Тут господствовала чистая мысль, поэтому устройства могли функционировать только в Вирту – под защитой лазерного силового поля, создать которое не удавалось больше нигде. За кабинетом находилась Большая Сцена, где мастер иллюзий Доннерджек, вложив огромные средства и использовав новейшие научные достижения, построил точно такой же кабинет – в натуральном масштабе. Вход на Большую Сцену осуществлялся путем перехода; все равно что попасть в Вирту во плоти. Доннерджек собирался использовать Большую Сцену для тестирования по частям своих крупномасштабных проектов. Кроме того, он часто приходил сюда выпить кофе.
Джон и Эйрадис стояли на высоком балконе поздно вечером первого дня и смотрели на залитый лунным светом и предвещающий бурю Норт-Минч.
– Итак, тебе удалось восстановить родовой замок, – сказала наконец Эйрадис.
– В некотором роде, – отозвался он. – Мне неизвестно, как он выглядел в действительности. Полагаю, гораздо хуже. Вероятно, общим для двух замков является лишь место, на котором они построены. Мы произвели раскопки. И нашли нечто, похожее на старый винный погреб…
– С туннелями, – перебила его Эйрадис, – по которым можно выйти из замка. А куда они вели?
– В скалы. Я не пытался исследовать все досконально. Просто закрыл туда вход большой металлической дверью. Если наш винный погреб очень сильно разрастется, можно будет поставить там полки. В противном случае туннели вряд ли нам пригодятся.
– Но ведь именно благодарю погребу ты узнал, что здесь стоял замок.
– Ну, мой дед говорил, будто под старым замком шли туннели. Его слова и наличие фундамента убеждают, что я не ошибся.
– Здесь все совсем не так, как в Вирту.
– В каком смысле?
Эйрадис показала в сторону надвигающегося шторма.
– Непогода пройдет, и все успокоится, – заметила она.
– Разве в Вирту иначе?
– Нет, но погоду можно изменить мгновенно, кроме того, там существуют места, известные неустойчивостью климата.
– Здесь мы занимаемся благоустройством территории, сажаем цветы и тому подобное. Черт возьми, мы терраформируем Луну, Марс и внутренние области астероидов.
– А в Вирту можно сделать шаг в сторону или назад, найти подходящих проводников и оказаться совершенно в другом месте. Дикие места, которые вырастили диких Хранителей, генерирующих собственные ни на что не похожие программы.
– Мы тоже играем с реальностью.
– Но ты всегда возвращаешься на твердую почву. Вспомни о диких царствах, через которые мы прошли, уходя из Непостижимых Полей… Здесь нет ничего похожего.
– Ты права, – согласился Доннерджек. – Я понимаю, что у тебя на уме. Здесь другой порядок вещей, вот и все.
– Да. Другой.
Они вернулись в спальню и долго занимались любовью на новой кровати.
* * *
У Доннерджека ушло несколько дней на то, чтобы привести в порядок оборудование. Иногда он прерывал работу, и они с Эйрадис отправлялись на Большую Сцену, которая уже находилась в рабочем состоянии. Здесь они выбирали открытые пространства и прекрасные виды, в том числе и реальные части Вирту. Когда включалось силовое поле, они воспринимали окружающий мир напрямую, могли его осязать. Джон и Эйрадис гуляли по Вирту в пределах Сцены – малый эквивалент феномена перехода; для полного переноса требовалось медицинское оборудование, которое было установлено в соседних помещениях.
Они сидели в долине, окруженной багряными холмами, где древние статуи постепенно превращались в обычные камни. Птицы с красными хвостами в форме лиры пощипывали траву возле пруда.
– Как странно приходить сюда в качестве посетителя, – заметила Эйрадис. – К какому волшебству пришлось прибегнуть Властелину Ушедших, чтобы выполнить твою просьбу?
– Наверное, он оживил тебя способом, припасенным для жителей Веритэ, и все.
– И все же мне ужасно хотелось бы узнать, как он это сделал.
– Я много думал, и мне пришло в голову, что Вирту, должно быть, значительно сложнее, чем мы постулировали.
– Конечно.
– Речь идет о более высоком структурном уровне.
– Если таким образом удастся объяснить, как Танатос добился нужного результата, значит, так оно и есть, – пожав плечами, заявила Эйрадис.
– Одних догадок мало. Мне необходимо выработать теорию и понять механизм.
– И что тогда?
Доннерджек покачал головой:
– Применение окажется... необычным. Я хотел бы отложить все остальное и вплотную заняться этой задачкой. Но я не могу.
– Почему?
– Я обещал Повелителю Энтропии спроектировать Костяной Дворец и беседку с каменными цветами.
– А откуда ты знаешь, чего он хочет?
– Сегодня утром на моем дисплее появился список требований и общих указаний.
– И как же ты произведешь доставку заказа?
– Он наблюдает за моей работой. И увидит, когда я закончу. Мне сообщат, что я должен делать и когда.
– Пугающая перспектива. Он следит за нами сейчас, как ты полагаешь?
– Вполне возможно. Эйрадис встала.
– Давай выйдем наружу. Ладно.
* * *
Поздним вечером, когда они уже засыпали, Эйрадис коснулась его плеча:
– Джон?
– Что такое?
– Интересно, все замки издают странные звуки по ночам?
– Наверное, – ответил Доннерджек, прислушиваясь. До него донеслось далекое металлическое бряцание. – Сейчас ветрено, – заметил он через некоторое время. – Может быть, рабочие что-то плохо закрепили.
– Похоже на звон цепей.
– В самом деле? Я посмотрю утром.
– Да, обязательно.
– Спокойной ночи, любовь моя.
– Спокойной ночи.
* * *
Танатос сидел на костяном троне и изучал модель дворца, которую вызвал к жизни. Быстрое движение пальцев – и конструкция перед ним увеличилась, изменилась. Временами он медленно вращал перед собой изображение, покачивая головой.
– Любопытно, – заметила Фекда, устроившись на высокой спинке трона. – Там будут казематы?
– Конечно, – ответил Танатос.
– Тайные ходы?
– Обязательно.
– Множество карнизов с трещинами?
– Естественно.
– Тупики?
– И это тоже.
– Некоторые лестницы выглядят весьма забавно.
– Эффект Эшера, – ответил Танатос.
– Там можно будет ползать вечно, места даже больше, чем в вашей нынешней обители.
– Точно.
– Вы довольны?
– В некотором смысле.
– Значит, вы поставите его здесь, в Непостижимых Полях?
– Не в таком виде. Он нуждается в существенных усовершенствованиях.
– А когда они будут сделаны…
– О да. Потом.
Рано утром Доннерджек нашел на своем экране список новых требований. Он медленно опустился в кресло и внимательно их изучил. Запутано, очень запутано, и зачем Танатосу детская?.
Доннерджек вызвал голографическое изображение заказа на ближайшей подставке и принялся его вращать. Очень аккуратно вносил требуемые поправки, оставив без изменения то, что требовало доработки.
Прошло несколько часов, прежде чем он приступил к, изучению мелких деталей. Закончив, перенес часть конструкции на Большую Сцену и сам в нее вошел. Потом вернулся к дисплею, кое-что откорректировал и соединил все в единое целое. Затем принялся внимательно изучать плоды своих трудов.
Позднее, глубоко погрузившись в работу, Доннерджек обернулся и обнаружил, что не один.
– Эйрадис! Доброе утро. Я и не заметил, что ты здесь. Она улыбнулась, взяла его за руку и тихонько сжала пальцы мужа. Доннерджек притянул ее к себе, они поцеловались.
– Меня опять разбудили боли в желудке. Может, дело в пище из Веритэ?
– Вряд ли, – покачав головой, ответил Джон.
– Вот уже несколько дней по утрам я чувствую себя неважно.
– В самом деле? Почему же ты не сказала мне раньше? Нужно принять лекарство, и все будет хорошо.
– Неприятные ощущения довольно быстро проходят, и я снова в порядке.
– Какие-нибудь другие симптомы?
– Меня несколько раз тошнило.
– Я закажу что-нибудь для твоего желудка.
– Спасибо, милый… Твой последний проект?
– Да, заказ Властелина Непостижимых Полей. Хочешь, я его установлю, и мы устроим экскурсию по залам и коридорам, все осмотрим – вместе?
– С удовольствием. Кофе с собой возьмем?
– Давай.
* * *
Не будучи икси или охотницей за головами, Вирджиния Тэллент изучила все их территории – только с другой точки зрения. Она работала рейнджером в Департаменте Разведки Вирту, следила за появлением новых земель и флуктуациями существующих. Вирджиния много путешествовала, наблюдала и производила съемку, и хотя ее обязанности носили пассивный характер, она много знала. Она была одной из немногих представителей Веритэ среди других рейнджеров и всегда получала удовольствие от своей работы. Вирджиния трудилась настойчивее, чем ее коллеги; и потому каждый день дарил ей новые открытия. Она не любила возвращаться домой после долгих путешествий.
Вирджиния поднималась по тропе, вьющейся среди скал и папоротника, цветов и приземистых деревьев. Над головой у нее мелькали тени – необычные крылатые существа выбирались из красных, похожих на плоды коконов и с хриплыми криками уносились прочь. Изредка тропу перебегали какие-то бледные фигурки. Стройная, темноволосая, со светлыми глазами и кожей цвета какао, Вирджиния двигалась легко и грациозно. Жаркий ветерок шевелил листву, но тропа, по которой шла девушка, оставалась в тени. Она заранее все рассчитала. Периодически Вирджиния останавливались, чтобы сделать несколько глотков из фляги или записать какие-нибудь наблюдения.
Неожиданно откуда-то с дерева, из зеленого сумрака послышался голос:
– Вирджиния Тэллент, ты зашла далеко.
– Правда, – ответила она, останавливаясь, – листва здесь выглядит гуще, чем обычно в это время года. И я видела много вышедших на охоту вилчей.
– Прошли проливные дожди, – что привело к увеличению количества питающихся листьями грохнеров. Они быстро размножаются, как, впрочем, и вилчи, для которых грохнеры служат пищей. Скоро наступит период танцев вилчей. А потом начнется миграция на юг охотящихся на них диких котов.
– А почему на юг?
– Когда сократится количество грохнеров, коты станут искать мышей, полчища которых появятся на юге.
– Почему?
– Злаки, их пища, уже сейчас дали прекрасный урожай из-за наводнения, принесшего на поля нитраты.
– А земля после дождей?
Ответа не последовало. Зеленое пламя прекратило свой танец.
Вирджиния улыбнулась и пошла дальше. Облака закрыли солнце, послышались далекие раскаты грома. Тропа свернула влево, выровнялась. По листве застучали первые капли. Полыхнула молния. И Вирджиния ускорила шаг.
Ливень застал ее, когда она вышла на открытое место там, где тропа расширялась перед выходом на плато. Вирджиния предусмотрительно решила не приближаться к рощице высоких деревьев и выбрала для укрытия кустарник с широкими листьями, росший на границе каменистого плато.
Устроившись в окруженной листвой пещере, она смотрела, как вода стеной прикрывает вход в ее убежище, и изредка вытирала попадавшие на лоб брызги. Камень на открытых участках потемнел от влаги и превратился в тусклое зеркало, по которому пробегали замысловатые тени.
Вирджиния не отрывала от них взгляда – и вдруг ей показалось, что на влажном камне проступают глаза. Шевельнулись темные влажные губы.
– Вирджиния, – заговорил камень, – сильнее всего подвергаются эрозии восточные склоны, частично из-за направления ветра, частично из-за стока, определившегося событиями прошлых лет.
– Маркой! – воскликнула она.
– Да. – Камень превратился в статую в человеческий рост, а Хранитель как ни в чем не бывало продолжал говорить:
– Направление ветра определяется разницей температур между данной областью и шестью большими, одиннадцатью малыми районами, а также прибрежными участками и районом озера Триада, оказывающим серьезное влияние на атмосферу. Твое путешествие до сих пор было удачным?
– Пожалуй, – ответила Вирджиния. – Мне всегда нравится бывать в твоих владениях. Они меня поражают и завораживают.
– Благодарю. А моя соседка Кордалис?
– Интересный вопрос. Быстрое распространение диких ползучих растений может привести к нарушению ботанических циклов.
– Мне кажется, все дело в окраске цветов. Ей слишком нравится желтый.
– Я никогда не рассматривала ситуацию в каком-нибудь районе с точки зрения эстетических предпочтений Хранителя.
– А как же иначе? Особенно если речь идет о молодых.
– Старые выше таких глупостей?
– Конечно. В целом многие вырабатывают разумную точку зрения. С другой стороны, легко найти и таких, чей вкус с годами лучше не становится.
– Может, назовешь несколько имен?
– И не подумаю. Не хочу быть мелочным. Ты и сама в состоянии сделать выводы из того, на что смотришь. Вирджиния улыбнулась и вытерла лицо рукавом.
– Ладно, – согласилась она.
Неожиданно лицо на камне начало расплываться.
– Возникла необходимость… – заявил Маркой. – Нет. Вряд ли мой мир будет уничтожен, если я не отвечу. – Лицо застыло, снова вернулось на поверхность камня. На губах осталась легкая улыбка. – Я так редко тебя вижу, Вирджиния. Как ты поживаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83