Там проживали всего три Харолда Смита, которым было за шестьдесят, но в телефонной книге значился только один — доктор Харолд В. Смит из местечка Рай, штат Нью-Йорк, директор “Фолкрофта”. Впрочем, в книге не был указан его домашний телефон.
Смита бросило в жар; по спине у него потек пот, очки запотели. Он поспешно принялся их протирать.
Если убийца действительно выбирает жертвы по телефонной книге, значит, он давно уже должен быть здесь. И вдруг в этот напряженный для психики Смита момент за окном послышалась автоматная стрельба.
Прозвучало всего несколько очередей, скорее напоминающих звук детских хлопушек, но для человека, привыкшего различать звук выстрелов, ошибки быть не могло.
Смит схватил телефонную трубку и набрал номер внешнего поста.
— Что у вас происходит? — спросил он.
— Кто-то пытается проникнуть на территорию, доктор Смит. Но, думаю, мы его отогнали.
— Как он выглядит? Опишите его!
— Подождите. Вон он! Лезет через забор.
— Лезет или уже перелез?
— Не знаю. Он так быстро двигается.
— Прошу вас, опишите его, — попросил Смит, стараясь взять себя в руки, сохраняя спокойствие, выдвинул ящик стола и достал свой старый, сохранившийся еще со времен Бюро стратегических служб пистолет сорок пятого калибра.
В трубке снова послышалась стрельба.
— Алло! Алло! — закричал Смит, зажимая трубку плечом и одновременно заряжая пистолет. Он был готов, сам не зная к чему.
— Он на территории, на территории! — услышал Смит крик охранника.
Затем послышался какой-то грохот — неожиданно упал телефон охранника. В трубке раздались скрежет шин, треск выстрелов, сердитые крики. Смит положил трубку и поднялся из-за стола.
В дверь громко постучали.
— Кто там? — спросил Смит.
— Это Гастингс! У нас тут проблемы.
— Знаю. Полагаю, кто-то проник на территорию “Фолкрофта”.
— Каковы будут ваши приказания?
— Задержать его любой ценой, в случае необходимости стрелять. Лучше ранить, если не получится — убить.
— Есть, сэр, — ответил охранник, и Смит услышал его удаляющиеся шаги, после чего погасил свет.
Сквозь большое окно ярко светила луна. Отсюда вряд ли стоит ждать нападения — стекло пуленепробиваемое, его невозможно разбить.
Смит стоял возле стола, решительный, настороженный. Должно быть, те, что сражались под Лексингтоном и Конкордом, выглядели так же, как он, — простые янки, защищающие свои семьи и дома. Хотя Смит обладал современной техникой и имел важные международные обязательства, в душе он оставался янки из Вермонта, твердо верившим в свою страну и ее принципы и готовым отдать за них жизнь.
Его потная ладонь ощущала холодок пистолета. Кто же он? — в который раз спросил себя доктор Смит. Кто был этот человек, знавший лишь его имя и возраст, с тупой озлобленностью убывавший одного человека за другим в стремлении уничтожить его, доктора Смита? И почему убийце понадобилось столько времени, чтобы его найти?
— Он уже в лифте! — донесся из-за дверей голос Гастингса.
Луна зашла за тучу і комната погрузилась в мрак. Смит сильнее сжал пистолет и выключил компьютер, чтобы его зеленое мерцание не отвлекало в ответственный момент.
Вновь раздались звуки стрельбы — настоящая перестрелка. Так и должно было быть. Однако нельзя сказать, чтобы нарушитель границы был вооружен до зубов: из коридора не доносилось ничего похожего на скорострельный автомат, только отрывистый лай пистолетов.
— Вот он! — послышался чей-то крик. — Выходит из лифта! Огонь!
На двери лифта обрушился шквал огня, и неожиданно все стихло.
— Вы убили его? — крикнул Смит, не покидая кабинета. Ему не было страшно. Просто в кабинет можно было проникнуть лишь через одну-единственную дверь, что давало Смиту все шансы сделать хороший выстрел. Один выстрел — вот все, чего Харолд Смит хотел. Или все, что ему было нужно. — Вы убили его? — повторил он свой вопрос.
— Он нас перехитрил! — откликнулся Гастингс. — Его не было в лифте! — И вдруг Гастингс издал крик, в котором явственно слышался страх: — Вот он! Вот он! — Снова послышалась стрельба.
Пули вылетали из пистолета одна за другой, пока наконец Смит не услышал щелканье: у Гастингса кончились патроны.
— Не убивайте меня! — завизжал охранник! — Только не убивайте! — Он внезапно затих, раздался звук падающего тела.
Смит сглотнул. Одно точное попадание — и все. Послышались легкие шаги. Дверь четко выделялась на фоне стены в контуре света, проникающего из приемной. У двери внизу протянулись тени — от движущихся ног. Похоже, за дверью находился всего один человек. Один человек — одна пуля. Смит приготовился.
— Открыто! — громко произнес он.
Дверь резко распахнулась, и в проеме показалась гибкая тень. Смит хладнокровно спустил курок.
И промахнулся.
Тень отпрыгнула в сторону, дверь захлопнулась, и комната снова погрузилась в темноту.
Смит прислушался, держа пистолет обеими руками перед собой. Обводя комнату дулом, он одним глазом следил за окном, едва различимым в неверном свете луны: если бы фигура промелькнула на фоне окна, Смит легко бы достал ее.
Но пришелец не появился на фоне окна — он напал с другой стороны.
Неожиданно Смит почувствовал, как кто-то схватил его оружие и вырвал из рук.
Он был совершенно беспомощен, и впервые за всю жизнь рыдание вырвалось из его груди: все кончено, он больше никогда не увидит своей жены.
— Перед смертью хочу только взглянуть на твое лицо, — сдавленно произнес Смит.
Внезапно вспыхнул свет, и Смит взглянул в самые холодные и безжалостные глаза на свете.
— Смитти, только не распускайте нюни, — сказал Римо Уильямс. — Я тоже скучал по вам.
Глава шестнадцатая
Боне Барлоу не собирался дважды повторять одну и ту же ошибку. Да, в первый раз его перехитрили, его и кузенов Люка и Бада, этого нельзя было не признать. И он честно сказал фюреру Блутштурцу:
— Полный провал.
— Я знаю — показали в вечерних новостях, — проскрипел в трубке голос Конрада Блутштурца. — Как все было?
— Мы с Люком и Бадом проникли в здание, как вы и велели, и на входе спросили Ферриса Д’Артаньяна.
— ДОрра. Его зовут Феррис ДОрр!
— Феррис ДОрр. Ну и имечко! Мы спросили, не ушел ли он домой. Просто уже было поздно, потому что мы не туда повернули и в результате потеряли три часа. От местных тут ничего не добьешься — у них такой странный акцент.
— Дальше, — поторопил его Конрад Блутштурц.
— В общем, когда охранник сказал, что этот ваш Феррис на месте, мы очень вежливо спросили, нельзя ли его повидать. Сказали, что мы его фэны. А охранник ответил: мол, нет. Мы не знали, что нам делать, и пристрелили его.
— Убили? Хорошо.
— Но никак не могли открыть дверь. Она была заперта, но в ней не было замочной скважины. У того охранника была целая связка ключей, а замочной скважины не было! Вы можете это объяснить?
— Ну а что потом?
— Мы выбили окно.
— И тогда сработала сигнализация.
— Откуда вы знаете?
— Неважно, — ответил Конрад Блутштурц. — Продолжайте.
— Ну, мы пошли его искать. Искали-искали и наконец нашли какого-то парня, который прятался в большой такой комнате со всей этой научной чепухой. Он вроде был похож на портрет этого д’Артаньяна в газете, и мы спросили, не он ли это.
— А он ответил, что нет, — устало произнес Конрад Блутштурц.
— Точно! Откуда вы знаете?
— Продолжайте.
— Ну, он сказал: нет, и мы снова пошли искать, но никого не нашли. Наверно, этот Феррис ушел домой. А тут как раз появилась полиция, и мы дали деру. Еле ушли. Кажется, Люк пристрелил одного из копов, хотя он не уверен. Как думаете, мы влипли?
Наступила долгая тишина, лишь слышался какой-то свист в трубке.
— Герр фюрер! — позвал Бойс Барлоу. У него почему-то получалось “хер” вместо “герр”, что очень раздражало Конрада Блутштурца, но он ничего не мог с собой поделать.
— Теперь всем известно, что за Феррисом ДОрром охотятся, — медленно сказал герр Блутштурц. — Его спрячут, и все будет гораздо труднее.
— Можно нам вернуться? Бад очень скучает по дому. И тут по радио невозможно поймать музыку в стиле кантри.
— Нет. Вы же сами признали, что провалились.
— Выходит этот парень, который сказал, что он не Феррис, на самом деле был Феррис?
— Да.
— Слушай, Бад, а ты оказался прав, это действительно был тот засранец!
— Бойс Барлоу, — произнес Конрад Блутштурц, — приказываю вам спрятать где-нибудь автомобиль. Найдите какой-нибудь лесок и заночуйте там, а утром мне позвоните, и я дам вам дальнейшие распоряжения.
— Надо будет снова его разыскать?
— Вот именно.
— Ладно. Я, правда, немножко боюсь, но как вспомню этого парня и как нагло он нам наврал, так просто зла не хватает.
— Постарайтесь сохранить это чувство, — сказал Конрад Блутштурц и повесил трубку.
* * *
В кабинет вошла Илза Ганс с пачкой писем. Конрад Блутштурц поднял на нее глаза. Он, как всегда, был одет в рубашку из махровой ткани — более грубая материя царапала его израненную кожу. Еще одно несчастье, причиненное проклятым Харолдом Смитом.
— Новые сведения, — проворковала Илза и уселась на ручку инвалидного кресла, наполнив ноздри новоявленного фюрера ароматом духов.
— От членов организации? — спросил он.
— Да. Из Сент-Луиса. — Илза разрезала конверт специальным ножом в форме свастики, и ей на колени высыпались вырезанные из телефонного справочника листы. — Тут тьма Харолдов Смитов! — радостно воскликнула она.
Конрад Блутштурц издал звук, выражающий раздражение.
— Почему он не какой-нибудь Занковский или Бойингтон? — грустно произнес он.
— Все не так плохо. Число тех, кому за шестьдесят, ограниченно. Здесь их всего... раз, два, три... э-э... двенадцать. Наш человек в Сент-Луисе узнал их возраст.
— Двенадцать — это слишком много. Я уже не молод и не могу остаток дней мотаться по стране, убивая Харолдов Смитов.
— Но ведь я буду с вами, и вы это знаете!
Конрад Блутштурц любовно похлопал Илзу по руке.
— Я знаю, leibchen, но сама видишь, как мало мы успели за целых два месяца.
— Мы не сдадимся! — воскликнула Илза, вскочив на ноги; глаза ее горели. — Я так рассчитывала снять с него кожу! Я хочу сделать из нее обложку для дневника. Мне кажется, прекрасная идея. А на последней странице я напишу: “В конце концов мы поймали его и украсили его кожей обложку этого дневника”.
— Нет, Илза, я не собираюсь сдаваться, только думаю, что лучше избрать другой путь. Не мы должны разыскивать их, а они должны прийти к нам.
— Как вы себе это представляете?
— Мы пригласим их к себе. Отправим приглашение всем Харолдам Смитам, каких только сможем отыскать.
— Вы хотите устроить прием?
— Нет, бойню.
Илза упала перед Конрадом Блутштурцем на колени.
— Расскажите, как все будет.
— Это всего лишь задумка. Но прежде я должен поговорить с доктором Бефлекеном. Хочу попросить оказать мне одолжение, а не просто изготовить титановые протезы. Одолжение, — повторил он, впиваясь взором в ложбинку у нее между грудей, и улыбнулся.
— Но я не могу ждать! Или Бойсу не удалось поймать Ферриса?
— Нет, не удалось. Бойс — идиот. Впрочем, лишь идиот дал бы мне возможность так быстро обрести власть на таким числом верных последователей.
— У-у. А нельзя что-нибудь сделать? Ведь вам во что бы то ни стало надо получить ноги!
— Илза, у тебя совсем нет терпения. Я согласен, излишнее терпение, как у меня, надоедает, но я обещаю: наше время скоро наступит!
— Я вот думаю, — медленно начала Илза, — после того, как мы поймаем Смита — настоящего Смита, — можно ли будет начать охотиться за евреями?
— За евреями?
— Я имею в виду настоящую охоту, а не просто пикетирование и оскорбления.
— Зачем тебе это, дитя мое?
— Как, разве вы не помните? Они убили моих родителей. Вы же сами мне говорили!
— Ах, я совсем забыл. Да, эти евреи изрубили их на куски своими мачете.
— А я считала, что они забили их до смерти, — озадаченно сказала Илза.
— Сначала они их избили, а потом уж изрезали на куски. Я не стал рассказывать тебе все подробности. Ты была тогда слишком мала, чтобы узнать все до конца, — И Конрад Блутштурц нежно погладил ее белокурые волосы. — Но ведь этот страшный поступок совершили всего несколько евреев, так почему же ты хочешь уничтожить всех евреев?
— Чтобы продолжить однажды начатое дело. Ну и что, что мы проиграли войну! Это не значит, что мы сдались. Ведь вы не собираетесь сдаваться?
— Я охочусь за одним человеком, — сказал Конрад Блутштурц, разминая железную руку.
— А что потом? Ведь у нас есть эта чудесная организация, пушки, бомбы, солдаты. Должны же мы что-то с ними делать! Просто обязаны!
— После Смита... — произнес Конрад Блутштурц. — После Смита все и обсудим. Илза, ты такая молодая, такая преданная. Это мне нравится в тебе. — И он схватил ее за правую грудь так, что чуть не раздавил, но она этого даже не заметила — просто улыбнулась.
* * *
Бойс Барлоу сделал последний глоток пива и, смяв, кинул пивную банку в канаву.
— Ха! — воскликнул он. — Вот и отлично!
— Будешь звонить герру фюреру прямо сейчас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33