Стьюритский колдун поднял голову, и облако вытянулось, превратившись в непроницаемо-черный столб чернильного мрака, а затем превратилось в Фэйрина.
Трепещущие языки пламени осветили его бледные как у мертвеца, заостренные черты и заплясали в глазах крошечными красными точками. Фэйрин насмешливо склонился в поклоне:
— Я здесь, чтобы принять твой вызов, старый мой товарищ.
Стьюритский колдун, все еще сидевший на земле напротив Тауниса и Дрионы, побледнел и едва заметно вздрогнул. В ту же секунду он, однако, овладел собой и вскочил на ноги, насмешливо глядя на своего соперника.
— Путешествовать, завернувшись в черное облако, может любой подмастерье нашей гильдии, Фэйрин. Это очень легко. Признаться, я думал о тебе лучше.
— Ты думал обо мне слишком тщательно и долго, Тропос. Настал час испробовать силу того яда, который кипит и пенится внутри тебя.
Слова Фэйрина срывались с его тонких губ и поражали цель словно острые стрелы. Дриона и Таунис в величайшей тревоге переводили взгляд с одного волшебника на другого. Затем оба с единодушием, которое в других обстоятельствах показалось бы комичным, попятились, стремясь поскорее очутиться подальше от двух грозных врагов. Даже стьюритские воины, взиравшие на эту картину с широко раскрытыми ртами, держались на безопасном расстоянии. Сам Арант, коротавший ночь за игрой в кости с кем-то из своих придворных, пьяно пошатываясь, выбрался из шатра, чтобы выяснить, в чем причина тревоги. Увидев двух магов, он оцепенел. Даже ему было понятно, что вмешиваться в отношения волшебников, которые так стояли друг против друга, смертельно опасно.
— Да будет так, — объявил Тропос торжественно. — Мне надо посчитаться с тобой, Фэйрин. Я много лет ждал момента, когда смогу испробовать вкус этой победы, однако отложенное удовольствие даже приносит большую радость. Когда наконец я отведаю вкус этой победы, он будет сладостен, Фэйрин.
Мрачная радость исказила ого бескровное лицо; Тропос поднял вверх палец. Угли костра, вокруг которого он сидел в обществе доуми, вихрем разметало во все четыре стороны. Упав на землю, угли зашипели, зашкворчали и вспыхнули, очертив вокруг магов пылающий круг. Внутри него, за стенами ревущего огня, Тропос и Фэйрин пристально вглядывались один в другого.
— Начнем игру, — с расстановкой произнес Тропос.
— Да, пусть она начнется, — сдержанно ответил Фэйрин. — Ты еще не забыл наши детские забавы? — с невинным и насмешливым видом поинтересовался он, материализовав перед собой красноглазого демона. С его зеленой бородавчатой кожи ручьями стекал пот, а по влажным клыкам сбегала на землю пенистая слюна.
— Я не забыл наши детские игрушки! — крикнул Тропос, без видимых усилии создав из воздуха подобное, но более уродливое чудовище. Пальцы его рук заканчивались острыми как иглы когтями, а малиново-красные глаза мерцали.
Воя и пуская слюну, демоны закружили по арене, каждый из них был готов прикончить другого, чтобы защитить своего хозяина. С пронзительным визгом демоны сцепились, царапаясь и кусаясь, вырывая друг из друга куски мяса и полосуя когтями склизкие шкуры. Черная кровь струилась из ран, которые они наносили друг другу, но ни одно из чудовищ не прекратило яростной атаки.
— Эти штуки — они настоящие? — в ужасе прошептал Альбин.
— Достаточно настоящие, — ответил ему Фен. — Тебе бы не понравилось, если бы одна из них до тебя добралась.
— Если я правильно догадалась, то это — материализованные проекции разумов каждого из магов, — тихим голосом вставила Ривен. — Состязание состоит в том, кто из магов сумеет поддерживать свое творение, уравнивая силу проекции соперника.
— Если так, то наши маги один другого стоят, раз у обоих получились одинаково мерзкие твари, — прокомментировал про исходящее Фен.
Пока он произносил эти слова, два демона покатились по земле, сжав друг друга в смертельных объятиях. Оставив свое творение столь же легко, сколь легко ребенок отбрасывает игрушку, которая надоела и не приносит больше никакого удовольствия, Фэйрин пробормотал три коротких слова, и из тела его умирающего демона возник механический гигант, размахивающий усаженной острыми шипами палицей. С быстротой молнии из расчлененного тела второго демона возник такой же воин, и битва гигантов закипела с новой силой.
И эта схватка развивалась точно так же, как предыдущая: лишь только атакующий порыв механических чудовищ стал ослабевать, их место на арене занимали все новые и новые твари. Липкие змеи, омерзительные жабы, тонкие, как прутья, существа, заполнившие воздух удушливой вонью — каждая проекция разума магов была много страшнее и жутче, чем предыдущая, и все они яростно кромсали и рвали друг друга в огненном круге. Ни Тропосу, ни Фейрину, однако, не удалось превзойти противника в магическом искусстве. Их поединок затягивался.
Когда обоим волшебникам стало ясно, что их соревнование может так ничем и не кончится, Тропос решил испробовать иную тактику. Забросив свое последнее творение — огромного белого червя, который выделял едкую кислоту из всех усиков, покрывающих его гибкое, сегментированное тело, — он встал перед Фэйрином в своем человеческом облике и улыбнулся.
Затем он превратился в дракона.
Это превращение напомнило Ривен подводных плиэнов, только вот то, во что превратился Тропос, напоминало скорее кошмарный сон, нежели изящные построения пенных див. Скрюченная фигурка Тропоса внезапно поднялась в воздух, распрямилась и стала чернее, чем даже рясы обоих магов. Из тела его выросли огромная морда, хвост, крылья и кривые когти, а само тело стало твердым, покрывшись металлической чешуйчатой броней. Чудовище, в котором нельзя уже было узнать Тропоса, наклонило голову на гибкой шее и дыхнуло на противника обжигающе-ярким пламенем.
Но и тело Фэйрина тоже замерцало, превратившись в дракона кроваво-красного оттенка. С протяжным криком второй дракон тоже взмыл в воздух, избежав таким образом попадания огненной струи. Теперь уже оба дракона рассекали ночь могучими крыльями, описывая широкие круги а затем, выставив вперед смертоносные когти, ринулись навстречу друг другу.
Пламя вырывалось из ноздрей чудовищ, трава пригибалась под горячим ветром, поднятым взмахами широких кожистых крыльев, а несколько стьюритских палаток даже сорвало и унесло прочь, в темноту.
— Не хотел бы я встретиться с такой тварью, когда она не в духе, — пробормотал Фен. Альбин и Ривен почти не слышали его, потрясенно глядя на воздушный бой.
Драконы развернулись и с пронзительным криком повторили свою атаку. Алый дракон спикировал к земле, потом выровнялся, но черный стремительно развернулся и последовал за ним. Красный дракон повернулся к преследователю, и огромные тела столкнулись в воздухе, кромсая друг Друга зубами и когтями с такой яростью, что всех зрителей на земле передернуло. Во все стороны полетели куски плоти и сверкающие чешуи, но ни одно из сражающихся чудовищ не опустилось на землю.
Однако долго это продолжаться не могло — слишком много сил отнимало у магов парение в воздухе одновременно с необходимостью наносить удары и уклоняться. Утомленные драконы приземлились в огненном круге и исчезли. Оба колдуна теперь стояли на площадке в своих первоначальных формах.
— Умри! — пронзительно выкрикнул Тропос, выбираясь из остатков своего драконьего тела. Длинные голубые молнии сорвались с кончиков его вытянутых тонких пальцев и ударили Фэйрина в грудь с такой силой, что маг чуть не отлетел в пламя, окружающее арену.
Фэйрин, однако, почти мгновенно пришел в себя и ответил на выпад Тропоса тонкими, желтыми лучами яростной энергии. Желтые и голубые молнии скрестились, рассыпая во все стороны крупные шипящие искры. Раздался оглушительный треск, искры посыпались гуще, последовала целая серия громоподобных разноцветных взрывов, и внутри магического огненного круга закипела такая ожесточенная битва, что самих волшебников не было видно в облаках горячего разноцветного пара и россыпях ярких искр. Тем не менее ни один из них не смог пока одержать верх, и беспощадные удары так и сыпались с обеих сторон.
— Сколько же это может продолжаться? — воскликнул Альбин.
— Недолго, парень, во всяком случае — не вечность, — отозвался Фен. — Они уже потратили столько энергии, что это не может не сказаться на обоих. Лучше бы, конечно, они истребляли друг друга, чем нас.
— Похоже, что последний выпад Тропоса задел Фэйрина, — прошептала Ривен побелевшими губами. Ужас был явно написан на ее лице. — Видите, он согнулся и упал на колени?!
Тропос тоже заметил, что нанес противнику чувствительный удар.
— А теперь, — безумно взвизгнул он, — теперь настало время нанести последний удар!
В одной руке Тропоса появился кинжал, а в другой он держал клетку Сэл, которая каким-то образом попала в его обожженную руку, хотя все это время она стояла на пне за пределами огненного круга.
— Это пиллаун! — проскрежетал Тропос, держа клетку над головой. — Помнишь заклинание, о котором рассказывал нам Пербельд? Заклинание, которое может превратить волшебника — любого волшебника — в прах? Оно было недоступно нам, потому что для него требовалась одна очень редкая вещь — живое сердце пиллаун!
— Он хочет убить Сэл! — крикнула Ривен и вскочила, собираясь броситься вперед. Фен и Альбин успели схватить ее за руки и удержать. Как раз вовремя. В этот самый миг Сэл, которая с неестественным спокойствием прислушивалась ко всему происходящему, вырвалась из своей незапертой клетки и с потусторонним воплем вонзила свои острые как бритва когти в изумленное лицо Тропоса.
— Аиии-ииии! — заверещал Тропос, когда пиллаун метнулась прочь.
Затем он крикнул еще громче — протяжно и жутко. Смертоносные желтые молнии сорвались с кончиков пальцев поверженного Фэйрина, и мстительный старый колдун вспыхнул, на глазах у изумленных и испуганных стьюритов превратившись в масляно-желтый огненный шар.
— Сэл! — позвала Ривен в голос.
— Она улетела в безопасное место.
— Нам надо убираться отсюда, госпожа, — настойчиво зашептал Фен, многозначительно подмигнув Альбину.
— Ты наверное знаешь? Ты видел? — допытывалась Ривен.
— Абсолютно достоверно. А теперь, госпожа, нам надо побыстрее отправиться к башне, пока стьюриты не пришли в себя и не принялись оглядываться по сторонам. В некотором смысле нам не повезло, что Фэйрин решил устроить это представление именно сегодня ночью. Когда Арант немного протрезвеет и пошевелит мозгами, ему может прийти в голову, что все это было затеяно для того, чтобы отвлечь его внимание от какой-нибудь вылазки Броуна. А теперь, леди, возьмите нас за руки и позвольте помочь вам перебраться через эту канаву. Право же, вам одной будет неловко.
Неумолчный гул потревоженного лагеря стьюритов все еще раздавался в ушах троицы, а едкий дым еще тревожил обоняние, когда они миновали последние посты в тылу лагеря.
— Как ты думаешь, что случилось с Фэйрином? — шепотом спросила Ривен, когда поле битвы осталось далеко позади.
— Не знаю, — ответил ей Фен, — ему здорово досталось. Но если и есть такой человек, который способен подняться после такой взбучки, так это этот колдун.
Ривен внезапно остановилась:
— Я не могу вот так уйти от него. Мне нужно вернуться.
Альбин схватил ее за запястье:
— Нельзя, Ривен. Нельзя. Если мы хотим спасти Джедестром, то у нас нет на это времени. Если Тропос убил его, то ты ничего не сможешь с этим поделать. Если же он жив, то и тут вряд ли удастся ему чем-нибудь помочь. Кроме того, мне кажется, что он сам сумеет о себе позаботиться, а вот перед нами стоит грандиозная задача, и половина ночи уже прошла.
Несколько долгих секунд Ривен стояла неподвижно. Наконец она пошевелилась, неохотно кивнула и сделала несколько шагов вперед. Маленький отряд тронулся за ней, и вскоре в темноте замаячила огромная, призрачно-серая тень. Это и была сторожевая башня, в которой Фен и Альбин спрятали Зеленый огонь.
— Башня выглядит заброшенной, — прошептала Ривен. — Разве ее никто не охраняет?
— Броун выставил здесь часовых, — пояснил Фен, — но если у них была хоть капля здравого смысла, они должны были разбежаться, когда подошли стьюриты.
— Будем надеяться, что Арант не выставил здесь свою стражу, — вздохнул Альбин.
— Да, это вероятно, — признал Фен. — Но я думаю, что он еще не отыскал Зеленый огонь. Если бы он до него добрался, мы бы уже знали.
С этой тревожной мыслью все трое стали со всеми предосторожностями подниматься по склону холма, на котором была выстроена башня.
— Я никого не вижу.
— Я тоже, — согласился с Альбином Фен, — похоже, нам повезло.
Затем он повернулся к Ривен, которая выказывала все признаки усталости: дыхание ее стало хриплым и затрудненным, каждый следующий шаг давался ей с трудом, а вывалившаяся из-за туч луна освещала ее покрытое восковой бледностью лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Трепещущие языки пламени осветили его бледные как у мертвеца, заостренные черты и заплясали в глазах крошечными красными точками. Фэйрин насмешливо склонился в поклоне:
— Я здесь, чтобы принять твой вызов, старый мой товарищ.
Стьюритский колдун, все еще сидевший на земле напротив Тауниса и Дрионы, побледнел и едва заметно вздрогнул. В ту же секунду он, однако, овладел собой и вскочил на ноги, насмешливо глядя на своего соперника.
— Путешествовать, завернувшись в черное облако, может любой подмастерье нашей гильдии, Фэйрин. Это очень легко. Признаться, я думал о тебе лучше.
— Ты думал обо мне слишком тщательно и долго, Тропос. Настал час испробовать силу того яда, который кипит и пенится внутри тебя.
Слова Фэйрина срывались с его тонких губ и поражали цель словно острые стрелы. Дриона и Таунис в величайшей тревоге переводили взгляд с одного волшебника на другого. Затем оба с единодушием, которое в других обстоятельствах показалось бы комичным, попятились, стремясь поскорее очутиться подальше от двух грозных врагов. Даже стьюритские воины, взиравшие на эту картину с широко раскрытыми ртами, держались на безопасном расстоянии. Сам Арант, коротавший ночь за игрой в кости с кем-то из своих придворных, пьяно пошатываясь, выбрался из шатра, чтобы выяснить, в чем причина тревоги. Увидев двух магов, он оцепенел. Даже ему было понятно, что вмешиваться в отношения волшебников, которые так стояли друг против друга, смертельно опасно.
— Да будет так, — объявил Тропос торжественно. — Мне надо посчитаться с тобой, Фэйрин. Я много лет ждал момента, когда смогу испробовать вкус этой победы, однако отложенное удовольствие даже приносит большую радость. Когда наконец я отведаю вкус этой победы, он будет сладостен, Фэйрин.
Мрачная радость исказила ого бескровное лицо; Тропос поднял вверх палец. Угли костра, вокруг которого он сидел в обществе доуми, вихрем разметало во все четыре стороны. Упав на землю, угли зашипели, зашкворчали и вспыхнули, очертив вокруг магов пылающий круг. Внутри него, за стенами ревущего огня, Тропос и Фэйрин пристально вглядывались один в другого.
— Начнем игру, — с расстановкой произнес Тропос.
— Да, пусть она начнется, — сдержанно ответил Фэйрин. — Ты еще не забыл наши детские забавы? — с невинным и насмешливым видом поинтересовался он, материализовав перед собой красноглазого демона. С его зеленой бородавчатой кожи ручьями стекал пот, а по влажным клыкам сбегала на землю пенистая слюна.
— Я не забыл наши детские игрушки! — крикнул Тропос, без видимых усилии создав из воздуха подобное, но более уродливое чудовище. Пальцы его рук заканчивались острыми как иглы когтями, а малиново-красные глаза мерцали.
Воя и пуская слюну, демоны закружили по арене, каждый из них был готов прикончить другого, чтобы защитить своего хозяина. С пронзительным визгом демоны сцепились, царапаясь и кусаясь, вырывая друг из друга куски мяса и полосуя когтями склизкие шкуры. Черная кровь струилась из ран, которые они наносили друг другу, но ни одно из чудовищ не прекратило яростной атаки.
— Эти штуки — они настоящие? — в ужасе прошептал Альбин.
— Достаточно настоящие, — ответил ему Фен. — Тебе бы не понравилось, если бы одна из них до тебя добралась.
— Если я правильно догадалась, то это — материализованные проекции разумов каждого из магов, — тихим голосом вставила Ривен. — Состязание состоит в том, кто из магов сумеет поддерживать свое творение, уравнивая силу проекции соперника.
— Если так, то наши маги один другого стоят, раз у обоих получились одинаково мерзкие твари, — прокомментировал про исходящее Фен.
Пока он произносил эти слова, два демона покатились по земле, сжав друг друга в смертельных объятиях. Оставив свое творение столь же легко, сколь легко ребенок отбрасывает игрушку, которая надоела и не приносит больше никакого удовольствия, Фэйрин пробормотал три коротких слова, и из тела его умирающего демона возник механический гигант, размахивающий усаженной острыми шипами палицей. С быстротой молнии из расчлененного тела второго демона возник такой же воин, и битва гигантов закипела с новой силой.
И эта схватка развивалась точно так же, как предыдущая: лишь только атакующий порыв механических чудовищ стал ослабевать, их место на арене занимали все новые и новые твари. Липкие змеи, омерзительные жабы, тонкие, как прутья, существа, заполнившие воздух удушливой вонью — каждая проекция разума магов была много страшнее и жутче, чем предыдущая, и все они яростно кромсали и рвали друг друга в огненном круге. Ни Тропосу, ни Фейрину, однако, не удалось превзойти противника в магическом искусстве. Их поединок затягивался.
Когда обоим волшебникам стало ясно, что их соревнование может так ничем и не кончится, Тропос решил испробовать иную тактику. Забросив свое последнее творение — огромного белого червя, который выделял едкую кислоту из всех усиков, покрывающих его гибкое, сегментированное тело, — он встал перед Фэйрином в своем человеческом облике и улыбнулся.
Затем он превратился в дракона.
Это превращение напомнило Ривен подводных плиэнов, только вот то, во что превратился Тропос, напоминало скорее кошмарный сон, нежели изящные построения пенных див. Скрюченная фигурка Тропоса внезапно поднялась в воздух, распрямилась и стала чернее, чем даже рясы обоих магов. Из тела его выросли огромная морда, хвост, крылья и кривые когти, а само тело стало твердым, покрывшись металлической чешуйчатой броней. Чудовище, в котором нельзя уже было узнать Тропоса, наклонило голову на гибкой шее и дыхнуло на противника обжигающе-ярким пламенем.
Но и тело Фэйрина тоже замерцало, превратившись в дракона кроваво-красного оттенка. С протяжным криком второй дракон тоже взмыл в воздух, избежав таким образом попадания огненной струи. Теперь уже оба дракона рассекали ночь могучими крыльями, описывая широкие круги а затем, выставив вперед смертоносные когти, ринулись навстречу друг другу.
Пламя вырывалось из ноздрей чудовищ, трава пригибалась под горячим ветром, поднятым взмахами широких кожистых крыльев, а несколько стьюритских палаток даже сорвало и унесло прочь, в темноту.
— Не хотел бы я встретиться с такой тварью, когда она не в духе, — пробормотал Фен. Альбин и Ривен почти не слышали его, потрясенно глядя на воздушный бой.
Драконы развернулись и с пронзительным криком повторили свою атаку. Алый дракон спикировал к земле, потом выровнялся, но черный стремительно развернулся и последовал за ним. Красный дракон повернулся к преследователю, и огромные тела столкнулись в воздухе, кромсая друг Друга зубами и когтями с такой яростью, что всех зрителей на земле передернуло. Во все стороны полетели куски плоти и сверкающие чешуи, но ни одно из сражающихся чудовищ не опустилось на землю.
Однако долго это продолжаться не могло — слишком много сил отнимало у магов парение в воздухе одновременно с необходимостью наносить удары и уклоняться. Утомленные драконы приземлились в огненном круге и исчезли. Оба колдуна теперь стояли на площадке в своих первоначальных формах.
— Умри! — пронзительно выкрикнул Тропос, выбираясь из остатков своего драконьего тела. Длинные голубые молнии сорвались с кончиков его вытянутых тонких пальцев и ударили Фэйрина в грудь с такой силой, что маг чуть не отлетел в пламя, окружающее арену.
Фэйрин, однако, почти мгновенно пришел в себя и ответил на выпад Тропоса тонкими, желтыми лучами яростной энергии. Желтые и голубые молнии скрестились, рассыпая во все стороны крупные шипящие искры. Раздался оглушительный треск, искры посыпались гуще, последовала целая серия громоподобных разноцветных взрывов, и внутри магического огненного круга закипела такая ожесточенная битва, что самих волшебников не было видно в облаках горячего разноцветного пара и россыпях ярких искр. Тем не менее ни один из них не смог пока одержать верх, и беспощадные удары так и сыпались с обеих сторон.
— Сколько же это может продолжаться? — воскликнул Альбин.
— Недолго, парень, во всяком случае — не вечность, — отозвался Фен. — Они уже потратили столько энергии, что это не может не сказаться на обоих. Лучше бы, конечно, они истребляли друг друга, чем нас.
— Похоже, что последний выпад Тропоса задел Фэйрина, — прошептала Ривен побелевшими губами. Ужас был явно написан на ее лице. — Видите, он согнулся и упал на колени?!
Тропос тоже заметил, что нанес противнику чувствительный удар.
— А теперь, — безумно взвизгнул он, — теперь настало время нанести последний удар!
В одной руке Тропоса появился кинжал, а в другой он держал клетку Сэл, которая каким-то образом попала в его обожженную руку, хотя все это время она стояла на пне за пределами огненного круга.
— Это пиллаун! — проскрежетал Тропос, держа клетку над головой. — Помнишь заклинание, о котором рассказывал нам Пербельд? Заклинание, которое может превратить волшебника — любого волшебника — в прах? Оно было недоступно нам, потому что для него требовалась одна очень редкая вещь — живое сердце пиллаун!
— Он хочет убить Сэл! — крикнула Ривен и вскочила, собираясь броситься вперед. Фен и Альбин успели схватить ее за руки и удержать. Как раз вовремя. В этот самый миг Сэл, которая с неестественным спокойствием прислушивалась ко всему происходящему, вырвалась из своей незапертой клетки и с потусторонним воплем вонзила свои острые как бритва когти в изумленное лицо Тропоса.
— Аиии-ииии! — заверещал Тропос, когда пиллаун метнулась прочь.
Затем он крикнул еще громче — протяжно и жутко. Смертоносные желтые молнии сорвались с кончиков пальцев поверженного Фэйрина, и мстительный старый колдун вспыхнул, на глазах у изумленных и испуганных стьюритов превратившись в масляно-желтый огненный шар.
— Сэл! — позвала Ривен в голос.
— Она улетела в безопасное место.
— Нам надо убираться отсюда, госпожа, — настойчиво зашептал Фен, многозначительно подмигнув Альбину.
— Ты наверное знаешь? Ты видел? — допытывалась Ривен.
— Абсолютно достоверно. А теперь, госпожа, нам надо побыстрее отправиться к башне, пока стьюриты не пришли в себя и не принялись оглядываться по сторонам. В некотором смысле нам не повезло, что Фэйрин решил устроить это представление именно сегодня ночью. Когда Арант немного протрезвеет и пошевелит мозгами, ему может прийти в голову, что все это было затеяно для того, чтобы отвлечь его внимание от какой-нибудь вылазки Броуна. А теперь, леди, возьмите нас за руки и позвольте помочь вам перебраться через эту канаву. Право же, вам одной будет неловко.
Неумолчный гул потревоженного лагеря стьюритов все еще раздавался в ушах троицы, а едкий дым еще тревожил обоняние, когда они миновали последние посты в тылу лагеря.
— Как ты думаешь, что случилось с Фэйрином? — шепотом спросила Ривен, когда поле битвы осталось далеко позади.
— Не знаю, — ответил ей Фен, — ему здорово досталось. Но если и есть такой человек, который способен подняться после такой взбучки, так это этот колдун.
Ривен внезапно остановилась:
— Я не могу вот так уйти от него. Мне нужно вернуться.
Альбин схватил ее за запястье:
— Нельзя, Ривен. Нельзя. Если мы хотим спасти Джедестром, то у нас нет на это времени. Если Тропос убил его, то ты ничего не сможешь с этим поделать. Если же он жив, то и тут вряд ли удастся ему чем-нибудь помочь. Кроме того, мне кажется, что он сам сумеет о себе позаботиться, а вот перед нами стоит грандиозная задача, и половина ночи уже прошла.
Несколько долгих секунд Ривен стояла неподвижно. Наконец она пошевелилась, неохотно кивнула и сделала несколько шагов вперед. Маленький отряд тронулся за ней, и вскоре в темноте замаячила огромная, призрачно-серая тень. Это и была сторожевая башня, в которой Фен и Альбин спрятали Зеленый огонь.
— Башня выглядит заброшенной, — прошептала Ривен. — Разве ее никто не охраняет?
— Броун выставил здесь часовых, — пояснил Фен, — но если у них была хоть капля здравого смысла, они должны были разбежаться, когда подошли стьюриты.
— Будем надеяться, что Арант не выставил здесь свою стражу, — вздохнул Альбин.
— Да, это вероятно, — признал Фен. — Но я думаю, что он еще не отыскал Зеленый огонь. Если бы он до него добрался, мы бы уже знали.
С этой тревожной мыслью все трое стали со всеми предосторожностями подниматься по склону холма, на котором была выстроена башня.
— Я никого не вижу.
— Я тоже, — согласился с Альбином Фен, — похоже, нам повезло.
Затем он повернулся к Ривен, которая выказывала все признаки усталости: дыхание ее стало хриплым и затрудненным, каждый следующий шаг давался ей с трудом, а вывалившаяся из-за туч луна освещала ее покрытое восковой бледностью лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52