— Спасибо. — Принц осознал, что только что принял на свои плечи огромное бремя.
Карата прожила под его весом целый год, и он видел по глазам, как она устала. Теперь она сможет отдохнуть, когда придет ее час, ноша перейдет к нему.
— Тебе спасибо, — откликнулась элантрийка, не отводя глаз от детей.
— Скажи мне, — после некоторых раздумий спросил Раоден, — ты действительно приказала бы своим людям переломать нам кости?
— А ты, принц? Что бы ты сделал, попытайся я убить короля?
— Понимаю. Лучше оставить оба вопроса без ответов.
Карата кивнула, в ее усталом взгляде светилась спокойная мудрость.
Раоден узнал высокую фигуру, опирающуюся на стену часовни, и невольно расплылся в улыбке. Крохотное пламя фонаря высвечивало встревоженное лицо Галладона.
— Путеводный свет, дружище? — из темноты спросил принц.
— Сюл! — закричал Галладон. — Во имя Долокена, ты живой?
— Конечно нет, — рассмеялся Раоден и хлопнул друга по плечу. — Если верить твоим словам, мы все мертвы.
Дьюл усмехнулся.
— Где Карата?
— Я проводил ее до дому, как и полагается джентльмену.
Их голоса разбудили обитателей церкви.
— Господин Дух вернулся! — радостно воскликнул Саолин.
— Я принес тебе подарок. — Принц вытащил из-под лохмотьев меч в ножнах и перекинул его служаке. — У тебя получилось изумительное копье, учитывая, из чего оно сделано. Но сдается мне, если дойдет до драки, лучше тебе обзавестись кое-чем покрепче.
Саолин потянул из ножен лезвие. Меч, снаружи ничем не примечательный, среди руин Элантриса поражал своей красотой.
— Ни пятнышка ржавчины, — благоговейно вымолвил солдат. — И клеймо личной гвардии короля!
— Значит, король мертв? — спросил жадный до новостей Мареш.
— Ничего подобного. Наш поход оказался делом личного характера, и убийство в него не входило. Хотя хозяин меча скорее всего очень зол.
— Еще бы, — фыркнул Галладон. — Нам больше не стоит бояться Караты?
— Нет, — улыбнулся принц. — Наоборот, ее шайка собирается примкнуть к нам.
Команда разразилась удивленными возгласами, и Рао-дену пришлось переждать, пока они утихнут.
— Завтра мы навестим элантрийский дворец. Во владениях Караты находится нечто, что следует увидеть всем элантрийцам.
— Что именно, сюл?
— Доказательство, что голод можно победить.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
С вышиванием у Сарин обстояло не лучше, чем с рисованием. Неудачи ее не останавливали: неважно, сколько усилий принцесса тратила на признание в традиционно мужских делах, она собиралась доказать, что ей несложно вести себя, как подобает благородной девице. И не ее вина, что ничего не получалось.
Она подняла пяльца на свет. Вышивка задумывалась как распевающая на суку алая птица. К несчастью, принцесса сделала набросок собственноручно, а вкупе с крайне непослушной и вертлявой иглой картина больше всего напоминала раздавленный помидор.
— Очень хорошо, милочка, — похвалила Эшен.
В жизнерадостных устах королевы комплимент прозвучап искренне.
Сарин вздохнула, уронила пяльца на колени и потянула коричневую нить, предназначавшуюся для сука.
— Не переживай, — посоветовала Даора. — Доми всем дает разные способности, но всегда вознаграждает усердие. Продолжай стараться, и у тебя получится.
«Тебе легко говорить», — мысленно оскалившись, подумала принцесса. На пяльцах Даоры оживал шедевр вышивания: кружащиеся и прыгающие по ветвям раскидистого дуба стаи птиц. Жена Киина представляла собой образец аристократических достоинств.
Даора не ходила, она плыла, и любое ее движение переполняли изящество и благородство. Ее косметика подчеркивала алые губы и делала взгляд влажным и таинственным, но не бросалась в глаза. Арелонка была в тех годах, когда красота юности еще не пропала, а возраст добавлял ей величия. Коротко говоря, Сарин возненавидела бы ее с первого дня знакомства, если бы Даора также не оказалась Добрейшей и умнейшей женщиной при дворе.
Эшен не выдержала воцарившегося молчания и завела обычную болтовню. Казалось, королева боится тишины и поэтому либо сама не закрывает рот, либо пытается разговорить окружающих. Другие придворные дамы не вмешивались в ее монолог, тем более что перехватить у Эшен нить беседы не представлялось возможным.
Группа, вышивающая с королевой, состояла из десятка придворных дам. Поначалу Сарин избегала их встреч и уделяла все внимание политическим событиям. Но вскоре она осознала, что женщины играют немалую роль при дворе: сплетни и легкая болтовня переносили новости, не пригодные к обсуждению в тронном зале. Принцесса не могла упустить такой источник информации, но ее раздражало, что пришлось выставить себя неумехой.
— Я слышала, что лорда Варена, сына барона Кийской плантации, посетило божественное откровение, — тараторила Эшен. — Я знала его мать — достойная женщина, очень хорошо вязала. В следующем году, если вернется мода на свитера, я обязательно заставлю Йадона их носить: король обязан следить за модой! Его волосы слишком отросли.
Даора затянула стежок.
— До меня доходили слухи о юном Варене. Так странно, он столько лет истово следовал Корати и вдруг обратился к Шу-Дерет.
— Обе религии — одно и то же, — ненавязчиво заметила Атара.
Жена герцога Телри оказалась низенькой даже по арелонским понятиям женщиной с рыжеватыми волосами до плеч. Ее одежда и украшения отличались богатством, а вышивка — непритязательностью и скудным воображением.
— Не стоит повторять этого при жрецах, — предостерегла Сиден, супруга графа Эхана, полная женщина под стать мужу. — Они так распалятся, как будто твоя душа зависит от того, — называешь ты бога Доми или Джаддетом.
— Между ними есть значительные различия, — вставила Сарин, заслоняя свое искореженное творение от глаз других дам.
— Для жрецов — возможно, — залилась тихим смехом Атара. — Но для нас — все едино.
— Конечно, — откликнулась Сарин. — Мы всего лишь женщины.
Она подняла голову от вышивки, усмехаясь реакции окружающих. Выходило, арелонки не такие покорные, как считают их мужья.
На несколько минут снова воцарилась тишина. Ее нарушила Эшен:
— Сарин, чем занимаются женщины в Теоде?
Принцесса удивленно вскинула брови — королева еще ни разу не задавала прямого вопроса.
— Что вы имеете в виду, ваше величество?
— Что они делают? До меня доходили разные истории, скажем, о Фьердене, где бывают сильные холода и деревья порой замерзают и трескаются. Удобный способ для получения щепок, интересно, они могут предугадать, какое дерево треснет?
Принцесса улыбнулась.
— Мы находим, как провести время, ваше величество. Кому-то нравится вышивать, но многие выбирают иные занятия.
— Какие? — спросила Торина, незамужняя дочь лорда Эхана.
Сарин не могла поверить, что толстяк барон с женой породили такое худенькое существо. Торина редко подавала голос, предпочитая наблюдать за остальными, но принцесса не сомневалась в ее уме.
— Ну, во-первых, королевский двор открыт для всех. — Голос Сарин звучал небрежно, но ее сердце пело. Она давно ожидала подобной возможности.
— Ты присутствовала при решении споров?
— Часто. Потом мы с друзьями обсуждали их.
— А тебе приходилось драться на мечах? — с любопытством спросила толстушка Сиден.
Сарин ошарашенно замолчала. Она оглядела женщин, все головы повернулись к ней.
— Откуда такой странный вопрос?
— Так рассказывают о теоданках, — спокойно пояснила Даора. Она единственная не отложила вышивку.
— Да, — подтвердила Сиден. — Мы все слышали — теоданки убивают друг дружку на потеху мужчинам.
Принцесса изумленно приподняла брови.
— Это называется фехтованием, леди Сиден. Мы занимаемся фехтованием для развлечения, но никак не на потеху мужчинам, и мы не убиваем друг друга. На мечи насаживаются тупые наконечники, а мы надеваем плотную одежду. Насколько я знаю, никто не получал увечий се рьезнее, чем вывихнутая лодыжка.
— Значит, это правда? — восхищенно выдохнула Торина. — Вы деретесь на мечах!
— Некоторые. Мне нравится фехтование, это мой любимый спорт.
Глаза собравшихся женщин засверкали пугающей жаждой крови, как у гончих, которых надолго заперли в псарне. Сарин надеялась привить придворным дамам хоть каплю интереса к политике, подтолкнуть их к более активной роли в управлении страной, но, по всей видимости, ее замыслы оказались слишком тонкими. Им требовался простой подход.
— Я могу вас научить, — предложила она.
— Драться? — в изумлении переспросила Атара.
— Конечно. Это совсем несложно. И пожалуйста, леди Атара, мы называем это фехтованием. Даже самому понимающему мужчине становится неловко, когда он представляет дерущихся женщин.
— Мы не можем… — начала Эшен.
— Почему?
— Королю не нравятся сражения на мечах, дорогая, — вставила Даора. — Ты, наверное, заметила, что никто из дворян их не носит.
Принцесса нахмурилась.
— Я собиралась спросить, почему.
— Йадон считает мечи недостойным оружием, — пустилась в объяснения королева. — Он называет сражения уделом черни. Он много о ней знает — он прекрасный король, знаешь ли, а королю надо много знать о стольких вещах! Он даже может сказать, какая сейчас погода в Свордоне! Его корабли самые крепкие и быстрые.
— Так никто из мужчин не умеет сражаться? — потрясенно переспросила Сарин.
— За исключением лорда Иондела и лорда Шудена. — Взгляд Торины заволокла поволока при упоминании темнокожего барона. Молодой джиндосец, с его тонкими чертами лица и безупречными манерами, являлся любимцем всех придворных дам, покоряя даже самые стойкие сердца.
— Не забудь принца Раодена, — добавила Атара. — Он попросил Иондела научить его сражаться — назло отцу, я так думаю. Принц постоянно пытался ему досадить.
— Ну, тем лучше, — решила Сарин. — Если мужчины не владеют мечом, тогда у короля Йадона не найдется повода протестовать против наших уроков.
— Почему? — удивилась Торина.
— Он утверждает, что мужчинам не пристало сражаться. Значит, нам фехтование как раз подойдет. Ведь мы — женщины.
Сарин проказливо улыбнулась, и ее веселье передалось большинству придворных дам.
— Эйш, куда я положила меч? — спросила Сарин, роясь под кроватью.
— Меч, госпожа?
— Неважно, найду потом. Что ты выяснил?
Сеон замерцал, строя догадки о неприятностях, в которые собиралась ввязаться принцесса.
— Боюсь, что мне нечем поделиться, госпожа. Элантрис стараются не упоминать всуе, и я немного узнал.
— Нам даже мелочь пойдет на пользу. — Принцесса повернулась к гардеробу. Пора подобрать одежду к вечернему балу.
— Большинство горожан обходят разговоры об элантрийцах стороной. Сеоны Каи почти ничего не знают, а больные сеоны Элантриса не понимают моих вопросов. Я даже попытался обратиться к элантрийцам, но многие перепугались, а остальные принялись выпрашивать пищу: как будто я могу принести им обед! В конце концов я решил, что стоит присмотреться к гвардейцам, несущим охрану городских стен.
— Я слышала о них. Они считаются лучшей военной силой Арелона.
— И постоянно хвастаются этим, госпожа. Сомневаюсь, что они выдержат проверку настоящей битвой, но зато прекрасно набили руку в картах и выпивке. Хотя форма у них безупречно выглажена.
— Чего еще ожидать от парадной гвардии. — Принцесса перебирала длинную вереницу черных одеяний. У нее мурашки бегали по коже от мысли, что придется надеть одно из чудовищно непримечательных платьев. Как бы она ни чтила память Раодена, но нельзя же постоянно носить черное!
От ее замечания Эйш заколыхался в воздухе.
— Боюсь, госпожа, что так называемая элитная боевая группа Арелона не делает чести своей стране. Но они единственные в Каи специалисты по Элантрису.
— И что они тебе рассказали?
Сеон подлетел к шкафу, с интересом наблюдая, как она подбирает одежду.
— Немного. Арелонцы не с такой готовностью заговаривают с сеонами, как раньше. Я с трудом вспоминаю время, когда нас любили. Теперь в лучшем случае горожане крайне сдержанны, а то и откровенно испуганы.
— Вы напоминаете им об Элантрисе. — Сарин с тоской посмотрела на привезенные из Теода платья.
— Я знаю, госпожа. Но мы не повлияли на падение города! Нас незачем бояться. Хотел бы я… Но это к делу не относится. Несмотря на скрытность гвардейцев, я кое-что узнал. Оказывается, что когда людей забирает шаод, они теряют не только прежний облик. Солдаты считают, что человек полностью забывает, кем он был, и становится животным. Так происходит с элантрийскими сеонами.
Сарин содрогнулась.
— Но элантрийцы не забыли человеческую речь: они просили у тебя еду.
— Просили. Бедняги совсем не походили на зверей, — они плакали и причитали. Я склоняюсь к мнению, что они лишились разума.
— Получается, что шаод затрагивает не только тело, но и ум, — задумчиво произнесла принцесса.
— Судя по всему, так. Гвардейцы также упоминали, что городом управляют несколько вожаков. Пища очень ценится в Элантрисе, и жители нападают на любого, у кого она есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88