Направляясь к Главной Площади, я втягивал эти запахи в легкие, еще и
еще, и отдаленный во времени, почти забытый, неспешный цокот копыт по
мостовой донесся до меня, выплывая из глубин сна или памяти. Ночь была
безлунна, но полна звезд, а площадь внизу окаймлялась установленными на
высоких столбах фонарями - шарами с фосфоресцирующей жидкостью, и вокруг
них так и мелькали ночные бабочки.
Добравшись до проспекта, я пошел прогулочным шагом. Пока я
прогуливался, мимо меня прокатили несколько закрытых экипажей. Один
старик, прогуливавший на цепочке зеленого дракончика, прикоснулся к шляпе,
когда я проходил мимо, и сказал: "Добрый вечер". Он видел, откуда я иду,
хотя я не совсем уверен, что он узнал меня. Мое лицо не так уж хорошо
известно в городе. Через некоторое время на душе у меня полегчало, и я
почувствовал, как в ногах у меня прибавилось прыти.
Рэндом был рассержен куда меньше, чем я ожидал. Поскольку
Колесо-Призрак не заварило никакой каши, он не стал направлять меня к нему
с целью снова попытаться его отключить. Он лишь велел мне подумать на эту
тему и предложить самый оптимальный для нас план действий. А Флора уже
связалась с ним и сообщила, кто такой Люк - отчего у него, кажется,
полегчало на душе, так как он теперь узнал, кем является враг. Хотя я и
спрашивал, он не сообщил мне относительно своих планов разделаться с ним.
Однако, он намекнул на отправку в Кашеру агента с целью сбора определенных
малоизвестных сведений. Но больше всего, на самом деле, его, кажется,
встревожила возможность, что известный разбойник Далт все еще остается
живым.
- В этом есть что-то... - начал Рэндом.
- Что?
- Ну, хотя бы то, что я видел, как Бенедикт проткнул его мечом...
Обычно это означает конец карьеры любой личности.
- Крепкий сукин сын, - предположил я. - Или чертовски везучий. Или и
то, и другое вместе.
- Если он тот же самый человек, то он сын Осквернительницы. Ты слышал
о ней?
- Дила! - вспомнил я. - Так ведь ее звали? Какая-то религиозная
фанатичка? Воинствующая проповедница?
Рэндом кивнул.
- Она причинила уйму хлопот на периферии Золотого Круга - по большей
части неподалеку от Бегмы. Ты когда-нибудь бывал там?
- Нет.
- Ну, Бегма - самая ближайшая точка на Круге по отношению к Кашере,
вот это-то и делает твою историю особенно интересной. Она совершила массу
набегов на Бегму, и бегмийцы не смогли сами справиться с ней. Наконец, они
напомнили нам про договор о защите, который мы заключили почти со всеми
королевствами Золотого Круга - и отец решил лично отправиться туда и
преподать ей урок. Слишком уж много она спалила святилищ Единорога. Он
взял с собой небольшой отряд, разбил ее войско, захватил ее в плен и
рассеял кучу ее молодчиков. Она, однако же, сбежала, и пару лет спустя,
когда про нее почти забыли, вернулась со свежими силами и снова принялась
за ту же работу. Бегма опять подняла вой, но отец был занят. Он послал
Блейза с большим войском. Произошло несколько ничего не решивших стычек -
у нее были разбойники, а не регулярная армия - и Блейз наконец-то загнал
их в угол и стер в порошок. В тот день она и погибла, возглавляя свои
войска.
- И Далт - ее сын?
- Так утверждают, и это имеет некоторый смысл, потому что долгое
время он досаждал нам, как только мог. Он чисто и просто стремился
отомстить за смерть матери. Наконец он собрал довольно впечатляющие боевые
силы и попытался и попытался совершить набег на Амбер. Забрался немного
дальше, чем можно было - подумай, почти на Колвир. Но Бенедикт уже
поджидал его, имея за спиной свой любимый полк. Бенедикт изрубил их на
куски, и все безусловно выглядело так, словно он смертельно ранил Далта.
Несколько молодчиков сумели вынести его с поля боя, поэтому мы так и не
увидели тела. Но черт возьми! Кого это волновало?
- И ты думаешь, что это может быть тот самый парень, с которым Люк
дружил детские годы и позже?
- Ну, возраст примерно одинаковый, и в общем-то, он устраивает набеги
из того же района. Полагаю, тал может быть.
Идя неспешным шагом, я размышлял над услышанным. Ясра, в
действительности, если верить словам отшельника, не любила этого парня.
Так какую же роль в ее делах сыграл он теперь? Слишком много неизвестного,
подумал я Для ответа на этот вопрос требуются скорее знания, чем
рассуждения. Так что лучше уж предоставить всему этому двигаться своим
чередом, а самому отправиться наслаждаться вкусной едой...
Я продолжал путь по площади. Неподалеку от ее противоположной стороны
я услышал смех и заметил, что в уличном кафе несколько столиков все еще
занимают самые упорные потребители алкоголя. Одним из них оказался Дроппа,
но он меня не заметил, и я прошел мимо. Я не испытывал желания любоваться
тем, как меня будут пытаться рассмешить. Затем я свернул на улицу Ткачей,
и она привела меня туда, где поднималась, петляя из припортового района,
Западная Лоза. Мимо торопливо прошла высокая дама в маске и серебристом
плаще, села в поджидающий ее экипаж. Она оглянулась и улыбнулась разок
из-под вуали. Я был уверен, что не знаю ее, и обнаружил, что жалею об
этом. У нее симпатичная улыбка.
Затем порыв ветра донес до меня запах дыма из чьего-то очага и
прошелестел заодно опавшими листьями. Я неожиданно для себя подумал о том,
что где-то обретается мой отец.
Потом дальше по улице и налево по Западной Лозе... Здесь потеснее,
чем на площади, но все же достаточно просторно; интервалы между фонарями -
побольше, но освещение достаточное для ночных прохожих. Мимо протокола
пара всадников, распевавших незнакомую песню. Чуть позже над головой
проплыло что-то большое и темное и устроилось на крыше по другую сторону
улицы. С той стороны донеслось несколько царапающих звуков, потом
наступила тишина.
Я проследовал дальше и завернул направо, потом налево; здесь, как я
знал, дорога сильно петляла. Улица постепенно становилась все круче. В
какой-то момент спуска налетел ветерок со стороны порта, принеся первые
запахи соленого моря за весь вечер. Вскоре после этого, по моим подсчетам
через два поворота, я увидел и само море, далеко внизу - покачивающиеся
огоньки на искрящейся вздымающейся глади за черной изогнутой линией из
ярких точек - Портовой Дорогой. На краю света и тени появился намек на
горизонт. Несколько минут спустя мне подумалось, что я уловил отблеск
отдаленного света Кобры, а затем, при новом повороте дороги, он опять
пропал.
На улице справа по ходу движения пульсировало облако света, похожее
на пролитое молоко, обрисовывая прозрачную решетку булыжников брусчатки на
самом дальнем конце вниЗ по склону; возвышающийся над облаком столб мог
рекламировать все, что угодно, вплоть до парикмахерской для привидений;
треснувший шар на нем все еще слабо фосфоресцировал, напомнив мне об одной
игре в череп-на-палке, в которую мы детьми играли при Дворах. От
светильника вниз по склону тянулись светящиеся следы, они становились все
слабее и слабее, и, наконец, исчезли совсем. Я направился дальше и, пройдя
некоторое расстояние, расслышал крики морских птиц. Запахи осени забились
запахами океана. Призрачный свет за моим правым плечом поднялся выше над
водой, проплывая над сморщенным ликом глубин. Скоро...
Пока я добирался до требуемого места, мой аппетит усилился. Впереди я
увидел идущего по другой стороне человека в темном плаще, на отворотах его
сапог еще не погасло свечение. Я вспомнил о рыбе, которую скоро буду есть,
заторопился, поравнялся с фигурой в плаще и обогнал ее. Кошка в дверях
ближайшего парадного перестала вылизывать свою задницу, и, все время пока
я проходил мимо, смотрела на меня, держа свою лапу в вертикальном
положении. Повстречался еще один всадник, на этот раз он ехал вверх по
улице. С верхнего этажа одного из затененных зданий до меня донесся
обрывок размолвки между мужчиной и женщиной. Еще один поворот, и в поле
зрения появился рог луны, как будто всплывал какой-то великолепный зверь,
стряхивая с себя яркие капли неведомых подводных гротов...
Десять минут спустя я добрался до предпортового района и отыскал путь
к Портовой Дороге; почти полное отсутствие на ней светящихся шаров
возмещалось светом из окон, множеством ведер с горящей смолой и светом
взошедшей теперь уже высоко луны. Здесь запахи соли и волн стали сильнее,
на дороге попадалось больше мусора, и прохожие отличались более колоритной
одеждой и вели себя более шумно, чем на площади, если не брать в расчет
Дроппу. Я добрался до противоположного берега бухты, где звуки моря
усилились; стремительное, нарастающее приближение волн, затем звук удара о
волнолом, более тихие набеги и отступление; скрип кораблей, грохот цепей,
удары каких-то малых судов о пирс и причальный кнехт. Я невольно подумал о
том, где-то сейчас находится "Звездная вспышка" - моя прежняя яхта.
Последовав за изгибом берега, я добрался до западного берега порта.
Пара крыс прогнала поперек моего пути черную кошку, в то время когда я
заглядывал во все близлежащие переулки в поисках нужного мне. Здесь вонь
от человеческих экскрементов смешивалась с другими запахами, и я услышал
крики, звуки борьбы где-то поблизости, что привело меня к выводу, что я
нахожусь в нужном районе. Где-то вдалеке прозвенел колокол маяка;
откуда-то поблизости донеслось несколько почти со скукой брошенных
ругательств, предшествовавших появлению из-за ближайшего угла пары
матросов, которые ухмыляясь и пошатываясь прошли вразвалку мимо меня.
Спустя некоторое время они затянули разухабистую песню, которая постепенно
затихла вдали. Я пошел дальше и взглянул на табличку, прикрепленную на
углу дома. Она гласила: "ПЕРЕУЛОК БРИЗА".
Вот он-то мне и нужен, переулок, называемый обычно Закоулком Смерти.
Я свернул туда. Это была точно такая же улица как и любая другая. Первые
пятьдесят шагов не было заметно каких-нибудь трупов или даже валяющихся
мертвецки пьяных, хотя один субъект из дверей, мимо которых я проходил,
попытался продать мне кинжал, а один коренастый усатый тип предложил
организовать для меня что-нибудь молоденькое и свеженькое. Я отклонил и
то, и другое, и узнал у последнего, что нахожусь не так уж далеко от
"Окровавленного Билла". Затем я пошагал дальше. Бросаемые мною изредка
быстрые взгляды по сторонам помогли мне заметить далеко позади три фигуры
в темных плащах, которые, как можно было предположить, следовали за мной;
я заметил их еще на Портовой Дороге. Но я мог и ошибиться. Мне подумалось,
что они просто могли идти в ту же сторону, и я решил не обращать на них
внимания. Ничего не происходило. Они держались на почтительном расстоянии,
и когда я отыскал, наконец, "Окровавленного Билла" и вошел туда,
проследовали дальше, пересекли улицу и завернули в небольшое бистро чуть
дальше по переулку.
Я осмотрел "Билла" изнутри. Справа от меня находилась стойка, слева -
столики, на полу - подозрительного вида пятна. Вывешенный на стене щит
предлагал сделать заказ у стойки и сообщить, где я буду сидеть. Ниже
значился нацарапанный мелом сегодняшний улов.
Я подошел к стойке и подождал, сосредотачивая на себе взгляды
завсегдатаев, пока не подошел грузный мужчина с седыми и изумительно
лохматыми бровями. Он поинтересовался, чего бы мне хотелось. Я заказал
морского окуня и указал столик в глубине заведения. Он кивнул и сообщил
мой заказ в отверстие в стене, а затем спросил, не желаю ли я также
бутылку "Мочи Бейля". Я сказал, что надо, он достал бутылку из-под
прилавка заодно со стаканом, откупорил и вручил мне. Тут же рассчитавшись,
я направился к избранному мною столику и уселся спиной к стене.
По всему заведению были развешены лампы, в которых через закопченные
стекла пробивалось пламя. За крайним столиком у входа трое мужчин - двое
молодых и один среднего возраста - играли в карты и приканчивали бутылку.
Один мужчина постарше сидел без компании за столиком слева от меня и ел.
Выше и ниже левого глаза у него тянулся скверный шрам, а на стуле справа
от него покоился длинный грозный меч, вынутый из ножен примерно на шесть
дюймов. Он тоже сидел спиной к стене. За следующим столиком отдыхали
молодцы с музыкальными инструментами - перерыв между номерами, догадался
я. Я налил себе стакан желтого вина и пригубил - вкус, отчетливо
запоминающийся на долгие годы. Вино вполне годилось для употребления даже
бочками. Барону Бейлю принадлежало множество виноградников милях в
тридцати на восток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33