Ур Нелсе поднял глаза на короля.
— Ваше величество. — Его голос дрожал от волнения, потому что он первый раз выступал на Совете. — Что мы будем делать?
Ур Логга вздрогнул. Он надеялся, что Совет сам все решит, а на него будет возложена лишь ответственность за исполнение решения. Теперь ему предстояло принять решение самому.
— Ньял из Кровелла будет жить? — спросил король у Бин Лапет.
— Не знаю, ваше величество. Его рана не слишком тяжела, но он спит и не хочет просыпаться. Ему нужен человек-целитель.
Ур Логга ухватился за мелькнувший проблеск надежды.
— Тогда мы в первую очередь доставим его к Целителю. Если он умрет, мы похороним его как друга, со всеми почестями. Если он выживет, мы известим лордов и позволим им поступить так, как они считают должным.
Ясная улыбка осветила лицо Ур Логги, когда он вспомнил слова Фаллона: «Сперва Магия, потом политика. Вот единственно верный путь».
Глава 32
Слипфит остался со своими новыми друзьями и стал всячески помогать им, хотя никто его не заставлял этого делать. Он перетянул шатер Сины, и тот стал просторнее и крепче. Он собирал дрова, заготавливал их впрок. Однажды он исчез на несколько часов, а потом вернулся с котомкой, полной провизии и кое-каких пожиток. Сина догадалась, что он ходил к своему маленькому шатру, поставленному недалеко, ниже по течению. Трудолюбивый работник, Слипфит намного облегчил жизнь Руфа своим рвением к любому делу: он носил на себе дрова из лесу, таскал ведрами воду с реки. По вечерам он пел эльфийские песни и обменивался с Руфом историями, рассказывая об ужасных днях, когда «жаркое жарили из нечисти», и о Магии, деяния которой видел собственными глазами и благодаря которой одержали Победу в Гаркинском лесу.
— Теперь я счастливый, — сказал он Сине как-то вечером, когда они собрались в ее шатре у маленького, но веселого очага.
— Я рада, Слипфит. Я тоже счастлива, что ты с нами.
— Вы не похожи на Далло. Вы добрая, — сказал он серьезно.
Девочка появилась у входа, и Слипфит встал.
— Сидите уж, я присмотрю за ней. Привык справляться с капризные женщины, так вот.
Девочка начала поправляться, но поначалу Сина не распознала симптомов и приписала странное поведение девочки ее скверному характеру. Лишь через какое-то время девочка, сперва такая стеснительная, перестала прятаться. А когда она начала часами безудержно рыдать и прыгать повсюду на четвереньках, издавая своеобразные звуки, Сина поняла, что имеет дело с сумасшествием. И чем больше Сина пыталась заботиться о девочке, тем более возбужденной та становилась. В конце концов Сина просто оставила теплые шкуры на видном месте и позволила несчастной делать, что ей заблагорассудится. Но ее кваканье всю ночь напролет и то, что она повсюду бегала голышом, Сина переносила с трудом.
Сумасшедшая отказывалась есть вместе со всеми. По вечерам Сина готовила ужин и раскладывала его на три огромные порции. После ужина, когда Руф, Слипфит и Сина засиживались у костра, девочка подкрадывалась сзади и воровала оставшуюся еду. Она всегда ела на четвереньках, опустив голову в миску. По кончику носа сбегали слезы, приправляя ужин солью ее непостижимых горестей. Непрерывный плач вперемежку с кваканьем не давал Сине сосредоточиться.
Еще одним источником ее беспокойства был Бихан. Сина боялась, что его съедят волки, поскольку резвый пони постоянно срывался с привязи и исчезал на несколько дней. Руф Наб все время ворчал, что Бихан всегда знает заранее, когда нужно будет везти дрова. Как бы хитроумно гном ни привязывал пони, пустой недоуздок частенько насмехался над ним по утрам. Вся эта суматоха требовала от Сины невероятных усилий для ежедневной медитации.
Одним особенно шумным утром Сине никак не удавалось сосредоточиться. Бихан надумал появиться после двухдневного отсутствия и рысил по тропинке, приветствуя всех радостным ржанием. Река бушевала после недавнего ливня, а сумасшедшая девочка сидела на берегу и непрестанно квакала. Руф Наб со Слипфитом деловито пилили бревно, при этом Слипфит распевал песню пильщиков. Сина не выдержала и отправилась на поиски более спокойного места.
Возле реки в тени ущелья всегда было мрачно и зябко. Но недалеко, за шатрами, возвышался крутой утес с трещинами и уступами. Стоя у его подножия, Сина с тоской подняла голову и увидела лучик света, упавший на узкую трещину в скале. Трещина вела наверх, и там, высоко над уступами, голубел клочок неба. Сина подобрала подол и начала взбираться.
Трещина расширялась, поднимаясь зигзагами по лицевой стороне утеса. В некоторых местах она образовывала нечто вроде ступеней, высеченных в сером камне. Чем выше взбиралась Сина, тем шире становилась трещина. Стали попадаться трава, и дикие цветы, и даже маленькие деревца. Добравшись до плоской вершины, Сина упала на голый камень, еле дыша от усталости. Эта сторона ущелья была выше противоположной, и сквозь листву деревьев Сина видела Троллевы горы.
Переведя дух, Сина осторожно подобралась к краю скалы. Внизу виднелся шатер и слышался далекий визг пилы. Найдя удобное местечко подальше от обрыва, Сила села и закрыла глаза. Она молилась, как делала всегда, о мудрости, о том, чтобы быть хорошей Целительницей. Когда над Гаркинским лесом встало солнце, она все еще сидела неподвижно, пытаясь успокоить разум и почувствовать в себе биение Закона. Но перед ее мысленным взором чередой шли тяготы будничной жизни.
Корова у великанов перестала доиться. Великаниха твердила об этом уже неделю, но Сипа никак не могла понять, в чем дело. Великанский малыш снова болел, и молоко ему было так нужно. Болезнь девчушки оказалась серьезнее, чем ожидала Сина. У нее не было опыта в лечении сумасшествия. Сина позаботилась, чтобы девочке хватало еды, но совершенно не представляла, как ей помочь. Как учил ее Фаллон, Сина пожелала добра всем, кого знала, а затем ее мысли вернулись к Ньялу. Она снова почувствовала страх, как во сне, когда ей спились страшный приговор и казнь любимого.
Сина открыла глаза. Поднявшийся ветерок сметал с обрыва прошлогоднюю листву. Сухие листья кружили в воздухе, плавно опускаясь в реку. Сина попыталась следовать мыслями за ними, плавно скользить по течению жизни, но ничего не вышло. Даже следя за листьями, она журила Фаллона, тревожилась о Ньяле и думала о новом составе травяной настойки для лечения сумасшедшей девочки.
Оставив медитацию, Сина взглянула вокруг. Лес подступал почти к самому краю ущелья: высокие, остроконечные вечнозеленые деревья. Но над этой зеленой стеной Сина увидела тускло блестящий камень, как будто там продолжался уступ, не видимый за деревьями. Полная решимости найти вершину, Сина начала продираться через спутанные кусты и низко нависающие ветви.
Деревья были старыми, их могучие корни выпирали из земли. Повсюду лежали крупные валуны. «Похоже, будто они стояли, да упали», — подумала Сина. Запнувшись за торчащий корень, она чуть не упала сама, но в этот момент снова на мгновение увидела уступ. Это оказался никакой не уступ, а высокое нагромождение камней, обвитое засохшей виноградной лозой. Зачарованная, Сина бросилась вперед через заросли. Выяснилось, что камни были вовсе не кое-как навалены, а тщательно подогнаны друг к другу. «Ну точно тут поработали каменщики! — изумленно подумала она и провела пальцем по тонкому шву между двумя камнями. — Но это невозможно! Никто не умеет так плотно соединять камни! Во всяком случае, теперь — не умеет».
Оттянув толстую лозу, Сина внимательно осмотрела постройку. Та оказалась довольно-таки большой. Стена плавно закруглялась, уходя в лес, — Сина шла вдоль стены, пока лианы и густой подлесок не преградили ей путь. Тогда она повернула назад. Сердце ее бешено колотилось. Еще шаг, и она увидела перед собой проход в стене.
Проход — изящная арка чуть выше головы Сины — был узким, заросшим диким виноградом. Гонимая неистовым порывом, который, казалось, затягивал ее внутрь, в темноту, Сина продралась через высохшие побеги. Внутри оказалось круглое помещение, пол которого был усыпан Щебнем и старыми птичьими гнездами. Сквозь два узких арочных окна струился слабый свет, с потолочных балок свисала паутина. Сбоку от входа начиналась лестница с давно прогнившими перилами, ее ступени терялись в стене, а напротив стоял удивительный очаг — маленький и низкий, в виде головы человека с раздутыми щеками и открытым ртом — он как будто вдувал теплый воздух в комнату. Великолепное мастерство: тончайшая каменная кладка великанов, но очаг был сложен для людей.
От громких криков снаружи Сина вздрогнула. Нехотя вышла она из башни и направилась через кусты к ущелью.
— Эй! — крикнула она. — Кто тут?
— Эге-гей! — раздалось в ответ. — Привет!
— Я здесь! Кто вы?
На другой стороне ущелья закачались ветви дерева, и появилась группа великанов. Они замахали Сине с другого края пропасти.
— Подождите! — крикнула она. — Подождите, мы встретим вас и проведем в лагерь!
Руфу Набу потребовалось время, чтобы пройти по тропе вдоль реки Тьмы к лугу, разыскать великанов и привести их в лагерь. Сина не удержалась и обняла Ур Логгу, тот, согласно ритуалу, пробежался пальцами по ее волосам, шепча:
— Госпожа, как славно видеть вас здоровой и невредимой.
— Ваше величество, вы-то мне и нужны! Я нашла на утесе нечто удивительное! Я должна непременно показать вам это!
— Да, с удовольствием посмотрю, что бы там ни находилось. Но сперва я должен просить о помощи. О магической помощи. — Тревожные морщины избороздили лицо Ур Логги. — Я бы не беспокоил вас, но Мастер Фаллон слишком далеко — быстро до него не добраться.
Ур Логга махнул рукой одному из своих спутников. Великан подошел, передал королю большой сверток и отдернул одеяла. Сина вскрикнула. На большущих руках Ур Логги лежал Ньял, такой неподвижный, что Сина испугалась — не мертв ли он.
— У него рана в спине, госпожа, — объяснил Ур Логга. — Мы ее не трогали. Ньял приехал к нам два дня назад, и с тех пор он хоть и дышит, но не просыпается.
Сина побежала к шатру, чтобы освободить место перед костром. Великан бережно опустил Ньяла на землю, и Сина осмотрела рану. Прямо под лопаткой торчало сломанное древко стрелы. Руф уже кипятил воду, а Слипфит подал Сите сундучок с травами.
— Мне нужно остаться одной, — сказала Сина. — Ваше величество, пожалуйста, подождите снаружи. И заберите девочку, я не могу сосредоточиться — она так шумит.
Сумасшедшая девочка сидела на земле у входа в палатку, уставясь на Ньяла широко открытыми глазами. Когда Ур Логга подошел к ней, она отскочила и на четвереньках запрыгала от палатки.
Оставшись одна, Сина тщательно осмотрела Ньяла. Его пульс был медленным и слабым, а дыхание — едва уловимым. Кожа бледная и холодная на ощупь. Он не вздрогнул, когда Сина пощекотала его пятки. К этому времени вода закипела. Сина приготовила припарку и сосредоточила свое внимание на ране.
Края раны опухли и воспалились. Мягкими нажатиями пальцев Сина нащупала наконечник стрелы, застрявший в ребре. Она потянула. Стрела не поддалась. Достав из сундучка маленький кинжал, Сина осторожно надрезала кожу вокруг древка, стараясь расширить рану. Она не выносила вида крови и вынуждена была несколько раз прерывать операцию. Затем она осторожно покачала стрелу из стороны в сторону. Наконечник неожиданно высвободился, и обломок стрелы оказался в руке у Сины. Отложив его в сторону, Сина прочистила рану и наложила примочку. Покончив с процедурой, она позвала Руфа, чтобы он помог ей перевернуть Ньяла на бок и укрыть его шкурами. Сина влила юноше в рот немного чаю из ивовой коры, но он не смог проглотить питье. Его серые глаза потемнели, зрачки расширились.
— Как он, госпожа? — осведомился Ур Логга, когда Сина вышла из палатки.
— Рана загноилась.
— Он очнулся?
— Пока нет.
Почетная Великанская Стража уже развела костер и готовила обед. По своему обычаю, великаны выкопали яму и вскипятили воду, опуская в нее горячие камни. После бесконечного водянистого супа сытная каша стала настоящей радостью. Даже сумасшедшая девочка ела со всеми вместе. Усевшись на корточки возле шатра, она жевала комковатую кашу губами, как будто у нее не было зубов. Ур Логга с любопытством поглядывал на девочку, потом быстро отвернулся, когда та запрыгала к реке напиться. Великаны сутки напролет ехали без сна, чтобы доставить Ньяла к Сине, и после обеда сразу уснули.
Слипфит прибирал в шатре, когда Сина зашла посмотреть на Ньяла. На какое-то мгновение она снова испугалась, что Ньял мертв. Рана уже не была горячей, но пульс показался чуть слабее, чем раньше, а дыхание — чуть реже.
— Эй, я сожгу это? — Слипфит протянул окровавленные тряпки и обломок стрелы.
— Дай я посмотрю. — Сина взяла стрелу. Тонкое древко было примотано сухожилием к кремневому наконечнику. Край наконечника был старательно обколот, доведен до остроты.
— Стрела пикси, как думаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54