» — решил Пиб, выталкивая свое утлое суденышко на глубину. Он направлялся к большому торговому кораблю, который должен был отвезти его к чужим берегам. «Теперь или никогда». Бросив последний взгляд в сторону дворца. Пиб вскарабкался в лодку и принялся грести.
* * *
Прошло два месяца с того дня, когда Ривен встретилась в горах с Альбиной. Грис и Ривен сидели у небольшого костерка, который неуверенно вспыхивал и дрожал в ямке среди подтаявшего снега.
— Начала ли ты постигать силу камня? Чувствуешь ли ты его возможности? — расспрашивала Грис.
— Мне кажется, что да, — несколько неуверенно отвечала Ривен.
Она все еще не чувствовала должной уверенности, когда ей случалось обращаться к возможностям зеленого камня доуми. Собственно говоря, она даже понятия не имела о том, что Грис подразумевала под словом «возможности».
— С помощью камня ты можешь сделать очень многое, нужно лишь понять, как с ним обращаться и как ему приказывать, — продолжала Грис. — Ты можешь насылать наводнения. Например, весной ты должна будешь затопить равнины Полуострова, чтобы подновить почвы. Луга не затопляло уже больше десятка лет, и они очень в этом нуждаются.
— Как же так, — удивилась Ривен, — ведь люди понастроили вдоль рек и ручьев селения. Я знаю, потому что я проходила мимо них по пути сюда. Иногда ночью я даже крала там еду. Наводнение уничтожит все эти деревни, и их скот потонет. Люди тоже могут пострадать.
Грис пожала плечами:
— Жители Полуострова должны снова научиться не строить так близко от воды. Пока Броун не завладел камнем, они так и поступали. Несколько лет под властью Броуна сделали людей беспечными.
Ривен нахмурилась, и Грис пристально посмотрела на нее:
— Нельзя быть доуми и жить людскими заботами. Это две несовместимые вещи. Именно люди должны приспосабливаться к природе, а не наоборот.
Ривен подумала о том, что Грис, скорее всего, права. И все же ей не хотелось, чтобы паводок повредил всем этим деревням.
Старая женщина снова помешала течению ее мрачных мыслей:
— Кроме того, при помощи камня можно делать еще одну вещь. Ты пользовалась водоплетением, чтобы заглядывать в прошлое и видеть настоящее. Камень поможет тебе увидеть будущее.
Ривен подняла голову:
— Как?
— Я не знаю, потому что мне самой никогда не приходилось держать камень в руках, а Ниома не так мастерски владела им, как наша с ней мать. Но я помню, что это можно сделать. Возможно, тебе стоит попробовать этому научиться. Если бы Ниома в свое время дала себе труд овладеть этой техникой, может быть, она не наделала бы столько глупостей.
Ривен грустно улыбнулась своей тетке:
— Какой доуми ты бы стала, если бы Омут предпочел тебя?!
Желваки на скулах Грис напряглись и стали заметны.
— Не знаю. Думаю, что лучше, чем была твоя мать, — она вздохнула. — Но Омуту Матерей пришлась не по душе Гризалия.
— Гризалия?
Грис хрипловато рассмеялась.
— Так меня звали до того, как Омут отверг меня. Потом я сократила свое имя до Грис.
Глаза Ривен сочувственно увлажнились.
— Омут выбирает только одного из каждого поколения, и он уже выбрал мою мать, — мягко сказала она. — Если бы у меня была сестра, то Омут мог предпочесть ее мне.
— Это так, но поскольку твоя мать встретила Броуна, ты стала единственным ребенком.
— Расскажи мне о моем отце, Грис. Почему Ниома прогнала его?
— Она была ветрена и непостоянна.
Ривен посмотрела в пространство над шипящим лагерным костром.
— Мне любопытно, кем он был и встречу ли я его когда-нибудь.
— Надеюсь, что нет, — сухо заметила Грис. — Надеюсь изо всех сил.
Снег шел каждый день. Он повис пушистыми комочками на ветвях деревьев и кустарников, укрыл землю плотным ковром, и воздух наполнился сверхъестественной тишиной и покоем. Горы стали совершенно непроходимы, и почти столь же непроходимым стал лес. Ривен, однако, не находила себе места. Она бродила по окрестностям, прокладывая путь сквозь пушистые сугробы; изредка она играла на свирели, но чаще просто смотрела на таинственное переплетение обнаженных ветвей, контрастным рисунком упавшее на серое зимнее небо.
По ночам ее покой смущали странные сны. Это были сны о Броуне, которые сменялись тревожными сновидениями о Грис. Грис упорно отказывалась обсуждать с Ривен состояние своего здоровья, но было очевидно, что с ней не все в порядке. Часто Ривен просыпалась по ночам словно от толчка и тихо лежала, глядя в темноту пещеры и прислушиваясь к хриплому дыханию Грис, перемежающемуся с болезненными стонами. Когда же она заговаривала с теткой на эту тему, та сердито отрицала свою болезнь.
— Хватит воображать, — говорила она, когда Ривен будила ее среди ночи. — Не трогай меня и дай мне спокойно поспать.
«Ничто не осталось таким, как было, — мрачно раздумывала тогда Ривен. — Грис изменилась, да и я тоже. Я уже не та девочка, какой я была до того, как отправилась за камнем в Джедестром. И она задумчиво клала руки на живот, внутри которого рос и развивался ребенок Броуна. „Нет, я совсем другая“.
Однажды она решилась попробовать вызвать энергию камня, чтобы заглянуть в будущее. Это оказалось очень непросто. Поиск будущего оказался сродни поискам куска дерева в море, укрытом туманами. В серой пелене проступали какие-то темные очертания, но они сразу же расплывались и исчезали, лишь только Ривен пыталась зафиксировать их. Ривен хмурилась, обескураженная бесплодностью своих усилий. Чувствуя в своем теле поток энергии камня, она никак не могла ее сконцентрировать. Встряхнув головой, словно для того, чтобы сознание прояснилось, Ривен в последний раз бросила взгляд на поверхность воды. Пробиваясь сквозь туманные барьеры времени, в воде показалось чье-то лицо.
Поверхность воды потемнела и вспучилась, туман рассеялся, и в воде возникло изображение. Сдерживая дыхание Ривен наклонилась ближе. В воде появилось лицо мальчика, не старше десяти лет от роду. Он был очень худ, с копной жестких темных волос на голове. Черты его лица были по-детски нежными, но вычерчены они были уверенными, прямыми линиями и казались смутно знакомыми.
Ривен не очень внимательно вглядывалась в черты его лица. С самого начала ее поразило выражение боли и ужаса, застывшее в широко раскрытых голубых глазах мальчика. Сердце Ривен стиснуло, рот — обожгло, а в груди возник какой-то тугой узел. С протяжным криком Ривен потянулась к изображению, но оно задрожало в воде и исчезло. Ривен так и осталась стоять на коленях, наклонившись над миской с водой. Дыхание с хрипом вырывалось из ее груди.
Что это был за мальчик, чей образ Ривен вырвала из будущего и который выражением своего лица поверг ее в отчаяние? Снова вскрикнув, Ривен закрыла лицо руками и поклялась никогда больше не пытаться заглянуть в будущее. Она боялась того, что она может там увидеть.
ГЛАВА 12
Ранняя весна оставила пятна тающего снега только в глубоких и тенистых долинах, а на солнечной стороне ручья, где гуляли Ривен и Грис, земля оттаяла на столько, что превратилась в грязь.
— Настоящая весна тоже недалеко, — объявила Грис и многозначительно посмотрела на стоящую рядом с ней Ривен. — Ты перестала пользоваться камнем, не так ли?
Ривен кивнула:
— Он отдаляется от меня.
— Без сомнения, это ребенок отталкивает его. — Грис покачала головой. — Жаль, что ты становишься уязвимой именно тогда, когда тебе может понадобиться сила.
Вместо ответа Ривен отвернулась.
— Кто-то идет сюда.
В чаще щелкнул сучок, и ветви кустов раздвинулись. В тени возникла невысокая, округлая фигура женщины.
— Дриона! — воскликнула Грис.
— И не кто иной!
Ривен во все глаза уставилась на незнакомку. Густые каштановые волосы были кольцами уложены по сторонам ее аккуратной, изящной головы. До самой шеи, нежной и округлой, Дриона была закутана в коричневый плащ, но он свисал настолько свободно, чтобы выгоднее подчеркивать роскошное чувственное тело, отчетливо угадываемое среди складок тонкого полотна. Дриона глядела на Ривен, и влажный цветок ее губ складывался в какую-то нерешительную улыбку.
— Ну вот мы и встретились, — низким горловым голосом произнесла Дриона, делая еще один шаг вперед. Теперь она вся была освещена робким, по-зимнему неярким еще солнцем. — Вам, конечно, интересно, что заставило меня придти сюда. — С каждым словом Дриона обретала уверенность в себе. — И я скажу вам. Это очень просто. Я пришла сюда, чтобы поздравить Ривен с возвращением ее камня.
Ривен почувствовала, как по шее ее побежали мурашки.
— Откуда ты знаешь?
Алые, полные губы доуми земли поползли вверх.
— От меня невозможно утаить ничего такого, дитя мое. Я тут же почувствовала изменение равновесия сил в земле. — Ее широкие босые ступни слегка утопали в мягкой, нагретой солнцем грязи на берегу. — Я радуюсь за тебя и в тебе. Ты оказалась достаточно умна, ты доказала, что ты — настоящая доуми. То же самое думают о тебе и другие. Мы хотим встретиться.
— Мы?..
— Таунис и Эол, доуми огня и ветров.
Ривен старалась сохранить равнодушное выражение на лице, но мысли ее лихорадочно прыгали, обгоняя друг друга. Она почти ничего не знала о других доуми и даже не думала о них до того, как отправилась в Джедестром. Всякий раз, когда Грис случайно упоминала о них, она говорила пренебрежительно и насмешливо.
Несмотря на все то, что было между ними общего, они традиционно были антагонистами друг дружке. Земля не противостояла Ривен, но встреча воды и огня была опасна для обоих, точно так же, как ветер и земля с трудом выдерживали общество друг друга. В прошлом их редкие встречи происходили лишь в условиях строжайшего соблюдения перемирия между четырьмя стихиями. Однако, насколько Ривен было известно, со дня последней такой встречи прошло около ста лет.
— Ты и я не противостоим друг другу — произнесла Дриона своим густым, теплым голосом, томно растягивая слова. — Именно поэтому я пришла к тебе как посланник остальных доуми. — Дриона раскрыла обе ладони в знак примирения. — Я предлагаю встретиться на плато, там, И где кончается лес. В прежние времена четверка доуми всегда собиралась именно на плато, чтобы быть в безопасности от врагов и друг от друга…
Бархатный взгляд Дрионы скользнул по лицу Ривен, переместился на груди и остановился на округлившемся животе.
— А что, Броун все так же мил, как и в те времена, когда он соблазнил меня? — внезапно спросила она с кислой миной.
— Не ходи туда, Ривен, — вмешалась Грис. — Нельзя доверять их хитрым уловкам. Они завидуют тебе, потому что теперь ты обладаешь большей властью.
Мрачный взгляд Дрионы скрестился со взглядом Грис.
— Ты — глупая, старая женщина, — прошипела доуми земли. — Зеленый камень — всего лишь один из четырех. Это дитя не может владеть и управлять им независимо. Если бы все четыре камня остались у того, кто когда-то украл их, они очень скоро убили бы его, и тогда мы получили бы назад свою собственность. Но Ривен нарушила этот баланс, и у нее нет иного выхода, кроме как вступить в переговоры с нами, с остальными доуми. — Ее бархатные глаза сверкали, как раскаленные угольки, когда она повернулась к Ривен. — Приходи на плато через неделю, — скомандовала она и, резко повернувшись, бросилась прочь.
Весь остаток дня Грис не переставая шипела и фыркала по поводу предложения Дрионы.
— Не позволяй им завлечь тебя для переговоров на это плато, — брюзжала она. — Ты там будешь одна, совершенно беззащитная. Сейчас у тебя мало сил. Ты не должна подвергать себя опасности, пока ребенок в твоем чреве не дает тебе полностью воспользоваться камнем.
— Но Грис, как я могу отказаться?
— Ниома никогда не встречалась с ними. У нее никогда не было ничего общего с этими доуми.
— Может быть, именно поэтому ее судьба была столь печальна, — парировала Ривен. — Дриона не глупа. Четыре камня вместе создают равновесие сил. Они — как четыре стороны света, противостоят друг другу, но тем не менее — связаны между собой и необходимы друг для друга. Доуми поддерживали между ними баланс. То же самое делал и Броун, в меру своих сил, конечно. Теперь это равновесие нарушилось, между камнями разрушилась связь. Я чувствую это всем телом, и это чувство преследовало меня всю зиму — словно что-то неправильно в мире.
Грис насупилась:
— Может быть, это твое чувство объясняется гораздо проще: ты скучаешь по своему супругу. Тебя все еще тянет к нему, и, наверное, ты даже подумываешь о том, чтобы возвратиться к нему и вернуть камень.
— Нет! Я никогда не сделаю этого! Даже если бы я и хотела — я бы не осмелилась. Броун убил бы меня за то, что я ему сделала.
— Пока ты носишь его дитя, он тебя не тронет. — Грис прижала руки к груди и попыталась отдышаться. — Может быть, и потом — тоже.
* * *
— Если мы с тобой, парень, не превратимся в две обугленные головешки, прежде чем ночь кончится, это будет самым большим чудом с тех самых пор, как эту планету запустили вращаться между звездами, — проворчал Фен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
* * *
Прошло два месяца с того дня, когда Ривен встретилась в горах с Альбиной. Грис и Ривен сидели у небольшого костерка, который неуверенно вспыхивал и дрожал в ямке среди подтаявшего снега.
— Начала ли ты постигать силу камня? Чувствуешь ли ты его возможности? — расспрашивала Грис.
— Мне кажется, что да, — несколько неуверенно отвечала Ривен.
Она все еще не чувствовала должной уверенности, когда ей случалось обращаться к возможностям зеленого камня доуми. Собственно говоря, она даже понятия не имела о том, что Грис подразумевала под словом «возможности».
— С помощью камня ты можешь сделать очень многое, нужно лишь понять, как с ним обращаться и как ему приказывать, — продолжала Грис. — Ты можешь насылать наводнения. Например, весной ты должна будешь затопить равнины Полуострова, чтобы подновить почвы. Луга не затопляло уже больше десятка лет, и они очень в этом нуждаются.
— Как же так, — удивилась Ривен, — ведь люди понастроили вдоль рек и ручьев селения. Я знаю, потому что я проходила мимо них по пути сюда. Иногда ночью я даже крала там еду. Наводнение уничтожит все эти деревни, и их скот потонет. Люди тоже могут пострадать.
Грис пожала плечами:
— Жители Полуострова должны снова научиться не строить так близко от воды. Пока Броун не завладел камнем, они так и поступали. Несколько лет под властью Броуна сделали людей беспечными.
Ривен нахмурилась, и Грис пристально посмотрела на нее:
— Нельзя быть доуми и жить людскими заботами. Это две несовместимые вещи. Именно люди должны приспосабливаться к природе, а не наоборот.
Ривен подумала о том, что Грис, скорее всего, права. И все же ей не хотелось, чтобы паводок повредил всем этим деревням.
Старая женщина снова помешала течению ее мрачных мыслей:
— Кроме того, при помощи камня можно делать еще одну вещь. Ты пользовалась водоплетением, чтобы заглядывать в прошлое и видеть настоящее. Камень поможет тебе увидеть будущее.
Ривен подняла голову:
— Как?
— Я не знаю, потому что мне самой никогда не приходилось держать камень в руках, а Ниома не так мастерски владела им, как наша с ней мать. Но я помню, что это можно сделать. Возможно, тебе стоит попробовать этому научиться. Если бы Ниома в свое время дала себе труд овладеть этой техникой, может быть, она не наделала бы столько глупостей.
Ривен грустно улыбнулась своей тетке:
— Какой доуми ты бы стала, если бы Омут предпочел тебя?!
Желваки на скулах Грис напряглись и стали заметны.
— Не знаю. Думаю, что лучше, чем была твоя мать, — она вздохнула. — Но Омуту Матерей пришлась не по душе Гризалия.
— Гризалия?
Грис хрипловато рассмеялась.
— Так меня звали до того, как Омут отверг меня. Потом я сократила свое имя до Грис.
Глаза Ривен сочувственно увлажнились.
— Омут выбирает только одного из каждого поколения, и он уже выбрал мою мать, — мягко сказала она. — Если бы у меня была сестра, то Омут мог предпочесть ее мне.
— Это так, но поскольку твоя мать встретила Броуна, ты стала единственным ребенком.
— Расскажи мне о моем отце, Грис. Почему Ниома прогнала его?
— Она была ветрена и непостоянна.
Ривен посмотрела в пространство над шипящим лагерным костром.
— Мне любопытно, кем он был и встречу ли я его когда-нибудь.
— Надеюсь, что нет, — сухо заметила Грис. — Надеюсь изо всех сил.
Снег шел каждый день. Он повис пушистыми комочками на ветвях деревьев и кустарников, укрыл землю плотным ковром, и воздух наполнился сверхъестественной тишиной и покоем. Горы стали совершенно непроходимы, и почти столь же непроходимым стал лес. Ривен, однако, не находила себе места. Она бродила по окрестностям, прокладывая путь сквозь пушистые сугробы; изредка она играла на свирели, но чаще просто смотрела на таинственное переплетение обнаженных ветвей, контрастным рисунком упавшее на серое зимнее небо.
По ночам ее покой смущали странные сны. Это были сны о Броуне, которые сменялись тревожными сновидениями о Грис. Грис упорно отказывалась обсуждать с Ривен состояние своего здоровья, но было очевидно, что с ней не все в порядке. Часто Ривен просыпалась по ночам словно от толчка и тихо лежала, глядя в темноту пещеры и прислушиваясь к хриплому дыханию Грис, перемежающемуся с болезненными стонами. Когда же она заговаривала с теткой на эту тему, та сердито отрицала свою болезнь.
— Хватит воображать, — говорила она, когда Ривен будила ее среди ночи. — Не трогай меня и дай мне спокойно поспать.
«Ничто не осталось таким, как было, — мрачно раздумывала тогда Ривен. — Грис изменилась, да и я тоже. Я уже не та девочка, какой я была до того, как отправилась за камнем в Джедестром. И она задумчиво клала руки на живот, внутри которого рос и развивался ребенок Броуна. „Нет, я совсем другая“.
Однажды она решилась попробовать вызвать энергию камня, чтобы заглянуть в будущее. Это оказалось очень непросто. Поиск будущего оказался сродни поискам куска дерева в море, укрытом туманами. В серой пелене проступали какие-то темные очертания, но они сразу же расплывались и исчезали, лишь только Ривен пыталась зафиксировать их. Ривен хмурилась, обескураженная бесплодностью своих усилий. Чувствуя в своем теле поток энергии камня, она никак не могла ее сконцентрировать. Встряхнув головой, словно для того, чтобы сознание прояснилось, Ривен в последний раз бросила взгляд на поверхность воды. Пробиваясь сквозь туманные барьеры времени, в воде показалось чье-то лицо.
Поверхность воды потемнела и вспучилась, туман рассеялся, и в воде возникло изображение. Сдерживая дыхание Ривен наклонилась ближе. В воде появилось лицо мальчика, не старше десяти лет от роду. Он был очень худ, с копной жестких темных волос на голове. Черты его лица были по-детски нежными, но вычерчены они были уверенными, прямыми линиями и казались смутно знакомыми.
Ривен не очень внимательно вглядывалась в черты его лица. С самого начала ее поразило выражение боли и ужаса, застывшее в широко раскрытых голубых глазах мальчика. Сердце Ривен стиснуло, рот — обожгло, а в груди возник какой-то тугой узел. С протяжным криком Ривен потянулась к изображению, но оно задрожало в воде и исчезло. Ривен так и осталась стоять на коленях, наклонившись над миской с водой. Дыхание с хрипом вырывалось из ее груди.
Что это был за мальчик, чей образ Ривен вырвала из будущего и который выражением своего лица поверг ее в отчаяние? Снова вскрикнув, Ривен закрыла лицо руками и поклялась никогда больше не пытаться заглянуть в будущее. Она боялась того, что она может там увидеть.
ГЛАВА 12
Ранняя весна оставила пятна тающего снега только в глубоких и тенистых долинах, а на солнечной стороне ручья, где гуляли Ривен и Грис, земля оттаяла на столько, что превратилась в грязь.
— Настоящая весна тоже недалеко, — объявила Грис и многозначительно посмотрела на стоящую рядом с ней Ривен. — Ты перестала пользоваться камнем, не так ли?
Ривен кивнула:
— Он отдаляется от меня.
— Без сомнения, это ребенок отталкивает его. — Грис покачала головой. — Жаль, что ты становишься уязвимой именно тогда, когда тебе может понадобиться сила.
Вместо ответа Ривен отвернулась.
— Кто-то идет сюда.
В чаще щелкнул сучок, и ветви кустов раздвинулись. В тени возникла невысокая, округлая фигура женщины.
— Дриона! — воскликнула Грис.
— И не кто иной!
Ривен во все глаза уставилась на незнакомку. Густые каштановые волосы были кольцами уложены по сторонам ее аккуратной, изящной головы. До самой шеи, нежной и округлой, Дриона была закутана в коричневый плащ, но он свисал настолько свободно, чтобы выгоднее подчеркивать роскошное чувственное тело, отчетливо угадываемое среди складок тонкого полотна. Дриона глядела на Ривен, и влажный цветок ее губ складывался в какую-то нерешительную улыбку.
— Ну вот мы и встретились, — низким горловым голосом произнесла Дриона, делая еще один шаг вперед. Теперь она вся была освещена робким, по-зимнему неярким еще солнцем. — Вам, конечно, интересно, что заставило меня придти сюда. — С каждым словом Дриона обретала уверенность в себе. — И я скажу вам. Это очень просто. Я пришла сюда, чтобы поздравить Ривен с возвращением ее камня.
Ривен почувствовала, как по шее ее побежали мурашки.
— Откуда ты знаешь?
Алые, полные губы доуми земли поползли вверх.
— От меня невозможно утаить ничего такого, дитя мое. Я тут же почувствовала изменение равновесия сил в земле. — Ее широкие босые ступни слегка утопали в мягкой, нагретой солнцем грязи на берегу. — Я радуюсь за тебя и в тебе. Ты оказалась достаточно умна, ты доказала, что ты — настоящая доуми. То же самое думают о тебе и другие. Мы хотим встретиться.
— Мы?..
— Таунис и Эол, доуми огня и ветров.
Ривен старалась сохранить равнодушное выражение на лице, но мысли ее лихорадочно прыгали, обгоняя друг друга. Она почти ничего не знала о других доуми и даже не думала о них до того, как отправилась в Джедестром. Всякий раз, когда Грис случайно упоминала о них, она говорила пренебрежительно и насмешливо.
Несмотря на все то, что было между ними общего, они традиционно были антагонистами друг дружке. Земля не противостояла Ривен, но встреча воды и огня была опасна для обоих, точно так же, как ветер и земля с трудом выдерживали общество друг друга. В прошлом их редкие встречи происходили лишь в условиях строжайшего соблюдения перемирия между четырьмя стихиями. Однако, насколько Ривен было известно, со дня последней такой встречи прошло около ста лет.
— Ты и я не противостоим друг другу — произнесла Дриона своим густым, теплым голосом, томно растягивая слова. — Именно поэтому я пришла к тебе как посланник остальных доуми. — Дриона раскрыла обе ладони в знак примирения. — Я предлагаю встретиться на плато, там, И где кончается лес. В прежние времена четверка доуми всегда собиралась именно на плато, чтобы быть в безопасности от врагов и друг от друга…
Бархатный взгляд Дрионы скользнул по лицу Ривен, переместился на груди и остановился на округлившемся животе.
— А что, Броун все так же мил, как и в те времена, когда он соблазнил меня? — внезапно спросила она с кислой миной.
— Не ходи туда, Ривен, — вмешалась Грис. — Нельзя доверять их хитрым уловкам. Они завидуют тебе, потому что теперь ты обладаешь большей властью.
Мрачный взгляд Дрионы скрестился со взглядом Грис.
— Ты — глупая, старая женщина, — прошипела доуми земли. — Зеленый камень — всего лишь один из четырех. Это дитя не может владеть и управлять им независимо. Если бы все четыре камня остались у того, кто когда-то украл их, они очень скоро убили бы его, и тогда мы получили бы назад свою собственность. Но Ривен нарушила этот баланс, и у нее нет иного выхода, кроме как вступить в переговоры с нами, с остальными доуми. — Ее бархатные глаза сверкали, как раскаленные угольки, когда она повернулась к Ривен. — Приходи на плато через неделю, — скомандовала она и, резко повернувшись, бросилась прочь.
Весь остаток дня Грис не переставая шипела и фыркала по поводу предложения Дрионы.
— Не позволяй им завлечь тебя для переговоров на это плато, — брюзжала она. — Ты там будешь одна, совершенно беззащитная. Сейчас у тебя мало сил. Ты не должна подвергать себя опасности, пока ребенок в твоем чреве не дает тебе полностью воспользоваться камнем.
— Но Грис, как я могу отказаться?
— Ниома никогда не встречалась с ними. У нее никогда не было ничего общего с этими доуми.
— Может быть, именно поэтому ее судьба была столь печальна, — парировала Ривен. — Дриона не глупа. Четыре камня вместе создают равновесие сил. Они — как четыре стороны света, противостоят друг другу, но тем не менее — связаны между собой и необходимы друг для друга. Доуми поддерживали между ними баланс. То же самое делал и Броун, в меру своих сил, конечно. Теперь это равновесие нарушилось, между камнями разрушилась связь. Я чувствую это всем телом, и это чувство преследовало меня всю зиму — словно что-то неправильно в мире.
Грис насупилась:
— Может быть, это твое чувство объясняется гораздо проще: ты скучаешь по своему супругу. Тебя все еще тянет к нему, и, наверное, ты даже подумываешь о том, чтобы возвратиться к нему и вернуть камень.
— Нет! Я никогда не сделаю этого! Даже если бы я и хотела — я бы не осмелилась. Броун убил бы меня за то, что я ему сделала.
— Пока ты носишь его дитя, он тебя не тронет. — Грис прижала руки к груди и попыталась отдышаться. — Может быть, и потом — тоже.
* * *
— Если мы с тобой, парень, не превратимся в две обугленные головешки, прежде чем ночь кончится, это будет самым большим чудом с тех самых пор, как эту планету запустили вращаться между звездами, — проворчал Фен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52