Римо взялся за другое плечо.
— В Эверглейдсе есть домик, — выдохнул доктор Бефлекен, чувствуя, что палец Римо нащупал второй сустав. — Возле местечка под названием Фламинго. Герр фюрер жил там, пока не перебрался в Крепость чистоты. Возможно он поехал туда.
— Слышал, папочка?
— Нет, — ответил Мастер Синанджу. — Я слышу лишь голос предков, обвиняющих меня в том, что я стал первым Мастером, которого чуть было не отставили как простого смертного!
— А все потому, что ты мне помешал! Если бы не ты, я уложил бы этого кровопийцу!
— Если бы патологическая жажда вернуться в Синанджу не застилала твой разум, тебе бы и в голову не пришло пытаться справиться с ним! Сколько можно повторять: если тебе подвластны привычные вещи, это еще не значит, что ты сможешь победить в незнакомой обстановке. Из-за самонадеянности ты бы мог погибнуть. И что сталось бы тогда с моей деревней?
— Ничего. Она так и осталась бы в Корее, где всегда находилась. Как бы мне хотелось оказаться сейчас там!
— Римо, неужели ты бросишь меня? Одного, здесь, в Америке, где живут одни расисты?
— Нет, папочка, я заберу тебя с собой в Синанджу. Мы вместе уедем туда, где наша родина.
Лицо Чиуна разгладилось. Он отвернулся, чтобы ученик не видел его выражения.
— Позже об этом поговорим, — сказал он. — Как только найдем распылитель и удостоверимся, что меня не выгоняют с работы.
— Отлично! Тогда пошли!
— А как быть с этими бездельниками? — Чиун указал на съежившихся от страха бывших членов Лиги белых арийцев. — Не избавиться ли от них? Может, Императору Смиту захочется украсить ворота крепости “Фолкрофт” парой их голов? Головы на заборе отлично отпугивают врагов. Здесь есть неплохие образчики.
— У нас мало времени.
Мастер Синанджу пожал плечами и последовал за Римо к выходу из зала.
— А что будет со мной? — спросил доктор Бефлекен, держась за безжизненно повисшую руку.
— Как это мы забыли! — воскликнул Римо, возвращаясь. — Это ведь вы заново собрали Блутштурца?
— Блутштурца? Я.
— И вы можете это повторить? С кем-нибудь другим?
— У меня большой опыт.
— Прощайте, — произнес Римо, направляя пальцы в глазницы врача. Доктор Манфред Бефлекен замертво рухнул на пол. — Ты был прав, папочка, это действительно неплохой удар.
— Напомните мне потом вас убить, — сказал Чиун на прощание уцелевшим членам Лиги белых арийцев. Это выражение к месту и не к месту повторял его любимый актер, и Мастер Синанджу полагал, что он не обидится.
* * *
Доктор Харолд Смит достал из сейфа чемоданчик. Открыв его, он проверил находящийся там переносной компьютер и модем, через который будет осуществляться связь с компьютерами КЮРЕ во время его командировки в Северную Каролину. Прежде чем закрыть чемоданчик, он уложил свой старый пистолет в специальный тайник, чтобы его не обнаружила служба безопасности аэропорта.
В приемной он обратился к секретарше:
— Я уезжаю как минимум на день. Надеюсь, вы сможете меня заменить?
— Конечно, доктор Смит, — ответила миссис Микулка, польщенная тем, что босс доверяет ей руководство “Фолкрофтом” на время своего отсутствия.
— Я постоянно буду на связи.
— Вот только...
— В чем дело? — обернулся к ней доктор Смит.
— Сегодня привезли нового пациента. Ему неудачно сделали операцию. Я подумала, не захотите ли вы, как обычно, поприветствовать его.
— Спасибо, что напомнили. Как его зовут? Миссис Микулка заглянула в регистрационный журнал.
— Мистер Конрад.
— Отлично, сейчас спущусь к нему.
Смит спустился на лифте в главный вестибюль и увидел, как двое дюжих санитаров ввозят в стеклянные двери инвалидное кресло с новым пациентом. Его сопровождала молоденькая блондинка в форме медицинской сестры, на ее лице было написано сочувствие. Смит приблизился к ним.
— Добрый день. Я Илза, — сообщила блондинка. Она была исполнена бодрости, свойственной новичкам.
— Добро пожаловать в санаторий “Фолкрофт”, — сказал Смит, быстро пожимая ей руку. — Я директор этого заведения.
— О! Доктор Смит!
— Да.
— Я слышала о вас, — радостно прощебетала Илза. — Позвольте представить вам мистера Конрада.
Человек в кресле посмотрел на него долгим взглядом лихорадочно горящих черных глазок — лицо его было сухим и безжизненным, словно вырезанным из камня. Сухие губы раздвинулись, обнажив в напоминающей оскал черепа улыбке коричневатые десны.
Смит протянул было руку, но поняв, что у человека нет ног, тут же поспешно спрятал ее в карман. Вдруг у него рук тоже нет — мог бы получиться конфуз.
Илза склонилась над стариком.
— Это доктор Смит. Помните, я говорила вам о нем? Доктор Харолд Смит.
Внезапно глаза старика ожили.
— Смит, — прошипел он.
Доктор Смит даже отпрянул — с такой яростью старик произнес его имя. Голова старика шевельнулась, оторвавшись от подушки. Из-под простыни показалась рука, сильная, мускулистая, но покрытая страшными шрамами. Шишковатые пальцы стали хватать воздух.
— Успокойтесь, — сказала Илза. — Все в порядке, я здесь.
— Смит, — снова прошипел старик. — Смит!
— Иногда с ним это бывает, — объяснила Илза, укладывая голову Конрада Блутштурца обратно на подушку.
— Да-да, конечно, — сказал доктор Смит. — Хочу вас заверить, что в “Фолкрофте” он получит самый лучший уход.
Доктор Харолд Смит поспешно вышел на улицу, а несчастный инвалид все повторял его имя. Смит внутренне содрогнулся, хотя видывал в “Фолкрофте” случаи и потяжелее. Пациенты вроде мистера Конрада чаще всего озлоблены на весь мир, но даже патологическая злоба, с которой старик произносил его имя, беспокоила Смита. Словно старик знал его. И ненавидел.
Нет, это невозможно, решил Харолд Смит. Он никогда прежде не встречал мистера Конрада.
Отъезжая от “Фолкрофта”, Смит думал о том, какое же трагическое событие привело этого человека в столь плачевное состояние.
* * *
Миссис Харолд В. Смит стояла в спальне перед огромным зеркалом и критически оглядывала себя.
— Не идет, — вслух произнесла она.
В двух других платьях она выглядела не лучше. И хотя зеркала в магазине, где только что были приобретены эти новые наряды, льстили ей, а бойкая продавщица уверяла, что в них она выглядит “обалденно”, в уединении собственного дома миссис Смит понимала, что как была, так и осталась старомодным чучелом.
С этим ничего нельзя было поделать. В молодости она могла похвастаться лишь обаянием “синего чулка”, но несмотря на это, Харолд женился на ней. Годы шли, черты лица становились все более расплывчатыми, вокруг глаз залегли морщины, располнела фигура, которая и в двадцать пять казалась фигурой сорокалетней, но Харолд Смит продолжал любить ее.
У Харолда были какие-то странные представления о любви и семейной жизни. Он никогда не дарил ей духи, цветы или дорогие наряды, даже в первые годы их совместной жизни, потому что считал покупку любой вещи, не имеющей гарантии на пять лет, бессмысленной тратой денег. Самый романтический свой подарок Харолд Смит сделал ей в 1974 году, когда презентовал супруге самоходную газонокосилку. Соседский мальчишка поднял ставку до десяти центов в час, и поскольку сам Харолд не мог выполнять эту работу, а другого мальчишку нанять никак не удавалось, доктор Смит раскошелился на мини-трактор — он не хотел, чтобы она занималась тяжелой работой.
Все эти годы миссис Смит покорно мирилась со всем. Она убеждала себя, что когда Харолд выйдет на пенсию, то будет полностью принадлежать ей, но хотя ему уже давно перевалило за шестьдесят пять, он и не думал бросать работу в “Фолкрофте”.
— Я незаменим, — заявил он однажды, когда она попыталась начать этот разговор. С годами он совсем высох, и она волновалась за его здоровье. — В “Фолкрофте” не могут без меня обойтись.
И вот после этого разговора миссис Смит впервые заподозрила, что ее муж возглавляет не просто оздоровительное учреждение. Конечно, им он тоже управлял, но скорее всего санаторий служил прикрытием. Это было вполне логично предположить, если вспомнить работу Харолда в разведке. И еще то, что после преждевременной отставки из ЦРУ он почему-то начал быстро стареть.
Миссис Смит процокала на каблучках в другую комнату, с трудом сохраняя равновесие. Она не привыкла к высоким каблукам. Просто никогда их не носила. Но сейчас они снова вошли в моду, и как знать, может, она станет казаться выше, ноги будут выглядеть стройнее, а весь ее облик покажется менее... старомодным.
Спальня Вики выглядела так же, как и в тот день, когда дочь покинула ее, начав самостоятельную жизнь. Трудно поверить, что ее собственная дочь уже сама стала взрослой женщиной. Надо же, как годы летят!
На туалетном столике, там же, где всегда, стояла косметика Вики, ожидая момента, когда дочь приедет погостить. Миссис Смит всегда отговаривалась этим, когда Харолд предлагал превратить спальню Вики в кабинет. На самом же деле она хотела сохранить эту комнату как заветный уголок, где жила маленькая девочка, почему-то слишком быстро ставшая большой.
Присев к столику, миссис Смит принялась рассматривать коробочки с косметикой. Сама она никогда не наносила макияж, и Харолд всегда ее за это осуждал. Честно говоря, она и сама не знала, был ли это протест против самой косметики или против неимоверно высоких цен на нее. Вспомнив свой мини-трактор, она решила, что все-таки ее отпугивала цена.
Она решила не нарушать традицию и оставить косметику в покое. Только едва заметный аромат духов — этим она привлечет его внимание.
Довольная собой, миссис Смит вызвала такси.
Во время поездки она все думала”, что же скажет ей Харолд, когда она появится в “Фолкрофте”. А вдруг он рассердится, что она явилась без предупреждения! За те двадцать с лишним лет, что Харолд работал в санатории, она еще ни разу не бывала там, поэтому для нее стало приятной неожиданностью приглашение зайти к нему на работу и познакомиться с его секретаршей.
Это было неделю назад. И всю прошедшую неделю она не видела мужа. За это время он из заботливого Харолда Смита вновь превратился в отстраненного человека-машину, к которому она привыкла за многие годы скучного, Сообразного брака. С каждым днем его голос становился все более резким, усталым. С каждым днем она всё сильнее чувствовала, что он отдаляется от нее.
Сегодня она решила положить конец этому отчуждению — даже если придется силой увести его из кабинета.
Хотя он, конечно, может рассердиться. И даже отправить ее домой, так и не заметив ее нового платья и тонкого запаха духов “Шанель № 5”.
Но подъехав к “Фолкрофту” и выдав шоферу двадцать восемь долларов сорок четыре цента плюс чаевые, она перестала волноваться о том, что скажет Харолд Смит по поводу ее неожиданного вторжения.
Потому что знала: он убьет ее за то, что она не поторговалась с таксистом!
Глава двадцать восьмая
— Вы уверены, что это он? — спросила Илза. — Точно уверены?
— Это Смит, — ответил Конрад Блутштурц. Он лежал на больничной койке. — Я узнаю его глаза, его лицо его манеры. Он почти не изменился, по крайней мере, с тех пор, как мы встречались в Токио. Разве это справедливо: он почти не изменился, а я стал просто неузнаваем?
— Хотите, я его убью?
— Нет! Я должен сделать это сам. Это он, Илза, на этот раз ошибки быть не может.
— Жуть, — произнесла Илза. — А я вот думаю: прежде чем его убить, надо что-то сделать с его кожей. Она такая сухая. Может, послать ему детский крем или что-нибудь в этом роде? Мне совсем не хочется, чтобы у моего дневника был переплет из такой плохой кожи.
— Это он, — прошептал Конрад Блутштурц. — Илза, выясни про него все, что удастся. Поговори с ним, с его подчиненными. Я должен знать, чем он занимался, пока я претерпевал нечеловеческие мучения.
— Хорошо. А потом можно будет начать охотиться на евреев?
— На евреев?
— Да. Когда мы убьем Смита, то сможем взяться за евреев! Ведь они убили моих родителей, разве вы не помните?
Конрад Блутштурц с трудом привстал на здоровой руке, — а незажившем после операции обрубке голубел соединительный рычажок.
— Илза, в фургоне у меня осталась одна книга. Пожалуйста, принеси ее. — Когда через несколько минут она вернулась, Конрад Блутштурц сказал: — Советую тебе ее прочесть.
— Дневник Анны Франк, — прочитала Илза. — Фу, гадость. Не хочу я ее читать!
— Обязательно прочитай. Прямо сейчас. А когда закончишь, зайди ко мне.
— Хорошо, я попробую, только боюсь, мне будет скучно.
Через два часа Илза вернулась вся в слезах.
— Евреев убивать нельзя, — сказал тогда Конрад Блутштурц. — Гитлер уже пытался и погубил шесть миллионов, но евреи выжили и стали только сильнее. Они даже создали собственное государство. Неужели ты думаешь, что ты или кто-то еще может уничтожить народ, породивший эту храбрую девочку?
— Нет, — ответила Илза, захлебываясь рыданиями.
— Вот и хорошо. Евреи не убивали твоих родителей. Когда-нибудь я тебе подробнее об этом расскажу. Но когда ты услышишь этот рассказ, помни, что я все делал только ради нашего блага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33