Резко зашелестел матрас. Ксин уже лежал рядом с ней. Его холодный нос коснулся ее щеки, а потом переместился ниже, лаская ее плечо, шею, мягкую кожу за ухом и под подбородком.
Она наклонила голову в сторону, давая ему больше места, провела пальцами по его усам. Он не видел, но был уверен, что при этом она улыбнулась…
…Потом он блуждал шершавым языком по ее грудям, все время возвращаясь к их вершинам, по животу, бедрам, ниже…
Внезапное прикосновение когтей повергло ее в дрожь – она даже застонала от сладкого ужаса. Боль пронзила ее, словно дуновение смерти, когда когти прошлись по ее телу, едва не расцарапав до крови.
Эта звериная ласка была подобием маленького камешка, с которого начинается большая лавина. Тихое безумие обрушилось на них, словно одурманивающий туман. Единственное движение лапы освободило все дремавшие в них стихии, и сонное настроение исчезло без следа, подобно развеянному ветром облаку.
Оба тела напряглись во внезапном порыве страсти и соединились в тяжело дышащий клубок. В долю мгновения они уплыли вдаль, исступленно насыщаясь друг другом…
Ханти, лицо которой застыло в гримасе неземного наслаждения, а рот хватал воздух, словно у вытащенной из воды рыбы, казалось, пребывала где-то вне пространства и времени. Ксин же, склонившись над ней и заключив ее в железные объятия могучих, покрытых ощетинившейся шерстью лап, вонзив когти в матрас и деревянное изголовье, ударял, входил, вплывал, пронизывал жидким огнем ее нутро в нечеловеческом, диком ритме. Пасть его то и дело судорожно открывалась и закрывалась, иногда громко клацали страшные клыки, а из горла непрерывно доносился сдавленный хриплый рык.
Затуманенные в забытьи глаза обоих, казалось, ничего не замечали, но вдруг перед ними возникло нечто, что могли увидеть только Ксин и Ханти…
Две пары зрачков мгновенно расширились до пределов возможного…
Она вскрикнула первой, но крик ее тотчас же задрожал, сломался, превратился во всхлипывания, стон и замер на обессиленных губах. Он издал протяжное горловое рычание, словно кот, овладевший кошкой, и яростно набросился на нее, вцепившись зубами в простыню возле ее шеи… потом дернулся, затрясся и рухнул, словно под ударом топора.
Оба лежали неподвижно…
Вскоре в сером, укрывавшем любовное ложе полумраке раздался тихий шепот, шорох, а может быть, вздох – кто-то из них завершил свой полет среди просторов любви и вернулся туда, откуда начал свой путь. Потом к нему присоединился второй, и участившееся дыхание вновь заполнило залитое серебристым светом пространство. Женщина и зверь снова погрузились в уносящий вдаль, полный водоворотов поток разыгравшейся страсти. Течение понесло их в безбрежную даль, чтобы потом еще раз выбросить их, лишенных сил и воли, на сонный берег…
И снова, и снова…
Вся ночь ушла у Ксина и Ханти на безумные взлеты, падения и сладостный отдых – и в конце концов они, сами того не сознавая, глубоко заснули…
Серебряное сияние за окном побледнело и медленно угасло. Тело котолака обмякло, словно разогретый воск, и плавно приобрело человеческий облик. Ксин не заметил этого и даже не почувствовал того, что произошло.
Серые предрассветные сумерки застали уже лишь мужчину и женщину, спящих в объятиях друг друга среди неподвижных волн смятой постели. Такими же нашел их и рассвет, холодное утро, а потом первые часы нового солнечного дня.
Тихий стук ничем не нарушил царившего в комнате сонного настроя. Он прозвучал раз, другой, потом опять повторился после короткой паузы.
Кожа возле уха Ксина чуть дрогнула, потом он сам открыл глаза и приподнялся на локте. Его движение разбудило Ханти. Оба повернули головы к двери.
– Что такое… – пробормотал Ксин, потирая лицо ладонью. – Первый раз за три дня кто-то в конце концов решил не колотить в дверь кулаками. А я уж думал, что привыкну к подобному способу просить разрешения войти… Открыть? – посмотрел он на жену.
Она утвердительно кивнула и набросила на себя часть простыни.
Котолак нагнулся, схватил лежавший возле кровати башмак и швырнул его, целясь в скобу засова. Та с резким лязгом отскочила.
– Путь свободен!
Худой невысокий человек в длинном, покрытом бурой пылью плаще и тяжелых сапогах быстро вошел в комнату и уже собирался поклониться, когда неожиданно наступил на край брошенного Ксином панциря…
Массивная стальная пластина, лежавшая выпуклой стороной вниз, выстрелила вверх, словно из пращи, и ударила вошедшего другим краем в колено. Вместо слов приветствия раздался вопль боли и удивления. Железо злорадно звякнуло и покатилось в, сторону, а несчастный с трудом удержался от грубого слова.
– Кто ты? – спросила Ханти, едва сдерживая смех.
Голос ее звучал гордо и с достоинством, напоминая обоим мужчинам, что она, пусть даже без одежды, ни на миг не перестала быть дамой…
Вдвойне смущенный гость явно лишился дара речи. Он остолбенело смотрел на них с выражением полной растерянности на лице.
– Я… посланник, госпожа, от короля… Гаро меня зовут… – неуверенно пробормотал он.
Безмятежная улыбка тут же исчезла с губ Ксина.
– Что случилось?! – воскликнул он.
Возглас котолака подействовал как холодная вода. Гаро наконец пришел в себя.
– Упыриха, господин… – Дальнейший рассказ уже пошел гладко.
«Значит, все-таки…» – думал Ксин, внимательно его слушая.
Пока тот говорил, Ханти, неожиданно схватив мужа за руку, испуганно всматривалась в его профиль. Неожиданное чувство отчуждения заполнило ее душу, словно черная, удушающая мгла, и до костей пробрал странный холод…
– Отправляемся сегодня, после полудня! – решил котолак, когда рассказ Гаро подошел к концу. – Немедленно извести моих людей!
– Так точно, капитан!
– А ты, Гаро, останешься здесь отдохнуть или поедешь с нами?
– Не время отдыхать, я с тобой, капитан! – решительно ответил посланник.
– Хорошо, иди, приведи себя в порядок, поешь и жди в корчме. Дорогу к ней тебе здесь каждый покажет.
Гаро поклонился и, на этот раз беспрепятственно, вышел, закрыв за собой дверь.
– Давай вставать, одеваться…
– Ксин! – Она неожиданно бросилась ему на шею. – О, Ксин!
– Ханти, что с тобой? – Он удивленно встряхнул ее. – Ну, что?
Она прижалась к нему, словно ребенок, потом отодвинулась и посмотрела куда-то в сторону.
– Нет, ничего, так, бабские глупости… Иногда, когда я с тобой, мне кажется, будто я с кем-то другим… – Она пожала плечами и улыбнулась своей обычной улыбкой. – Подай мне платье.
Лошади, коляска и небольшой отряд гвардии уже стояли готовые в путь. Женщины все еще прощались у подножия замковой лестницы, что-то шепча и целуясь, мужчины же, пожав друг другу руки, стояли, молча глядя друг на друга.
– Глупо все-таки, что мы столько лет зря потратили, воюя друг с другом… – грустно проговорил Дарон, нарушив молчание.
– Да что там, – примирительно сказал Ксин, – однако я рад, что слышу это именно от тебя…
– Что много говорить, стоило все-таки вот так, вместе, по крайней мере мне последние дни скучать не пришлось, – сменил тему Дарон.
– Я бы предпочел обойтись без такого развлечения.
– Знаешь, я, наверное, тоже…
Они коротко рассмеялись.
– Оставим слова поэтам, мы все равно подходящих не найдем, – сказал котолак, – а ведь оба мы думаем одинаково. Пора. Всего хорошего и до встречи в Катиме! Ханти!
– Иду! – крикнула она и подбежала еще к Дарону.
Они обнялись, а он проводил ее до коляски. Две служанки сели туда сразу же за ней, и Ксин вскочил на коня, которого придерживал Гаро.
– Пусть будет что будет. В путь! – Быстрый жест рукой оживил неподвижные фигуры гвардейцев.
Стук копыт и колес повозки стих за воротами замка, среди извилистых улочек Дины…
Этот день завершился для них в маленькой придорожной корчме, всего пять часов спустя. Из-за женщин пришлось отказаться от слишком форсированного марша. Теперь же, в сравнении с предшествовавшей дорогой из Катимы, похоже было, что время в пути затянется самое меньшее на треть. Ксин не скрывал раздражения, а Гаро без конца напоминал о необходимости спешить.
Вечером дошло даже до ссоры, причиной которой стало предложение посланника позволить Ханти и ее служанкам ехать с умеренной скоростью, а они просто оставили бы их позади. Котолак же, помня о недавнем нападении и не желая, чтобы Ханти снова искушала судьбу, решительно возражал. Еще немного, и они высказали бы все, что думали друг о друге, и даже больше, но в конце концов порешили на том, что они свернут с главного тракта и поедут напрямик по проселочным дорогам, малознакомыми путями, но не разделятся.
Идею эту предложил им Аллиро вместе с блюдом жареной дичи и двумя кувшинами холодного пива, так что они согласились без особого сопротивления и значительно быстрее, чем можно было бы этого ожидать вначале, судя по резкости их высказываний.
На следующий день, собрав в корчме достаточное количество сведений, они расстались с удобным трактом и двинулись через незнакомые окрестности. Риск был немалым, поскольку в случае потери дороги и блуждания вслепую они могли потратить намного больше времени, чем на спокойную езду по королевскому тракту. Еще более серьезная проблема могла заключаться в том, где остановиться на ночлег или раздобыть еды, но любопытство взяло верх над сомнениями, поскольку дальнейшее путешествие явно обещало быть чрезвычайно интересным.
Итак, уже несколько часов они ехали по песчаной дороге через смешанный лес, который временами становился реже, сменяясь степью, зарослями или обширными полянами. День был жаркий, но в меру обильная тень хорошо защищала от нарастающего зноя.
Приближался полдень…
Гаро, Аллиро и Ксин обсуждали планы на ближайшее будущее, когда котолак внезапно остановил коня.
– Стойте! – быстро приказал он.
– Почему? – удивился посланник, а Аллиро посмотрел на него с жалостью.
– Видать, господин, вы капитана нашего не знаете, – сухо заметил он, – раз уж он так сказал, значит, наверняка какая-то тварь готова нам пакость устроить…
Гаро забеспокоился.
– Это правда? – поспешно спросил он Ксина.
Котолак утвердительно кивнул.
– Сразу видать, что через дикие места едем… – пробормотал он.
– Но что там?
– Полудница. Обычное дело в таком месте и в такое время, – пояснил Ксин. – Когда солнце высоко и ветер ненадолго стихает, они сразу просыпаются и вылезают… Обычно они прячутся среди стеблей, среди колосьев…
– Здесь же нет никаких колосьев?!
– А откуда им тут быть? Впрочем, жатва уже закончилась… Она вон там, в тех кустах… О! Шагах в ста отсюда, – добавил он.
– Столько народу… пожалуй, она не осмелится?
– Достаточно, если она высунется и в лучшем случае лошадей перепугает, а если кто-то на нее посмотрит, то разума лишится…
– Они что, такие красивые? – искренне заинтересовался посланник.
Котолак не ответил, лишь чуть усмехнулся.
– Не советовал бы разглядывать… – прищурившись, ответил он.
Коляска остановилась рядом с ними.
– И что теперь? – спросила Ханти. – Я не хочу, что бы опять было как там, около…
– Еще помнишь? – удивился Ксин. – Ладно, сейчас что-нибудь придумаем… Аллиро!
– Слушаю, господин!
– Ты ведь был с истребителями, когда их Дароновы заплечных дел мастера обрабатывали?
– Так точно, господин.
– Тогда, насколько я тебя знаю, ты наверняка подобрал кое-что из того, что им было уже не нужно.
Смущенный сотник молча кивнул.
– А стрел с серебряными наконечниками у тебя случайно нет?
– Есть, господин! – обрадовано воскликнул Аллиро.
– Дай мне одну, и побыстрее! – Ксин спрыгнул на землю. – Эй, вы там, а лук у кого-нибудь есть?
– У меня, капитан! – крикнул Милан, вытаскивая оружие из мешка. – Хороший, пирийский, в бою добыл, – сказал он, подавая лук командиру,
– Погодите… – Котолак направился в сторону зловещих кустов и остановился в нескольких десятках шагов от них. Наложив стрелу на тетиву, он медленно натянул лук. Выровнял дыхание, закрыл глаза – в данный момент зрение ему только мешало. Он полностью положился на чутье Присутствия и позволил ему овладеть своим телом.
Зов звучал, пульсировал, пронизывал тонкой дрожью. Его источник, сперва неясный, неуловимый, словно размазанный, начинал собираться в одну четкую точку где-то в пространстве перед стрелком…
Руки Ксина поднялись вверх, в сторону и застыли неподвижно, а пальцы отпустили тетиву, которая певуче свистнула.
Котолак повернулся и не спеша возвратился к своим.
– Все, – сказал он, возвращая лук.
У всех были явно разочарованные лица.
– Вот так, просто?.. – удивилась Ханти. – Даже без крика?
– Не успела, погибла сразу, – пояснил он. – Едем!
– Она теперь там лежит? Можно ее увидеть? – внезапно вырвалось у Гapo.
Ксин с шипением выпустил воздух и сильно прикусил губу, а уголки его рта оказались почти за ушами.
– Иди, посмотри. Найдешь ее в пяти шагах от дороги, – сказал он, с трудом сдерживая смех.
Посланник выехал вперед и, остановившись возле указанного места, спешился, после чего скрылся в зарослях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77