнул по ружью. Грязное оружие!
— Оно вам понадобится, — сказал Люкас.
— Вы читаете мысли?
— Разумеется. Амазига создала меня именно из-за моих телепатических возможностей. Пожиратели очень сильные существа. Их способен остановить только выстрел в сердце из мощного ружья или пистолета. Черепа у них на редкость толстые, и ваши пистолеты их не пробьют. Какой калибр? Тридцать восьмой?
— Да.
— Амазига купила пару сорок четвертого.» Смит-вессон «, самовзводящийся. Они в коробке на полу. — Шэнноу встал на колени и открыл коробку. Пистолеты были длинноствольные, вороненые, рукоятки белые и гладкие. Он достал их и положил на ладони, определяя вес и сбалансированность.
— Каждый весит чуть меньше двух с половиной фунтов, — сообщил Люкас. — Стволы длиной в семь дюймов. На столе три коробки патронов для них.
Шэнноу зарядил пистолет, вышел под солнечный свет и увидел, что Амазига идет к дому. На изгороди футах в тридцати от Иерусалимца висел небольшой мешок. Она подошла к мешку, вытащила четыре металлические банки и расставила их на поперечной жерди с промежутками в два фута. Отойдя в сторону, она крикнула Шэнноу, чтобы он испробовал пистолеты.
Его правая рука вздернулась, пистолет рявкнул, и одна жестянка исчезла. Поднялась левая рука, но на этот раз он промахнулся.
— Поставьте их поближе, — приказал он Амавиге, она выполнила его распоряжение, и он снова выстрелил. Левая банка слетела с жерди. — Поставьте еще банки, — распорядился он, перезарядил пистолеты и подождал, пока она не расставила на жерди новые шесть банок.
На этот раз он стрелял стремительно — и левой и правой. Все мишени слетели с жерди.
— Ну как они тебе? — спросила Амазига, подходя к нему.
— Прекрасное оружие. Этот бьет чуть левее. Но они подойдут.
— Продавец заверил меня, что они остановят атакующего носорога… очень большое толстокожее животное, — пояснила она, заметив его недоумение.
Он попытался засунуть пистолеты в свои кобуры, но они в них не уместились.
— Не беспокойся, — сказала Амазига. — Я купила для тебя кобуры.
Когда они вошли в дом, она развернула большой пакет и протянула Шэнноу черный пистолетный пояс ручной работы с двумя кобурами. Кожа была толстая, отличного качества, медная пряжка сверкала. По всему поясу располагались кармашки с патронами.
— Очень красивый, — сказал Шэнноу, застегивая его на бедрах. — Примите мою благодарность, госпожа. Она кивнула.
— Он тебе очень идет, Шэнноу. А теперь я должна опять тебя покинуть. Мы вернемся в сумерках, Люкас тебя проинструктирует.
— Мы? — переспросил Шэнноу.
— Да. Я еду встретить Гарета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Но Библию вы знаете хорошо?
— И очень.
— Тогда вы помните историю о Молохе, боге, питавшемся душами сжигаемых жертв. Жители городов, поклонявшихся Молоху, сами приносили своих первенцев к печам и бросали их живыми в раскаленные жерла. Все для Молоха. Исчадия делают это для Саренто, хотя младенцев не сжигают, а выпускают из них всю кровь. И вначале Саренто купался в крови жертв. Каждый его подданный снабжен маленьким Кровь-Камнем — семенем демона. Это преображенные Камни Сипстрасси, чья чистая сила была полностью израсходована. Их напитывают кровью, и они вновь обретают силу, но иную. Они уже не исцеляют раны, не сотворяют пищу. Зато придают тем, кто их носит, большую силу и быстроту, одновременно подпитывая низменные человеческие инстинкты. Вспыльчивый человек, обладая Кровь-Камнем, становится свирепым психопатом. Честное желание превращается в неуемную похоть. Губительные орудия. Но с их помощью Саренто может контролировать людей, распаляя их низменные потребности и желания, уменьшая их способность к состраданию и любви. Он правит нацией, созданной на ненависти и эгоизме.» Делай что пожелаешь, вот и весь закон «! Но его собственная потребность в крови постоянно растет. И он развязывает войны, в которых; его легионы не щадят никого и ничего. А впереди них движутся Пожиратели. Он создал волчецов-мутантов, сделал их большими свирепыми зверями, которые двигаются с необыкновенной быстротой и убивают без пощады. Ему уже не нужно купаться в крови, мистер Шэнноу. Всякий раз, когда Пожиратель пожирает, он питает вделанный в его череп Кровь-Камень, который передает энергию Саренто, живому воплощению Кровь-Камня. Сэмюэль Арчер (в тот момент, когда там появитесь вы) — один из немногих уцелевших противников Саренто. Но он и его сподвижники окружены на плато, и скоро Пожиратели начнут на них охоту.
Шэнноу встал и потянулся.
— Вчера вы с Амазигой говорили о вероятности. Не могли бы вы объяснить мне суть так, чтобы я понял?
— Не думаю, но попробую. Это область математики. Существуют двери, через которые мы переступаем пороги времени, как считалось раньше. Но на самом деле мы переступаем не через время. Существуют миллионы миров. Бесконечное их число. В мире Кровь-Камня еще никто не знает про эти двери. Поэтому, открыв одну, мы увеличиваем вероятность того, что тем самым укажем Кровь-Камню на их существование. Вам понятно?
— Пока да.
— Следовательно, спасая Сэма Арчера, мы рискуем, что Кровь-Камень обнаружит существование других миров. А это будет неизмеримой катастрофой. Вы знаете что-нибудь о колибри?
— Это такие маленькие птички, — ответил Иерусалимец.
— Да, — согласилась машина. — Они маленькие, и обмен веществ происходит у них с умопомрачительной скоростью. Самые маленькие весят менее одной десятой унции. Затраты энергии на массу тела у них самые высокие из всех теплокровных существ: чтобы выжить, они должны ежедневно выпивать нектара в половину веса своего тела. Шестьдесят обедов в день, мистер Шэнноу, только чтобы выжить. Необходимость в большом количестве пищи делает их крайне агрессивными в защите территорий. То же и с Кровь-Камнем. Он должен питаться, он живет для того, чтобы питаться. Каждый миг своего существования он испытывает страшные муки голода. И это неутолимый голод, мистер Шэнноу, неутолимый и в конечном счете безудержный. Любой мир, в котором он окажется, будет опустошен.
— И вы не считаете, что спасение Сэма Арчера — оправданный риск, — высказал предположение Шэнноу.
— Да, не считаю. Как и вы. Амазига сама подчеркивает, что интеллектуальный потенциал Саренто очень высок, а теперь он вдобавок соединен с мощью нечистого Сипстрасси. Она утверждает, и, возможно, с полным на то основанием, что он так или иначе обнаружит Врата, независимо от наших действий. Поэтому она твердо намерена следовать своему плану. Но, боюсь, она руководствуется эмоциями, а не здравым смыслом. Почему вы ей помогаете?
— Она отправится и без меня. Возможно, во мне говорит самомнение, но я верю, что с моей помощью ей будет легче преуспеть. Когда мы отправимся?
— Как только Амазига вернется. Ваши пистолеты полностью заряжены?
— Да.
— Превосходно. Боюсь, они вам понадобятся. Снаружи донесся рев разъяренных львов, и Шэнноу вскочил с кресла, уже целясь в дверь.
— Это только Амазига, — сказал Люкас, но Иерусалимец уже вышел на крыльцо. И увидел, как ярко-красная повозка на четырех толстых колесах свернула с проселка и в клубах пыли с ревом остановилась перед домом. Рев стих, потом смолк совсем.
Амазига распахнула дверцу сбоку и выпрыгнула на землю.
— Помоги мне с коробками, Шэнноу! — крикнула она, обходя повозку, и открыла вторую дверцу. Эта открывалась и туда, и сюда. Шэнноу смотрел, как она наклонилась внутрь. Убрав пистолет в кобуру, он пошел к ней. От повозки исходил незнакомый неприятный запах — едкий и ядовитый. У него защемило в ноздрях.
Амазига тащила на себя большую коробку, и Шэнноу поспешил помочь ей.
— Осторожнее! Она тяжелая, — предупредила Амазига.
Шэнноу взял коробку и зашагал к дому, радуясь, что больше не вдыхает пары повозки. Войдя в дом, он поставил коробку на стол в ожидании Амазиги. И услышал голос Люкаса:
— Возможно, вам будет интересно узнать, мистер Шэнноу, что ваши рефлексы на пять целых семь десятых процента выше нормальных.
— Что-что?
— Быстрота, с какой вы извлекли пистолет, показывает, что вы способны двигаться быстрее среднего мужчины.
Вошла Амазига и взгромоздила вторую коробку рядом с первой.
— Осталась еще одна, — сказала она, и он с неохотой вышел. Эта оказалась легче первой, и он поставил ее у стола, так как на столе места уже не было.
— Ты хорошо спал? — спросила его Амазига. Он кивнул. На ней была мягкая рубашка с длинными рукавами и без воротника. Темно-синяя с портретом чернокожего мужчины в прыжке на груди.
— Это Сэм? — спросил он.
Амазига засмеялась. Весело.
— Нет. Это баскетболист. Спортсмен в этом мире. — Она снова засмеялась. — Объясню попозже. А теперь надо распаковать покупки. — Взглянув на циферблат у себя на запястье, она обернулась к Люкасу. — Шесть с половиной часов, так?
— Достаточное приближение, — отозвалась машина. Амазига достала из кармана маленький складной нож и открыла лезвие. Она быстро провела им по верху первой коробки и положила его на стол. Откинув половинки крышки, она вынула черное, будто обрубленное оружие в форме, как, во всяком случае, показалось Шэнноу, буквы» Т «. Потом на свет появились два автоматических пистолета и двенадцать обойм. Сбросив пустую картонку на пол, Амазига вскрыла вторую и вынула короткоствольное ружье с захватом, как у пистолета, и двумя стволами.
— Для тебя, Шэнноу, — сказала она. — Думаю, тебе понравится.
Шэнноу с ней не согласился, но молчал, пока она вынимала коробки с патронами. Она взялась за третью коробку, а он отошел к двери и посмотрел наружу. Солнце стояло уже высоко, и становилось очень жарко. Над передком повозки колебалось марево. Левее он заметил какое-то движение внутри гигантского кактуса. Прищурившись, он разглядел дырку в центральном стебле. Из нее вылезла крохотная песочной окраски сова, взлетела, облетела кактус и снова скрылась в дырке. Шэнноу определил рост птицы в шесть дюймов, с размахом крыльев — в четырнадцать. Таких маленьких сов видеть ему еще не приходилось.
Подошла Амазига и сунула ему в руки уродливое ружье с пистолетным захватом.
— Это помповое ружье, — сказала она. — Берет шесть патронов. Испробуй его вон на том кактусе.
— Там гнездо, — сказал Шэнноу.
— Я никакого гнезда не вижу.
— За тем отверстием. Там живет маленькая сова. Отойдем подальше. — И Шэнноу направился в противоположную сторону. Солнце палило нещадно. Правее он заметил озерко, но решил, что это, наверное, мираж. Он указал на озерко Амазиге.
— Там ничего нет, — сказала она. — В прошлом веке тут погибали десятки переселенцев, направлявших своих истомленных волов в долину в надежде найти там воду. Это суровый край.
— Это одна из самых зеленых пустынь, какие мне доводилось видеть, — заметил Шэнноу.
— Большинство растений тут способны прожить до пяти лет без единого дождя. Ну а как начет вон того сангуаро? Гнезд на нем не видишь?
Шэнноу пропустил сарказм мимо ушей и поднял ружье, прицеливаясь с бедра в небольшой бочкообразный кактус неподалеку. Он нажал на собачку, и кактус будто взорвался. Грохот выстрела висел в воздухе несколько секунд.
— Жутковатая штука, — сказал Взыскующий Иерусалима. — Такой выстрел оторвет человеку руку.
— По-моему, тебя это должно восхищать, — съязвила Амазига.
— Ты меня никогда не понимала и не поймешь.
Слова эти были произнесены без малейшей злобы, не Амазигу словно хлестнули по лицу.
— Я тебя отлично понимаю! — крикнула она. — И не намерена обсуждать мои мысли с тебе подобными! — Резко повернувшись, она навела свое оружие-обрубок на сангуаро и спустила курок. Стена громового звука обрушилась на Шэнноу, по нему захлестали блестящие латунные гильзы. Сангуаро пьяно пошатнулся, накренился — у в толстом стебле на половине его высоты зазияли черные дыры. Потом он рухнул на песок.
Шэнноу повернулся и пошел к дому. Он услышал, как Амазига вставила новую обойму и снова раздался гром выстрелов. В комнате он бросил ружье на стол.
— Во что она стреляла? — спросила машина.
— В высокий кактус.
— Сангуаро, — сообщила ему машина. — Сколько у него было боковых стеблей?
— Два.
— Требуется около восьмидесяти лет, чтобы сангуаро дал второй стебель, и менее секунды, чтобы его уничтожить.
— Это сожаление? — спросил Шэнноу.
— Справка, — ответила машина. — Птица, которую вы видели, носит название сова-эльф; они тут очень распространены. Пустыня — место обитания многих интересных птиц. Люкас-человек проводил много часов за их изучением. И всем предпочитал золотого дятла. Возможно, именно этот дятел продолбил небольшое дупло, в котором теперь поселилась сова-эльф.
Шэнноу ничего не сказал, но его взгляд скользнул по ружью. Грязное оружие!
— Оно вам понадобится, — сказал Люкас.
— Вы читаете мысли?
— Разумеется. Амазига создала меня именно из-за моих телепатических возможностей. Пожиратели очень сильные существа. Их способен остановить только выстрел в сердце из мощного ружья или пистолета. Черепа у них на редкость толстые, и ваши пистолеты их не пробьют. Какой калибр? Тридцать восьмой?
— Да.
— Амазига купила пару сорок четвертого.» Смит-вессон «, самовзводящийся. Они в коробке на полу. — Шэнноу встал на колени и открыл коробку. Пистолеты были длинноствольные, вороненые, рукоятки белые и гладкие. Он достал их и положил на ладони, определяя вес и сбалансированность.
— Каждый весит чуть меньше двух с половиной фунтов, — сообщил Люкас. — Стволы длиной в семь дюймов. На столе три коробки патронов для них.
Шэнноу зарядил пистолет, вышел под солнечный свет и увидел, что Амазига идет к дому. На изгороди футах в тридцати от Иерусалимца висел небольшой мешок. Она подошла к мешку, вытащила четыре металлические банки и расставила их на поперечной жерди с промежутками в два фута. Отойдя в сторону, она крикнула Шэнноу, чтобы он испробовал пистолеты.
Его правая рука вздернулась, пистолет рявкнул, и одна жестянка исчезла. Поднялась левая рука, но на этот раз он промахнулся.
— Поставьте их поближе, — приказал он Амавиге, она выполнила его распоряжение, и он снова выстрелил. Левая банка слетела с жерди. — Поставьте еще банки, — распорядился он, перезарядил пистолеты и подождал, пока она не расставила на жерди новые шесть банок.
На этот раз он стрелял стремительно — и левой и правой. Все мишени слетели с жерди.
— Ну как они тебе? — спросила Амазига, подходя к нему.
— Прекрасное оружие. Этот бьет чуть левее. Но они подойдут.
— Продавец заверил меня, что они остановят атакующего носорога… очень большое толстокожее животное, — пояснила она, заметив его недоумение.
Он попытался засунуть пистолеты в свои кобуры, но они в них не уместились.
— Не беспокойся, — сказала Амазига. — Я купила для тебя кобуры.
Когда они вошли в дом, она развернула большой пакет и протянула Шэнноу черный пистолетный пояс ручной работы с двумя кобурами. Кожа была толстая, отличного качества, медная пряжка сверкала. По всему поясу располагались кармашки с патронами.
— Очень красивый, — сказал Шэнноу, застегивая его на бедрах. — Примите мою благодарность, госпожа. Она кивнула.
— Он тебе очень идет, Шэнноу. А теперь я должна опять тебя покинуть. Мы вернемся в сумерках, Люкас тебя проинструктирует.
— Мы? — переспросил Шэнноу.
— Да. Я еду встретить Гарета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45