Люджан облизнул губы с непритворным волнением:
— Не могу знать.
Острые камешки, оказавшиеся под его коленями, причиняли боль, от непривычной позы ломило спину, но худшая пытка разрывала душу, стоило ему подумать о том, что одно его неверное слово может погубить Мару. Боги свидетели, сражаться он умеет, но не может похвастаться талантами политика и дипломата, которыми так щедро наделен Сарик.
Военачальник лихорадочно искал способ утаить правду, не подвергая при этом опасности жизнь властительницы.
— Я получил приказ помешать армии традиционалистов двинуться на север, к Кентосани. Как ты сам сказал, она на пути в Священный Город, опять-таки по приказу Ассамблеи.
— Ах вот оно что! На пути! — Тапек сложил руки на груди и удовлетворенно разгладил свои рукава. — Вот теперь мы услышим правду. И какой же путь она избрала, чтобы туда добраться? И без обиняков! Под страхом смерти отвечай прямо! — С этими словами Тапек поднял палец, и в воздухе расцвело пламя, издающее слабое шипение. — Отвечай!
Люджан поднялся с колен и выпрямился во весь рост. Если ему суждено сейчас погибнуть, он должен принять это как мужчина и воин.
— На все твоя воля. Всемогущий. Моя госпожа намеревалась продвигаться вместе с охраной по окольным дорогам, где меньше риск нарваться на неприятность.
Самый спокойный из трех магов, Кероло, полюбопытствовал:
— А если бы она все-таки нарвалась на неприятность?
Люджан попытался сглотнуть слюну, но обнаружил, что горло у него пересохло, как песок пустыни. Он кашлянул, заставляя себя овладеть своим голосом, и его речь зазвучала ровно и сильно, именно так, как подобало:
— Тогда она стала бы искать убежище в ближайшем улье чо-джайнов.
Маги Кероло и Тапек обменялись тревожными взглядами и сразу же привели в действие свои приборы для быстрого перемещения. Гудение, заполнившее воздух, ненадолго заглушило звуки, доносящиеся с поля боя: постепенно затихающие крики и удары мечей. Затем ветер взметнул облако пыли и эти двое отбыли. Акани, не двинувшись с места, молча сверлил взглядом военачальника. Прошла минута. Люджан стоял навытяжку, как новобранец во время смотра перед старшим офицером.
Акани первым нарушил молчание:
— Отбросим хитрости. У твоей госпожи есть в Ассамблее если и не союзники, то, во всяком случае, доброжелатели. Но даже они не пойдут против воли всей Ассамблеи, а предпочтут остаться в стороне, если дело дойдет до открытого неповиновения. Почему Мара рассчитывает на помощь чо-джайнов?
Люджан отбросил любые попытки обойтись отговорками. С этим черноризцем на увертках долго не продержишься. И все-таки, опасаясь сболтнуть лишнее, он особенно тщательно подбирал слова:
— Она давно дружила с королевой чо-джайнов, обосновавшей свой улей в ее наследственных владениях, и оплачивала их услуги. Чаще всего эти услуги были связаны с защитой Акомы.
Акани нахмурился; он начинал понимать, что скрывается за словами военачальника.
— А за пределами ее владений чо-джайны охотно оказывают ей поддержку?
Чисто цуранским жестом Люджан развел ладони и пожал плечами.
— Этого я не могу сказать, Всемогущий! Только сама госпожа знает, какие сделки могли или не могли быть заключены.
Пристальный взгляд Акани стал пронзительно острым. Казалось, он вывернул мысли Люджана наизнанку и выставил их на обозрение, под слепящий свет. Люджан похолодел; озноб пробежал по его телу. Но почти сразу это ощущение прошло.
— Ты говоришь правду, — признал Акани. — Но будь осторожен. Ассамблея будет расследовать это дело и доберется до самого донышка. Как ни печально, но может сложиться так, что мы окажемся в разных лагерях. Так-то, военачальник Акомы.
Прощальный кивок, который можно было расценить как знак завоеванного уважения, — и Акани, в свою очередь, воспользовался перелетным устройством и исчез в вихре потревоженного воздуха.
Люджан ухватился за край стола, ноги его не держали.
«Мара, — в отчаянии подумал он, — что станет с Марой?» Хотя, по милости Ассамблеи, армии Джиро было запрещено продвигаться к Кентосани, но при этом оказался разбуженным настоящий враг.
Да, Люджану раньше доводилось видеть, как его госпожа совершала невозможное; да, он сохранял безграничную веру в ее способность к импровизации в непредвиденных обстоятельствах; но даже Слуге Империи не дано долго оказывать неповиновение Ассамблее и после этого остаться в живых.
Глава 13. ВОЗМЕЗДИЕ
Паланкин был тяжелым.
Понадобилось восемь носильщиков, чтобы нести это громоздкое сооружение из превосходной твердой древесины, инкрустированной раковинами коркара и выпуклыми шляпками гвоздей из драгоценного железа. Роскошные драпировки из плотного шелка, расшитые нарядными узорами и окаймленные бахромой с кистями, были предназначены, чтобы поражать великолепием каждого встречного; зато они порядком затрудняли доступ света и воздуха внутрь паланкина.
Властитель Джиро Анасати приказал слугам раздвинуть занавески и закрепить их кожаными шнурками: уже достаточно рассвело, чтобы можно было читать. Конечно, опущенные драпировки придавали паланкину куда более изысканный вид, но Джиро это не заботило: поблизости не было никого, с чьим мнением стоило бы считаться.
Этой лесной дорогой, ведущей на юго-восток, к городу Кентосани, обычно не пользовались ни знатные путешественники, ни торговые караваны. Лишь какой-то курьер, спешивший по служебной надобности, попался на пути кортежа. В остальном дорога была безлюдной, если не считать за людей беженцев, покидающих города в поисках лучшей жизни: продовольствия не хватало, и первыми начинали страдать от голода обитатели бедняцких кварталов. Это были оборванцы, покрытые болячками и одетые в лохмотья. Они укачивали орущих младенцев или волокли за собой детей постарше, которые, ослабев от недоедания, спотыкались и падали. Молодые мужчины несли на себе престарелых родственников. Всех подгоняла надежда, что в сельской местности им удастся добыть пропитание охотой или сбором орехов и ягод.
Они не заслуживали внимания Джиро: бедность была их уделом, потому что так пожелали боги. Солдаты авангарда расчищали дорогу для кортежа Анасати, и, если бы не плач детей, доносившийся из-за завесы поднятой пыли, этих людей можно было бы принять за скопище зыбких теней.
В то время как носильщики обливались потом из-за тягот длительного перехода, облаченный в доспехи властитель Анасати, удобно устроившись на груде подушек, разворачивал один за другим и складывал у себя на коленях пергаментные свитки. Чтобы документы не рассыпались и не соскальзывали, Джиро удерживал их, прижимая всю кипу рукоятью меча.
Первый советник Чимака, долговязый и поджарый, словно гончий пес, шел вровень с носилками, не отставая ни на шаг. Не уступая в выносливости любому воину, он не проявлял никаких признаков усталости и с готовностью давал подробнейшие ответы на вопросы, которые изредка задавал хозяин. При этом он позволял себе далеко отклоняться от темы и с утомительным многословием посвящал хозяина в тонкости имперских законов, упоминаемых в пергаментных свитках.
— Я не доверяю Шиндзаваи, — неожиданно выпалил Джиро без всякой видимой связи с предыдущим разговором. — Его брат Касами неспроста провел годы сражаясь в мире варваров; это было частью заговора партии Синего Колеса против Имперского Стратега, да и сам Хокану перенял у мидкемийцев кое-какие бесчестные и коварные повадки.
Молча устремив на хозяина внимательный взгляд, Чимака никак не пытался заполнить неуютную паузу. Этот человек, похоже, обладал способностью читать мысли, и Джиро не сомневался: советник угадал, что господину вспомнился Тасайо из рода Минванаби. Мара сумела посрамить армию этого блестящего полководца, применив небывалую тактическую уловку по совету мидкемийского раба. О том, что дома Минванаби больше не существовало, даже думать было невыносимо. Нагнетать лишние страхи не стоило.
Чимака постарался, чтобы его слова не прозвучали упреком:
— Мой господин, для твоего успеха сделано все, что было в человеческих силах. Теперь остается положиться на судьбу, удачу и волю богов. Будешь ты сидеть на золотом троне или нет — теперь зависит только от них.
Джиро откинулся на подушки. В доспехах он чувствовал себя скованно и все время ерзал в поисках более удобной позы. Не будучи суетно-тщеславным, он хорошо понимал, какое значение имеет внешний вид. Властитель гордился своим безупречным вкусом и в одежде придерживался определенного стиля, от которого не любил отступать. Сегодня Джиро предпочел бы красный шелковый кафтан дома Анасати с вышитыми на рукавах узорами в виде геральдических бутонов гаганьяна.
Но после убийства Ичиндара никто из знати не отваживался передвигаться по общественным дорогам без доспехов. Вдобавок Джиро раздражало, что Чимака был, как всегда, прав. Он выслушивал каждое донесение; он председательствовал на совещаниях военного совета. Он знал все, что сообщалось о маневрах противника.
Новости были отрадными.
Хокану Шиндзаваи, ведущему войско на Кентосани с севера, оставалось еще по меньшей мере два дневных перехода, тогда как кортеж властителя Анасати вступит в город через главные ворота уже сегодня во второй половине дня, и уж во всяком случае — не позднее захода солнца. Джиро вновь и вновь напоминал себе, сколь благоприятно для него складывается обстановка: он достигнет Священного Города прежде, чем подоспеют союзники Мары, и, следовательно, избежит столкновения с ними; когда до Кентосани доберутся солдаты Шиндзаваи, они будут измучены долгим маршем; маги помнят об оскорблении, которое нанесла им Акома, когда отряды Мары навязали бой армии Анасати на юге. Всемогущие все свое внимание сосредоточили сейчас на Маре, а Джиро, который неизменно являл собой живой пример беспрекословного повиновения посланцам Ассамблеи, остался как бы в стороне.
Руки Джиро, лежавшие поверх манускриптов, непроизвольно сжались. Хруст пересохших листов заставил его вздрогнуть. Властитель выругался с досады: ведь он мог нечаянно повредить старинные документы. Сосредоточенно нахмурившись, Джиро разглаживал сгиб на пергаментном листе с выцветшими от времени чернилами; однако и на этот раз советник, казалось, сумел прочесть сокровенные мысли вельможи.
— Ты расшифровал донесение, полученное вчера вечером по голубиной почте?
— как бы невзначай поинтересовался Чимака.
Кажущаяся небрежность тона могла обмануть кого угодно, но только не Джиро. Пытливый взгляд советника был устремлен на дорогу, словно он старался что-то различить в клубах пыли, поднятой передовым отрядом почетного эскорта властителя Анасати. Могло показаться, что верный сподвижник поглощен походным маршем, однако он продолжил, тщательно подбирая слова:
— Военачальник Мары посмел начать наступление без всякого повода. К этому часу, надо полагать. Ассамблея уже начала действовать. Подумай над этим.
Джиро скривил губы в подобии улыбки. Воображение в подробностях рисовало ему образ Мары, испепеляемой колдовскими силами. Но картины всевозможных мучений, которые могли бы выпасть на долю его заклятого врага и которые столь ярко возникали перед его мысленным взором, не приносили ему удовлетворения. Джиро хотел наяву видеть труп женщины, которая некогда с презрением отвергла его; он желал, чтобы черепа ее детей — тех самых, которых она зачала от других мужчин, — валялись у его ног раздавленные, как яичные скорлупки. Да, он может втоптать их мозги в землю, он может рассчитывать на скорый триумф. И все-таки… Неслыханное везение Слуги Империи вошло в легенду. Вместе с титулом Мара обрела благословение богов — милость, которую ни один смертный не мог просто сбросить со счетов. Сколько раз Джиро готов был поверить, что дни ее сочтены, и тем не менее снова и снова становился свидетелем ее торжества.
Его продолжал точить червь сомнения. Властитель опять, забывшись, не заметил, что его руки стиснули свиток. Хрупкий пергамент треснул, посыпались чешуйки драгоценной позолоты, прилипая к вспотевшим ладоням Джиро; только тогда он очнулся.
— Ты не будешь чувствовать себя в безопасности, пока не займешь золотой трон, — решительно подытожил Чимака. — Когда все жрецы Двадцати Главных Богов склонятся к твоим ногам и подтвердят твое право наследования, когда народные толпы падут ниц и восславят тебя, называя Светом Небес, тогда твои нервы перестанут бунтовать.
Джиро слушал, но в то же время не мог не вглядываться в лежащую впереди дорогу, которая вела в Священный Город. Ассамблея не станет чинить ему препятствия, если Мара будет мертва. Более того, черноризцам придется поддержать его притязания хотя бы ради того, чтобы остановить хаос и безвластие, терзающие страну после убийства Ичиндара. Никто не подозревал, что за этим злодеянием стоял сам Джиро. Заговор готовился в глубокой тайне, и потребовались годы, чтобы предусмотреть каждую мелочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133