Рядом на полу валялась опустевшая корзинка из-под эмбери. В голове ее сгустилась темнота еще более непрозрачная и страшная, чем та, которая наступила за окном. Плотный туман клубился и свертывался кольцами. Наконец из этого тумана донесся голос, от которого кровь стыла в жилах.
Голос прошептал несколько слов, и Ривен, повинуясь его приказу, встала с постели и сжала в ладони свой острый нож.
— Как только он обнимет тебя — убей его! — прошипел голос.
— Убей… убью, — повторила Ривен непослушными губами и вышла в сад.
Движения ее казались ей самой медленными и плавными, словно она не шла, а плыла над дорожками сада. Некоторое время она неподвижно стояла на перекрестке, словно застывшая ледяная статуя, холодная и безучастная. Затем в лунном сиянии показалась фигура Броуна. Ривен видела, как в бледном свете чуть мерцали его плечи и светлые волосы. Взглянув в его лицо, она почувствовала во рту непривычную сухость. Тени легли на лицо короля, почти до неузнаваемости исказив хорошо знакомые черты. И все же сквозь маску незнакомца проглядывал Броун, король Полуострова и любовник Ниомы.
Он ничего не говорил. В тишине его руки обвились вокруг Ривен и прижали ее к широкой груди Броуна. Два сердца застучали в унисон, кровь Ривен быстрее заструилась по застывшим членам, и она ощутила зажатое в ладони острое лезвие ножа.
Незнакомец-любовник легко поднял ее на руки и отнес на берег реки, поросший мхами и мягкой шелковистой травой. Его руки начали поглаживать и ласкать ее неподвижное тело. Ласково и быстро он освободил ее от одежды, пока ее обнаженное тело не начало вздрагивать на траве от наслаждения и предчувствия.
Глаза Ривен были закрыты. Она боялась посмотреть в лицо своему любовнику, но это казалось ей не важным. Она полностью отдалась сладостным ощущениям и не хотела ничего ни видеть, ни знать.
Горячие губы Броуна прижались к ее губам, пока пальцы ласкали и гладили ее слегка отросшие, вьющиеся волосы, путаясь в их шелковистых силках. Потом Ривен почувствовала приятную тяжесть всего тела Броуна, которое придавило ее к траве. Губы короля коснулись шеи и опустились к груди. Одной рукой он бережно расправил ее судорожно сжатые пальцы и с тихим смехом отбросил в траву ее нож, так что теперь она вряд ли сумела бы его найти.
Затем тело ее пронзила такая сильная боль, что Ривен задохнулась, и туман в голове на мгновение исчез, но потом его плотная завеса стала еще гуще. Король нежно обнимал ее тело и шептал на ухо какие-то сладкие слова и обещания, которые она не в силах была ни расслышать, ни понять. Их смысл, так же как и все то, что ее окружало, кануло в плотную пелену тумана и пропало навсегда. Ривен погрузилась в бархатную тьму и перестала вообще что-либо чувствовать. Она не очнулась даже тогда, когда Броун отнес ее обратно в ее комнату и бережно уложил на кровать.
Ближе к утру прохладный ветерок по дувший с севера, унес из города и его окрестностей остатки дневного зноя и принес с собой приятную прохладу, однако когда Ривен пришла в себя, ее лоб был покрыт испариной, а распухший язык словно покрылся плесенью. На полу лежали бледные пятна света, но под потолком комнаты все еще клубился странный черный туман. Сквозь него проступали неясные образы и картины ее странного сна, и Ривен снова бросило в пот.
С трудом повернув голову, девушка заметила на полу пустую корзинку из-под ягод. Страшное подозрение шевельнулось внутри нее, и вместе с ним к горлу подступила тошнота. Ривен резко села и застонала от острой боли, вонзившейся ей в мозг.
Затем она растерянно заморгала. Стебли травы прилипли к ее рукам и к рубашке. Небольшой листок зацепился за подол. Ривен смотрела на него и чувствовала, как горло ее перехватывают болезненные спазмы.
— Сэл? — хрипло позвала Ривен и огляделась.
Ее пиллаун по-прежнему отсутствовала.
Увидев это, Ривен проворно соскочила с кровати, на время позабыв обо всех неприятностях. Впервые с того дня, как Ривен приехала в Джедестром, ее любимица не возвратилась в ее комнату на ночь. «Могла ли она бросить меня и улететь, ничего мне не сказав?» — спросила себя Ривен и покачала головой. Это казалось невероятным. Может быть, с ней что-то случилось? Ривен почувствовала в груди неприятный холодок. Мог ли кто-нибудь причинить вред ее пиллаун?
Оглядываясь по сторонам, Ривен не видела никаких следов, которые могли бы подсказать ей, вторгался ли кто-нибудь в ее комнату. Масляная лампа потухла сама, когда в ней кончилось масло, а ее одежда лежала на стуле точно в таком же виде, в каком она ее оставила. И все же странный сон и стебли травы не давали ей покоя. Шатаясь, Ривен сделала несколько шагов по комнате, переводя взгляд с корзинки на кровать и на пустую полку пиллаун. Наконец она стащила с себя рубашку и закуталась в чистое платье.
Было еще очень рано, и большинство обитателей замка еще сладко спали, поэтому сад выглядел пустынным и покинутым.
Ривен быстро вышла из комнаты и через черный ход выскользнула из замка к реке.
— Сэл? — прошептала она. — Сэл!! !
Но Сэл не отзывалась.
Ривен совсем не обращала внимания на то, куда она идет, и ноги сами вывели ее на берег реки, который показался ей смутно знакомым. Она помнила его по обрывкам своего сна. Оглядевшись, Ривен вскрикнула от ужаса. В траве валялся ее нож, а сама трава все еще была примята тяжестью двух тел — ее и Броуна! Значит, это был вовсе не сон. Это все было на самом деле!
Ривен лежала совершенно неподвижно почти целый час. В конце концов лучи поднимающегося над вершинами деревьев солнца упали на нее, согревая ее бледную щеку своим горячим теплом, и Ривен села в траве. Сквозь редкие разрывы в живой изгороди ей было видно, как слуги спешат через сад в Плэйт. Подготовка к празднику начиналась с самого раннего утра, и если она и дальше будет лежать здесь на берегу, ее непременно обнаружат и сделают ей замечание. Нужно было спешить. Ривен мрачно встала и стала пробираться обратно в Зелету.
Каким-то образом ей удалось пробраться в свою комнату и скрыться там, не привлекая к своему заплаканному лицу внимания. Вернувшись в комнату, Ривен тщательно вымылась, зачесала волосы назад и надела голубое платье, которое приготовила для нее Квиста.
Взглянув на себя в зеркало, Ривен обнаружила, что все еще близка к слезам. Упрямо сжав губы, она нахмурилась. «Я должна вести себя так, как будто ничего не случилось!» — сказала она себе. Она не должна дать Броуну повод для торжества, она сдержит себя и будет высоко держать голову. Однако теперь ей просто необходимо начать активный поиск возможностей отомстить за себя светловолосому королю из Джедестрома. Ривен была убеждена, что он намеренно опоил ее зельем и подверг насилию, и она должна заставить его дорого заплатить за это.
Следующие несколько недель, которыми предварялся праздник Выбора невесты, были до отказа заполнены всяческими увеселениями. У Ривен было пять площадок в саду и в Плэйте, где она должна была появляться и развлекать гостей игрой на свирели. Первая площадка располагалась вблизи розовых кустов, и Ривен играла, вдыхая наполненный ароматом цветов воздух. Прижимая инструмент к губам и низко склонив голову, Ривен едва видела толпы гуляющих, разодетых в яркие платья, зато они глазели на нее во все глаза, проходя по дорожкам мимо или останавливаясь послушать ее игру. Созвучная ее настроению, мелодия у нее выходила весьма мрачная и невеселая.
— Зачем ты играешь такие печальные песни? — спросил у нее однажды главный распорядитель праздника, когда Ривен переходила от одной площадки к другой. — Это праздник, а не похороны, и твоя музыка должна соответствовать веселому настроению. Так что постарайся.
Ривен рассеянно кивнула, направляясь к фонтанам, возле которых она должна была оставаться весь остаток дня. Пробираясь сквозь толпу, Ривен слышала, как гости восхищаются красотой сада, сплетничают о погоде и выражают благодарность королю, который все это устроил. Тропинку то и дело пересекали клоуны в ярких костюмах или акробаты в трико, которые кувыркались через голову, ходили на руках или прохаживались колесом, заставляя многочисленных детишек взвизгивать от радости и восхищения.
Улыбающийся жонглер некоторое время следовал за Ривен и громко шептал, так что всем вокруг было слышно:
— О прекрасная леди! Ради вас я сейчас стану жонглировать этими острейшими кинжалами! И если, заглядевшись на ваше лицо, я промахнусь и лезвие пронзит мое сердце, знайте — я умру от вашей красоты и ваших прекрасных глаз!
Толпа рассмеялась, а Ривен одарила шутника таким взглядом, что дурацкая улыбка на лице циркача пропала и он протянул к ней руки:
— Что случилось, госпожа? Я что-нибудь не так сказал?
Ривен вырвалась и быстро побежала к фонтанам, где она могла укрыться ото всех в своей музыке.
Праздники шли своим чередом, но не приносили Ривен ничего, кроме боли. Днем Ривен стискивала зубы и исполняла свои обязанности так, словно ее сердце было сделано из камня. По вечерам она бродила по саду и звала Сэл. По ночам она подолгу лежала без сна, глядя на опустевший насест пиллаун, или сражалась с ночными кошмарами, после которых просыпаясь поутру, она чувствовала себя опустошенной и разбитой.
— Что с тобой? — спросила ее Квиста. — Каждый раз, когда я вижу тебя, ты кажешься мне бледной как смерть. И ходишь ты так, как будто наполовину ты с нами, а наполовину в другом месте.
Ривен посмотрела на подругу и слабо улыбнулась:
— У меня расстроился желудок, да к тому же меня донимают плохие сны.
— У потерпи еще немного. Выборы сегодня вечером, надо продержаться один-единственный денечек. — Квиста потрепала Ривен по плечу и отправилась развлекать гостей в другой части сада.
Ближе к вечеру Ривен перебралась на свою последнюю площадку — в углу главного церемониального зала Плэйта. Толпа, в предвкушении того момента, когда король выйдет вместе со своей свитой и объявит о своем выборе, гудела как рой потревоженных насекомых. Все вокруг были довольны и счастливы, за исключением Ривен. При мысли о том, что вот сейчас она увидит Броуна, горло ее пере сохло от гнева и унижения. Дважды за последнюю неделю, поднимал взгляд, она встречалась глазами с Броуном, который внимательно наблюдал за ее игрой, но они ни разу не встречались и не сходились близко, так как король смотрел на нее издалека. Половина ее существа вовсе не желала когда-либо еще увидеть Броуна вблизи, однако другая ее половина знала, что она должна будет непременно опять оказаться рядом с ним, и стремилась реализовать свои мстительные планы. При мысли об этом Ривен обычно опускала пальцы и ощупывала нож, который она подобрала в траве и теперь прятала в складках своего пояса.
Тем временем назначенный час Оглашения приближался, и стража принялась расчищать от публики узкий проход между внутренними дверями, ведущими в зал изнутри дворца, и небольшим возвышением, на котором Броун и Киллип будут восседать на тронах во время церемонии. На протяжении всего дня посланцы далеких стран ожидали этого момента возле портретов своих кандидаток, и теперь все они вновь напряглись, и их голоса, расписывающие прелести претенденток, зазвучали громче, хотя чуть более хрипло, чем утром.
— Можешь сегодня больше не играть, — прошептал на ухо Ривен директор-распорядитель праздника. — Пожалуй было бы лучше, если бы ты ушла. Сегодня музыка больше не понадобится, по крайней мере — до полуночи. Сходи и поешь — ты выглядишь очень бледной.
— Но тогда я пропущу церемонию! — воспротивилась Ривен, с усмешкой глядя на церемониймейстера.
Тот пожал плечами:
— Делай как знаешь.
Ривен прижалась к стене в дальнем углу зала и терпеливо ждала, скрестив на груди руки. Вокруг нее шептались и сплетничали о Броуне и Фидасии, вытягивали шеи и вставали на цыпочки многочисленные гости, но Ривен только сверкала глазами по сторонам с мрачной решимостью. Мимо промаршировал небольшой отряд стражников, впереди которого бежал герольд, призывая к тишине. Тем временем стражники остановились и, разделившись на два отряда, встали живым барьером по сторонам расчищенного среди толпы прохода. Они стояли неподвижно, плечом к плечу, охраняя подступы к тронному возвышению.
Ривен, прижатая к стене толпой, мало что из этого видела. Она чутко прислушивалась и уловила дрожь любопытства и интереса, которая вдруг охватила толпу. В следующий миг она ощутила присутствие Броуна, вступившего в зал, как будто между ними существовала какая-то связь.
От напряжения ее слегка затошнило, и Ривен закрыла глаза. Своим внутренним взором она видела Броуна так отчетливо, как будто он стоял прямо перед ней: плотные золотые локоны лежат на ободе короны, а под ними сверкают голубые глаза короля. Ей показалось, что она видит в этих глазах насмешку, и ее руки непроизвольно сжались в кулаки, потом разжались, и она в который раз ощупала спрятанный в поясе нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Голос прошептал несколько слов, и Ривен, повинуясь его приказу, встала с постели и сжала в ладони свой острый нож.
— Как только он обнимет тебя — убей его! — прошипел голос.
— Убей… убью, — повторила Ривен непослушными губами и вышла в сад.
Движения ее казались ей самой медленными и плавными, словно она не шла, а плыла над дорожками сада. Некоторое время она неподвижно стояла на перекрестке, словно застывшая ледяная статуя, холодная и безучастная. Затем в лунном сиянии показалась фигура Броуна. Ривен видела, как в бледном свете чуть мерцали его плечи и светлые волосы. Взглянув в его лицо, она почувствовала во рту непривычную сухость. Тени легли на лицо короля, почти до неузнаваемости исказив хорошо знакомые черты. И все же сквозь маску незнакомца проглядывал Броун, король Полуострова и любовник Ниомы.
Он ничего не говорил. В тишине его руки обвились вокруг Ривен и прижали ее к широкой груди Броуна. Два сердца застучали в унисон, кровь Ривен быстрее заструилась по застывшим членам, и она ощутила зажатое в ладони острое лезвие ножа.
Незнакомец-любовник легко поднял ее на руки и отнес на берег реки, поросший мхами и мягкой шелковистой травой. Его руки начали поглаживать и ласкать ее неподвижное тело. Ласково и быстро он освободил ее от одежды, пока ее обнаженное тело не начало вздрагивать на траве от наслаждения и предчувствия.
Глаза Ривен были закрыты. Она боялась посмотреть в лицо своему любовнику, но это казалось ей не важным. Она полностью отдалась сладостным ощущениям и не хотела ничего ни видеть, ни знать.
Горячие губы Броуна прижались к ее губам, пока пальцы ласкали и гладили ее слегка отросшие, вьющиеся волосы, путаясь в их шелковистых силках. Потом Ривен почувствовала приятную тяжесть всего тела Броуна, которое придавило ее к траве. Губы короля коснулись шеи и опустились к груди. Одной рукой он бережно расправил ее судорожно сжатые пальцы и с тихим смехом отбросил в траву ее нож, так что теперь она вряд ли сумела бы его найти.
Затем тело ее пронзила такая сильная боль, что Ривен задохнулась, и туман в голове на мгновение исчез, но потом его плотная завеса стала еще гуще. Король нежно обнимал ее тело и шептал на ухо какие-то сладкие слова и обещания, которые она не в силах была ни расслышать, ни понять. Их смысл, так же как и все то, что ее окружало, кануло в плотную пелену тумана и пропало навсегда. Ривен погрузилась в бархатную тьму и перестала вообще что-либо чувствовать. Она не очнулась даже тогда, когда Броун отнес ее обратно в ее комнату и бережно уложил на кровать.
Ближе к утру прохладный ветерок по дувший с севера, унес из города и его окрестностей остатки дневного зноя и принес с собой приятную прохладу, однако когда Ривен пришла в себя, ее лоб был покрыт испариной, а распухший язык словно покрылся плесенью. На полу лежали бледные пятна света, но под потолком комнаты все еще клубился странный черный туман. Сквозь него проступали неясные образы и картины ее странного сна, и Ривен снова бросило в пот.
С трудом повернув голову, девушка заметила на полу пустую корзинку из-под ягод. Страшное подозрение шевельнулось внутри нее, и вместе с ним к горлу подступила тошнота. Ривен резко села и застонала от острой боли, вонзившейся ей в мозг.
Затем она растерянно заморгала. Стебли травы прилипли к ее рукам и к рубашке. Небольшой листок зацепился за подол. Ривен смотрела на него и чувствовала, как горло ее перехватывают болезненные спазмы.
— Сэл? — хрипло позвала Ривен и огляделась.
Ее пиллаун по-прежнему отсутствовала.
Увидев это, Ривен проворно соскочила с кровати, на время позабыв обо всех неприятностях. Впервые с того дня, как Ривен приехала в Джедестром, ее любимица не возвратилась в ее комнату на ночь. «Могла ли она бросить меня и улететь, ничего мне не сказав?» — спросила себя Ривен и покачала головой. Это казалось невероятным. Может быть, с ней что-то случилось? Ривен почувствовала в груди неприятный холодок. Мог ли кто-нибудь причинить вред ее пиллаун?
Оглядываясь по сторонам, Ривен не видела никаких следов, которые могли бы подсказать ей, вторгался ли кто-нибудь в ее комнату. Масляная лампа потухла сама, когда в ней кончилось масло, а ее одежда лежала на стуле точно в таком же виде, в каком она ее оставила. И все же странный сон и стебли травы не давали ей покоя. Шатаясь, Ривен сделала несколько шагов по комнате, переводя взгляд с корзинки на кровать и на пустую полку пиллаун. Наконец она стащила с себя рубашку и закуталась в чистое платье.
Было еще очень рано, и большинство обитателей замка еще сладко спали, поэтому сад выглядел пустынным и покинутым.
Ривен быстро вышла из комнаты и через черный ход выскользнула из замка к реке.
— Сэл? — прошептала она. — Сэл!! !
Но Сэл не отзывалась.
Ривен совсем не обращала внимания на то, куда она идет, и ноги сами вывели ее на берег реки, который показался ей смутно знакомым. Она помнила его по обрывкам своего сна. Оглядевшись, Ривен вскрикнула от ужаса. В траве валялся ее нож, а сама трава все еще была примята тяжестью двух тел — ее и Броуна! Значит, это был вовсе не сон. Это все было на самом деле!
Ривен лежала совершенно неподвижно почти целый час. В конце концов лучи поднимающегося над вершинами деревьев солнца упали на нее, согревая ее бледную щеку своим горячим теплом, и Ривен села в траве. Сквозь редкие разрывы в живой изгороди ей было видно, как слуги спешат через сад в Плэйт. Подготовка к празднику начиналась с самого раннего утра, и если она и дальше будет лежать здесь на берегу, ее непременно обнаружат и сделают ей замечание. Нужно было спешить. Ривен мрачно встала и стала пробираться обратно в Зелету.
Каким-то образом ей удалось пробраться в свою комнату и скрыться там, не привлекая к своему заплаканному лицу внимания. Вернувшись в комнату, Ривен тщательно вымылась, зачесала волосы назад и надела голубое платье, которое приготовила для нее Квиста.
Взглянув на себя в зеркало, Ривен обнаружила, что все еще близка к слезам. Упрямо сжав губы, она нахмурилась. «Я должна вести себя так, как будто ничего не случилось!» — сказала она себе. Она не должна дать Броуну повод для торжества, она сдержит себя и будет высоко держать голову. Однако теперь ей просто необходимо начать активный поиск возможностей отомстить за себя светловолосому королю из Джедестрома. Ривен была убеждена, что он намеренно опоил ее зельем и подверг насилию, и она должна заставить его дорого заплатить за это.
Следующие несколько недель, которыми предварялся праздник Выбора невесты, были до отказа заполнены всяческими увеселениями. У Ривен было пять площадок в саду и в Плэйте, где она должна была появляться и развлекать гостей игрой на свирели. Первая площадка располагалась вблизи розовых кустов, и Ривен играла, вдыхая наполненный ароматом цветов воздух. Прижимая инструмент к губам и низко склонив голову, Ривен едва видела толпы гуляющих, разодетых в яркие платья, зато они глазели на нее во все глаза, проходя по дорожкам мимо или останавливаясь послушать ее игру. Созвучная ее настроению, мелодия у нее выходила весьма мрачная и невеселая.
— Зачем ты играешь такие печальные песни? — спросил у нее однажды главный распорядитель праздника, когда Ривен переходила от одной площадки к другой. — Это праздник, а не похороны, и твоя музыка должна соответствовать веселому настроению. Так что постарайся.
Ривен рассеянно кивнула, направляясь к фонтанам, возле которых она должна была оставаться весь остаток дня. Пробираясь сквозь толпу, Ривен слышала, как гости восхищаются красотой сада, сплетничают о погоде и выражают благодарность королю, который все это устроил. Тропинку то и дело пересекали клоуны в ярких костюмах или акробаты в трико, которые кувыркались через голову, ходили на руках или прохаживались колесом, заставляя многочисленных детишек взвизгивать от радости и восхищения.
Улыбающийся жонглер некоторое время следовал за Ривен и громко шептал, так что всем вокруг было слышно:
— О прекрасная леди! Ради вас я сейчас стану жонглировать этими острейшими кинжалами! И если, заглядевшись на ваше лицо, я промахнусь и лезвие пронзит мое сердце, знайте — я умру от вашей красоты и ваших прекрасных глаз!
Толпа рассмеялась, а Ривен одарила шутника таким взглядом, что дурацкая улыбка на лице циркача пропала и он протянул к ней руки:
— Что случилось, госпожа? Я что-нибудь не так сказал?
Ривен вырвалась и быстро побежала к фонтанам, где она могла укрыться ото всех в своей музыке.
Праздники шли своим чередом, но не приносили Ривен ничего, кроме боли. Днем Ривен стискивала зубы и исполняла свои обязанности так, словно ее сердце было сделано из камня. По вечерам она бродила по саду и звала Сэл. По ночам она подолгу лежала без сна, глядя на опустевший насест пиллаун, или сражалась с ночными кошмарами, после которых просыпаясь поутру, она чувствовала себя опустошенной и разбитой.
— Что с тобой? — спросила ее Квиста. — Каждый раз, когда я вижу тебя, ты кажешься мне бледной как смерть. И ходишь ты так, как будто наполовину ты с нами, а наполовину в другом месте.
Ривен посмотрела на подругу и слабо улыбнулась:
— У меня расстроился желудок, да к тому же меня донимают плохие сны.
— У потерпи еще немного. Выборы сегодня вечером, надо продержаться один-единственный денечек. — Квиста потрепала Ривен по плечу и отправилась развлекать гостей в другой части сада.
Ближе к вечеру Ривен перебралась на свою последнюю площадку — в углу главного церемониального зала Плэйта. Толпа, в предвкушении того момента, когда король выйдет вместе со своей свитой и объявит о своем выборе, гудела как рой потревоженных насекомых. Все вокруг были довольны и счастливы, за исключением Ривен. При мысли о том, что вот сейчас она увидит Броуна, горло ее пере сохло от гнева и унижения. Дважды за последнюю неделю, поднимал взгляд, она встречалась глазами с Броуном, который внимательно наблюдал за ее игрой, но они ни разу не встречались и не сходились близко, так как король смотрел на нее издалека. Половина ее существа вовсе не желала когда-либо еще увидеть Броуна вблизи, однако другая ее половина знала, что она должна будет непременно опять оказаться рядом с ним, и стремилась реализовать свои мстительные планы. При мысли об этом Ривен обычно опускала пальцы и ощупывала нож, который она подобрала в траве и теперь прятала в складках своего пояса.
Тем временем назначенный час Оглашения приближался, и стража принялась расчищать от публики узкий проход между внутренними дверями, ведущими в зал изнутри дворца, и небольшим возвышением, на котором Броун и Киллип будут восседать на тронах во время церемонии. На протяжении всего дня посланцы далеких стран ожидали этого момента возле портретов своих кандидаток, и теперь все они вновь напряглись, и их голоса, расписывающие прелести претенденток, зазвучали громче, хотя чуть более хрипло, чем утром.
— Можешь сегодня больше не играть, — прошептал на ухо Ривен директор-распорядитель праздника. — Пожалуй было бы лучше, если бы ты ушла. Сегодня музыка больше не понадобится, по крайней мере — до полуночи. Сходи и поешь — ты выглядишь очень бледной.
— Но тогда я пропущу церемонию! — воспротивилась Ривен, с усмешкой глядя на церемониймейстера.
Тот пожал плечами:
— Делай как знаешь.
Ривен прижалась к стене в дальнем углу зала и терпеливо ждала, скрестив на груди руки. Вокруг нее шептались и сплетничали о Броуне и Фидасии, вытягивали шеи и вставали на цыпочки многочисленные гости, но Ривен только сверкала глазами по сторонам с мрачной решимостью. Мимо промаршировал небольшой отряд стражников, впереди которого бежал герольд, призывая к тишине. Тем временем стражники остановились и, разделившись на два отряда, встали живым барьером по сторонам расчищенного среди толпы прохода. Они стояли неподвижно, плечом к плечу, охраняя подступы к тронному возвышению.
Ривен, прижатая к стене толпой, мало что из этого видела. Она чутко прислушивалась и уловила дрожь любопытства и интереса, которая вдруг охватила толпу. В следующий миг она ощутила присутствие Броуна, вступившего в зал, как будто между ними существовала какая-то связь.
От напряжения ее слегка затошнило, и Ривен закрыла глаза. Своим внутренним взором она видела Броуна так отчетливо, как будто он стоял прямо перед ней: плотные золотые локоны лежат на ободе короны, а под ними сверкают голубые глаза короля. Ей показалось, что она видит в этих глазах насмешку, и ее руки непроизвольно сжались в кулаки, потом разжались, и она в который раз ощупала спрятанный в поясе нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52