— Как вам кажется, вы сумели бы ехать верхом? — спросил Фен.
Ривен устало огляделась. Они путешествовали почти целую неделю. Из-за большого срока беременности Ривен постоянно нуждалась в фургоне, и поэтому они ехали в основном по главной дороге. К счастью, война со стьюритами потребовала присутствия всех солдат в Джедестроме, а из-за всеобщего смятения, вызванного болезнью Броуна и всеми остальными важными событиями, дорожная стража еще не вернулась на свои посты и в гарнизоны. Благодаря этому, они двигались на север никем не замеченные; возможно даже, что их исчезновение до сих пор никого не встревожило на столько, чтобы их начали разыскивать. Тем не менее Фен старался избегать деревень и, в крайних случаях, проезжал их по ночам.
— Как ты думаешь, мы могли бы немного передохнуть? — спросила Ривен.
Фен внимательно оглядел окрестности:
— Разумеется, госпожа. Чтобы преодолеть остаток дистанции, нам потребуются все наши силы. Можно отдохнуть, а заодно и поесть. В одной из седельных сумок должны остаться сыр и хлеб, а также с полбутылки меда. Я пока пойду, спрячу фургон, а вы с Альбином отдохните.
Они расположились на поляне в лесу, где деревья у подножья гор росли так часто, что фургон больше не проходил между стволами. Это было очень удобное место — в траве журчал стремительный ручей, а несколько крупных гладких булыжников располагались таким образом, что на них было очень удобно облокотиться спиной.
Ривен со вздохом привалилась к одному из таких камней.
— У меня все тело болит после этой тряской повозки, — пожаловалась она.
— Да, фургон но слишком хорошо подрессорен, — согласился Альбин, — но я боюсь, что тебе будет гораздо хуже после верховой прогулки по горам.
Юноша пристально всмотрелся в ее бледное лицо, в темные круги под глазами и озабоченно вздохнул. Ривен выглядела несчастной и истощенной, словно какое-то тяжкое бремя отягощало ее.
— Ты рада, что возвращаешься в свои горы?
Ривен слабо улыбнулась:
— Это мой дом. Я немного беспокоюсь о Грис — ей было так худо, когда мне пришлось оставить ее. Одиночество, да еще столь продолжительное, навряд ли пошло ей на пользу.
— А, это твоя тетка?
— Да, она. Хотя Грис была для меня больше чем матерью, это она вырастила и воспитала меня.
Альбин собрал всю еду, которую он достал из фургона, и сел рядом с Ривен. Отломив для нее кусок хлеба и отрезав сыра, он спросил:
— Правда ли, что Ниома была такой прекрасной, как о ней говорят?
Взгляд Ривен стал рассеянным, устремленным вдаль.
— Да, это так. Хотя, если говорить честно, я очень редко видела ее, даже когда была маленькой. Она не жила с нами в пещере — у нее был свой дом. Она не часто навещала нас, но когда она появлялась — я была околдована ею. Она была прекрасна, ее золотые волосы были прекрасны, и она всегда дарила мне маленькие подарки. Это Ниома подарила мне Сэл. — Ривен подняла голову и улыбнулась, заметив белые перья пиллаун на ближайшем дереве.
Альбин задумчиво наполнял кружку медом. Передавая напиток Ривен, он сказал:
— Таунис и Дриона сгинули, а Эол тебе не друг. Ты сама признавала, что правление Броуна на Полуострове оказалось весьма эффективным и благотворным. Ты согласилась, что будущее принадлежит Броуну, а не доуми… Почему ты так стремишься вернуться в горы, если кроме твоей старой тетки никто там тебя не ждет?
— По той простой причине, что у меня нет иного выбора.
Альбин наклонился к Ривен. Его лицо выдавало все его чувства — озабоченность, тревогу, смятение.
— Но почему, Ривен? Я знаю, что Броун обошелся с тобой жестоко, заперев тебя в этой башне, но все видят, что он по-прежнему любит тебя. Я знаю, что он хочет, чтобы ты с ребенком жила в Джедестроме, рядом с ним.
Ривен покачала головой:
— Ты не понимаешь. Я не смогла бы стать его королевой, даже если бы хотела.
— Это потому, что ты принадлежишь к доуми? Кое-кто может не доверять тебе именно по этой причине, но когда люди узнают, как ты спасла нас от стьюритов, они быстро забудут свои страхи.
— Не только это, Альбин.
— Что же еще? Что за преграда, через которую никак нельзя перейти, лежит между Броуном и тобой?
— Прошлое! — почти крикнула Ривен. Она подняла вверх руки и уронила их на колени жестом безнадежного отчаяния и беспомощности. — Между нами лежит прошлое. Броун соблазнил и предал мою мать, и что бы мы ни делали, этого никак нельзя изменить. Это событие, этот его поступок отравляет любые чувства, которые мы питаем друг к другу, и поэтому брак — настоящий брак — между нами невозможен. Я никогда не смогу стать его королевой и женой.
— А твой ребенок?
— Что ребенок? — Ривен с вызовом посмотрела на Альбина.
— Он должен унаследовать корону Броуна, и ему необходимо жить в Джедестроме, вместе с отцом.
На щеках Ривен вспыхнул сердитый румянец.
— Может быть, это и верно, может быть, когда мой ребенок родится, я должна буду отдать его Броуну. Но я не в силах заставить себя сделать это. Очень скоро этот ребенок станет всем, что у меня осталось.
Встретившись взглядом с Ривен, Альбин принялся лихорадочно соображать, пытаясь выдумать что-то такое, что могло бы помочь им выбраться из того ужасного тупика, в котором они оказались. Но ничего хорошего не приходило ему в голову.
— У тебя останусь еще я… — Он с трудом сглотнул и ринулся напролом: — Ривен, я знаю, что это не то, что бы ты хотела услышать, но я должен сказать тебе.
— Сказать мне — что?
Альбин взял ее за руку.
— Я люблю тебя. Я все время любил тебя и всегда буду.
— О, Альбин… — В глазах Ривен заблестели слезы. — Я тоже люблю тебя, друг мой…
Прошло несколько мгновений, и она подняла голову, чтобы взглянуть на юношу. Альбин встретил ее взгляд и прочел в нем то, что он понял еще в пещере Эола, что он знал все это время — что его самое заветное желание никогда не сбудется.
* * *
— Как мой лорд чувствует себя сегодня?
— Лучше, много лучше.
Гэлоу критически осмотрел Броуна, отметив возвратившийся румянец и осмысленный взгляд глаз короля, которые больше не напоминали прозрачное, но плохо вымытое стекло.
Броун отодвинул поднос, на котором стояла миска бульона, и потянулся с такой силой, что суставы и сухожилия громко захрустели.
— По-моему, мне пора принимать настоящую еду, для того чтобы скорее поправиться и встать с постели, — заметил он, откидывая покрывало и спуская на пол свои длинные, исхудавшие ноги.
— О, сир, осторожнее! Вам еще рано вставать! — Гэлоу ринулся к кровати, собираясь помочь Броуну, если возникнет такая необходимость. Броун, однако, лишь слегка покачнулся, вставая на ноги. Минуту спустя он уже призвал камердинера и приказал подать свою одежду.
— Где моя жена? — спросил он у Гэлоу. — Я хочу ее видеть.
Гэлоу в волнении заломил руки. Броун пошел на поправку три дня назад и уже дважды, очнувшись от целительного сна, осведомлялся о Ривен. В те разы Гэлоу удалось выдумать какие-то предлоги, по которым Ривен не могла прийти: то она отдыхала, то примеривала новые платья. Все врачи сошлись на том, что Броуна пока нельзя волновать и лучше не сообщать ему об исчезновении Ривен до тех пор, пока он окончательно не оправится. Однако дальше скрывать факты оказалось невозможно.
— Она уехала, мой господин.
— Уехала?
— Да, вместе с Феном и Альбином. Все трое исчезли в ту же самую ночь, когда в вашей болезни произошел перелом.
Броун застыл.
— Как это стало возможным?
Гэлоу низко опустил голову:
— Ваша болезнь, сир, смерть Фэйрина, стьюриты — тут такое творилось! Настоящий хаос, мой господин. Если бы не это, им ни за что бы не удалось ускользнуть таким образом, каким они это проделали. Ночью, под покровом темноты…
— Ускользнуть? — Броун ухмыльнулся, положив руки на пояс. — Королева тяжела ребенком!
— Я знаю, сир, и мы сильно беспокоимся о ней. К несчастью, те несколько солдат, которых мы смогли послать на поиски, не нашли ни ее, ни ее следов. Судя по всему, Ривен отправилась на север.
— На север? — Губы Броуна сложились в одну угрюмую линию. — Ну разумеется, она отправилась на север. Она снова сбежала от меня в горы.
* * *
— Мы почти приехали. Пещера вон там, впереди.
— Красивые места, — оценил Фен, предоставив лошадям самим перейти вброд быстрый, прозрачный ручей.
Альбин тоже огляделся по сторонам и не мог не признать, что его приятель прав. Над густой и темной, словно бархатной листвой вечнозеленых кустарников отчетливо выделялись другие деревья, более высокие и обладающие более светлой листвой. Нежные, молодые листочки слегка дрожали и как будто мерцали в лучах яркого солнца, которое светило с голубого безоблачного неба. Яркие весенние цветы пестрели на заросших травой берегах ручья, и их аромат заполнял воздух вместе с журчанием воды и монотонным гудением трудолюбивых шмелей.
— О да, это прекрасно!
Альбин заметил, что Ривен сидит в седле гораздо прямее, чем в последнее время. Он сильно беспокоился о ней: путешествие получилось нелегким и продолжительным; особенно тяжело дались Ривен последние дни, когда она вынуждена была путешествовать верхом. Альбин прекрасно понимал, что путешествовать в таком состоянии вообще не следовало, но теперь, когда Ривен была почти дома, он и радовался благополучному исходу их предприятия, и огорчался, предчувствуя разлуку.
Между тем из глаз Ривен исчезли печаль и тоска, а в голосе зазвучали новые, радостные ноты.
— Она здесь, здесь — моя пещера! — воскликнула она через несколько минут. — Вход вон там, за кустами.
Альбин осадил Травоуха и подумал, что, если бы Ривен не показала ему этого места, он мог бы проехать мимо. Пока Фен помогал Ривен спешиться, он снова подумал о том, что вход в пещеру настолько надежно скрыт кустарниками, что совершенно не выделяется среди окружающего пейзажа и найти его практически невозможно.
Двое мужчин уважительно подождали снаружи, позволив Ривен первой нырнуть в чащу вечнозеленых кустарников.
— Грис! — услышали они призывный крик Ривен. Крик повторился несколько раз, затем последовала долгая тишина.
— Как ты думаешь, что там делается? — пробормотал Фен.
Альбин только покачал головой. В этот момент Ривен высунулась из-за ветвей, вид у нее был озабоченный.
— Ее нет, хоти все ее вещи на месте аккуратно сложены. Грис обычно не отличается аккуратностью. Боюсь…
— Может быть, она пошла по ягоды, — предположил Альбин.
— Ваша тетка вот-вот вернется, — согласился с ним Фен, — нужно только немного подождать.
— Хотелось бы мне, чтобы вы были правы! — воскликнула Ривен и задумалась. На лбу ее появилась глубокая морщина.
Они ждали весь остаток дня и всю ночь. Когда рассвело, а от Грис не было по-прежнему ни слуху ни духу, Ривен разбудила Фена и попросила его оседлать для нее лошадь.
— Куда вы теперь направляетесь, госпожа? — удивился Фен, выходя вслед за Ривен из пещеры.
Только что рассвело, и, когда они проходили под низко нависшими ветвями, задевая их, с листвы на них обрушивались потоки холодной росы.
Лицо Ривен покрылось мрачными морщинами.
— Мне кажется, я знаю, куда отправилась Грис.
— Куда же?
Ривен поглядела на заспанного Фена.
— Я не могу сказать этого ни тебе, ни Альбину, — твердо сказала она.
Упомянутый Альбин, поеживаясь от холода и протирая глаза, как раз показался из кустов, загораживавших вход в пещеру.
— Друзья! — обратилась к ним Ривен. — Вы выполнили свое обещание и привезли меня сюда. Я благодарю вас за это. Я всегда буду помнить вас и всегда буду вам благодарна. Я буду молиться, чтобы вы оба всегда были целы и здоровы, чтобы вам сопутствовала удача. Сейчас мне больно прощаться с вами, но я должна. Теперь вы свободны и можете идти.
— Можем идти?! — воскликнул Альбин, пытаясь пятерней расчесать свои волосы, которые действительно торчали во все стороны, как пучки соломы. — Ривен, мы не можем бросить тебя просто так! Ты совсем одна, и тебе совсем некому помочь. Что ты будешь делать, когда придет время разрешиться от бремени?!
— Мне поможет Грис.
— Но ты же не знаешь, где она!
— Мне кажется, что я догадалась, но это такое место, куда нельзя пойти ни тебе, ни Фену. Туда могут проникнуть только те, кто принадлежит к доуми.
— И ты вот так просто нас отпускаешь?
Ривен крепко стиснула руки и кивнула:
— Вот так просто.
— Но… но…
Альбин глянул на Фена, ища у него поддержки, однако его друг только хмурился, засунув руки в карманы.
— Мы не можем заставить ее принять нашу помощь, если она не хочет. Тут уж ничего не поделаешь, парень, — проворчал он.
Лицо Ривен оттаяло, и она порывисто обняла Фена.
— Это не означает, что мне не нравится ваша компания, — прибавила она, ласково целуя его в щеку. — Я люблю вас обоих, на самом деле люблю и никогда не забуду, что вы для меня сделали. Просто мне… — голос ее дрогнул, и она заплакала. — Если Грис действительно там, куда, как мне кажется, она отправилась, то я должна буду пойти за ней одна. Вы понимаете меня?
— Нет! — взорвался Альбин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52