Слишком много золота, оскорбленной гордости и войска. Добавь к этому еще нынешнюю армию Ормеда, которая не слишком пострадала во время последнего купания в Северных Болотах, и поймешь, чего ждать. Это уже не маленькая приграничная войнушка. Речь идет уже о завоевании всего Суминора! Наш дорогой сосед покончил с намеками и намерен показать себя настоящим мужчиной… В самом деле, я начинаю чувствовать себя девицей, оказавшейся в мрачном лесу, полном разбойников… – вымученно пошутил он.
– Какие будут распоряжения, господин?
– Начинаем подготовку. Ничего другого не остается, – сказал Редрен. – Шли гонцов к наместникам в провинциях, пусть делают все то же, что и обычно.
– Достаточно ли этого? – спросила она.
– Ты права… – Он задумался, – Собери, сколько сможешь, войска с пирийской границы. Только в меру! Я не хочу потерять те земли. Объяви также о прощении для всех разбойников, скрывающихся в лесах Рогирры. Вина с них будет снята, если они встанут на защиту короны. Что еще?
– Крестьяне, – подсказала Красноглазая.
– С этим осторожнее. Дворяне могут косо посмотреть, а тронуть сейчас усадьбы жрецов – хуже, чем сунуть руку в осиное гнездо…
– Я могу распустить неофициальные слухи о том, что им дадут землю, свободу, дворянские гербы. Тогда несколько тысяч наверняка сбежит в войско. Будет кем усилить легкую конницу.
– Хорошо, так и сделай, – согласился король. – Но не это будет твоей главной задачей.
– Слушаю, ваше величество.
Вместо ответа Редрен встал и подошел к ложу.
– Уходи! – коротко приказал он.
– Да, господин…
Девушка, сверкая голым задом, выскочила из постели и выбежала через боковую дверь. Красноглазая не обратила на нее никакого внимания.
Король не спеша вернулся к Ириан и сел напротив нее.
– Сними вуаль, – тихо сказал он.
Она послушно подчинилась. Его Величество Редрен III, хозяин Катимы, король Суминора и суверен Рогирры, посмотрел ей прямо в глаза.
– Если на войне со мной случится какое-нибудь несчастье, ни одна из моих дочерей не должна попасть в руки Ормеда. – Он говорил медленно и отчетливо. – Все принцессы должны будут умереть. Ты лично должна за этим проследить. Поняла?
– Да, ваше величество… – Ледяное дуновение сковало душу Красноглазой.
– Старшие знают, в чем дело, и сделают все сами, – продолжал Редрен, – но некоторые могут не найти в себе достаточно смелости, и остаются еще самые младшие… – Голос его сорвался. – Смерть должна быть быстрой и безболезненной! – закончил он.
– Господин… я…
– Возьми себя в руки. Есть грань, за которой шутки кончаются. Суминор превыше всего. Мои солдаты не должны гибнуть зря. А теперь забудь об этом! Может быть, навсегда. Сегодня мы будем развлекаться! Интересно, у шута уже прошли синяки?
Ириан вернулась к себе потрясенная до глубины души. Сев за стол, она начала писать распоряжения. На первой странице она сделала столько клякс, что в конце концов пришлось ее смять и бросить в миску с углями. Она заставила себя собраться, это получилось легче, чем ей казалось. Рука почти сразу же перестала дрожать…
Управляющему приморской провинции Самина, комендантам крепостей на пирийском пограничье, наместнику Рогирры, тысячникам в лагере под Деремой…
Постепенно к ней возвращалось спокойствие. Вся мощь короны Суминора все отчетливее представала перед ее глазами. Нет, не может быть, чтобы черные мысли Редрена могли иметь что-либо общее с будущим! Очередным движением пера она подняла десятки тысяч копий, топоров и мечей. Ириан облегченно вздохнула. Это было нечто реальное, надежное, так же как опыт и проницательность короля! Все опасения ушли в небытие.
Закончив опечатывать полтора десятка пакетов, она обратила внимание на серый конверт, который до этого поспешно отодвинула в сторону. Она взяла его в руки и разорвала, затем начала читать:
«Любимая моя! Письмо к настоятелю дошло на следующий день после полнолуния, так что мы с Каадом и мастером Якобом встретились с посланником в нескольких сотнях шагов от ворот монастыря. Солдаты ушли днем раньше, так что если в том письме был приказ вышвырнуть нас вон, то мне крайне жаль, что я не мог увидеть физиономии настоятеля. Каад пришел в себя сразу же после восхода полной луны и теперь утверждает, что он первый философ, решивший парадокс змеи, пожирающей собственный хвост. Они с мастером Якобом явно подружились и постоянно спорят на разные темы, от которых у меня болит голова. Мы сидим втроем у меня во дворе, одни, поскольку я на всякий случай отпустил всех слуг. Мастер Якоб все время что-то пишет или разговаривает с Каадом, который, кроме того, целыми часами греется на крыше. Соседи сердятся, о том же, что он сожрал уже половину обитателей хлева, не стоит и упоминать. Так что я тут, собственно, один и думаю о тебе. Кроме того, упражняюсь в фехтовании и с топором. Бегаю с мешками, набитыми камнями. Левая рука еще не настолько сильна, как раньше, шрам немного побаливает. Надеюсь, это скоро пройдет. Кажется, снова что-то начинается на карийской границе. Это правда? О Родмине до сих пор никаких известий. Новый судья Карды, который прибыл три дня назад, говорит, что урна с пеплом Риды всегда будет стоять на судейском столе как предостережение для выносящих приговоры. Когда мы снова увидимся? Я скучаю по тебе. Будь здорова. Мино».
Ириан тяжело вздохнула и с грустной улыбкой опустила руку, в которой держала письмо. Не время сейчас для любви, для тоски, для чего-либо иного! Не время. Медленным, но решительным движением она потянулась к чистой странице пергамента, окунула перо. Слова одно за другим выстраивались в ровные ряды.
«Мино Дерго, дворянину, старшему десятнику войска Его Величества Редрена III, по воле короля незамедлительно явиться в лагерь Первого легиона провинции Каладен для присвоения звания сотника. Подпись: Ириан Ферго, тысячник-капитан Королевской гвардии».
Да, она поступила так, как следовало. Так откуда же эта грусть? Прежде чем она отдала себе отчет в том, что делает, на нижнем поле официального, изданного от имени короля приказа она написала: «Я люблю тебя!» И лишь теперь, смущенная и полная стыда, дрожащими, как у шпиона, руками она сложила и быстро запечатала это последнее на сегодня письмо.
– Хватит вилять! Говори прямо: я или Ормед?
Верховный жрец заморгал и машинально поправил высокий воротник, закрывавший шрамы на шее. Его образ мыслей совершенно не соответствовал стилю рассуждений Редрена. Старые события и новый конфликт лишали их беседу всякой видимости делового обмена аргументами. Беро за последние годы сильно изменился. Он перестал поддерживать истребителей, но его непреклонность в вопросах религии лишь возросла. Он и король производили впечатление пришельцев с совершенно разных планет, которые лишь по воле случая пользовались одним и тем же языком.
– Значит, ты, господин, хочешь нашей помощи… Сейчас?
– Никакой помощи! – Редрен заскрежетал зубами.
– Даже в столь тяжелую минуту ты не намерен смириться и порвать с безбожным прошлым? – искренне удивился верховный жрец. – Зачем же ты пришел сюда, король?
Редрен глубоко вздохнул.
– Война с Каром начнется со дня на день, – еще раз повторил он, пытаясь сохранить спокойствие. – Я хочу знать, на чьей вы будете стороне?
– Нас не занимают преходящие проблемы меняющегося мира. Мы лишь следим, чтобы действия бренной власти были в согласии с законами, данными Великим Рэхом. Если они расходятся, нам приходится напоминать и предостерегать. А ты, господин…
– Хоть горшком называй, только в печку не ставь! – прошипел Редрен. – Для меня важно лишь, что вы суете нос в мои дела!
Брови верховного жреца поднялись, но с его умудренного годами лица не исчезло выражение отеческой снисходительности и заботы.
– Как же так, король? Как могут быть только твоими дела, касающиеся народа и законов, по которым ему выпало жить? Ведь именно нашей опеке вверено благо твоих подданных. Станешь ли ты возражать против того, что основные принципы непостоянства облика Рэха, которые мы провозглашаем вместе с наказом вечного смирения перед хаосом Бытия, важнее всего?
– Не стану, но я пришел сюда не для теологических дискуссий! Принципы – одно, а вопросы повседневной политики – совсем другое!
– Ты ошибаешься, господин. Эти вещи ясным и естественным образом следуют одно из другого. Меня беспокоит, что ты этого не видишь, король.
– Мир не есть Вечность! – взорвался Редрен. – Ты говоришь о том, о чем сам понятия не имеешь!
– И я так думаю, сын мой.
Наступила напряженная тишина.
– Повторяю, – начал в очередной раз властелин Суминора, – могу ли я рассчитывать на ваш нейтралитет во время войны с Ормедом?
– Этот вопрос неудачно сформулирован и касается малозначительной проблемы.
– Вовсе нет!
Верховный жрец пропустил мимо ушей возглас Редрена.
– Нас не волнует монарх чужого народа. Важен король, который правит здесь и сейчас. Именно его неподобающее поведение повергает нас в грусть и беспокойство.
– Во имя Рэха! Ты что, не понимаешь, о чем я?
– Король, ты беспокоишься вовсе не о том, о чем следовало бы.
Редрен почувствовал, что еще мгновение, и он схватится за корону и натянет ее себе на шею, как если бы она была из соломы, а не из металла. Он вскочил и направился к выходу.
– Куда ты, король? – спокойно спросил верховный жрец.
– На войну! – в ярости он едва не выломал золотую ручку.
За дверью ждала Ириан вместе с десятью гвардейцами. Четверо вооруженных стражей храма, которых королевские солдаты вынудили отойти от порога, мрачно смотрели на них. Красноглазая подошла к Редрену.
– Господин?
– Чтоб им в пекло провалиться! – выдохнул король. – Одни увертки и отговорки! Идем!
Гвардейцы деловито выстроились вокруг короля и своего командира. Их тяжелые сапоги застучали по гранитным плитам шедшей вокруг храма галереи.
– Я сам виноват! – в гневе бросил Редрен. – Я позволил им в течение стольких лет набирать вес и значение в обществе! Естественно, в конце концов каждый их шаг начал мешать всем моим действиям. Политическое влияние для них – словно бритва в руке ребенка. Они зарежут ею меня, и себя, и весь Суминор! – продолжал он, уже спокойнее. – Но этот лысый и тощий войдет в королевскую канцелярию только через мой труп! – страстно закончил он.
– Привет, мама!
– Ири! – Хантиния Ферго встала с дивана и подошла к приемной дочери. Женщины обнялись и расцеловались.
– Я пришла попрощаться. Посол Ормеда только что прибыл в Катиму. Король принимает его сегодня вечером.
– Ты уверена, что он привез с собой объявление войны?
– Ничего другого быть не может. Разве что они готовят какую-то новую хитрость. Тогда Редрен разорвет мир. Так или иначе, в оружейной уже полируют королевские доспехи. Скорее всего мы выступим уже сегодня ночью.
Они сели рядом.
– Ты ведь встретишь его там, правда? – В уголках глаз Ханти появились морщинки.
– Наверняка, только не знаю, что я стану тогда делать, – кивнула Ириан. – Боюсь, что я не смогу быть такой, какой он хотел бы меня видеть. Что я не оправдаю его ожиданий. Там я буду тысячником, все время со своими солдатами, а он… Я привыкла, это моя вторая натура, – тихо и медленно говорила она. – Здесь, во дворце, я упыриха, начальник гвардии, меня боятся. Там, с ним, я была лишь девушкой, отдавшейся ему по любви. Как мне соединить одно и другое? Я хочу его, но один раз уже едва ему не опротивела, поскольку была чересчур горда, чтобы высказать свое восхищение перед ним. Насмехаться и язвить было легче.
– Но теперь вы принадлежите друг другу. Вам удалось сделать первый шаг, – ответила Ханти.
– Меня словно вампир укусил в сердце. У меня не было сил, я могла лучше к себе приглядеться. Теперь мне порой кажется, что это была лишь минута слабости, и, когда я в такие мгновения думаю: «люблю», делаю это словно вопреки самой себе. Упыриха ожила и снова начинает брать верх. Я служу Редрену, а он должен иметь рядом с собой хладнокровного демона, а не смазливую идиотку. Я не хочу подвести ни его, ни Мино. Я сама уже не знаю, кто я!
– Упыриха, которая умеет любить.
Ириан подняла вуаль. В ее красных глазах блеснули слезы.
– Я не могу с этим примириться! Не знаю как! Понимаешь?
– Дорогая моя, достаточно захотеть. А ты хочешь?
– Хочу.
– Тогда будь спокойна. Мино желает твоих ладоней, может быть, руки, Редрену же нужны когти. Настоящая проблема возникла бы, только если обоим было нужно одно и то же. Так что все не так плохо, и перестань волноваться!
– Спасибо. – Красноглазая наконец улыбнулась и прижалась к приемной матери.
Они сидели так некоторое время, пока Ириан не выскользнула из объятий той, предназначением которой было понимать и любить демонов.
– Есть еще кое-что… – Девушка посмотрела в сторону. – Мне кажется, что Ксин жив, – быстро проговорила она.
– Что ты сказала?! – Ханти побледнела.
– Если не он сам, то наверняка – его тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77