Затем дядя медленно развел руки в стороны, и линии извивающейся черноты
последовали за ним, растекаясь в обоих направлениях из того участка Хаоса,
что был валуном, прокладывая длинную темную траншею, в коей я узрел
парадокс.
Затем он постоял, не двигаясь, останавливая картину на этой точке.
Спустя несколько мгновений он заговорил:
- Я мог бы просто высвободить ее, - заявил он, - предоставив ей уйти,
куда угодно. Или задать ей направление, а затем высвободить.
Так как он не продолжал, я спросил:
- И что тогда случится? Будет продолжаться, пока не опустошит это
Отражение?
- Нет, - ответил он. - Существуют факторы ограничения. По мере того,
как она станет распространяться, сопротивление Порядка Хаосу будет расти.
И достигнет точки сдерживания.
- А если ты останешься там, где стоишь, и будешь продолжать вызывать
все больше и больше?
- Возникнут большие разрушения.
- А если мы объединим усилия?
- Еще более обширные разрушения. Но я замыслил не такой урок. Теперь
я буду оставаться пассивным, пока ты управляешь ею...
И я взял на себя Знак Логруса и провел линию разрушения по громадному
кругу, пока не замкнул на саму себя, окружив нас словно темным рвом.
- А теперь отошли его, - велел он, и я отослал.
И тем не менее, ветры и звуки продолжали бушевать, и я ничего не мог
разглядеть за темной стеной, кажется, медленно наступавшей на нас со всех
сторон.
- Фактор ограничения еще явно не достигнут, - заметил я.
- Ты прав, - хохотнул он. - Хотя ты и остановился, но все равно
перешел определенный критический предел, и поэтому теперь процесс
бесконтролен.
- О, - проговорил я, - сколько же это может продолжаться, пока не
сработает та упомянутая тобой система естественного ограничения?
- Это произойдет уже после того, как она полностью аннигилирует
участок, где стоим мы, - ответил он.
- Она расходится во всех направлениях так же, как и направляется в
эту сторону?
- Да.
- Интересно. Но КАКОВА же критическая масса?
- Мне придется показать тебе. Но сначала нам лучше подыскать новое
место. Это исчезает. Возьми меня за руку.
Я сжал его ладонь, и он провел меня в другое Отражение. На этот раз я
вызвал Логруса и произвел операцию, в то время, как он ограничивался
наблюдением. На этот раз я не дал бы процессу стать бесконтрольным.
Когда все было закончено и я стоял, дрожа, глядя на созданный мною
небольшой кратер, он положил мне руку на плечо и сказал:
- Как тебе известно в теории, это и есть конечная мощь, стоящая за
всеми твоими заклинаниями. Сам Хаос. Но работать с ним напрямую опасно.
Однако, как видишь, возможно. Теперь, узнав это, ты обучен полностью.
Такая концовка была очень впечатляющая. К тому же она ужасала. И для
подавляющего числа ситуаций, которые я мог представить, это скорее можно
было сравнить с применением ядерного оружия для стрельбы по воробьям. Так
вот сразу я не мог вообразить никаких обстоятельств, при которых мне
захотелось бы прибегнуть к такой технике, до тех пор, пока Виктор Мелман
действительно не разозлил меня.
Мощь продолжает интересовать меня во всех своих проявлениях,
масштабах и стилях. Она была частью моей жизни столь долгий срок, что я
считаю, что хорошо знаком с нею, но сомневаюсь, что когда-нибудь полностью
ее пойму.

10
- Самое время, - сказал я тому, кто таился во тьме.
Последовавший за этим звук издал не человек. Это было тихое рычание.
Я гадал, на что похож этот зверь, но был уверен, что нападение не заставит
себя ждать. Однако, нападения не было. Вместо этого рык стих, и то, что
таилось в темноте, заговорило вновь:
- Почувствуй страх, - донесся шепот.
- Почувствуй сам, посоветовал я ему, - пока еще можешь.
Судя по звукам, дыхание его было тяжелым. За моей спиной плясали
языки пламени. Дым ретировался как можно дальше из поля зрения на
противоположную сторону лагеря, насколько ему позволяла длина веревки.
- Я мог бы убить тебя, пока ты спал, - медленно произнес он.
- Ну и дурак, что не сделал этого, - отозвался я. - Это тебе дорого
встанет.
- Я хочу посмотреть на тебя, Мерлин, - заявил он. - Я хочу увидеть
тебя озадаченным. Я хочу увидеть твой страх. Я хочу увидеть твои муки
прежде, чем увижу твою кровь.
- Тогда, как я понимаю, это дело личное, чем профессиональное?
Донесся странный звук, и лишь через несколько минут я понял, что это
нечеловеческое горло пытается издать смешок.
- Давай условимся, что это так, маг, - ответил затем он. - Вызови
свой Знак, и твоя сосредоточенность поколеблется. Я узнаю его и растерзаю
тебя прежде, чем ты сможешь применить его.
- Очень любезно с твоей стороны, что ты предупредил меня.
- Я просто хотел исключить этот вариант из твоих поисков. Штука,
обвивающая твою левую руку, на этот раз тебе тоже не поможет.
- У тебя хорошее зрение.
- В таких делах - да.
- Теперь ты, наверное, желаешь обсудить со мной философию мести?
- Я жду, когда ты сорвешься и сделаешь какую-нибудь глупость,
доставив несказанную радость моему тщеславию. Я ограничил твои действия до
чисто физических возможностей, и поэтому ты обречен.
- Тогда жди дальше, - насмешливо дозволил я.
В кустах раздался шум движения, когда нечто подкралось поближе.
Однако, я по-прежнему не видел его. Тогда я шагнул влево, чтобы дать свету
от костра добраться до этого затемненного участка. И в кустах что
сверкнуло невысоко над землей. Свет костра отразился от единственного
горящего глаза.
Я чуть опустил клинок, направив его на глаз. Какого черта! Все
известные мне твари стараются защитить глаза.
- Банзай! - закричал я, стремительно бросившись в атаку. Разговор,
кажется, застыл на мертвой точке, и мне не терпелось перейти к другим
делам.
Он мгновенно поднялся и с огромной энергией ринулся на меня,
уклонившись от выпада мечом. Это оказался большой черный карноухий волк,
он ускользнул от ужасного рубящего удара, который я попытался нанести, и
кинулся прямо мне на горло.
Левое предлокотье моей руки автоматически взлетело на перехват, и я
сунул его в разверзстую пасть. В то же время я размахнулся и ударил
рукояткой меча ему по голове сбоку. После этого сила захвата зубов
ослабла, даже когда меня бросило на спину, но челюсти не разжались,
прокусив куртку и кожу на руке. Я же постарался развернуться и протащить
его, прежде чем упасть на землю, подмять его, заранее зная, что так не
получится.
Я упал на левый бок, попытался перекатиться и нанес добавочный удар
концом рукоятки по черепу зверя. Тут мне, для разнообразия улыбнулось
счастье, так как я сообразил, что мы упали неподалеку от костра и все еще
развернуты в удобном направлении. Я бросил оружие и нащупал правой рукой
его горло. Горло защищали крепкие мускулы, и не существовало никакой
возможности во-время надавить на его сонную артерию. Но я стремился не к
этому.
Моя рука поднялась повыше, обвила шею и сомкнулась под нижней
челюстью, где я и нажал изо всех сил. Я засучил ногами, пока не нашел
точку опоры, а затем оттолкнулся как ногами, так и руками. Продвижение
было ничтожным, однако его оказалось достаточно, чтобы толкнуть его голову
в костер.
Какое-то мгновение ничего не происходило, только струйка крови
прокладывала дорогу по моему запястью в его рот, а оттуда опять наружу.
Челюсти его держали по-прежнему крепко и больно.
Несколько секунд спустя моя рука освободилась, когда шерсть на его
спине и загривке охватило пламя, и он попытался отползти от огня. Меня
толкнуло в сторону, когда он поднялся и вырвался, издав пронзительный вой.
Я перекатился на колени и поднял руки, но он больше не нападал, а бросился
мимо меня в лес, в направлении противоположном тому, откуда появился.
Я схватил меч и бросился за ним. Некогда было натягивать сапоги, но я
видоизменил свои подошвы, сделав их более задубелыми для защиты от веток и
неровностей земли в лесу. Мой противник все еще оставался в поле зрения,
так как шерсть на его голове продолжала тлеть, хотя я мог преследовать его
по одному лишь вою, не прекращавшемуся ни на минуту. И, странное дело, тон
и характер воя изменились, становились все более и более похожими на
человеческие крики, и все менее и менее на скулеж волка. И, не менее
странное дело, зверь бежал теперь с несколько меньшей скоростью и
легкостью, чем я ожидал от существа его породы. Я слышал, как он ломился
сквозь кустарник и налетал на деревья. В один из таких моментов он даже
издал звук, напоминающий отдаленно человеческое ругательство. Поэтому я
решил держаться ближе к нему, и даже почти настиг его.
Затем я вдруг понял, куда он направляется. Я снова увидел замеченный
мною ранее бледный свет, ставший теперь ярче, так как его источник
увеличился, потому что мы двигались в его направлении. Приблизительно
прямоугольной формы, он был по моим подсчетам восьми-девяти футов в высоту
и, наверное, футов пяти в ширину. Я забыл о преследуемом волке и
направился к источнику света. Волк явно тоже стремился к нему, и я хотел
поспеть первым.
Я побежал. Волк несся впереди и слева от меня. Шерсть его уже
перестала тлеть, хотя он все еще рычал и повизгивал на бегу. Свет перед
нами стал еще ярче, и я сумел заглянуть в него и в первый раз различить
нечто. Я увидел, поначалу как в тумане, но с каждым шагом все отчетливее,
склон холма, стоящее перед ним невысокое каменное здание, к которому вела
вымощенная плитами дорожка и каменная лестница. Эта картина была помещена
внутри прямоугольника. Там явно стоял облачный полдень, и эта штука
находилась теперь примерно метрах в двенадцати от меня, посередине поляны.
Увидев, как зверь вырвался на поляну, я понял, что не смогу вовремя
поспеть к этой штуке и схватить предмет, который, как я знал, находился
поблизости... Все же мне подумалось, что у меня есть шанс настичь эту
тварь и помешать ей уйти.
Но как только волк выскочил на поляну, он прибавил скорости. Я увидел
картину, к которой он бежал, куда четче, чем все окружающее. Я кинулся
резко в сторону, стремясь отвлечь его, но эта уловка не сработала. Мой
последний рывок оказался явно недостаточным. Затем я разглядел то, что
искал, на земле, рядом с порогом. Слишком поздно. Прямо у меня на глазах
зверь опустил голову и схватил зубами плоский прямоугольник, даже не
сбавляя бега.
Я остановился и отвернулся, нырнув вперед, выронив в прыжке меч,
покатившись.
Вслед за этим я ощутил силу бесшумного взрыва, последовавшего за
взрывом там, и несколько ударных волн. Я лежал, и нехорошие мысли
приходили мне на ум, пока это безобразие не прекратилось. Затем я поднялся
и подобрал свое оружие.
Свет вокруг снова стал нормальным. Свет звезд. Ветер в соснах. Мне
совершенно не требовалось оборачиваться, но я обернулся, чтобы убедиться,
что штука, к которой я стремился всего несколько секунд назад, теперь
пропала, не оставив никаких признаков того, что вообще когда-то
существовала - яркая дверь в иное место.
Я побрел обратно к своему биваку и провел некоторое время,
разговаривая с Дымом, успокаивая его. Затем я надел сапоги и плащ,
забросал землей томно тлеющие угли и повел коня обратно к дороге.
Там я забрался в седло, и мы поехали по направлению к Амберу, проведя
в пути больше часа, прежде чем я остановил выбор на новом месте для лагеря
под белым, как кость, серпом луны.
Остаток ночи прошел без тревог. Меня разбудили лучи рассвета и
утренняя перекличка птиц в вышине. Я позаботился о Дыме, наскоро
позавтракал остатками пищи из седельной сумки, привел себя по возможности
в порядок и через полчаса отправился в путь.
Утро было прохладное, далеко слева от меня стояла гряда кучевых
облаков и чистое небо над головой. Я не торопился. Я ехал домой, предпочтя
прогулку верхом перемещению по Карте, главным образом ради того, чтобы
узнать чуть поближе о том, на что похож этот район окрестностей Амбера, и
еще с целью побыть хоть немного в одиночестве и поразмыслить над ходом
некоторых дел. Коль скоро Ясра в плену, Люк - на больничной койке, а
Колесо-Призрак занято, то любые крупные угрозы Амберу и лично мне,
кажется, временно отменялись, и небольшая передышка являлась вполне
оправданной. Я считал, что действительно близок к той стадии, где могу
лично справиться со всем, что касается Люка и Ясры, как только проработаю
еще ряд деталей. Я был уверен, что смогу после этого разобраться с
Призраком, так как находил наш самый последний разговор с ним довольно
ободряющим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33