Я остановился. Ничего не заметив, я уже готов был продолжать путь, но вскрик повторился. Сойдя с тропы, я углубился в лес.
Девушка лежала, сжавшись в комок, за поваленным трухлявым стволом. Погруженная в свое горе, она не заметила, как я подошел к ней. Плечи ее вздрагивали от рыданий. Я не мог вечно так стоять над ней, но и уйти было нельзя. Я кашлянул.
Девушка лежала очень тихо. Заметив меня, она вскочила. Не знаю, за кого она меня приняла. Я же в первое мгновение мог поклясться, что это Розалетта. Но тут же понял, что обознался. Хотя, конечно, сходство определенное было. Мне сразу стала ясна причина ее отчаяния. Она была беременна. Прийти на помощь ей мог лишь тот, кто поставил ее в столь затруднительное положение. Вспомнив о собственных делах, я хотел было уже уходить, но она сама заговорила со мной.
— Что вам от меня нужно? — спросила она, пятясь в сторону.
— Я шел мимо и услышал, как вы плачете, — промямлил я. — Наверное, вы попали в беду.
Мне тут же пришлось пожалеть о своих словах. Она вспыхнула, и лицо ее сделалось красным, как листва клена под ней.
— Уходите, не беспокойтесь. Ни в какую беду я не попала.
— Хорошо-хорошо, — сказал я, делая вид, будто поверил.
— Я не попала в беду, — упорствовала она. — Все замужние женщины имеют детей. А я замужем. То есть была бы теперь замужем. О-о!..
С плачем она бросилась бежать. Я бы не стал преследовать ее, но она споткнулась о корень и упала. Я помог ей подняться. К счастью, все обошлось благополучно.
— Спасибо, сэр, — сказала она, — я постоянно забываю, что мне сейчас нельзя бегать. Позвольте, я здесь сяду.
Я сел на поваленный ствол рядом с ней.
— А не лучше ли тебе пойти домой?
Все еще тяжело дыша, она покачала головой.
— У меня недостанет мужества вернуться сюда. Я попытался уговорить ее:
— Скоро станет холодно. Тебе опасно здесь оставаться.
— Ах, пусть я даже умру. На что мне жизнь без Тамлана?
Я подумал, что она немного не в себе.
— Если ты возвратишься домой, твой друг будет знать, где найти тебя. А ты навряд ли найдешь его, блуждая по лесу.
— Он здесь, в лесу. Я видела его сегодня утром, и.. Прочитав в моем взгляде сочувствие, она встала.
— Все не так, как вы думаете, — воскликнула она. — Он женился бы на мне, если бы не колдовство.
— Это, наверное, случилось давно? — спросил я. Она не заметила сухости моего тона.
Достав из-за пазухи носовой платок, она вытерла слезы и улыбнулась.
— Конечно, я увижу его сегодня ночью, и все будет замечательно.
— Так в чем же дело?
У нее вновь задрожал подбородок.
— Я боюсь идти туда одна. Там будут волшебницы и колдуны. Кто знает, что может случиться? Хотя Тамлан говорит, что я должна требовать его у них. Это все, что мне нужно делать.
Я пожалел, что плохо думал о Тамлане.
— Так что же тебе надо сделать?
— Прийти на Майлз Кросс и дожидаться полуночи, — прошептала она, побледнев, как если бы уже столкнулась лицом к лицу с опасностью. — У моего ребенка должен быть отец.
Если бы она не напоминала мне так Розалетту, я бы, пожалуй, промолчал. Но она была похожа на нее, хотя немного старше. Конечно, трудно будет такой молоденькой девушке выцарапать у волшебников своего жениха, если никто не поддержит ее.
Я решил, что должен помочь ей. Во что бы то ни стало.
— Не беспокойся, дочка, — уверенно бросил я, — если ты не найдешь другого помощника, рассчитывай на меня.
20. Встречи на Майлз Кросс
Джанет была мне очень признательна, и я не переставал печься о ней. Я отправил ее домой, чтобы она отдохнула до наступления ночи. А сам расположился на поляне — набраться сил перед предстоящей бессонной ночью.
Я гордился своим благородством, однако не упускал из вида и практическую сторону дела. У этой девушки или у ее жениха под утро остановится гость. Отдохну как следует, а там они подскажут, куда двигаться дальше. Возможно, они знают дорогу к Оракулу.
Я даже немного задремал, но очнулся совсем в другом настроении. Солнце садилось, и при вечернем освещении окрестности стали выглядеть иначе. Собирая хворост, я не мог избавиться от впечатления, что деревья крадутся за мной. Я вспомнил давнишнюю детскую игру. Когда я оглядывался, деревья замирали и стояли как ни в чем не бывало. Но стоило сделать шаг — и они неслышно сходили с мест. Понаблюдав, я убедился, что ошибаюсь, но это не помогло. Воображение оказывалось сильнее доводов рассудка.
Закат здесь наводил уныние. Деревья, хотя и не двигались, но выглядели зловеще. Узлы на них казались множеством глаз. Сидя у костра за безрадостным ужином, я чувствовал, как они сверлят мне спину. За шорохами скрывался враг, и полная тишина свидетельствовала лишь о том, что он затаил дыхание. Без радости я вспомнил о предстоящей мне прогулке на Майлз Кросс.
В сотне ярдах от меня, в кромешной темноте, пролегала тропа. К ней надо было идти вдоль ручья, возле которого я обосновался. Однако костер я разложил так, чтобы никто с тропы не заметил его. Итак, если я останусь, Джанет сама ни за что не разыщет меня.
Мне не слишком-то хотелось выполнять свое обещание. Жаль было покидать насиженное место у огня. До поляны, где мы условились встретиться с Джанет, нужно было брести целую милю, а потом — уже вместе с девушкой — добираться до Майлз Кросс. Полная луна, которая всходила над лесом, освещала бы нам дорогу. Но я был уже ничему не рад. Мой альтруизм завял от холода еще прежде наступления темноты. Ведь мне до этой девушки не было никакого дела. Правда, я и Розалетте пытался помочь, но там все было иначе. Я действовал исключительно бескорыстно, и все же она мне немного нравилась. Я не надеялся на взаимность, но кто его знает?..
От Джанет мне ничего не было нужно. Разведя пары легкомыслия, я вышел в туманное море житейского идеализма, даже не представляя, к какой гавани плыть и с каким грузом предстоит возвращаться. Я был куда несчастней, чем Джанет.
У костра я чувствовал себя в относительной безопасности. Но кругом был огромный таинственный лес. А теперь я должен был покинуть свое убежище ради встречи с неведомыми враждебными силами, которые страшили меня.
Короче, я пришел к выводу, что помогать девушке было бы крайне неразумно. Джанет, конечно, догадается о моем малодушии, но судьба навряд ли сведет нас вновь, и вскоре я совсем позабуду о нашем знакомстве. Я мог бы себя оправдать также и тем, что принял решение скоропалительно, но по зрелом размышлении отменил его. А скрытое беспокойство я испытываю оттого, что приходится так долго рассусоливать о пустяках. И все же я вновь и вновь доказывал себе одно и то же, приходя к тому же самому заключению. Ненадолго успокаивался и опять начинал сначала.
Взошла луна и прервала мои размышления. Все вокруг преобразилось, как это бывает лунной ночью.
Но не пейзаж волновал меня. Еще через пару часов, когда луна поднимется выше, идти будет уже поздно.
Но я не стал этого дожидаться. Проклиная сэра Гавэйна, я поднялся. Благоразумие мое пошатнулось при воспоминании о человеке, который снял шлем и отбросил щит. А ведь ему наверняка грозила смерть. Я же готов был спасовать при одной только мысли об опасности. Если я не могу подражать Гавэйну в мужестве, я должен хотя бы остаться верен данному слову.
Луна слабо освещала тропу. Ее свет напоминал густой туман, и предметы были словно подвешены в нем. Зато провалы тьмы казались бездонными норами огромных крыс.
Но одному предмету из этого призрачного сонма удалось воплотиться. Пробираясь по болоту, я старался смотреть себе под ноги. Подняв глаза, я увидел идущего по тропе человека. Заслышав мои шаги, он остановился. И я остановился тоже. Не успел он еще обернуться ко мне, как мне захотелось убраться подальше. Но я остался стоять на месте. Он пристально взглянул на меня единственным глазом — на втором была повязка, и я выдержал его взгляд.
Широкополая шляпа бросала тень на его лицо. Длинный плащ окутывал фигуру, но было ясно, что его владелец широкоплеч и высок. Кстати сказать, на каждом его плече сидело по громадному ворону.
— Я не тебя ищу, — сказал мне незнакомец, — но если можешь, окажи мне услугу.
— Рад помочь. — Мне хотелось, чтобы он был настроен ко мне дружественно.
— Мои волосы в темноте и не разглядишь. А вот твой серебряный волосок подойдет в самый раз.
Незнакомец бесцеремонно вырвал волос из моей белой пряди, а из складок плаща извлек длинный меч.
— Я наточил Тирфинг, — сказал он, — и думаю, он готов. Но хочу убедиться.
Незнакомец скользнул взглядом по невидимым мне лезвиям обоюдоострого меча. И я тоже взглянул на меч. Сталь притянула к себе лунный свет. Незнакомец повернул меч, и мне показалось, что в руках он держит луч холодного света.
— Сейчас попробуем, — пробормотал одноглазый. Вытянув руку с серебряным волоском, он опустил его. Волос падал медленно, кружась в воздухе и сверкая, как неоновый. Коснувшись меча, он распался на две половинки. Вороны радостно закаркали.
— Готов, — объявил одноглазый. — Найти бы только для него подходящую руку.
Незнакомец вновь спрятал меч, шагнул в темноту и исчез.
Я же на мгновение застыл как вкопанный. Этот человек явился воплощением всех моих ужасов, и они исчезли вместе с ним.
Вскоре я оказался на нужной мне поляне. Шел я недолго и, однако, весь взмок, пока добрался. Ждать было еще мучительней, чем идти. Но зато я мог отдышаться, пока дожидался Джанет. Хоть мне и не терпелось поскорее избавиться от одиночества, все же я на всякий случай спрятался, не зная, с кем придется повстречаться в этой части Броселианского леса.
Когда Джанет подошла совсем близко, я вышел из своего укрытия.
— Эй, сюда! — позвал я ее. Я был так рад, что она пришла, едва ли не счастлив. Она взвизгнула и схватила меня за руку.
Шла она слишком быстро для женщины в ее положении. Теперь она едва могла отдышаться.
— Я бы… о, я бы… умерла, если бы вы не пришли. Но я была уверена, что вы придете. — А как же иначе! Конечно, человек, который не боится разбить лагерь в лесу, не побоится прийти сюда ночью.
Выходит, она считала меня смельчаком. Но я, наверное, не мог считать себя польщенным. Знала бы она, как я колебался, прежде чем решил прийти сюда!
— Я не из пугливых, — сообщил я ей, — но если та нечисть будет преследовать нас, не вздумай пускаться со мной вперегонки. В какую сторону теперь идти?
Оказывается, неподалеку от поляны была старая заброшенная дорога. Она заросла папоротником, и очертания ее едва угадывались. Я шел впереди, прокладывая путь. Штанины намокли от росы. Промок и подол платья Джанет. Дорога, виляя, взбиралась на холм, и потому подъем был не слишком резкий. Мы прошли около мили, прежде чем одолели его.
На вершине холма была небольшая поляна. На ней стоял монумент, который, как сказала мне Джанет, и назывался Майлз Кросс. Я уж не знаю, кто такой был этот Майлз, но его представление о крестах сильно отличалось от моего. Крест напоминал заглавную «Т», но почему-то с двумя вертикальными опорами. Представьте себе каменную плиту, лежащую на двух грубо обработанных каменных столбах. Поначалу я решил, что это образование естественного происхождения. Но более пристальный взгляд разубедил меня. Произведения природы порой удивительны, но никогда не кажутся заброшенными. А от этого сооружения так и веяло минувшим, как это бывает с полупустыми домами.
Поляна кое-где поросла кустарником, очертания которого смутно вырисовывались над жесткой, серой в лунном свете травой. Черные ели жались друг к другу, как если бы они прибыли попрощаться с мертвым телом. Кругом стояла тишина, и только с глухим, слабеющим смехом сбегал со склона ручей.
— Откуда выпорхнут эти птички? — спросил я у Джанет.
— Не знаю, — прошептала она, — он сказал только, что они будут проезжать мимо Майлз Кросс.
До поры нам следовало оставаться незамеченными. Я выбрал место поукромней под нависшими ветками раскидистого куста в двух шагах от Майлз Кросс. Спрятаться нам удалось, но земля была сырая, сверху с листьев падала роса, и холод пробирал нас до костей.
— Что я должен делать, когда они появятся? Джанет пожала мне руку, желая ободрить и меня, и себя.
— Вам ничего не придется делать. Вызволять мужчину — дело женщины. Я не испугаюсь. А вы оставайтесь и ждите меня.
С превеликим облегчением я вновь оглядел поляну.
— А как же вы? Разве эта нечисть для вас не опасна?
Она затаила дыхание.
— Не знаю, Шендон. Самое страшное для меня — это разлука с Тамланом.
Время шло. Мы еще больше продрогли и приуныли. К полуночи потянуло холодом. Я слышал, как ветер шевелит макушки елей. Смутно донеслись и другие звуки.
Я не понимал, что бы они значили. Но Джанет угадала верно.
— Уздечки позвякивают. Это они едут! Девушка съежилась от страха.
— Тебе лучше спрятаться и выждать, — сказал я ей, — что ты можешь против фей и колдунов?
Но в ней проснулось мужество.
— Я не смогу смотреть в глаза своему ребенку, если сейчас отступлю.
Джанет выбралась из-под куста. Из кармана она достала пузырек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Девушка лежала, сжавшись в комок, за поваленным трухлявым стволом. Погруженная в свое горе, она не заметила, как я подошел к ней. Плечи ее вздрагивали от рыданий. Я не мог вечно так стоять над ней, но и уйти было нельзя. Я кашлянул.
Девушка лежала очень тихо. Заметив меня, она вскочила. Не знаю, за кого она меня приняла. Я же в первое мгновение мог поклясться, что это Розалетта. Но тут же понял, что обознался. Хотя, конечно, сходство определенное было. Мне сразу стала ясна причина ее отчаяния. Она была беременна. Прийти на помощь ей мог лишь тот, кто поставил ее в столь затруднительное положение. Вспомнив о собственных делах, я хотел было уже уходить, но она сама заговорила со мной.
— Что вам от меня нужно? — спросила она, пятясь в сторону.
— Я шел мимо и услышал, как вы плачете, — промямлил я. — Наверное, вы попали в беду.
Мне тут же пришлось пожалеть о своих словах. Она вспыхнула, и лицо ее сделалось красным, как листва клена под ней.
— Уходите, не беспокойтесь. Ни в какую беду я не попала.
— Хорошо-хорошо, — сказал я, делая вид, будто поверил.
— Я не попала в беду, — упорствовала она. — Все замужние женщины имеют детей. А я замужем. То есть была бы теперь замужем. О-о!..
С плачем она бросилась бежать. Я бы не стал преследовать ее, но она споткнулась о корень и упала. Я помог ей подняться. К счастью, все обошлось благополучно.
— Спасибо, сэр, — сказала она, — я постоянно забываю, что мне сейчас нельзя бегать. Позвольте, я здесь сяду.
Я сел на поваленный ствол рядом с ней.
— А не лучше ли тебе пойти домой?
Все еще тяжело дыша, она покачала головой.
— У меня недостанет мужества вернуться сюда. Я попытался уговорить ее:
— Скоро станет холодно. Тебе опасно здесь оставаться.
— Ах, пусть я даже умру. На что мне жизнь без Тамлана?
Я подумал, что она немного не в себе.
— Если ты возвратишься домой, твой друг будет знать, где найти тебя. А ты навряд ли найдешь его, блуждая по лесу.
— Он здесь, в лесу. Я видела его сегодня утром, и.. Прочитав в моем взгляде сочувствие, она встала.
— Все не так, как вы думаете, — воскликнула она. — Он женился бы на мне, если бы не колдовство.
— Это, наверное, случилось давно? — спросил я. Она не заметила сухости моего тона.
Достав из-за пазухи носовой платок, она вытерла слезы и улыбнулась.
— Конечно, я увижу его сегодня ночью, и все будет замечательно.
— Так в чем же дело?
У нее вновь задрожал подбородок.
— Я боюсь идти туда одна. Там будут волшебницы и колдуны. Кто знает, что может случиться? Хотя Тамлан говорит, что я должна требовать его у них. Это все, что мне нужно делать.
Я пожалел, что плохо думал о Тамлане.
— Так что же тебе надо сделать?
— Прийти на Майлз Кросс и дожидаться полуночи, — прошептала она, побледнев, как если бы уже столкнулась лицом к лицу с опасностью. — У моего ребенка должен быть отец.
Если бы она не напоминала мне так Розалетту, я бы, пожалуй, промолчал. Но она была похожа на нее, хотя немного старше. Конечно, трудно будет такой молоденькой девушке выцарапать у волшебников своего жениха, если никто не поддержит ее.
Я решил, что должен помочь ей. Во что бы то ни стало.
— Не беспокойся, дочка, — уверенно бросил я, — если ты не найдешь другого помощника, рассчитывай на меня.
20. Встречи на Майлз Кросс
Джанет была мне очень признательна, и я не переставал печься о ней. Я отправил ее домой, чтобы она отдохнула до наступления ночи. А сам расположился на поляне — набраться сил перед предстоящей бессонной ночью.
Я гордился своим благородством, однако не упускал из вида и практическую сторону дела. У этой девушки или у ее жениха под утро остановится гость. Отдохну как следует, а там они подскажут, куда двигаться дальше. Возможно, они знают дорогу к Оракулу.
Я даже немного задремал, но очнулся совсем в другом настроении. Солнце садилось, и при вечернем освещении окрестности стали выглядеть иначе. Собирая хворост, я не мог избавиться от впечатления, что деревья крадутся за мной. Я вспомнил давнишнюю детскую игру. Когда я оглядывался, деревья замирали и стояли как ни в чем не бывало. Но стоило сделать шаг — и они неслышно сходили с мест. Понаблюдав, я убедился, что ошибаюсь, но это не помогло. Воображение оказывалось сильнее доводов рассудка.
Закат здесь наводил уныние. Деревья, хотя и не двигались, но выглядели зловеще. Узлы на них казались множеством глаз. Сидя у костра за безрадостным ужином, я чувствовал, как они сверлят мне спину. За шорохами скрывался враг, и полная тишина свидетельствовала лишь о том, что он затаил дыхание. Без радости я вспомнил о предстоящей мне прогулке на Майлз Кросс.
В сотне ярдах от меня, в кромешной темноте, пролегала тропа. К ней надо было идти вдоль ручья, возле которого я обосновался. Однако костер я разложил так, чтобы никто с тропы не заметил его. Итак, если я останусь, Джанет сама ни за что не разыщет меня.
Мне не слишком-то хотелось выполнять свое обещание. Жаль было покидать насиженное место у огня. До поляны, где мы условились встретиться с Джанет, нужно было брести целую милю, а потом — уже вместе с девушкой — добираться до Майлз Кросс. Полная луна, которая всходила над лесом, освещала бы нам дорогу. Но я был уже ничему не рад. Мой альтруизм завял от холода еще прежде наступления темноты. Ведь мне до этой девушки не было никакого дела. Правда, я и Розалетте пытался помочь, но там все было иначе. Я действовал исключительно бескорыстно, и все же она мне немного нравилась. Я не надеялся на взаимность, но кто его знает?..
От Джанет мне ничего не было нужно. Разведя пары легкомыслия, я вышел в туманное море житейского идеализма, даже не представляя, к какой гавани плыть и с каким грузом предстоит возвращаться. Я был куда несчастней, чем Джанет.
У костра я чувствовал себя в относительной безопасности. Но кругом был огромный таинственный лес. А теперь я должен был покинуть свое убежище ради встречи с неведомыми враждебными силами, которые страшили меня.
Короче, я пришел к выводу, что помогать девушке было бы крайне неразумно. Джанет, конечно, догадается о моем малодушии, но судьба навряд ли сведет нас вновь, и вскоре я совсем позабуду о нашем знакомстве. Я мог бы себя оправдать также и тем, что принял решение скоропалительно, но по зрелом размышлении отменил его. А скрытое беспокойство я испытываю оттого, что приходится так долго рассусоливать о пустяках. И все же я вновь и вновь доказывал себе одно и то же, приходя к тому же самому заключению. Ненадолго успокаивался и опять начинал сначала.
Взошла луна и прервала мои размышления. Все вокруг преобразилось, как это бывает лунной ночью.
Но не пейзаж волновал меня. Еще через пару часов, когда луна поднимется выше, идти будет уже поздно.
Но я не стал этого дожидаться. Проклиная сэра Гавэйна, я поднялся. Благоразумие мое пошатнулось при воспоминании о человеке, который снял шлем и отбросил щит. А ведь ему наверняка грозила смерть. Я же готов был спасовать при одной только мысли об опасности. Если я не могу подражать Гавэйну в мужестве, я должен хотя бы остаться верен данному слову.
Луна слабо освещала тропу. Ее свет напоминал густой туман, и предметы были словно подвешены в нем. Зато провалы тьмы казались бездонными норами огромных крыс.
Но одному предмету из этого призрачного сонма удалось воплотиться. Пробираясь по болоту, я старался смотреть себе под ноги. Подняв глаза, я увидел идущего по тропе человека. Заслышав мои шаги, он остановился. И я остановился тоже. Не успел он еще обернуться ко мне, как мне захотелось убраться подальше. Но я остался стоять на месте. Он пристально взглянул на меня единственным глазом — на втором была повязка, и я выдержал его взгляд.
Широкополая шляпа бросала тень на его лицо. Длинный плащ окутывал фигуру, но было ясно, что его владелец широкоплеч и высок. Кстати сказать, на каждом его плече сидело по громадному ворону.
— Я не тебя ищу, — сказал мне незнакомец, — но если можешь, окажи мне услугу.
— Рад помочь. — Мне хотелось, чтобы он был настроен ко мне дружественно.
— Мои волосы в темноте и не разглядишь. А вот твой серебряный волосок подойдет в самый раз.
Незнакомец бесцеремонно вырвал волос из моей белой пряди, а из складок плаща извлек длинный меч.
— Я наточил Тирфинг, — сказал он, — и думаю, он готов. Но хочу убедиться.
Незнакомец скользнул взглядом по невидимым мне лезвиям обоюдоострого меча. И я тоже взглянул на меч. Сталь притянула к себе лунный свет. Незнакомец повернул меч, и мне показалось, что в руках он держит луч холодного света.
— Сейчас попробуем, — пробормотал одноглазый. Вытянув руку с серебряным волоском, он опустил его. Волос падал медленно, кружась в воздухе и сверкая, как неоновый. Коснувшись меча, он распался на две половинки. Вороны радостно закаркали.
— Готов, — объявил одноглазый. — Найти бы только для него подходящую руку.
Незнакомец вновь спрятал меч, шагнул в темноту и исчез.
Я же на мгновение застыл как вкопанный. Этот человек явился воплощением всех моих ужасов, и они исчезли вместе с ним.
Вскоре я оказался на нужной мне поляне. Шел я недолго и, однако, весь взмок, пока добрался. Ждать было еще мучительней, чем идти. Но зато я мог отдышаться, пока дожидался Джанет. Хоть мне и не терпелось поскорее избавиться от одиночества, все же я на всякий случай спрятался, не зная, с кем придется повстречаться в этой части Броселианского леса.
Когда Джанет подошла совсем близко, я вышел из своего укрытия.
— Эй, сюда! — позвал я ее. Я был так рад, что она пришла, едва ли не счастлив. Она взвизгнула и схватила меня за руку.
Шла она слишком быстро для женщины в ее положении. Теперь она едва могла отдышаться.
— Я бы… о, я бы… умерла, если бы вы не пришли. Но я была уверена, что вы придете. — А как же иначе! Конечно, человек, который не боится разбить лагерь в лесу, не побоится прийти сюда ночью.
Выходит, она считала меня смельчаком. Но я, наверное, не мог считать себя польщенным. Знала бы она, как я колебался, прежде чем решил прийти сюда!
— Я не из пугливых, — сообщил я ей, — но если та нечисть будет преследовать нас, не вздумай пускаться со мной вперегонки. В какую сторону теперь идти?
Оказывается, неподалеку от поляны была старая заброшенная дорога. Она заросла папоротником, и очертания ее едва угадывались. Я шел впереди, прокладывая путь. Штанины намокли от росы. Промок и подол платья Джанет. Дорога, виляя, взбиралась на холм, и потому подъем был не слишком резкий. Мы прошли около мили, прежде чем одолели его.
На вершине холма была небольшая поляна. На ней стоял монумент, который, как сказала мне Джанет, и назывался Майлз Кросс. Я уж не знаю, кто такой был этот Майлз, но его представление о крестах сильно отличалось от моего. Крест напоминал заглавную «Т», но почему-то с двумя вертикальными опорами. Представьте себе каменную плиту, лежащую на двух грубо обработанных каменных столбах. Поначалу я решил, что это образование естественного происхождения. Но более пристальный взгляд разубедил меня. Произведения природы порой удивительны, но никогда не кажутся заброшенными. А от этого сооружения так и веяло минувшим, как это бывает с полупустыми домами.
Поляна кое-где поросла кустарником, очертания которого смутно вырисовывались над жесткой, серой в лунном свете травой. Черные ели жались друг к другу, как если бы они прибыли попрощаться с мертвым телом. Кругом стояла тишина, и только с глухим, слабеющим смехом сбегал со склона ручей.
— Откуда выпорхнут эти птички? — спросил я у Джанет.
— Не знаю, — прошептала она, — он сказал только, что они будут проезжать мимо Майлз Кросс.
До поры нам следовало оставаться незамеченными. Я выбрал место поукромней под нависшими ветками раскидистого куста в двух шагах от Майлз Кросс. Спрятаться нам удалось, но земля была сырая, сверху с листьев падала роса, и холод пробирал нас до костей.
— Что я должен делать, когда они появятся? Джанет пожала мне руку, желая ободрить и меня, и себя.
— Вам ничего не придется делать. Вызволять мужчину — дело женщины. Я не испугаюсь. А вы оставайтесь и ждите меня.
С превеликим облегчением я вновь оглядел поляну.
— А как же вы? Разве эта нечисть для вас не опасна?
Она затаила дыхание.
— Не знаю, Шендон. Самое страшное для меня — это разлука с Тамланом.
Время шло. Мы еще больше продрогли и приуныли. К полуночи потянуло холодом. Я слышал, как ветер шевелит макушки елей. Смутно донеслись и другие звуки.
Я не понимал, что бы они значили. Но Джанет угадала верно.
— Уздечки позвякивают. Это они едут! Девушка съежилась от страха.
— Тебе лучше спрятаться и выждать, — сказал я ей, — что ты можешь против фей и колдунов?
Но в ней проснулось мужество.
— Я не смогу смотреть в глаза своему ребенку, если сейчас отступлю.
Джанет выбралась из-под куста. Из кармана она достала пузырек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55