Она отпустила его, когда маг закрыл дверь за последним гвардейцем. Уходя, они унесли раненых. Король и маг остались наедине с трупами и упырихой. Редрен, пошатываясь, подошел к ложу и тяжело сел.
Легким движением когтей она дала знак Родмину. Тот подошел к ней, вытирая кровь со лба.
Королева выпрямилась и скрестила руки на груди. Гримаса отвращения промелькнула на лице мага.
– Я должен передать ее волю, – обратился он к Редрену. – Она заметила, что я легче, чем ты, господин, переношу соприкосновение разумов…
Он на мгновение замолчал, а король посмотрел на него более осмысленно.
– Людей в городе она убивала для острастки. Если ты не будешь послушен, господин, и не выполнишь ее приказов, она растерзает столько твоих подданных, что доведенный до отчаяния народ свергнет тебя с трона. Жители Катимы с этого момента являются заложниками. – Родмин говорил медленно и спокойно. – Ей хватает энергии, и ей незачем больше охотиться, но остановится ли она – зависит только от тебя, господин. Теперь она спрашивает, согласен ли ты на ее условия?
Редрен долго, с бессильной яростью смотрел на упыриху.
– Твой ответ должен быть только «да» или «нет», – добавил маг.
Униженный монарх вскочил, словно намереваясь наброситься на нее с кулаками.
– Она не боится толпы, обыскивающей дворец, и считает, что днем никто не может ее найти. Она хочет быстрого ответа.
Редрен, полуприкрыв глаза, всматривался в стоящую у стены окровавленную мумию. Она тоже разглядывала его, но в отличие от него, смотрела с надменным и ледяным превосходством. Король не в силах был вынести этого взгляда…
– Хорошо… я согласен… – с трудом выдавил он.
– Пока ты будешь править от ее имени, господин.
Завтра ты объявишь о запрете занятий магией, а другие распоряжения получишь позже.
Упыриха направилась к двери.
– Стой, погоди, – крикнул Редрен, – что ты собираешься сделать? Что ты сделала с похищенными?
Она остановилась и повернулась. Родмин снова заговорил:
– С этого момента, господин, мы должны обращаться к ней со словами: Великая Мать.
Король скривился, словно ему плюнули в лицо.
– Похищенные – это избранники, которым через семь лет будет оказана честь служить ей одними из первых. Сейчас же они в безопасности, пока их никчемные трупы превращаются в тела сверхсуществ…
Редрен слушал, остолбенев и широко раскрыв глаза.
– Государство вампиров и упырих?.. – сдавленно прошептал он.
– Да, господин, я передаю все дословно, – ответил Родмин. – Великая Мать считает, что не должно быть так, что сверхсущества прячутся в норах и лесах, а жалкие недоделанные людишки преследуют их и истребляют. Пора положить этому конец. Великая Мать хочет создать новые законы, по которым наградой за заслуги при жизни будет право жизни после смерти…
– Хватит, достаточно! – Редрен закрыл лицо руками.
Упыриха медленно и торжественно двинулась к выходу. Кто-то, видимо, подслушивал под дверью, поскольку ей услужливо открыли. Она вышла в коридор, и столпившиеся там солдаты поспешно расступились, образовав две шеренги. Когда она оказалась между ними, раздалась подобострастная команда:
– На караул!
Раздался быстрый металлический лязг оружия. Гвардия отдавала честь…
ИСТРЕБИТЕЛИ

– Ксин, нет! – отчаянный крик и исступленный грохот кулаками в дверь.
Котолак застыл, не довершив намеченного, – это был голос Ханти!
– Ксин, открой, пожалуйста!
Он ошеломленно переводил взгляд с клинка поднятого стилета на дверь и обратно.
– О! Ксин, Ксин… – Голос звучал все жалобнее и тише.
Стряхнув оцепенение, он положил оружие, встал и, поколебавшись, открыл.
– Ты жив… – с облегчением прошептала Ханти, бросаясь ему на шею.
Она чуть не опрокинула его – у него подкашивались ноги.
– Слушай, это не ты, не ты, я была здесь ночью, с тобой, ты спал, я приехала за тобой, только Мара знала, я не верила, я должна была проверить, я боялась. Дарон ничего не знает, я ему не верила, не могла в Самни, – беспорядочно говорила она, пытаясь высказать все сразу. – Я хотела быть с…
Он поцелуем закрыл ей уста.
Крепко прижимаясь к ее губам, он пил ее, словно хотел выпить из нее душу.
– О… – Она обмякла у него в объятиях.
Он отпустил ее, давая ей вздохнуть. Уставившиеся на него затуманенные глаза вновь обрели прежний блеск.
Он запер дверь и, проведя жену в глубь комнаты, усадил на стол.
– Говори теперь медленно и все по порядку, – сказал он, пытаясь придать голосу спокойный тон.
– Никто ничего не мог объяснить, Родмин постоянно от меня отмахивался, а я так за тебя боялась. Тогда я попросила разрешения на отъезд и поехала следом за тобой. Я здесь со вчерашнего утра. В городе все рассказывали о тебе страшные вещи, а я им ничуточки не верила, взаправду, ты мне веришь?
– Конечно, Ханти, продолжай.
– Я остановилась на постоялом дворе возле замка отправила оттуда посыльного к Маре, только ей я доверяла. Она пришла ко мне и рассказала обо всем, что здесь происходило. И о тех убитых, и о шансе, который дал тебе Дарон. Тогда я решила, что сегодня ночью буду с тобой…
– А если бы я с тобой что-нибудь сделал… – он не осмелился произнести слово «убил».
– Это не важно, – она быстро тряхнула головой, – я все равно не смогла бы жить… но ведь я не верила. И я была здесь, а ты все время спал, очень крепко, и ничто не могло тебя разбудить.
– Как ты вошла? – Он посмотрел на дверь.
– Отодвинула засов изогнутой проволокой, то же самое – и когда уходила…
– Ах, так… – Он глубоко задумался. – Значит, я спал?..
– Да, только как-то странно, как никогда раньше, у тебя ведь очень чуткий сон после Превращения.
– Кто знал, что ты здесь была? – спросил он, расхаживая от стены к стене.
– Мара и больше никто.
Он уже почти на нее не смотрел.
– Когда ты вернулся в человеческий облик, я пошла поспать в комнату, в которой спрятала меня Мара. Я радовалась, что все хорошо. А потом она разбудила меня и сказала, что погиб третий и что Дарон думает, будто это ты… Я сразу же прибежала. Остальное ты знаешь, – она чуть улыбнулась.
Ксин поднял с пола стилет, завернул его и убрал. Потом присел на табурет, глядя на Ханти непроницаемым взглядом. Наступила тишина.
Из коридора донеслись поспешные шаги нескольких человек. Кто-то без стука толкнул дверь. На пороге стояли Дарон, Аллиро и Мара.
– Слава Рэху… – прошептал Дарон, глядя на Ксина и Ханти.
– Господин, прости старого дурака! – Аллиро припал к коленям своего командира. – Я думал…
Ксин наклонился и быстро поднял его на ноги.
– Можешь не просить прощения, я думал то же самое, что и ты…
– Господин… – в глазах отважного солдата появились слезы, – я скорее себе правую руку отрублю, чем снова усомнюсь в твоей правоте! – возбужденно воскликнул он.
– Хорошо, хорошо. – Он мягко отодвинул его от себя. – Кто-нибудь еще, кроме вас, знает правду?
Мара отрицательно покачала головой.
– Никто, я сказала только им двоим.
– Умно поступила, – похвалил ее Ксин.
– И что теперь? – деловито спросил Дарон.
– Может быть, сначала сядем? – Котолак широким жестом показал им на кресла.
К нему явно возвращались прежнее спокойствие и уверенность в себе. Он с трудом сдерживал облегчение и радость. Ханти не только спасла ему жизнь. Она еще вернула ему веру в себя, стерла чудовищное пятно, которое тяжелее было вынести, нежели самые страшные пытки. Он снова имел право мыслить и рассуждать…
Способность сохранять дневные мысли и чувства во время полнолуния являлась единственным источником, из которого он мог черпать внутреннюю силу и осознание того, что его существование имеет смысл. Он, Ксин, – получеловек, полузверь, полудемон. Он был всем понемногу. Он должен был иметь свой собственный свод законов. В нем не было места слабости, он не мог себе ее простить, а для поступка, который, как он полагал, он совершил, не существовало оправданий. Истребитель убивает причиняющее вред людям чудовище, и именно это собирался сделать Ксин, когда пришла Ханти.
Дарон нетерпеливо нарушил задумчивую тишину.
– Раз это не ты, – начал он, – нужно найти того, другого.
– Нет здесь другого котолака! Если бы было так, как ты говоришь, он не забрался бы ночью в эту комнату лишь затем, чтобы оставить царапины на подоконнике и дверях.
– Значит, наверняка какой-нибудь помощники.
– Снова заговор?! – вмешалась Мара.
– Наверняка, – подтвердил Ксин, – и кто-то из ваших слуг явно принимал в этом участие… Смотрите: меня валило с ног каждый раз сразу же после Превращения… Есть только одно снадобье, которое дает подобный эффект, – кошачья мята. Видимо, ее добавляли мне в еду или питье!
– Наверняка они делали так, чтобы ты не мог его почуять, – продолжал стоять на своем Дарон.
– Чушь! – разозлился котолак. – Чтобы я поверил в свои несуществующие преступления! Я должен был погибнуть от собственной руки, видимо, таков был план, а царапины ведь – прекрасное доказательство, ты сам в него поверил.
– Так же как и ты… – Дарон скрыл замешательство. – И все-таки получается по-моему, – быстро добавил он, – они позаботились о том, чтобы ты крепко спал, поцарапали что надо, потом привели другого, а впрочем, вспомни, что ты сам говорил, увидев первый труп…
– Но кто это сделал?! О ком вы говорите?! – не выдержала Ханти.
– Естественно, не кто иной, как наши любимые истребители, – язвительно ответил Ксин, – помнишь, какими прекрасными они оказались ясновидцами? – он посмотрел на Дарона. – Только доказательств нам нужно побольше…
– В конечном счете, это мог бы быть и я… – отозвался тот.
– Не обижайся, дорогой мой, но для тебя это чересчур запуганная интрига… – оборвала его Мара.
Карие глаза ее мужа зловеще блеснули.
– Проблема в том, как их добыть, – продолжал котолак, – надо бы их… – Он неожиданно задумался. – Слушай… – обратился он к Дарону, – я хотел бы увидеть тела двух последних убитых.
– Можешь увидеть только сегодняшнего, – последовал ответ, – тех уже похоронили, но будь уверен, выглядели они точно так же, как и тот, первый… – он с отвращением скривился при одном лишь воспоминании.
– Возможно… – Ксин встал и потянулся к висевшему на колышке плащу. Надев его, он надвинул капюшон так, чтобы полностью закрыть лицо.
– Аллиро… – повернулся он к молчавшему до сих пор сотнику.
– Слушаю, господин! – Тот вытянулся в струнку.
– Расскажешь обо всем нашим. Приготовьтесь и ждите моего знака. Иди.
– Слушаюсь, господин. – Сотник поклонился и исчез за дверью.
– Идем, – повернулся Ксин к остальным.
– Но женщины пусть лучше пойдут к себе. – Дарон кивком показал направление.
– Хорошо, – кивнула Мара и увела Ханти.
Дарон и котолак спустились в подземелья замка и вскоре уже стояли перед входом в небольшой зал, где обычно готовили к погребению умерших. Дарон отослал охранявшего помещение стражника, приказав ему немедленно вызвать управляющего Зерена.
Уже обмытое тело лежало на сколоченном из неструганых досок столе. Готовый гроб ждал у стены, а на его крышке лежал подготовленный для заворачивания тела саван. Труп был обнажен, единственное покрывавшее его полотно было наброшено выше плеч, а вырисовывавшиеся под ним очертания ничем не напоминали лица, даже обычной округлости головы…
Ксин подошел ближе; торс, руки и бедра покрывали десятки глубоких ран разной величины и формы. Раны на животе были зашиты, чтобы не вывалились внутренности. Другие, широко открытые, позволяли увидеть разодранные мышцы и местами обнажившиеся кости.
Котолак задумчиво смотрел на тело, потирая подбородок.
– Приходилось когда-нибудь уже видеть таких? – спросил Дарон.
– Да, несколько раз, – ответил Ксин.
– И ты все еще хочешь сказать, что это не…
– Вроде бы все сходится, – проговорил котолак, – вот только… слишком уж сходится, понимаешь? – с нажимом добавил он.
– Нет…
Ксин махнул рукой и, решительно засучив рукава, начал тщательно обследовать раны, одну за другой. Безо всякого отвращения он засовывал в них пальцы, ощупывал с краев и внутри. Вскоре Дарон уже не мог на все это смотреть.
– И чего ты там ищешь?! – раздраженно фыркнул он, повернувшись к Ксину спиной.
– Еще не знаю… – пробормотал Ксин, не прерывая осмотра, – но…
На пороге появился управляющий.
– О, хорошо, что ты здесь! – воскликнул Дарон, не обращая внимания на ошеломленный вид своего помощника.
– Но… – простонал тот, многозначительно глядя на склонившегося над мертвецом Ксина. Котолак даже на него не обернулся.
– Молчи и внимательно слушай, – остановил его Дарон и коротко обо всем рассказал. Глаза управляющего расширились от изумления.
– Быстро! Дайте какие-нибудь щипцы! – возглас Ксина прервал объяснения Дарона. Оба поспешно подошли к нему.
– Что?..
– Здесь что-то есть… – Обе руки Ксина были погружены в открытую рану в левом плече. – Застряло в кости, пальцами не вытащить.
– На что похоже? – заинтересовался Зерен.
– Как будто наконечник стрелы… – пробормотал котолак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77