В результате, когда вскоре после смерти сила Онно завладела его телом, Превращение, которому он подвергся, не было превращением демоническим. Собственно, следовало бы сказать, что Превращение на этот раз произошло без каких-либо нарушений, которые в большинстве случаев приводили к чудовищным последствиям.
Котолак смотрел словно зачарованный. Превращение не только остановило разложение трупа отшельника, но и привело к тому, что старое сморщенное тело начала сменять мягкая белая ткань. Процесс этот уже почти завершился. Казалось, будто из-под старческой оболочки появляется прекрасное, ослепительное, словно снег, существо. Достопочтенный старец после своей смерти дал начало эльфу. Это было столь необычным и редким явлением, что тех, кто был его свидетелем, можно было пересчитать по пальцам, и их заносили в магические анналы. Куда девались эльфы, как они жили – этого не знал никто. Лишь немногие понимали и могли поверить, что сила Онно может также творить красоту и добро.
Приглядевшись к эльфу, который уже через неделю или две должен был пробудиться к новой жизни, Ксин выбрался из хижины и покинул овраг. Удивленный и потрясенный, он побежал дальше. Какое-то время ему казалось, что встреча с чудесным существом станет лишь приятным воспоминанием. Он ошибался. Даже столь короткое пребывание рядом с еще несформировавшимся эльфом, как выяснилось, имело необратимые последствия. Источник безграничной, но беспокоящей силы, питавшей его тело, внезапно начал иссякать. Еще через несколько часов бега Ксин почувствовал первые признаки усталости.
До гор же было еще далеко…
Долина казалась вполне безопасной и удобной для передвижения. Слишком узкая, чтобы можно было разбить в ней лагерь, но достаточно широкая для марширующего войска. Ее окружали довольно крутые стены, но это не должно было вызвать какого-либо беспокойства. То, что это ловушка, можно было понять лишь после полутора миль марша. Когда-то землетрясение перегородило долину стеной каменных обломков, преодолеть которую без канатов и лестниц было невозможно. Завал находился сразу за одним из поворотов, так что заметить его можно было лишь с расстояния в двадцать шагов.
Маг-Паук разместил Волокуна на краю горной гряды, ограничивавшей долину с северо-запада. Демон лежал неподвижно, ожидая знака хозяина. Когда легионеры столпятся перед препятствием, чудовище обрушится на них лавиной черепов и костей, отрезая единственный путь к отступлению и приступая к пиршеству. Не желая использовать Волокуна слишком рано, чародей сам расправился с шедшими впереди разведчиками, наслав на них маленьких ядовитых пауков. Они были полностью послушны своему хозяину, точно так же как Волокун и принц Даргон, ведший свой легион именно туда, где его ждали.
Убивать горного медведя, похоже, не стоило. Кровь и мясо зверя не утолили голода Ксина и не вернули ему сил, во всяком случае не в той степени, как он предполагал. Когда медведь появился у него на пути, котолак напал не раздумывая. Повалив зверя на землю, он выгрыз у него кусок шеи, разорвав артерию. Медведь был чересчур медлителен, чтобы состязаться с невероятно быстрым котолаком. В следующее мгновение Ксин вскочил противнику на хребет и точным ударом лапой по загривку сломал позвоночник, после чего припал к парализованному телу, глотая хлещущую из горла кровь.
Вкус ее не доставил ему удовольствия.
Она казалась неким убогим, жалким заменителем чего-то… Чего именно, он не знал. Ему приходилось буквально заставлять себя глотать. В это невозможно было поверить, поскольку он всегда любил медвежью кровь. Столь же тошнотворной и невкусной оказалась и печень зверя. Мяса он пробовать уже не стал. Бросив тушу, он двинулся дальше. Он потерял слишком много времени, к тому же короткая схватка утомила его намного сильнее, чем он ожидал. Милей дальше его неожиданно стошнило. Организм требовал пищи, но другой. Какой именно, он понятия не имел, но голод, который он испытывал, нарастал с каждой минутой. Одновременно его покидали силы. Все медленнее и со все большим трудом он преодолевал очередные хребты и перевалы Пустых Гор. Стертые подушки лап начали кровоточить.
Маг-Паук уже был уверен, что возвращающийся из Катимы вампир вышел из-под контроля и выслеживал теперь его самого. Беспокоиться тем не менее было не о чем, удивительным было лишь то, что для того, чтобы столь быстро приблизиться, вампир должен был идти также и днем. Теперь он оказался столь близко, что мог помешать уничтожению легионеров Даргона. Собственно, следовало уже сейчас уничтожить непокорного демона на расстоянии, однако Паук хотел его сперва увидеть. Чародею было любопытно, как может выглядеть вампир после нескольких дней путешествия при дневном свете и что его к этому вынудило. Он полагал, что это займет не слишком много времени и не помешает успешной расправе с суминорцами. Следовало лишь надлежащим образом подготовиться и к тому, и к другому.
Шедший по горной кромке Ксин заметил маршировавших внизу солдат и застыл как вкопанный. Приступ голода едва не довел его до безумия – однако хуже всего было не это. Он с ужасом понял, что жаждет человечьей крови. Лишь из-за усталости он не поддался могучему порыву, приказывавшему ему немедленно сбежать вниз и вонзить клыки в горло первого попавшегося солдата. Значит, недавно он попробовал человечины… Когда? Много ли? Сколько раз? Как до такого дошло? Он не мог найти никакого ответа, кроме непоколебимой уверенности в самом этом факте. Что теперь делать? Он выслеживал чародея, наславшего вампира, но зачем? Чтобы отомстить ему, то есть – сожрать. При мысли об этом пасть котолака наполнилась слюной, которая потекла наружу длинными вязкими струйками. Ксин пришел в еще больший ужас. Он знал, что случится, если он еще раз поест человечьего мяса. Это будет конец всему, конец его человеческому началу. Нужно было немедленно возвращаться. Укрыться в рогиррской глуши, куда никогда не забирались люди, и там жить, оберегая те остатки свободы, что еще удалось ему сохранить. Собственно, он уже мог так поступить. Вампир убит, король должен выздороветь. Ксину оставалось лишь уберечь других людей от себя самого. Чародей не стоил того, чтобы терять из-за него душу…
Котолак принял человеческий облик и вырвал из виска вонзенный в голову амулет. Стало больно. Он рассеянно вытер стекающую по щеке кровь и повернул назад.
Он направился туда, откуда пришел.
Тяжело было уходить прочь от источника великолепной еды, но, пока у него хватало воли, следовало сделать это как можно быстрее. Его охватило предчувствие того, что для него все кончено, – но вместе с тем и некое странное чувство облегчения. Все лучше, чем превратиться в кровожадного людоеда. Он подумал о том, куда пойти. Может быть, в хижину Старой Женщины?..
Погруженный в размышления, он прошел несколько десятков шагов, когда неожиданно на него обрушился могучий зов Присутствия. Ксин застыл. Где-то невдалеке пробудился необычно могущественный демон. После короткого замешательства котолак узнал Волокуна. Охваченный внезапным подозрением, он посмотрел в долину. Войско приближалось к укрытию чудовища… Ксин понял. Сначала король, теперь легион… Это многое меняло. Одним одичавшим котолаком больше – все же меньшая беда, чем гибель пяти тысяч человек и потеря провинции. Теперь он уже мог, даже должен был полакомиться чародеем, а потом – будь что будет…
От неожиданного грохота и вспышки желтого огня неподалеку он чуть не подпрыгнул. Это взорвался брошенный управляющий амулет. Скала в радиусе локтя расплавилась и горела. Если бы артефакт продолжал торчать в голове Ксина, от его тела осталась бы лишь нижняя половина… Котолак двинулся в первоначальном направлении. Он уже не располагал точными указаниями относительно того, куда идти, но не сомневался, что чародей находится на том же утесе, где-то впереди.
Несколько минут спустя он добрался до Волокуна. Горный демон получил приказ ждать и потому никак не реагировал на присутствие родственного ему существа, несмотря на то что груда костей трещала и хрустела под ногами Ксина. О том, что это не обычная куча останков, свидетельствовал тот факт, что некоторые ребра и берцовые кости прижимались к скалам или торчали в положении, противоречащем закону земного тяготения. Все вокруг шуршало и трещало, словно груда наэлектризованных кусочков янтаря и пергамента. Связывавшая кости сила лишь ждала позволения, чтобы обрушиться на шедших в трехстах шагах ниже легионеров.
Котолак перешел через Волокуна и двинулся дальше, высматривая место, откуда перед чародеем мог открываться хороший вид на всю долину.
Внизу головная часть легиона как раз достигла непредвиденного препятствия. Когда взволнованные командиры манипул прибежали с этим известием к Даргону, принц неожиданно посинел и упал без сознания. Похоже было, будто его душит некая сила. Мгновение спустя распространилась весть об обнаружении мертвых разведчиков…
Маг-Паук сидел на маленьком, окруженном скалами утесе. Перед ним тлел небольшой костер, а в воздухе висел поблескивающий драгоценностями и золотом искусственный паук. Маг то напряженно всматривался в долину, то закрывал глаза и погружался в медитацию.
Жажда человечьей крови была столь сильна, что у Ксина померкло в глазах. Все окутал розовый туман. Котолаку хватило разума лишь на то, чтобы напасть в тот момент, когда чародей в очередной раз опустил веки.
Маг-Паук видел с закрытыми глазами больше, чем с открытыми. Ксин выскочил из-за скалы, и тотчас же между ним и чародеем материализовался отвратительный голый получеловек-полупаук. Голову покрывала паучья шерсть, из щек росли суставчатые конечности с крючками на концах, а чудовищно растянутый рот заполняли изогнутые клыки и клешни. Над ним смотрели на Ксина удивительно человеческие грустные глаза. Руки создания напоминали человеческие, но обладали пятью или шестью суставами и заканчивались волосатыми ладонями. Остальное тело было обычным, человеческим, за исключением низа живота, где шевелилась пара коротких толстых щупалец.
Котолак, не обращая внимания на иллюзию, прямо сквозь нее бросился на мага. Противник совершил ошибку, создав лишь видимость чудовища, без ощущения Присутствия. Чародей перекувырнулся назад эффектным сальто, избежав когтей Ксина, но, застигнутый врасплох, забыл о висевшем над землей искусственном пауке. Котолак машинально ударил его лапой, сбросив в жар костра. Артефакт, настроенный на удаленное управление Волокуном, рассыпался брызгами искр. Маг-Паук яростно выругался, видя, что теперь он будет вынужден управлять гигантским демоном сам, и скрылся среди скал. Ксин, не раздумывая, прыгнул за ним, но могучий удар защитного заклятия отбросил его обратно на полянку. Он тяжело рухнул на спину, вдавив в землю догорающие остатки паучье-человечьей иллюзии.
Ксин с трудом поднялся. Он чувствовал себя крайне уставшим и разбитым. Сил не хватало до такой степени, что в момент падения совершилось обратное Превращение. Котолак превратился в донельзя истощенного человека, мучимого безумным голодом, которого не могла утолить никакая обычная пища. С невероятным трудом он двинулся следом за чародеем. Он догадывался, что Маг-Паук пошел к Волокуну, и поспешил туда, чтобы отрезать ему дорогу.
Противник предвидел действия котолака и уже ждал его в засаде. Кошачий слух Ксина уловил биение сердца за ближайшей скалой, и котолак помедлил, прежде чем сделать следующий шаг. Если бы не это, шаровая молния ударила бы ему прямо в лицо. Огненный шар пронесся рядом, ослепив Ксина, ударился о камень и рассыпался облаком мелких молний, одна из которых ударила котолака в бедро. Ксин с хриплым стоном упал. Всю левую ногу и мышцы живота охватила судорога. Он попытался отползти, но замер при виде приближающегося Паука.
Чародей забавлялся маленькой шаровой молнией, которая с шипением летала между его вытянутыми ладонями. Он остановился над котолаком, казалось, хотел что-то сказать, но передумал и быстрым движением протянул руки к лежащему. Светящийся шар ударил Ксина в грудь. Его окутали голубые зигзаги, а все тело мгновенно выгнулось дугой, касаясь земли лишь пятками и затылком. Волна сумасшедшей боли обрушилась на разум котолака, но не лишила его сознания. Его демоническая природа не в силах была чем-либо ему помочь. Он продолжал изгибаться дугой, медленно опускавшейся по мере того, как проходила судорога мышц.
Чародей потянулся к поясу за оружием, чтобы добить противника. Нащупав лишь обычный стилет, он передумал и снова сотворил в воздухе шаровую молнию, значительно меньшую, чем две предыдущие. Магу-Пауку после трех недель без сна тоже приходилось экономить силы. Он ощущал усталость, несмотря на то что наложил на себя целый ряд чар, возбуждавших разум и волю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77